Unless

Тони переполняли смешанные чувства. С ноябрём трёхгодичной давности пришли три новости: две хорошие и отвратительная. Первой хорошей новостью было воссоединение с Пеппер. Второй — не просто хорошей, прекрасной, потрясающей, — новостью было появление на свет внука, сына горячо любимой дочери, на котором заботливый дедушка компенсировал упущенное время взросления Кайли. Отвратительной же новостью было то, что внук рос практически идеальной копией своего отца — злейшего друга Тони. Или лучшего врага, кому как больше нравится. Старк даже подозревал, что мистическая способность Кайли делать всё назло сработала и здесь. Впрочем, характером внук не подкачал и пошёл явно в мать и деда. К этим категориям Тони до сих пор привыкал со скрипом и на умилительное внука и язвительное дочери обращение «деда» порой не откликался. Три с половиной года назад, когда скрывать очевидное уже не представлялось возможным, Тони ожидал, что Башня опустеет после первой же гормональной истерики и мысленно уже простился с особняком, но, к великому удивлению и подозрению всех, разрушений не произошло — даже самых безобидных. О том, что Кайли могли похитить, воспользовавшись её положением, чтобы требовать со Старка баснословную сумму-выкуп, Тони не волновался. Слишком навороченная в Башне охранная система. Да и похитители, скорее всего, ещё и приплатили бы за то, чтобы эту бестию забрали обратно. После недолгих поисков дочь была найдена в гостиной, в компании дремлющего на её коленях Пьетро и в состоянии глубочайшего умиротворения. — Плановые безобразия на сегодня отменяются? Пьетро лениво приоткрыл один глаз, снизу вверх коротко глянул на легко улыбнувшуюся Кайли и закрыл, продолжая неподвижно валяться на диване. Тони всегда удивляла эта дружба. Выгораживают друг друга до последнего, даже если оба виноваты, смотрят друг на друга так, как по уши влюблённые, и понимают друг друга так, как будто и впрямь мысли читают, как будто сорок лет в идеальном браке и вдвоём воспитали десять детей. По ассоциации с детьми вспоминалось, как на протяжении последних трёх с половиной лет Пьетро носился в любое время дня и ночи по малейшему капризу. Если в 3 часа ночи Кайли хотелось разбирать ядерный реактор, то они шли и разбирали ядерный реактор. Правда, к её чести стоило заметить, что подобные капризы можно пересчитать по пальцам одной руки. Взглянуть со стороны — любовь да и только. А Роджерс даже в ус не дует, хотя Кайли пару раз упоминала, что ревнивец он тот ещё. — У меня декретный отпуск. Наслаждайтесь, пока можете. «Декретный отпуск» у неё длился до сих пор, но обитатели Башни глядели на подрастающее поколение и с ужасом ждали первой, и, судя по наследственному «Старковскому» характеру, последней для особняка семейной шалости. Тони считал себя крайне счастливым, потому что Кайли не просила его помощи в воспитании сына, однако приветствовала любые, даже самые нелепые и неуклюжие попытки, не превращаясь ни в одну большую жалобу, ни в чрезмерную гордячку. По ночам она чаще вставала сама, кормила, купала, укладывала спать и снова засыпала. Нередко с ребёнком возился Пьетро, кажется, искренне получавший от этого удовольствие. Тони бы не удивился, если бы в один прекрасный день внук начал бы называть маминого лучшего друга «папой», однако на его памяти этого не случилось ни разу. Кайли, несмотря на весьма юный для материнства возраст и отсутствие рядом кого-нибудь, сведущего в подобных делах, справлялась достойно. Не без помощи Пьетро, конечно, но всё же. Иногда Тони думал, что было бы сейчас с Кайли, если бы её лучший друг погиб тогда в Заковии. Если бы Кайли тогда, наплевав на все существующие законы природы, плача и ругаясь, не повытаскивала из него все пули, не заставила его сердце снова биться, разгонять кровь по организму и затянуть все раны (вместе с ускоренным метаболизмом в комплекте шла и ускоренная в десятки и сотни раз регенерация, иначе Пьетро на пару с Кайли уже никогда бы не устраивал диверсии в Башне) и после пару недель не отходила от него ни на шаг, так, что Стив начал ревниво посматривать на эту неразлучную парочку, сейчас всё было бы совсем по-другому. Несмотря на всё эти диверсии, шабаши, шалости и безобразия — всё одно, как их не назови, — Тони был рад, что Пьетро выжил. Что Кайли вытащила его из-за черты. По необъяснимой причине Тони до сих пор прекрасно помнил незнакомый, пустой и пугающе-тёмный взгляд Кайли, когда Пьетро перестал отвечать ей в микрофон. Почему-то она сразу поняла, что проблема не в технике. И этот же взгляд, когда она вытаскивала из него, больше похожего на решето, чем на человека, пули. Кайли сильная, но она вряд ли выдержала бы всё, что на неё свалилось, без почти незаметной, но весьма значимой помощи этого самого Пьетро. Особенно после того, как Стив неизвестно куда и неизвестно насколько пропал. Про Стива Тони не упоминал ни разу, а Кайли ничего не спрашивала, но порой её можно было обнаружить у окна или на террасе, с невыразимой