Art house

— Прости… — женщина плакала. — Ничего, мам, — парень попытался улыбнуться сквозь слезы, — я все выдержу, — он выглядел, словно ангел, словно эта великая любовь, раздирающая душу матери, превращалась в нем в милосердие, действительно успокаивала всю тревогу. В комнату вошли два хорошо сложенных мужчины и стали над парнем. Мать никак не хотела отпускать его руку, юноша поцеловал мокрую от слез, и в то же время сухую от истощения, руку матери, встал с колен и пошел за мужчинами. Дверь громко закрылась, глаза женщины мгновенно опустели, она словно потеряла всю ту, пусть и малую, силу, что была в ней несколько секунд назад. Позвоночник стал мягким и обронил тонкое тело на бетонный пол. Слезы лились из серых глаз, смотрящих в никуда, и собирались на полу возле коротких волос, блестящих сединой. Женщина лежала так еще около часа, её душа уже начала разлагаться. В комнату вошел мужчина, взял её за руку и потянул к выходу. Он вышвырнул сухое маленькое тело из дома, сказав, что теперь она ничего не должна, и вошел обратно. Он прошел по тайному ходу из библиотеки куда-то в подвал. Пройдя по темному узкому переходу, перед ним появился огромный зал с большим количеством людей в рясах внутри. Мужчина подошел ко мраморному столу посреди зала, на нем лежал обнаженный юноша. — Ты отпустил его мать? — просил один из людей в рясах. — Да, можно начинать. Несколько мужчин начали громко читать что-то, сжав между рук чётки, через несколько секунд к ним подключилось еще несколько человек. Потолок и стены начали сужаться, вся эта толпа нависла над телом бедного парня, вдруг из ниоткуда появился мужчина, единственный с открытым лицом, с раскаленным железным прутом в руках. Несколько человек схватили парня за руки и ноги, прижали к столу. Этот мужчина подошел поближе и, громко выкрикнув слово на странном языке, развернул прут вертикально и со всей силы вонзил его в парня. Изо рта пошла кровь, спина выгнулась, пальцы начали выворачиваться, зал наполнился неистовым криком. Через несколько секунд мужчина убрал прут от парня и удалился. Люди в рясах начали хлопать и тоже потихоньку расходились. Парень очнулся в пустой комнате с одним маленьким окошком у потолка, на котором стояли решетки. Он не мог разомкнуть губы, тело не до конца слушалось, иногда подрагивало. Через час в комнату зашел другой парень, держащий на руках поднос с едой. Он тихо закрыл дверь и подошел к кровати: — Вот изверги, — он поставил поднос на пол и накрыл еле дышащее тело пледом, — мало того, что не одели, так даже и не укрыли, — он сел на край кровати. — Ну, здравствуй, Пак Чимин. Парень на кровати начал вертеть головой. — Не беспокойся, я пришел, куда надо, Пак Чимин — твое новое имя, — он положил руку на плечо Чимину. — Меня можешь называть Юнги. — Думаю, твое клеймо нужно чем-то намазать. Можешь показать его? Пак немного развернулся, Юнги помог ему: — Знаешь, ты настоящий герой, я целый день после посвящения двигаться не мог. Четырехугольник значит… — он посмотрел на клеймо, потом нанес какую-то мазь, стало холодно. — Возможно, — он помог Чимину опять повернуться, — мы будем в паре. Юнги встал с кровати и немного поднял футболку, на его боку был круг. Потом он взял поднос и начал кормить Пака. Вязкая полусьедобная масса сползала в рот парня, такой отвратительной пищи он еще никогда не пробовал. Посидев еще немного, Юнги взял поднос и пошел к двери, не разворачиваясь, сказал: — Кстати, меня просили передать, что через неделю твое первое задание, — он вышел, так и не попрощавшись, потом прошептал, стоя у закрытой двери, — желаю, чтоб первое задание не стало последним…