Живи для меня

Глава 14. Тишина продержалась несколько секунд. Потом начался ураган по имени «Семья Холливел желает знать правду». Поток вопросов обрушился не только не Лео, но и на Старейшин, почему-то сохранявших молчание и спокойствие. Хотя в ход пошли уже нецензурные слова, а они просто молча взирали на Гидеона с сочувствующим выражением. Словно это не у Зачарованных племянник умер, а у него. Дождавшись перерыва между потоками весьма «лестной» информации в свой адрес, Гидеон обернулся вполоборота к сидящим за столом Старейшинам и тихо, но отчетливо произнес: - Спасибо, дальше я как-нибудь один. Сами видите, - он провел рукой в сторону сестер. Его коллеги кивнули и исчезли, а буквально озверевшая от такой наглости Пайпер резко вскинула руки к груди, неоднозначно намекая, что скоро в ход пойдет знаменитая сила Зачарованных. - Что ты себе поз… - Ты слышала, что тебе сказал твой муж? – резкий голос, в котором не намека на недавнюю мягкость и сочувствие. – Слышала? - Да! И ты немедленно нам все объяснишь! Но Гидеон уже повернулся к Лео, не обращая на нее внимание. Темные глаза сверкали неприкрытым удовольствием. Он явно наслаждался происходящим! - Расскажи им все, Лео, поделись со всеми, не держи в себе, они ведь имеют знать правду о своем ненаглядном сыно… - Ублюдок! – крик Лео напоминал крик раненого навылет животного. В Старейшину извиваясь, словно живые, полетели молнии, наэлектризовывая воздух вокруг еще сильней и … Не долетели всего какой-то метр до презрительно усмехавшегося Гидеона. Он махнул руками, и заряд исчез. Вместо него появились кристаллы. Белые, как у сестер, окружая их прозрачным коконом защитной энергии. - А теперь слушайте меня. Сестры наградили обнаглевшего Старейшину ну просто очень мрачным взглядом, суливший тому мучительнейшую смерть. - Это ты сделал? – эти простые слова произвели неожиданный эффект – все вздрогнули, как от удара давешней молнией. Про Уайета, доселе молчавшего, все успели забыть. - Расскажу все с начала. Если вы все будете паиньками. Все началось в далёком 2004, когда из будущего пришел весьма интересный молодой субъект, мечтающий переделать весь ход истории. Не догадывайтесь, кто это мог быть? - Крис никогда не был в прошлом! – уверенно произнесла Пейдж, не сводя с объекта своей ненависти тяжелый взгляд. - Ошибаешься, Пейдж, был. Не совсем ваш Крис, как я подозреваю, но, тем не менее, это был он. Дерзкий, самоуверенный мальчишка, спутавший мне все карты! - Зачем он… в смысле, зачем ему?.. - Отправляться в прошлое? Интересный вопрос, я кое-что слышал… Не это сейчас важно. Важно то, что у меня так и не получилось сделать тогда. Лео, ты ведь помнишь, что мне тогда не удалось? Все взгляды обратились к мужчине. Но он не особо спешил отвечать, то ли вспоминая, то ли опасаясь говорить то, что мучает его самого. ******* Давай-давай, скажи им, Лео! Поделись тем, от чего вам всем захочется только удавиться. Вы ведь все в этом виноваты, и ты это теперь снова знаешь. Особенно Уайет. На мгновение взгляд останавливается на словно выпавшего из реальности парня. Его на секунду становится жаль. Ровно до того момента, как осознание того, что возможно он не сможет дальше жить с этим грузом, приятно обжигает душу. О, да! Уайет точно сорвется, осознав все. Возможно, даже решит сделать то, чего так хотелось сделать Старейшине – избавит мир от своего существования. Покончит с собой. Это был бы просто идеальный вариант. Избавиться от обоих отпрысков Пайпер Холливел, сильнейшей из сестер, тем самым лишая их семью самых главных наследников, избавляя их семейство от «грязной» крови. Они оба заслужили смерть. Даже не так. Они оба заслужили самый ценнейший подарок, которым только может одарить судьба - никогда не появиться на