тоской смотрящей куда-то за горизонт. Пьетро в ответ на вопросы пожимал плечами и исчезал из виду, а Тони запоздало вспоминал, что в розыске числится не один Стив. И не одна Кайли с тоской глядела в окно. Конечно, у Кайли был Пьетро, а у Пьетро была Кайли, но им обоим явно кого-то (хотя понятно кого) не хватало. Пьетро, кстати, долго относившийся к Старку настороженно и недоверчиво, после побега Стива и компании и новости о грядущем пополнении в рядах Мстителей, (если бы Кайли могла испепелять взглядом, закнувшийся про супергеройскую карьеру её сына Пьетро уже превратился бы в пепел) удивил немало тем, что как-то раз неслышно подкрался к Тони, наблюдавшему за сидевшей на диване и что-то читавшей Кайли, и вдруг выдал: — Она всегда была такая красивая? Тони едва не подпрыгнул от неожиданности, покосился непонимающе на него. — О чём ты? Пьетро пожал плечами, будто сам не совсем понимал суть своего вопроса. — Она другая. То есть… Она и раньше была красивая, но сейчас это как-то… Иначе. Тони снова перевёл взгляд на дочь. Кайли легко улыбалась, неторопливо переворачивая страницы лежащей у неё на коленях книги. Светлая футболка с неясным полустёртым принтом натянулась на животе — ребёнку внутри уже целых 29 недель. Кайли как Кайли. Спокойная, как удав, и счастливая. Или почти-счастливая. Для окончательного её счастья здесь явно не хватает горделивой физиономии Роджерса. Пьетро, так и не получив ответа, снова пожал плечами, подошёл к не обратившей на него внимания Кайли, плюхнулся рядом на диван, клюнул её в щёку и старательно притворился задремавшим. Уходя, Тони успел заметить её быстрый упрямый взгляд, но не остановился, а лишь пренебрежительно дёрнул плечом. Несколько недель дочь отказывалась с ним разговаривать. Он не удостаивался даже банальных «Доброе утро» и «Спокойной ночи». В этом Тони малодушно обвинял всё того же Роджерса. С именем — Джеймс — Тони нехотя согласился, пусть оно и напоминало ему о главной причине их со Стивом разлада. А вот с фамилией возникли проблемы. За долгий год, прошедший с их первой встречи, Тони бесчисленное количество раз предлагал Кайли сменить фамилию на ту, которая принадлежала ей по праву рождения, — Старк. Кайли не соглашалась, но и не отказывалась окончательно, под конец, когда никаких секретов не осталось, аргументируя это тем, что она в любом случае скоро её поменяет. На фамилию своего мужа. Тони после этих слов чуть ли не за сердце хватался и смотрел на дочь с непритворным ужасом, заявляя: «Только через моё остывающее тело, Кайли». Кайли смотрела с сомнением, но упрямо оставалась Эванс. Теперь же у Тони был шанс передать свою фамилию если не дочери, то хотя бы внуку. Что, в какой-то степени, было даже лучше — рано или поздно Тони смирится с неизбежным замужеством дочери, и даже поменяй она сейчас фамилию, всю жизнь с ней она не проходит. А вот внук Старком останется. Кайли, правда, его задумку не оценила, более того, обиделась и безаппеляционно заявила, что у её ребёнка есть отец, а значит и фамилия у него будет отцовская. Не подумав, Тони ляпнул что-то вроде «А твоя мать решила иначе», наткнулся на мгновенно потемневший взгляд серых глаз и поспешно прикусил язык, но слова уже прозвучали. Кайли больше ничего не сказала, только развернулась молча и ушла. После этого они больше не разговаривали, хотя Тони не раз порывался попросить прощения. Гордостью оба были награждены сполна. В конце концов, Старк, конечно, сдался. — Прости, Кайли. Я не хотел. Кайли изумлённо обернулась, улыбнулась неуверенно и осторожно пошутила: — Куда ты дел моего отца? Или кто-то где-то скоропостижно скончался, что ты просишь прощения? Тони улыбнулся в ответ, обнимая её уже привычно. Кайли обещает — Кайли делает. За последние полгода Тони получил больше обнимашек, чем за всю свою жизнь. Под неизменный смех дочери, правда, поскольку Старк вообще боялся её трогать, не говоря уже о последних месяцах беременности. Кайли наигранно возмущалась, что не хрустальная она, но окружающие боялись при ней даже дышать. Пьетро смеялся на эти слова (он был единственным, кто не сдувал с неё пылинки) и легко и беззаботно, так, будто ничего не случилось, говорил: — Представляешь, что тут было бы, если бы тут был Стив? Кайли смеялась в ответ, так же легко и беззаботно, а Тони начинал подозревать, что Пьетро помимо своей суперскорости ещё и магией, как сестра, владеет. Потому что магия — единственное логичное объяснение этой нелогичной дружбе. Примирением и объятиями разговор не кончился. — Кайли, почему ты ничего не сказала Роджерсу? Кайли улыбнулась, но улыбка вышла кривоватой. — Я вроде объясняла. Если бы он узнал… — Она вдруг осеклась. — Ты не об этом, да? — Твоя собственная история повторяется. Твой ребёнок будет расти без отца, а его отец даже не будет знать о том, что у него есть ребёнок. Тони неоднократно за последнее время наблюдал, как Кайли обнимает руками свой живот и отводит взгляд, не желая отвечать, и знал, что заставить её