Лесными тропами да в Навье царство

      Близилась очередная ночь. Баба Яга собиралась с духом и готовилась к предстоящей охоте. Ближайшая седмица обещала быть неспокойной. Как и полагалось, во время Русальной недели веселились вовсю не только люди, но и исчадия тьмы. В это время живые старались держаться вместе, устраивали большие шумные гульбища, мало спали по ночам, жгли костры, громко пели песни, держались за руки, водя хороводы, гадали о будущем — это было не только почитание традиций и поклонение силам природы, в этом крылась попытка защититься от злых духов. Купаться в водоемах было категорически запрещено, поэтому реку и тем более озеро обходили стороной, поодиночке ночью тоже старались никуда не отлучаться. Ведь стоит немного зазеваться, потерять бдительность и отстать от толпы — и ты пропал! Со всех сторон из своих укрытий следят сотни горящих глаз, жуткие обладатели которых только и ждут, когда напасть. И обязательно найдется какой-нибудь несчастный, который угодит в расставленные сети. Многолетний опыт подсказывал Бабе Яге, что в это время нужно быть настороже.       После ухода Агнии с Вереном к Бабе Яге наведался Стиг и в своей обычной манере бесцеремонно напомнил о ее обязанностях, будто она и без него не знала, чем ей заняться. Закончив с шутками, навий поведал ей о том, что до того, как явиться к ней, он бродил по кладбищу и видел двух оборванцев, раскапывавших свежую могилу, — хотели ограбить мертвеца, видимо, какого-то купца или зажиточного селянина. Стиг прервал это богомерзкое дело, спугнув своим появлением воров, но когда он заглянул в образовавшуюся яму, в гробу зияла дыра и наверх торчала выломанная доска. Возможно, воры успели что-то утащить. Как правило, в подобных случаях из оскверненной могилы обязательно кто-нибудь вставал, будь то упырь, вурдалак, вампир, умрун или иное опасное и вредное умертвие, коим себя навий, разумеется, не считал.       Оказавшись на кладбище, Баба Яга обнаружила могилу пустой. Поврежденная крышка добротно сколоченного дубового гроба встала на дыбы, будто ее со всей дури пнули изнутри. Резная домовина — прекрасный образец ручной работы мастера-тесляра — болталась на переломанном шесте. Вокруг вперемешку с землей были разбросаны цветы, венки, ритуальные деревянные фигурки, остатки угощений, которые уже порасхватали белки, и даже перевернутый котелок с углями, предусмотрительно оставленный родственниками усопшего, дабы тот не решил вернуться до того, как его душа отправится в иной мир. Но вмешались человеческая алчность и жажда наживы, и теперь жаждущий мести и крови мертвец разгуливал на воле.       — Тьфу! Да чтоб ты провалился! — в сердцах выругалась Баба Яга. Стиг, решив, что уже оказал посильную помощь, так и поступил, оставив колдунью одну искать сбежавшего покойника. Баба Яга глубоко втянула воздух — принюхалась — и, обратившись в ворона, полетела в направлении запаха смерти. А он был силен и свеж.       Спустя несколько верст в стороне от дороги, ведущей с кладбища, на тропинке, петляющей мимо кустарников и пней и уходящей глубже в лес, лежал труп с разодранным окровавленным горлом. Чуть дальше Баба Яга увидела и вторую жертву, пока еще живую, но безвольно висящую в объятьях сидящего на коленях умруна, впившегося ей в шею. Это зрелище сопровождалось сдавленными стонами и хрипами неудачливого вора, жадным чавканьем умруна и хлюпаньем крови. Баба Яга со злости топнула ногой позади кровососа. Он оторвался от жертвы и медленно повернулся на звук. Бледный, с проступающими под тонкой потрескавшейся кожей венами, с налитыми кровью безумными глазами и обагренными кровью ртом, подбородком, шеей и грудью, он смотрел на колдунью ошалелым взглядом и совершенно не понимал, что происходит. Он бросил обессиленную жертву и с рычанием пошел на Бабу Ягу. Она криво усмехнулась, изящно сделала круговое движение кистью правой руки — в ней, словно ее продолжение, вырос осиновый кол — и, дождавшись, когда умрун подойдет ближе, резко взмахнула рукой и всадила кол ему в сердце. Он замер, широко распахнув глаза, захрипел, упал на колени, затем на бок и начал усыхать, пока не превратился в обескровленный, обтянутый синеватой кожей скелет с седыми редкими волосами.       