свет. Никогда не жить. Но – увы! – это произошло, хотя, видит Бог, он, Гидеон, всячески старался, чтобы этого не случилось. Ну же, Лео, чего ты тянешь?! Лаааадно! - Я хотел убить твоего сына, Пайпер, - Гидеон снова обратил внимания на старшую из сестер, понимая, что остальных это касается в меньшей степени, хотя он был рад, что и Фиби, и Пейдж смогли все увидеть и услышать воотчую, что они наконец поймут, что со Старейшинами связываться не то, что бы опасно. Просто не стоит. - Зачем тебе убивать Криса, я все равно не понимаю! – Фиби, по мнению Гидеона сообразительностью никогда не отличалась. И сейчас не отличилась. - Я не собирался убивать Криса, глупая ты женщина! Я хотел избавиться от Уайета! Но вы мне не позволили, считая, что ему всенепременно нужно жить, даже с такой пугающей мощью! Но я был прав! И вы это знали, но ваша чертова доброта погубила все! Если бы не вы, то мир не скатился в Тартар, не превратился бы в ад в другой параллели! Если бы не вы, то мы бы приобрели еще одного, возможно сильнейшего Старейшину, если бы не вы, то мне бы не пришлось предпринимать столь жестокие меры с вашим мальчишкой, заключая его в одно из параллельных измерений для того, чтоб он никогда не родился… - ЧТО?! Что ты сказал?! – Пайпер, судя по ее глазам, была в ужасе, но останавливаться ради разъяснения у Гидеона не было не малейшего желания. Душа срочно требовала выговориться, сделать им как можно больнее. Это они во всем виноваты! - Что слышала! Направляя в Криса атами двадцать пять лет назад, я знал, что он исчезнет! Знал, что на всю оставшуюся вечность сотру его с лица Земли во все измерениях! Знал! Но не мог рисковать! Я должен был уничтожить Уайета! Он слишком силен, разве вы этого не видите?! - Значит, ты убил его потому, что хотел убить меня, но не получилось? От злости убил того, кто попался под руку? – тихий голос парня был наполнен болью. - Да нет же! Как до вас сложно доходит! – от тупости сестер и Уайета хотелось зарычать. Вот глупые, ей Богу! – Я убил его не поэтому! Я уничтожил Криса, твоего младшего брата, ВМЕСТО тебя! Это ты сейчас должен был распивать чай со своей покойной бабкой на том свете, а не он! О должен был жить, но вместо него живешь ты! Это ты в первую очередь виноват в его смерти! Ты, а не я! – Гидеон говорил все громче и громче, стараясь как можно точнее донести до Уайета свои мотивы. Стараясь сделать ему как можно больней. Задумавшись над тем, что так не положено себя вести человеку такого ранга, как он, Старейшина не сразу обратил внимание на неестественную тишину, которая, по идее, должна была нарушаться гневными воплями и очередной порцией вопросов. Но было странно тихо. Он посмотрел на группу людей, окруженную кристаллами, но все их внимание было сосредоточено на Фиби. Она со странным выражением лица что-то тихо шептала и водила по воздуху руками, словно пытаясь что-то поймать. Или кого-то. Эта мысль показалась Старейшине наиболее вероятной, и он, наклонив голову, взглянул на них под другим углом. Чуть заметно улыбнувшись тому, что он видит, Гидеон произнес: - Помянешь черта! А вы боялись его больше никогда не увидеть. - Ты о чем? – обеспокоенно спросила Пейдж, на время забывая о ненависти к нему, заставляя его еще раз улыбнуться. Женщины такие предсказуемые! - О вашем Крисе, конечно. Решил, небось, глянуть на вас в последний раз. А я вам не сказал? Он все эти полгода со дня своей смерти, или уничтожения, это как посмотреть, глаз от вас не отводил. Прощался, потому как совсем скоро будет своего рода суд, на котором решат, что делать с его душонкой. Я почти на 100% уверен, что его больше никто и никогда ни на каком свете не увидит. Уж больно проблемный он у вас. Пейдж снова повернулась к счастливо улыбающейся Фиби, а Гидеон опять