Рождённый омегой

      В воздухе витает запах смерти, гниения, влаги, слабости и желания выбраться отсюда на свежий воздух. Моя фантазия создала этот аромат, ведь тело, убитого мной альфы, не могло так быстро начать гнить. Сколько раз я видел смерть, убивал, но никогда не оставался в тесной камере наедине с трупом. Мне совсем не жаль этого человека, но он теперь доставляет сильное неудобство, ведь даже снять с него рубашку излишне противно и всё же на это нет сил.       Сон отдавал насыщенным страхом о скорой кончине, сухостью во рту, болью в теле, особенно затылке и жуткой слабостью. Конечности давно не слушаются меня, чувствую, как они окоченели. Желудок больше не мучает разъеданием самого себя от голода, но пить хочется сильно, обезвоживание терзает разум и мне уже кажется, что всё что происходило - совсем не моя жизнь.       Моя настоящая жизнь была давно выкинута в урну, чтобы уступить место бесполезной борьбе за справедливость, чтобы доказать себе, что ты не такой как масса, подсевшая на таблетки. И что? И ничего, скоро я сам стану лишь холодным телом и никто обо мне не вспомнит.       Может бросить всё и просто жить? Для начала подчиниться... а потом сбежать и жить, как вольный человек в каком-то задрипанном городишке подальше отсюда. Но как противно думать о подобном сейчас, даже в таком пагубном состоянии. Просто плыть по течению, плыть по течению... Это так низко.       Слышу шаги, а может моя больная фантазия послала мне морок. Нет, видимо это реальность. Скрип решётки и знакомый аромат пробивается через фон других запахов.       У меня нет сил реагировать на что-то, но глоток воды ассоциируется со спасением и ещё каким-то временем для жизни. Его тело накрывает моё и как будто огонь касается заледеневшего тела. Я не могу не принять это тепло, оно как будто возвращает меня к жизни, но трудно осознавать, что будет дальше. Он как мой спаситель и палач.

***

      Может это и ненормально, но так желанно и как-то по-глупому волшебно прижимать его холодное тело к себе и чувствовать фантомный запах своей пары. Фантазия так бурна, но я не могу остановиться и хочется трогать тело перед собой, сделать своим и подарить нормальную жизнь в память о моём истинном омеге.       От чего вдруг моё отношение так изменилось? Неужели всё из-за лёгких успокоительных? Учёные весьма хорошо остудили мою агрессию, но надолго ли.       Сейчас я проверю на сколько он мне подчинится и тогда можно с точностью решить его судьбу. У меня сейчас нет желания изнасиловать бету, но а как ещё добиться правды от живого мертвеца.       Снимаю как будто прилипшую к его телу рубашку, замечая синяки от недавней с ним стычки. Ничего, могу покрыть его и новыми отметинами, а могу великодушно не оставлять на нём следов агрессии. Следом за рубашкой спускаются штаны и видимо он осознал, что будет дальше, раз его тяжёлые веки поднялись и такой замученный взор устремился прямо в мои глаза.       Удерживая взгляд, прохожусь ладонью по холодному боку и слегка тёплому животу. Приятная кожа, как будто он не бета. Касаюсь пальцами выступающей под тонкой кожей тазовой кости и более грубо ногтями провожу по бедру. Дрожь его тела приятна. Нет, в его взгляде нет полнейшего подчинения, он только терпит. Стоит ли дальше мучать его тело? Ладно, последний ход и я прекращу, всё равно такое бревно не сможет меня достаточно возбудить. Спускаю ладонь ещё ниже и оглаживаю его внутреннюю поверхность бедра, немного разводя ноги.       Вот я и довёл парня до кондиции, давно не видел такой ужас и страх в глазах, принятия неизбежного. Его лёгкая рука поднимается и касается моего лица подушечками пальцев. Я понимаю, что он просит прекратить и это отдаёт приятным волнением в груди. – Поцелуй меня.       С трудом узнаю свой хриплый голос, всё же на меня оказало влияние это тело, запах, беззащитность. Во мне росло желание и всё равно, что в камере лежит труп, бета сам скоро может им стать, если чем-то вызовет мою злость. Заметно, что он с трудом принимает решение и всё же чуть приподнимается, чтобы коснуться моих губ своими. Сухие, холодные губы того, кто ещё недавно был так силён, строил планы против меня, даже руководил отрядом. Как сладко одерживать победу над ним. Вовлекаю его в глубокий поцелуй, продолжая гладить трясущееся тело.       Надо закончить, остановиться, но запах, исходящий от него кружит мне голову, подталкивая к дальнейшему. Как давно я не состоял в связи хоть с кем-то, считал всех недостойными меня, а теперь кидаюсь на парня, напоминающего истинного. Мне кажется, что мой омега сейчас находится подо мной, что он рядом, а не сильный духом бета. Зажимаю покорное тело всё напористее, уже желаю закончить дело до конца, но всему мешает его просьба, остудившая мой порыв, вернувшая в реальность холодной, пропахшей мхом камерой с трупом. – Пожалуйста, прошу вас, не сейчас, не здесь.       Надо остановиться, не смотря на желание. Встаю, одеваю чуть согревшееся тело, беру на руки, чувствуя как его руки обхватывают слабой хваткой мою шею. И правда, ему нечего терять, вот и цепляется за меня, как за последнюю надежду.       Всё равно продолжу начатое в ближайшее время, думаю, он знает что его ждёт и отдастся. Выхожу на улицу и несу его к себе в гостиную, кладу на диван, кутаю в плед. Столько мороки он мне принесёт в ближайшее время, но скорей всего довольно быстро восстановится. Отъестся, вызову врача и будет как новенький. Мне нужен кто-то преданный рядом, почему бы из врага такого и не сделать.       Проходят дни, он восстанавливается, я работаю, издеваюсь над девушкой уборщицей. Он видел её, когда она прибирала гостиную, но игнорировал. Правильно делает, теперь он принадлежит лишь мне и обязан исполнять мои приказы.