Рождённый омегой

      Касаюсь гладкой кожи его бедра, пытаясь вглядеться в черты лица за мутной маской. Она так плотно обволакивает лицо, что я вижу каждое его очертание, но не могу воссоздать в голове четкую картинку без этой маски.       Приятный запах кружит голову, отключая сознание и мысли узнать, как он выглядит сейчас. Я хочу притупить свои инстинкты, но сам же следую им, как глупый, чувствительный подросток. Наверное, этот человек такой же красивый и спортивный, каким был тогда, при нашей первой встрече. Мне так хочется обнять его и сделать своим, раскрыв перед ним все мои замыслы по изменению мира на Земле. Можно же даже стать бессмертными? Ох, не до этого пока. Мы же молодые.       Улыбаюсь, думая о том, как мы будем воспитывать своих детей по моим принципам. Чего же наша страна достигнет? Многого, очень многого… Итак, всё очень даже хорошо стало с тех самых пор, как я закрыл границы. Не люблю кровосмешение: если оно продолжится, то через много лет останутся на свете только темнокожие и узкоглазые. Меня не волнует, кто всё же из них будет преобладать, ведь я люблю внешность славян.       Прикоснувшись к его волосам, понимаю, что они длиной всего лишь по плечи, не так, как у многих омег, но шелковистые, не грубые, как у альф и бет. Ничего страшного. Став моим, он отрастит их. Хотя, зачем? Пусть будет так, как он хочет, надо давать волю своему суженному.       Мне снилось, что я соблазняю своего истинного омегу… Или сам был соблазнён им. Он был таким живым и ощутимым, я чувствовал его тело кончиками пальцев, но это же сон, я сам — правитель своих снов. Пора снять маску с его лица, да? Или же насладиться несколькими минутами спокойствия его мозга, без единого стресса, пылающего идеями?       Резко срываю липкую маску с лица парня и ощущаю, как холодок пробегает по спине, проникая под острым углом в сердце. Какой же бред может присниться мне после далеко не тихих дней?       Резко прерывается сон, и я в шоковом состоянии закрываю лицо ладонями, мокрыми от удивления и испуга. Приснится же этот хлопотный бета… Возможно, я слишком много с ним копаюсь, вот и снится. Что же за ерунда. — Фух, что за напасть такая.       Встаю и, покачиваясь, дохожу до балкона, и смотрю на звёзды, так контрастно выглядящие на фоне тёмного, чистого неба.       Звёзды танцевали хоровод, мигая и мечтая встретиться с друг другом. Вы так далеко до поры… Вы же тоже любите? Ходит легенда, что вы давно погибли, а ваш свет до сих пор горит, как символ вашей любви. Что за глупость… Я разрушу и эту легенду, послав в космос экспедицию.       О да! Какая неожиданная идея. Я знаю, что какая-то страна посылала зонд, но на этом у них всё и остановилось без финансирования. Я хочу, чтобы мои люди первые взошли на тот как будто плоский диск Луны. Там же, может быть, есть что-то полезное, да и вообще лучше продвигать науку, чем христианство, что в своей стране я опроверг. Сколько же можно всего развить, наживаясь на народе!.. Сколько можно опровергнуть, являясь скептиком…       Идея, идея, идея. О, наконец-то. Надо сбегать до учёных и проведать своих сотрудников, день начался рано, но не только для меня.

***

— Ваша выдумка бредовая! — Не смей со мной так говорить. Ты забыл, кто тут главный?       Ещё молодой, но уже подающий надежды учёный глотает слюну и пытается отодвинуться от меня подальше. — Это невозможно. Там же не выживет ничего живого! — А я думаю, что возможно. Пошлите сначала всяких животных бесполезных.       Я не люблю животных, хоть и есть исключения. — У нас и так много проектов… — Так увеличьте штат, я жду результатов!       Разозлившись, выхожу с просторного помещения с десятками компьютеров, столов и всего, что может понадобиться для расчётов. Спорит ещё со мной ведь. Самый дерзкий в этой небольшой команде учёных из двадцати человек. Я помню, как их всех подбирал: кого из бюджетных институтов, кого переманивал. Разницы нет. Главное —результат, какой, в общем-то, есть. — Простите.       Сталкиваюсь в проходе с тем бетой. Что ж меня в нём зацепило, что аж приснился? Грубо хватаю его за запястье, не давая отойти. Смотрю в глаза, — те глаза, что снились. Какой же он жалкий, пусть и упрямый; строит из себя альфу. Немного уже утихомирился со своей подружкой, а-то сначала порывались сбежать, упросить кого-то помочь. Наивные…       Вдруг взгляд возвращается к его руке, и я замечаю кольцо. Кольцо серебряное с крестом, на котором распятый Христос. Неужели он ещё и христианин! — Что у тебя на руке?       Отводит взгляд, пытаясь рукавом спрятать кольцо. А скулы то играют; сжал от злости зубы. Удерживая пытающуюся вырваться руку за запястье, стягиваю кольцо и кидаю его к себе в карман. В моей стране нет место христианам.