задумался. Что же ему теперь делать? Снова стирать им память? А смысл? Он что, зря здесь распинался перед ними? Нет. Надо сделать так, чтоб до него не смогли добраться, даже Зачарованные. А что если их просто отпустить, пускай мучаются, а он, тем временем, договориться со своими коллегами – ему давно предлагали одну весьма занятную работенку вдали от родных мест. Да, так и стоит поступить. Он, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, взмахнул рукой, перемещая все семейство Холливел на Землю, а сам, тем временем, отправился согласовывать свой скорый перевод. ****** - Я пойду к себе, - Уайет поднялся со своего места на чердаке, на котором он сидел последние несколько часов, раздумывая над очень привлекательной мыслью пустить себе пулю в лоб. На его слова никто не обратил внимание, и он направился в выходу. Но не успел он выйти за пределы чердака, как его схватили за локоть и бесцеремонно прижали в стене. - Ты ведь не собираешься ничего такого с собой сделать? – темные глаза Фиби смотрели пристально, стараясь как можно точнее почувствовать свои мысли. - Нет, Фиби, ничего. Прости, я очень устал, - заметив скептический взгляд на лица своей тети, ему пришлось продолжить. – Ну ладно, ты права, есть у меня мысль удавиться, но не уверен, что смогу это сделать, хоть и безумно хочу. Знаю, ты думаешь, что меня сейчас невозможно оставлять наедине со своими мыслями, но это не так. Все в порядке. Я просто иду отдохнуть. И вам всем тоже не помешало бы. - Уверен? Я знаю, ты сильный, но после того, что мы все узнали… Просто имей в виду, что я всегда готова тебя выслушать, и как бы плохо тебе не было, я постараюсь тебе помочь. - Спасибо. Буду знать, - парень вымученно улыбнулся тетке, тихонько спиной продвигаясь дальше по коридору, надеясь, что на этом забота Фиби исчерпается, и она, наконец, оставит его одного. Его надежды оправдались. На него еще с минуту смотрели темные рентгеновские глаза эмпатки, затем она обернулась и скрылась в вечерней темноте чердака. Уайет облегченно вздохнул, запирая за собой дверь в своей комнате, радуясь, что настоял в свое время на замке. Мазохистская мысль вновь пересмотреть все то, что осталось у него от его младшего брата, посетила его несколько минут назад. Из коробки вывалились все те же знакомые предметы. Письма, зеркальце, желтый блокнот, фотоальбом, украшения в коробке.… Никогда еще эти простые и знакомые предметы не вызывали такой боли, таких мучений. Слишком много было связано с этими мелочами, заполняя в сердце ту дыру, образовавшуюся после ухода Криса. Он не должен был этого делать, не должен был уходить, оставляя его одного, прекрасно осознавая, насколько он нужен своему старшему брату, зная, как сильно Уайет старался сделать его жизнь проще, извиниться, но нет! Он упрямо шел вперед, оставляя все свои мысли и чувства вместе с теми, кто его безумно любил… Не стоило ему соглашаться с родителями, стоило принять сторону Криса и, возможно, их связь была бы сильнее, но он не мог отпустить его неизвестно куда ради его мечты, не мог позволить ему отдалиться еще дальше, приобрести ту свободу, о которой Крис так мечтал. Не стоило тянуть! Нужно было соглашаться с его отъездом сразу, а не оттягивать со своим мнением до последнего, вселяя в младшего еще большие сомнения в том, что старший его поддержит, чего бы ему это не стоило. Уайет сам разорвал их связь, надеясь, что после ухода брата, душа не будет болеть слишком сильно о том, чего уже не вернуть, что уже не приобрести ни за какое раскаянье. Этого не произошло. С каждым часом их разлука казалась пыткой все сильней и навязчивей, отсутствие братика ощущалось катастрофически сильно, тоска по нему съедала заживо, не оставляя ничего кроме злости на того, кто намерено