ответить у него всё равно не получится. Но Кайли на то и Кайли, чтобы делать неожиданные вещи. — И что ты предлагаешь? Позвонить ему? Чтобы он примчался, и его посадили в тюрьму прежде, чем он успеет хотя бы увидеть меня? Мужчины всегда теряются, когда женщина рядом с ними плачет, и даже неважно, кто эта женщина — мать, жена, дочь, просто случайно встреченная где-то на улице незнакомка. Тони был мужчиной. Но слёзы его раздражали. Любые. Вернее, он так думал. Потому что впервые увидев Кайли плачущей, он растерялся. «Пьетро точно от сестрички нахватался», мелькнула в голове мысль, когда глаза уловили перед собой короткую серебристую вспышку, а мгновением позже рядом с дочерью появился этот самый предполагаемый колдун. В том, как Пьетро вздохнул, обнял всхлипывающую Кайли и утешающе чмокнул её в макушку, Тони узрел богатый опыт общения с плачущими девушками и одновременно позавидовал ему и пожалел его. Многого он натерпелся от Ванды за всю жизнь, наверное. — Поступай, как считаешь нужным. Но если всё-таки надумаешь — я дам тебе телефон. В итоге, Кайли так и не позвонила. И упрямо не звонила до сих пор, оправдываясь всё теми же словами. Тони больше ничего не говорил, предоставив ей полное право руководствоваться своей жизнью и жизнью своего сына, но сам сбагрил этот самый телефон Пьетро с приказом писать строго раз в неделю то, что он сочтёт нужным написать. Сам Старк написал только в самый первый раз, велел сесть, на случай, если Стив будет читать это стоя, и лечь, если сидя, сообщил о грядущем пополнении и напоследок настоятельно порекомендовал не говорить ничего Кайли, если Роджерсу ещё дорога жизнь старого друга. Кайли об этом не знала, и Тони искренне надеялся, что никогда не узнает. Скандал из-за этого окружающие территории не перенесут. Огромный дом в Малибу, ставший ровно три года назад одной большой детской площадкой, готовился встречать гостей. Ещё в самом начале, буквально через неделю после окончания всех этих событий с Договором и Баки, Кайли и Тони единогласно решили, что в Башне определённо не подходящая обстановка для того, чтобы растить ребёнка, поэтому все они — Кайли, Тони и, конечно, Пьетро, без которого Кайли отказывалась даже за порог выйти, — переезжают в солнечную Калифорнию. Как бы Кайли не сопротивлялась любого размера и рода празднествам, сегодня на сторону Тони встал и сам виновник торжества, переплюнувший упрямством мать, отца и деда вместе взятых. Пьетро и Пеппер решили сохранить нейтралитет. В итоге, так как большинство было «за», это самое большинство заявило, что празднику быть. Кайли поворчала, повздыхала, но махнула рукой, мол, да делайте вы что хотите. Попросила только, чтобы не собирали в гости всех подряд. Тони согласился. На уютную вечеринку в честь третьего дня рождения сына Капитана Америка, внука Железного Человека, явились Роуди, Наташа Романофф и в срочном порядке затребованный именинником Питер Паркер. С ним Кайли свела знакомство ещё во время событий со Стервятником, ненавязчиво выгораживала его перед Тони и давала изредка дельные советы, за что Человек-Паук готов был едва ли не боготворить её. Правда, после первой же шуточки в духе «как у такого самовлюблённого эгоиста, как Тони Старк, появилась такая чудесная дочь, как Кайли» Питеру недвусмысленно дали понять, что издеваться над Тони позволено только избранным. Естественно, Тони замечал, что дочь покровительствует мальчишке, но великодушно закрывал на это глаза. В конце концов, в воспитании должен быть не только кнут, но и пряник. Этот самый пряник, увы, был с характером, а оттого весьма своевольный, но винить его Тони не мог — сам был такой же, если не хуже. А, как известно, яблоко от яблони недалеко падает. С прибытием гостей Кайли вновь стала такой, какой была (просто ужас!) четыре года назад. С чисто профессиональным интересом, но не забывая о вежливости, осведомилась о самочувствии Роуди, перекинулась шпильками с Наташей, приветливо улыбнулась смутившемуся Питеру. За последнее время он здорово вытянулся, и сейчас возвышался над невысокой Кайли на целых полторы головы. Тони выразительно кашлянул и широким жестом пригласил всех пройти в гостиную, где ждал накрытый двумя заботливыми парами рук стол и подпрыгивающий от нетерпения виновник торжества, коротающий время ожидания в компании Пьетро и пары игрушек. И Наташа, и Роуди уже имели честь познакомиться с именинником, но Питер видел его впервые, а потому опешил, когда тот абсолютно серьёзно протянул ему ручку и представился. — Джеймс Энтони Роджерс. Питер растерянно пожал маленькую ладошку, а после чуть не столкнулся с неожиданно оказавшимся рядом с ним Пьетро и снова замер на месте в полнейшем замешательстве. Впрочем, замешательство быстро превратилось в восхищение способностями Пьетро, с гордостью принимавшего все комплименты касательно себя любимого. Тёзки явно подружатся. Джеймс тем временем старательно пытался распечатать подарок от Роуди. Запаковано было на совесть, и обёртка