Баба Яга оглядела два трупа и подошла к третьему: осмотрела рану, приподняла большим пальцем сначала одно, затем другое веко, поднесла руку к носу — еле дышит. Достала из висящей на плече сумки небольшой бутылек из темного стекла и, откупорив его, полила содержимое на рану — кровь зашипела и стала останавливаться, рана прочистилась. Вытащила баночку с густой тягучей массой бурого цвета, зачерпнула и помазала место укуса. Достала флягу и поднесла открытым горлышком сначала к носу пострадавшего, что вынудило его дернуться, потом ко рту и заставила сделать несколько глотков, несмотря на то, что оживший бедняга стал морщиться, давиться и отплевываться. Усадила его, похлопала по спине и с кривой ухмылкой сообщила:       — Ничего, жить будешь, — а затем строго добавила: — Только награбленное верни.       С трудом соображающий и тяжело дышащий вор заозирался вокруг и, остановив взгляд на отброшенной в сторону котомке, дрожащей рукой потянулся к ней и не глядя передал Бабе Яге. Она приняла ее и сказала:       — Теперь вставай и иди. — Баба Яга свистнула, и ей на плечо с карканьем приземлился ворон. — Он проследит. Но не сворачивай с дороги. Пусть то, что случилось с тобой сегодня, будет для тебя уроком. Хотя меня ты не вспомнишь. Но если снова решишь потревожить мертвых, я не стану спасать тебя.       Вор поднялся, кивнул, глядя Бабе Яге в лицо своими пустыми, почти безжизненными глазами, и на шатающихся ногах поплелся по тропинке прочь от леса. Ворон вспорхнул с плеча и полетел вслед за ним. Баба Яга раскрыла и заглянула внутрь котомки — пара серебряных побрякушек — кольцо да браслет, медный с позолотой кубок и железный, хоть и хорошо выполненный и красивый на вид, острый нож — и ради этого стоило умереть? Она невольно фыркнула и подняла руки — оба трупа, и убийцы, и жертвы — вспыхнули ярким огнем.       — Почему ты не избавишься от Стига так же, как от этого умруна? — раздался сзади голос Агнии. — Чем он лучше?       Колдунья обернулась и ответила:       — Он не лучше, но он другой.       — Другой? Какой же? — возмутилась внучка. — Такой же мертвец, такой же кровосос!       — Он разумен. Полезен мне. И я его контролирую.       — Контролируешь, как же!       — На него пока никто не жаловался, — ехидно улыбнулась Баба Яга.       — Верно, мертвые обычно не жалуются, — не унималась Агния.       — Прекрати пререкаться! Он никого не убивал. Пока мне есть от него польза, тебе придется его терпеть, — отрезала Баба Яга. — Лучше помоги мне и собери пепел от этого, — она кивнула в сторону бывшего умруна. — Нужно вернуть его в могилу вместе с барахлом.       Агния, надув губы, молча потушила остатки огня, легко пнула носком сапога обгоревшие останки, которые вмиг рассыпались, и, взяв у бабки протянутый металлический сосуд, сгребла в него пепел.       Уже у могилы Баба Яга дотронулась до навьей косточки, заткнутой за пояс, и потерла ее большим и указательным пальцами, призывая Стига. Он незамедлительно возник из ниоткуда чуть ли не в поклоне, со словами «К Вашим услугам!» и ослепительной улыбкой, которая так раздражала Агнию.       — Явился — не запылился, — пробормотала Баба Яга, высыпала пепел в открытый гроб, туда же вытряхнула из котомки вещи покойного и кивнула в сторону валяющейся неподалеку лопаты, которую, убегая от навья, бросили воры. — Закапывай.       