причиняет столь сильные страдания… Кожаный переплет альбома был теплым и мягким на ощупь. Так и манил открыть, и Уайет не стал противиться. Почти пустые страницы альбома наводили на мысли о том, что будь он хоть немного сильней и более откровенней с братом, то весь альбом их совместных фотографий был бы заполнен полностью. Самая первая страница пестрила фотографиями их совместного детства, где они, еще несмышленые карапузы, весело улыбались матери, которая их снимала. Дальше смотреть расхотелось совершенно, и, поддавшись порыву, Уайет что есть силы бросил ни в чем не повинный альбом об стену, который жалобно хрустнул переплетом и завалился за диван. Решив не доставать предмет своих мучений, парень переключился на бархатную коробочку, надеясь, что хотя бы она пробудит приятные мысли о брате. Тонкая золотая нить цепочки с не менее тоненьким и изящным крестиком по-прежнему сверкала так, словно её только что приобрели. Наверно это из-за того, что Крис её слишком мало носил. А Уайет сначала было подумал, что его подарок младшему на его шестнадцатый день рождения ему понравился. Выходит, что нет, раз тот его вернул спустя пару лет, мотивируя это тем, что, дескать, не может носить столь дорогой подарок при том, что так обидел своего брата. Захлопнув крышечку коробочки, Уайет положил ее на кровать. Она не оправдала возложенной на нее ответственности в принесении хоть какого-то тепла. Дальше на очереди был блокнот, но на глаза попалось зеркало. Уайет повертел его в руках, стараясь вспомнить хоть что-то забавное, но вместо этого на ум приходило, как, казалось бы, совсем недавно… …Он на мгновение в него глянул, и замер, как громом пораженный. На какую-то долю секунды его глаза стали того незабываемого, очень редкого, золотисто-зеленого оттенка... Теперь он мог понять, от чего это произошло. Почему ему показалось, что его глаза стали зелеными, все просто. Это не его глазки были зелеными, а Криса. Это его он мельком видел в зеркале, просто не сразу это понял. Он за ним наблюдал. Вот что искал от этого мазохизма Уайет. Тепла. От того, что после своей смерти его брат не начал его ненавидеть, а наоборот, присматривал за ним, желая убедится, что с ним все в порядке. Это заставило его улыбнуться сквозь слезы. Ничего, сегодня можно немного поплакать. - Что делаешь? – голос его отца заставил подскочить от неожиданности. Он же запер дверь, не желая, чтобы его донимали расспросами! - Я перенесся, - словно прочитав его мысли, произнес Лео, внимательно вглядываясь с лицо сына. – Хотел узнать, как ты тут, - «не сделал ли с собой что-нибудь», продолжил про себя Уайет, прекрасно осознавая, что именно подразумевал отец своими словами. - Все нормально. Вот, ностальгирую, - он кивнул на рассыпанные по всей кровати предметы. - Понятно, я тут еще кое-что хотел у тебя узнать. - Что именно? - Где-то с месяц назад мы разговаривали с тобой на чердаке, ты еще рассказал все то, что чувствуешь. Помнишь? - Помню, - осторожно ответил Уайет, не совсем понимая, куда клонит отец. - Так вот, ты еще сказал тогда нечто такое, что мне до сих пор покоя не дает. - И что же это? - Что Крис может начать нам мстить за то, что мы живем без него. Почему ты так решил? А действительно, почему? Многие вещи указывали на присутствие Криса в доме, но ни одна из них не указывала на то, что он их ненавидит, что считает их виноватыми в своей смерти. - Наверно, это просто дело логики. Он – неупокоенная душа, эмпат, умерший насильственной смертью, его убийца до сих пор живет на Земле, а его семья вполне себе счастливо живет. Ну, по его меркам. Мы не убивались коллективно с горя, не устраивали потоп от наших слез, и вообще старались переживать каждый свое горе самостоятельно. Наверно, для духа этого