поддаваться не желала, но и он не сдаваться не собирался. Кайли наблюдала за этим действом, сидя на диване позади него, и на осторожное предложение Роуди помочь сыну только пожала плечами. — Он сам справится. Роджерс-младший после нескольких минут пыхтения и вправду справился сам. В большой коробке оказалась модель самолёта размером с половину самого Джеймса, но именинника это мало смутило. Похваставшись улыбнувшейся матери, он с самым что ни на есть серьёзным видом поблагодарил Роуди и помчался показывать подарок всем остальным, незамедлительно согласившимся, что игрушка выглядит совсем как настоящая. Наташиным подарком оказалось огромное ведро конструктора, из которого можно было строить всё, что только придёт в голову. Чем, собственно говоря, трое не самых взрослых мужчин — Джеймс, Питер и Пьетро, — занимались большую часть времени. Кайли смеялась, наблюдая за ними, предлагала Тони, голодными глазами глядевшему на это безобразие, присоединиться, изредка подсказывала, какие детальки лучше брать, но в сам процесс не вмешивалась. Вообще, вечер немного напоминал первый визит Кайли в Башню. Она так же смущённо улыбалась, неохотно отвечала на вопросы и не поддавалась на провокации. Не хватало, правда, доброй половины Мстителей и главного зачинщика всего происходящего. После канонного задувания свечей на торте и мгновенно опустевшей первой тарелки у именинника и двух его подручных строителей — никто особо не удивился, что командовал парадом именно он, — все трое затребовали ещё одну. Питера и Пьетро, сочтённых достаточно взрослыми, чтобы принимать подобные решения, останавливать не стали, а вот на счёт Джеймса возникли сомнения. Кайли удивлённо вскинула брови, всем своим видом говоря «а почему нет?», и мгновенно получила насмешливое замечание от Наташи: — Ты его балуешь, Кайли. Тони припомнил невольно, в каком количестве он дарил внуку игрушки, и сильно засомневался, кто же тут кого балует. Кайли, очевидно, тоже об этом подумала, потому что несильно, но обидно ткнула его локтем в бок. — Вот он его балует. А я его воспитываю. Через некоторое время расшумевшимся сверх меры недо-строителям было предложено переместиться в более удобное для игр место — комнату Джеймса — и продолжить «свои гульбища», как их окрестил Тони, там. Кайли посмеялась, потрепала улыбнувшегося сына и наигранно недовольного Пьетро по светлым волосам и кивнула Питеру, не решившемуся присоединиться к этим телячьим нежностям. — Солнце, последи за ними там, чтобы они ничего не натворили. Джеймс торопливо покивал, и они втроём скрылись за поворотом коридора. Тони не переставал удивляться тому, как кардинально изменилась его жизнь за последние три года. Быть отцом оказалось совсем не так плохо, как он раньше думал. Кайли слушала ту же музыку, любила те же фильмы, помогала с работой: переписывала, а то и сама писала программы, давала дельные советы относительно костюмов и прочих изобретений. Да и вообще очень положительно на него влияла — это все заметили. А Тони… А что Тони? Тони благодарил бы высшие силы, если бы они были, за то, что у него есть дочь. И за внука, конечно. Джеймс был выше всяких похвал, Тони даже невольно заново проникся уважением к Роджерсу-старшему, который, конечно, Капитан Америка. Хотя тут и таинственные, но невероятно действенные методы воспитания Кайли отличились. — Он очень похож на тебя, когда улыбается, — заявила вдруг Наташа, гипнотизируя взглядом опустевший коридор. — На Стива всё равно больше. — Не спорю. Копировальный аппарат отдыхает. Все, кроме фыркнувшего недовольно Тони, рассмеялись, а Наташа пожала плечами, изобразив полнейшее недоумение, вроде «а что я такого сказала?». В половину одиннадцатого я безапелляционно заявила, что вечеринка переносится в любое другое место не ближе соседней планеты, поднялась из-за стола и отправилась на поиски троих не слишком взрослых особ мужского пола. Сын нашёлся беззаботно дрыхнущим в своей кровати, а Питер и Пьетро — в комнате последнего, о чём-то с жаром дискуссировавшими. Когда я заглянула, они одинаково хулиганисто улыбнулись и пригласили составить им компанию. Оказалось, Пьетро в красках поведал Питеру о наших с ним широкомасштабных далеко идущих планах по сносу Башни и предложил тряхнуть стариной. Я с интересом послушала их грандиозные планы, но в итоге разочаровала их обоих. — Неплохо, но вам ещё учиться и учиться, мальчики. Мелко крошите. Пьетро собрался было обидеться, однако, явно передумав, вдруг просиял. — Так подкинь нам идею! Я улыбнулась, играючи ткнула кончиком пальца в нос Пьетро и поднялась с кровати, на которой сидела. — Не сегодня. Не забывай, гадость… То есть, радость моя, через стенку спит мой сын. А у него режим. И во второй раз решив не обижаться ни на отказ, ни на «гадость» Пьетро поднялся тоже, чмокнул меня в щёку и пожелал спокойной ночи. Уже у двери я обернулась и как бы невзначай произнесла: — До завтра, правда, пара часов всего осталась. Питер и Пьетро, мгновенно уловившие мой