Рождённый омегой

      Я никогда не хотел быть слабым, даже в самом начале моего военного пути, когда приходилось хилыми руками собирать и разбирать автомат. От частых тренировок с оружием руки мои огрубели настолько, что и нельзя было сравнить с омежьими.       Помню своего первого учителя, который постоянно орал, что я недостоин почётного звания бравого солдата, но время же показало обратное, пусть он так и не увидел, чего добился его бывший недоразвитый боец.       Жизнь моя в казарме была не так спокойна, как хотелось бы. Я вступал в стычки с соседями из-за их храпа и неприятного благоухания, но и моя брезгливость быстро ушла, как к запахам чужих тел и крови, вони вспоротых трупов.       В той казарме я и познакомился как-то с новеньким смелым парнем, который втянул меня в борьбу за справедливость. И вот, поднявшись по карьерной лестнице и резко скатившись с неё… я здесь — на службе у врага — своего альфы, кто разумно и не догадывается кем я являюсь на самом деле.       Кладу под язык таблетку, терплю её противный вкус. Когда же я, наконец, смогу стать настоящим? Хотя бы бетой… Уже так давно я принимаю эти таблетки, а толку-то — всего лишь глушитель и всё. А может они и работают… ведь я же совсем не похож на омегу. Мои черты лица и фигура приобрели грубость и мышечную массу. Посмотрев в мои глаза, можно увидеть лишь одну эмоцию — пофигизм. Внешне меня ничего не волнует, я скрываю эмоции, но внутри меня царит хаос, который успокоить не в состоянии никакая таблетка.       Облокотившись о стену, мучительно переношу ломку, что охватывает тело. Я хочу всё больше этих таблеток, но который год ем их только по норме. Восстановив дыхание, опускаюсь на пол. Такая приятная прохладная стена остужает мою горячую голову, но, надо подниматься, иначе сквозняк заберётся под одежду и начнёт морозить.       Всё же я живу не в роскошно утеплённой комнате; рад, что хоть один. Нашёл чему радоваться, глупец… Как же душит желание устроить диверсию, пусть её на корню зажмут, зато покажу, чего стою. Так унизительно каждый день под контролем нескольких доверенных лиц тренировать новых бойцов или стоять на посту. Они во мне не уверены, что совершенно верно. Я бы на их месте давно убил себя.       Меня поразило, что есть и девушки альфы во главе отрядов. Никогда не видел девушку с автоматом, которая выглядит так странно, — нереально дико и неправильно, а ещё и в руководящей должности.       Резко встав, подхожу к окну. Слышу какую-то шумиху, стрельбу. Неужели нападение правозащитников?! Вглядываясь вдаль, закусываю нижнюю губу. Только бы они… Нервничаю и думаю, как им можно помочь. Я должен что-то сделать. Но, что? Быстро двинувшись на выход из комнаты, сталкиваюсь с ним… моим врагом и попадаю в его крепкую скручивающую и заламывающую руки хватку, не давая двинуться с места. — Куда-то спешим?       Пытаюсь ударить пяткой ему по колену, но никак. Мои попытки были пресечены подсечкой, резкой болью в области рук и стуком колен о деревянный пол. Ещё немного и я их вывихну, если попытаюсь встать. Сдерживаюсь, чтобы не закричать. — Не беспокойся, твои дружки поплатятся за дерзость устраивать покушение. Думаю, они пригодятся для опытов. Будут, как крысы, хотя, они ими и являются. Настоящие крысы, лезут не в своё дело.       Всё сильнее заламывает мои руки, доставляя боль и раздражая ещё больше. Я хочу пустить пулю ему в висок. Закрываю глаза и отстраняюсь от реальности. Где-то там моя любимая, что теперь спит одна, или, может, уже кого-то нашла. Я не ревную, она же — не моя и я — ничей. Нет смысла принадлежать кому-то, ведь всё равно бросят. И в конце всегда нас ждёт смерть. — Представляешь, даже какая-то девка ввязалась в эту потасовку. Довольно-таки миленькая мадам, пусть и бета. Знаком с ней?       Что ответить? Я же никак смогу помочь… или? — Не молчи, я же знаю, что она твоя, так?       Как он это понял? Неужели она уже в плену и сказала, что за мной? Ох… глупая. Они же, если что, расколят её, как орех, и доставят только моральные мучения. — Моя. — Хочешь её оставить в живых? — Да.       Я же знаю, что ему что-то от меня сильно надо, но что? — Знай, что я, отдав её тебе, хочу быть уверенным в твоей верности.       Он странный, если думает, что можно так легко подчинить человека, но у меня нет выхода из этой ситуации. — Обязательно.       Криво улыбаюсь и получаю кулаком в зубы. Кровь стекает по подбородку, — она очень вкусная, люблю её, свою родимую; она, как пудинг, тает на языке, оставляя странное, волшебное послевкусие.       Я не раз переносил боль сильнее: от разбитого носа, переломов и до черепно-мозговых травм. Снова натянуто улыбаюсь, представляя, как ничтожно выгляжу, пытаясь показать, что силён. Да кому это нужно? Лучше прогнуться и спасти свою подругу ценой организации. Её всё равно скоро разобьёт вдребезги нарастающая сила фармакологии. Наверное, тот лидер-сопляк всё итак выдал. — Извините меня, я ценю то, что вы сохранили мою жизнь.