достаточно, - Уайет пожал плечами. - Пожалуй ты прав, - Лео задумчиво оглядел комнату сына, понимая, что ругать его за то, что она больше всего сейчас напоминает свалку, бесполезно. Он взял в руки стопку конвертов с кровати, перевязанную изумрудной лентой. «Наверное, какие-то письма», подумал он. - Это Крис мне присылал из Европы, - парень улыбнулся, что-то вспоминая, а Лео бережно держал в руках то, что так давно хотел найти. Письма младшего сына. - Так он был все это время в Европе? - Не все время. Примерно год из тех шести, что его не было. Видишь ли, у него всегда была тяга к путешествиям, которую никто из нас не одобрял. И вот, получив свою долгожданную свободу, Крис ринулся изучать неизведанное. - Я могу?.. - Конечно, прочти их, если хочешь. Лео аккуратно развязал бант на ленте, и она упала к нему на колени. Письма, вопреки всем ожиданиям, были написаны вручную. Весьма неожиданно для человека, выросшего в мире, кто жить не мог без компьютеров и прочих технологических устройств, облегчающих жизнь. Зато так романтично для молодого парня, пусть даже эти письма адресованы не возлюбленной девушке, а всего лишь старшему брату… Чем дольше Лео читал, тем сильней понимал, что совсем не знает своего сына. Он так отдалился от него, обижаясь на него за то, что тот слишком быстро вырос и захотел свободы, не понимая, что ему тоже очень тяжело было расставаться с ними… Засовывая последнее письмо в конверт, мужчина смахнул с глаз слезы. Он заметил, что многие из них написаны без всяких эмоций, чистые факты: «… я приехал туда-то, передай то-то, не скучай, видел много интересного…». Слишком сухо для человека, живущего чувствами и новыми впечатлениями. И вполне ожидаемо от человека, старающегося не раскрыть то, то он думает на самом деле из чистого упрямства! Если бы не упрямство, то он, несмотря на все обиды, написал бы, как сильно сожалеет, написал бы извинения и то, где находится. Лео не сомневался, что если бы он получил хоть когда-нибудь такое послание от своего сына, то, не смотря на свою обиду и боль, что причинили ему слова Криса, помчался бы к сыну и они бы обязательно помирились… А так, последнее, что он сказал своему мальчику, что он может идти куда хочет и ему, его отцу, совершенно наплевать, что с ним будет дальше… На плечо мужчины легла рука. Она поднял голову, и встретился с взглядом Уайета, в котором читалось сочувствие. - Все нормально, - произнес Лео слегка сиплым от слез голосом. Уайет улыбнулся, вертя в руках еще одну стопку с письмами. - Это тоже его? - Нет, это не его письма, - парень грустно посмотрел на конверты. - А чьи тогда? - Мои, - тихо произнес он. – Я писал ему каждый раз ответ на его послания. Иногда даже по два письма, - он опустил голову, пряча от отца выражение боли на своем лице. – Писал, но никогда не отправлял. Я так боялся, что он не поймет моих чувств, посмеется над тем, что я так сильно умолял его вернуться, часто рассказывая, как мне плохо без него, а теперь… - Уайет прерывисто вздохнул, хотя это больше напоминало на всхлип, - … а теперь я боюсь того, что этого так никогда не узнает. Что он все это время думал, что не нужен мне… - Я тоже так сильно скучаю без него, - Лео обнял сына за плечи, понимая, что и старшего своего сына знает не достаточно хорошо. – Но, знаешь, мне кажется, что все будет хорошо. Да, мы больше никогда его не увидим, но он бы хотел, чтоб мы помнили его, но не считали себя виноватыми. Не ты, не я, не тем более сестры не виноваты в том, что случилось. Ты не должен считать до конца своих дней, что из-за тебя его убили. И не будешь этого делать. Ты должен жить дальше хотя бы ради него. Договорились? - Да, ты прав. Договорились, - и они оба улыбнулись, впервые за долгое время с полувзгляда понимая друг друга…