намёк, вновь синхронно заулыбались и снова принялись спорить. Я усмехнулась, прикрывая за собой дверь, и наткнулась на подозрительно хмурящегося отца. — Не говори мне, Кайли, что вы какое-то безобразие затеваете. Я усиленно замотала головой и, как только Тони расслабился, пообещала: — Не скажу. Отец обречённо вздохнул, но больше про это ничего не сказал. Знал уже, что это всё равно неизбежно. — По случаю сегодняшнего праздника у меня есть подарок и для тебя. Прежде, чем я успела удивиться, он развернул меня за плечи спиной к себе, закрыл ладонями глаза и велел идти вперёд. За три года, что я жила здесь, я выучила весь дом, так что даже с закрытыми глазами прекрасно знала, куда меня привёл отец. Прохладный, почти холодный ночной ветер растрепал мои распущенные волосы, в лицо ударил солёный запах моря. Терраса. На мой удивлённый взгляд Тони молча дёрнул плечом и ушёл. Я повернулась и замерла, подавившись вдохом, когда наткнулась на сверкающий даже в темноте взгляд голубых глаз, так удачно унаследованных нашим сыном. Не отрываясь и даже почти не моргая, абсолютно глупо боясь, что моё сказочное видение исчезнет, растворится в море, рассыпется от ветра, я заново запоминала и без того известные мне до малейших изгибов черты, которые каждый день видела в Джеймсе. Права была Наташа, я чёртов ксерокс. Стив усмехнулся так безбрежно-счастливо и приглашающе развёл руки в стороны. — Так и будешь на меня смотреть? Не дождавшись хоть каких-нибудь действий с моей стороны, он рассмеялся и сам шагнул ко мне. Наверное, мои мысли касательно нереальности происходящего были слишком очевидны. — Я настоящий, Кайли, можешь убедиться. Ну, раз ты разрешаешь. Я рванулась к нему, так привычно обнимая его руками за шею, зарываясь пальцами в мягкие светлые волосы на затылке, целуя в тонкие тёплые губы и чувствуя, как он обнимает за талию и целует в ответ. Не знаю, сколько мы так простояли, может, пару секунд, а может, пару часов. Три с половиной года я видела во сне этот момент и боялась даже надеяться, что он когда-нибудь сбудется. Стив отстранился, снова улыбаясь, и выбил землю у меня из-под ног одной фразой. — Я хочу увидеть сына. — Откуда ты знаешь? — Голос предательски сорвался на последнем слове, и получилось почти беззвучно. — Пьетро раз в неделю присылал сообщения с того телефона, что я оставил Тони для связи. Я опустила взгляд, понимая, что безудержно краснею, и губы сами собой растягиваются в улыбке. И смех, и грех. А Пьетро и отец получат. Конспираторы чёртовы, нет бы напрямую сказать. Я взяла Стива за руку. — Идём. По комнате сына будто ураган прошёлся. Многочисленные игрушки всех цветов, форм и размеров, на которые никогда не скупился Тони, были разбросаны по полу. Я даже могла назвать виновного в этом хаосе. Такой бардак оставался только после моего дорогого лучшего друга. Прибью его. Дважды. Пока мы шли через комнату к кровати Джеймса, я несколько раз споткнулась и кратко позавидовала Стиву, удивительным образом ни на что не наткнувшемуся. Наш сын спокойно сопел, старательно изображая во сне эмбриончика и подложив под щёку ладошку. Я опустилась рядом с ним на кровать, ласково провела ладонью по его белобрысой макушке и улыбнулась. — Солнце, просыпайся. Джеймс сонно похлопал голубыми отцовскими глазами, зевнул, садясь на кровати, и вопросительно посмотрел на меня. — Твой последний подарок немного запоздал, но теперь ждёт тебя с нетерпением. На осознание моих слов ещё не до конца проснувшемуся ребёнку потребовалось немного времени, но после с кровати он подорвался быстрее, чем Пьетро, когда тому предлагаешь совершить ночной набег на кухню. Я искренне порадовалась, что отец у меня гениальный изобретатель, и что дом управляется искусственным интеллектом, потому что в попытке дойти до выключателя я бы сейчас точно что-нибудь себе сломала. А так хватило голосовой команды. Мы все на несколько секунд зажмурились от яркого света, а когда глаза привыкли, Джеймс и Стив синхронно замерли, сверля друг друга одинаково растерянными взглядами. Длилось напряжённое молчание недолго, — Джеймс, не по годам смышлёный, что, впрочем, неудивительно, если знать его богатую на красочные личности родословную, подошёл к отцу и серьёзно, как несколько часов назад Питеру, протянул руку. — Джеймс Энтони Роджерс. Стив поднял на меня изумлённый взгляд, в котором кристально-ясно читалось «моя фамилия?!», а я только улыбнулась и пожала плечами, изо всех сил стараясь не расплакаться. Присев на корточки, чтобы оказаться с сыном на одном уровне, Стив осторожно сжал его ручку в ответ. Крохотная ладошка Джеймса просто утонула в широкой отцовской ладони. — Стив Роджерс. Сейчас сходство между отцом и сыном было настолько очевидно, что я в который раз невольно ощутила себя ксероксом. Джеймс обезоруживающе улыбнулся и своим неожиданным вопросом заставил меня нервно рассмеяться. — Ты мой папа, да? Стив вздрогнул и замер, кажется, забыв даже дышать. Ну да, мне тоже было весьма непросто причислить