От улыбки Стига и след простыл, на лице появились признаки замешательства, переходящего в ужас.       — Это ты мне?       — Ну не мне же! — ответила за бабку Агния с нескрываемым удовольствием, но та ее осадила.       — А ты помалкивай. А то присоединишься к нему, — а затем скомандовала навью: — Берись за лопату, Стиг! Крышку поправь, шест поглубже вкопай и сыпь землю. Что, мне тебя учить что ли? Не маленький.       Стиг был возмущен до глубины души, но когда колдунья сильнее сжала в пальцах его косточку, нехотя взял лопату и обиженно проворчал:       — Завела бы себе каких-нибудь бесят для подобной работы.       Баба Яга оставила замечание без внимания, а Агния со смехом признала, что польза от Стига действительно есть, но и та сомнительная.       — Бабуль, — вдруг серьезно произнесла Агния, и даже Стиг притих, — почему мертвые возвращаются? А иные уходят навсегда.       — Мертвые не должны возвращаться, моя дорогая. И я рада, что твоя мать, если ты о ней, обрела покой и не обернулась богинкой или — того хуже — ночницей. Я сделала все, чтобы этого не случилось.       — Почему это могло случиться? Она была невинна, — образ матери для Агнии всегда был непогрешим.       — В Кощеевы ловушки попадают и невинные, — с горечью в голосе ответила Баба Яга, и на нее устремились два внимательных взгляда. — Только чистая смерть дает право на свободный и спокойный уход в Навье царство. Твоя мать умерла в родах. И это неправильно, несправедливо — что мать покинула новорожденное дитя. Но ее очистил огонь и мои… — она сделала паузу, — молитвы.       — А я? Со мной что? — спросил Стиг, отложив лопату, что не укрылось от хмурого взора Бабы Яги.       — Ты погиб на чужбине. Возможно, от руки недруга. Не был погребен. Разве этого мало? — Ни Стиг, ни Агния не торопились перебивать, и Баба Яга продолжила свой рассказ. — Любая неестественная смерть — жертвы убийства, самоубийцы, утопленники, нерожденные младенцы, даже безвременная кончина из-за нелепой случайности — может пополнить Кощеево воинство. А если к покойному не проявлено должное уважение, не проведены прощальные обряды или совершено такое, как здесь, кощунство, жди беды. Русалки, мавки, лявры, вытьянки, призраки, упыри… — продолжать можно бесконечно — кто они все?       — Мертвецы, — в один голос ответили слушатели.       — Давайте здесь заканчивать, — Баба Яга взглядом указала навью что делать и обратилась к внучке: — Хватит о мертвых. Давай поговорим о живых.       — Верен? — приподняла бровь Агния и, поняв по едва заметному кивку бабкиной головы, что она права, слегка зарумянилась и сказала: — Он позвал меня с собой на праздники в Вершки. Я не хочу отказывать.       Баба Яга скрипуче рассмеялась. Внучка умела удивить в самой неожиданной ситуации. Смелая и независимая обычно, Агния краснела при упоминании о смуглом красавце-кузнеце.       — Ты что, разрешения моего спрашиваешь? А мой запрет тебя остановит?       Девушка раскраснелась еще больше, но уже не столько от смущения, сколько от негодования.       — Нет! Я не спрашиваю. Я советуюсь с тобой, делюсь своими мыслями и чувствами. Мне больше не с кем. — За спиной хмыкнул навий.       — Не думала я, что ты такая же наивная, какой была Василиса. Влюбилась в первого встречного. Еще и домой его привела. — Баба Яга сказала это совсем не зло, скорее печально, и нежно провела рукой по щеке внучки. — Где твоя осторожность?       — Она никуда не делась, — Агния накрыла маленькую руку бабки своей ручкой. — И я не влюбилась. Но он мне нравится. — Бабка нахмурилась. — Да даже если и так! Будто ты никогда никого не любила! Не поверю, что у тебя не было мужчин! А как же отец Василисы — мой дед?       — Твой дед… — Баба Яга осеклась. Давно забытое чувство отозвалось болью в сердце. — Твой дед давно мертв.