себя к категории «мама». Хотя, на самом деле, привыкла я почти сразу. Из всей нашей честной компании повезло одному Пьетро — только он остался для Джеймса просто Пьетро. Первое время, конечно, имя его коверкалось всеми возможными вариантами, и он долго добивался правильного произношения. Зато выражение его лица, когда полуторагодовалый ребёнок чётко и гордо произнёс «Пьетро», надо было просто видеть. Жаль, у меня не было рядом фотоаппарата. Дрогнувшим голосом, после долгой неловкой паузы Стив всё-таки ответил. — Да. Джеймс улыбнулся ещё шире, обернулся на меня, восторженно сверкая глазами, и засыпал только что обретённого отца кучей вопросов. — Мама столько про тебя рассказывала. А ты правда Капитан Америка? И ты очень-очень сильный? А тебе правда много-много лет? Где ты был? Почему никогда не приходил к нам? Я так хотел тебя увидеть! Стив от такого количества свалившейся на него информации совершенно растерялся, и я, вздохнув, поспешила на помощь. Подошла к ним, чмокнула сына в макушку, так знакомо и уютно пахнущую шампунем, и наигранно-серьёзным тоном произнесла, поймав на себе возмущённый, но смеющийся взгляд Капитана Америка: — Солнце, помедленнее. В 100 лет человек уже не успевает так быстро соображать. Джеймс послушно сбавил обороты, но не отставал от отца, пока не узнал всё, что хотел. Интересовало его буквально всё, и разговор затянулся бы на всю ночь, если бы я не заметила, что в перерывах между вопросами сын украдкой зевает, а стрелки на часах медленно, но верно движутся к часу ночи. Уловив очередную паузу, я поднялась с пола и подхватила сына на руки. Пушинкой он, конечно, уже давно не был, но поднять его мне пока что не составляло труда. Я, как и все окружающие, подозревала, что это ненадолго, и пользовалась моментом, пока у меня ещё была такая возможность. — Уже поздно, тебе пора спать. Джеймс насупился, умоляюще посмотрел сначала на меня, но, заранее зная, что не преуспеет, перевёл взгляд на Стива. Тот немало удивил меня тем, что, послав сыну виноватый взгляд, всё же встал на мою сторону. — Маму надо слушаться, Джеймс. Честно признаться, я ожидала, что он вместе с сыном начнёт меня уговаривать. Джеймс тяжело вздохнул, но послушно закрыл глаза и расслабленно повис на мне. Правда, мгновение спустя он вдруг торопливо обернулся на отца, будто опасаясь, что тот исчезнет, стоит ему закрыть глаза, — кого-то он мне этим напомнил. — Ты ведь ещё придёшь? Стив замялся, нерешительно улыбнувшись, и я ответила за него. — Обязательно придёт, солнце, он обещает. Обещаешь ведь? — Стив поспешно кивнул, не отрывая заметно напряжённого взгляда от сына. — Вот, видишь. А Капитан Америка всегда держит свои обещания. Помолчав немного, Джеймс опять повернулся ко мне. — Можно я..? Ему даже не нужно было договаривать. Я и так всё прекрасно понимала. Стив с трепетной осторожностью, будто что-то хрупкое, готовое разрушиться от малейшего прикосновения, взял сына на руки и замер, не решаясь даже вздохнуть лишний раз, когда Джеймс обнял его за шею и пробормотал что-то вроде «спокойной ночи, пап». Я с плохо скрываемым умилением наблюдала за этой картиной и кусала губы, чувствуя, как щемит от нежности сердце, и понимая, что я сегодня всё-таки расплачусь. Заснул Джеймс практически мгновенно, умиротворённо сопя в крепкое плечо отца и сквозь сон комкая в пальцах ткань его футболки. Вновь каким-то чудесным образом ничего не задев, Стив дошёл до кровати, уложил на неё сына и замер. Я встала рядом с ним, прижавшись виском к его плечу, и почувствовала, как он чуть подтолкнул меня вперёд, обнял со спины крест-накрест и невесомо поцеловал в затылок. — Это невероятно, Кайли. Я улыбнулась. — Знаешь, отец так возмущался, что вы с ним как две капли воды похожи. Мне кажется, он это услышал и характером пошёл в меня. Стив едва слышно засмеялся, прижимая меня к себе ещё крепче. — Адская смесь. Роджерс с характером Старка. Мир не переживёт это. Теперь засмеялась и я, чуть отстранившись, чтобы посмотреть ему в глаза. — Куда он денется. Мы ведь не только ломать умеем. Мы оба замолчали. Наверное, поэтому следующие слова прозвучали так неожиданно и гулко. — Моя фамилия, Кайли? Я закрыла глаза, упираясь затылком в грудь Стива. Хотелось бы мне поведать всю ту длинную и местами невесёлую историю принятия этого решения, но у нас была всего одна ночь, а мне ещё так много хотелось сказать. — Он ведь твой сын, — я отстранилась и кивнула в сторону выхода. — Идём. Едва дверь комнаты за нами захлопнулась, я тряхнула головой, принудительно выметая из неё невесёлые мысли, и провокационно улыбнулась своему несостоявшемуся мужу. — Не будем нарушать традиции. Какао? Он улыбнулся в ответ, взглядом сообщая, что кое-что в этом мире не меняется, и покорно пошёл за мной на кухню. Несмотря на общепризнанное буйство и помешательство всех обитателей этого дома, кроме единственной из нас адекватной Пеппер, и на детское, можно сказать, время, было удивительно тихо. Отец постарался, не иначе. В конце концов, настоящим хозяином здесь был именно он, и если озвучивалось, что комендантский час начинается не позже двух ночи, а после он надевает костюм и укладывает спать принудительно, значит так оно и будет. Проверять мы с Пьетро так и не решились — дорожили собой и Джеймсом. Тони прибил бы нас обоих, после прибился бы сам, и, в связи с тем, что отец моего ребёнка неизвестно где шляется, а Пеппер не слишком компетентна в этом вопросе, Джеймс окажется предоставленным самому себе. А ему едва-едва три года. Так что мы с Пьетро посовещались и пришли к выводу, что оно того не стоит. Я поставила чайник, уселась на край стола, болтая ногами, и вопросительно вскинула брови на такой знакомый смеющийся взгляд голубых глаз. — Что? Стив улыбнулся самыми уголками губ, неспеша подошёл ко мне, оказавшись вдруг как-то совсем близко, стянул с моего плеча рукав футболки и прижался к обнажившейся коже губами. — Сейчас чайник закипит, — напомнила я, негромко засмеявшись, подставляясь под быстрые жадные поцелуи и жмурясь от удовольствия. Стив, не отрываясь, недовольно пробормотал: — Подождёт. Я снова засмеялась, легко и искренне. Мне ведь должно быть плохо и грустно — у нас всего несколько часов, потом он уйдёт, и мы не увидимся ещё кто знает сколько времени, — а я почему-то дышу как никогда свободно, смеюсь и не могу перестать улыбаться. Магия, наверное. Длительное общение с Вандой сказывается. — Хочешь прям так, на кухне? На этот раз Стив всё-таки отвлёкся и возмущённо-обиженно посмотрел на меня. — Ты так плохо обо мне думаешь? Я весело дёрнула плечом, склонила голову к плечу, усмехнулась, вполне осознавая, что этими простыми жестами напоминаю о нашем с Тони внешнем сходстве. Но следующие мои слова того требовали — слишком в Старковском стиле. Я ничего не могла с собой поделать, отцовские гены безжалостно пересиливали материнские. — Почему плохо? Просто мы не виделись три с половиной года, а я не думаю, что ты стал бы мне изменять, ну и… Вывод напрашивается сам собой. Стив с наигранной угрозой навис надо мной, перекрывая мне все пути к отступлению, и дразняще выдохнул мне в губы: — Я в состоянии себя контролировать. Сколько нетерпеливой дрожи в одной фразе. Я на мгновение даже невольно поддалась на провокацию, — так необычно было слышать подобные интонации от олицетворения праведности, от Капитана, чёрт его возьми, Америка — но всего на мгновение. В провокациях и всему, что было с ними связано, я была признанным мастером. И никогда не боялась жульничать. — Вот и узнаем. Голубые глаза, в которые я, не отрываясь, с усмешкой вглядывалась, стремительно потемнели, стоило мне провести ладонью по груди, мгновенно напрягшемуся животу и очертить кончиками пальцев твёрдые кубики пресса. Стив медленно выдохнул сквозь зубы, опустил взгляд, сдавшись, и отступил от стола. Я торжествующе улыбнулась, спрыгнула на пол и поспешила выключить закипевший чайник. — Ты издеваешься, да? — Стив сверлил меня недовольным взглядом, сложив руки на груди и прислонившись бедром к столу. — Разве что совсем чуть-чуть, — сделав виноватое лицо, призналась я и протянула ему кружку с какао. По сложившейся традиции, кружка была одна на двоих, но зато самая большая, и пили мы из неё по очереди. Печенек в доме, где есть маленький ребёнок и двое вроде-как-взрослых-но-на-самом-деле-нет личностей, по определению не водилось, зато был оставшийся с праздника именинный торт. Пока мы пили какао и доедали торт, моё прекрасное настроение незаметно упало градусов на десять, и наверное поэтому вопрос Стива меня не удивил. Что такое для нас, для наших «понимаем-друг-друга-с-полувзгляда» отношений три с половиной года порознь? — Как ты… Выдержала всё это? Я рассеянно заглянула в опустевшую на мне кружку и как-то совсем не к месту подумала, что можно было бы сварить ещё. — У меня были отец и Пьетро. Потом и Пеппер. К тому же, знаешь, с маленьким ребёнком как-то не успеваешь задумываться, впадать в уныние и жалеть себя. Стив, как-то неожиданно оказавшийся рядом, забрал из моих рук кружку, отставил её куда-то и коснулся ладонью моей щеки, заставляя посмотреть на себя. — Кайли, когда ты узнала? Про Джеймса. Я через силу улыбнулась, чувствуя, как подрагивают непослушные губы. — За пару недель до вашей миссии в Лагосе. — Почему ничего не сказала мне? Несмотря на обманчиво-мягкие прикосновения, я прекрасно знала, что хватка у Капитана Америка стальная, и сбежать у меня бы при всём желании не получилось. — Было как-то не до этого. Договор, Баки, Пегги. Я ведь понимала, как это важно для тебя. — Кайли, — Стив легонько встряхнул меня за плечи. — Для меня не было, нет и не будет ничего важнее, чем ты и Джеймс. С этим надо что-то делать. Три с половиной года, пока его не было рядом со мной, я плакала от силы раза два, при том один раз был от радости — когда родился Джеймс, — но, стоит ему появиться, и я не могу остановиться. Я прикусила губу и закрыла глаза, позволяя наконец так старательно сдерживаемым весь вечер слезам покатиться по щекам. Нечестно. И обидно. — Это ты сейчас так думаешь. Стив крепко-крепко прижал меня к себе, наклонился, целуя, и прошептал на выдохе: — Это я сейчас так знаю. Он поспешил выключить запищавший передатчик. Пора уходить. Серые предрассветные сумерки уже опустились на побережье, а ведь он обещал вернуться до рассвета. Он бы и вернулся, но просто не смог уйти. Они и спать-то легли от силы минут сорок назад. Кайли заснула мгновенно, улыбаясь чему-то сквозь сон, у Капитана Америка же так и не получилось заставить себя закрыть глаза. Он всё смотрел и смотрел, будто видел её в последний раз. Кайли комкала в пальцах край одеяла, уткнувшись лбом в плечо Стива, но, когда он поднялся с кровати, перевернулась на другой бок. Край одеяла соскользнул с её спины, открывая тёмную родинку под лопаткой, — сколько раз Стив пробовал её на вкус. Скажи ему кто в тот вечер в Башне, что через полгода он сделает дочери Старка предложение, а ещё через год станет отцом, он усомнился бы в здравомыслии этого человека. А теперь был чертовски рад, что всё так сложилось. Не считая, конечно, разлада с Тони. И его промаха в ту самую первую встречу. Стив сдвинул в сторону одеяло, едва касаясь провёл пальцами по неровному розовому шраму. Если бы он тогда успел… Кайли вздрогнула, но не проснулась. Только накрыла его руку своей и сквозь сон улыбнулась. Стив покачал головой. Удивительная девушка. И почему она его постоянно утешает и прощает всё на свете? За всё — недолгое, увы, — время их совместной жизни Кайли так и не разрешила ему прикасаться к шраму, и, как бы она не убеждала его, что это ерунда, Стив прекрасно видел, что для неё это совсем не ерунда. Ему всё никак не удавалось убедить её, что он любит её всю, со всеми достоинствами и недостатками. Уходить было тяжело. Значительно тяжелее, чем в первый раз. Наверное, потому что в этот раз он знал, что оставляет не только Кайли. Джеймс умиротворённо сопел в той же позе, в которой заснул. Стив улыбнулся, погладил сына по растрёпанным светлым волосам и вполголоса произнёс: — Мы непременно ещё увидимся, сынок. И уже у двери комнаты его догнал неожиданный ответ. — Хорошо, пап. Видимо, это какой-то заговор. — Так и знал, что ты сбежишь, не попрощавшись. Стив остановился, медленно, настороженно обернулся. Тони усмехнулся, склонив голову к плечу, и примирительно продемонстрировал пустые руки. Впрочем, вполне могло оказаться, что его безоружность исключительно показательная. — Один раз она меня уже отпустила. Не уверен, что сможет во второй. Перестав улыбаться, Старк с знакомой мрачной серьёзностью в тёмных глазах посмотрел на Стива. — Она куда сильнее, чем ты думаешь. Чем кто-либо из нас думает. И поверь мне, от того, что ты снова без вести исчезнешь, будет куда больнее. Стив упрямо мотнул головой и шагнул к двери. — Спасибо, что позвал, Тони. Даже стоя спиной и будучи не в состоянии видеть лицо бывшего друга, Стив знал, что тот подчёркнуто небрежно дёрнул плечом и холодно усмехнулся. Всё-таки, они с Кайли слишком похожи. — Я сделал это ради своей дочери и своего внука. Не ради тебя. Всего на мгновение, перед тем, как уйти, Капитан Америка обернулся. — Ты сам-то в это веришь? Тони, ничего не ответив, молча наблюдал, как он уходит. Снова. Только в этот раз на них нет костюмов. И уже не так больно. Хотя всё ещё обидно. Но и это, наверное, когда-нибудь пройдёт. Старки, как оказалось, не умеют долго обижаться. — Придурок. — Пап? — М? — Спасибо. Тони нехотя приоткрыл глаза, невесело улыбнулся стоящей рядом с ним дочери. — За что? Кайли склонила голову к плечу таким невыносимо знакомым жестом (чёрт, Тони никогда к этому не привыкнет). — За подарок, конечно. Тони выразительно закатил глаза и получил за это кулаком в плечо. Не больно, но обидно. — Рад, что понравилось. Всю ночь, наверное, вспоминали, как друг по другу соскучились. Засмеявшись, Тони приготовился уворачиваться от нового удара, но Кайли только фыркнула недовольно и плюхнулась рядом на диван. Солнце едва-едва появилось из-за горизонта, и пейзаж с террасы открывался умопомрачительный, а что отец, что дочь были большими ценителями подобной красоты. — Надеюсь, через девять месяцев нас не будет ждать новый сюрприз? Кайли покосилась недовольно, прислонившись к Тони боком и под возмущённое ворчание («С ума сошла?!») обнимая его холодными руками. — Не будет. Я пообещала, что в воспитании нашего следующего ребёнка он примет непосредственное участие. Локтем крепче прижав ледяные ладони дочери к себе, чтобы согреть, Тони наигранно устало вздохнул. — Надеюсь, я этого уже не увижу, — и мгновенно получил чувствительный тычок тонким пальцем под ребро. — Ладно, ладно, шучу. Куда я денусь? Кайли согласно хмыкнула, но ничего не сказала. Тони привычно уже обнял её за плечи и ласково потрепал по тёмным волосам. — Знаешь, Кайли… Всё, что угодно, ради тебя. Она мгновенно подняла голову и подозрительно хитро улыбнулась. — И в мастерскую пустишь на денёк? — НЕТ!