Alma Mater

Джеймсу в какой-то момент кажется, что он сходит с ума. Не нужно было привыкать ко всему этому, не нужно было доверять этому человеку, это же самая настоящая глупость. Злость кнутом подстегивает и без того беспокойный разум, порождающий странные идеи, порой невероятные, а порой и вполне доступные для воплощения. Джим начинает всерьез жаждать власти над людьми – единственного, что, по его мнению, имеет смысл. Власть – это то, что делает тебя сильнее. Не деньги, а только она. Боль постепенно уходит, оставляя после себя неприятный осадок, и вряд ли он когда-нибудь исчезнет. Слезы высохнут, но их следы останутся на коже, словно застывший воск. Мориарти и плакал недолго, но болезненно, забываясь в своем отчаянии. Так не хотелось терять то тепло, к которому он так опрометчиво привык. Но юношеский разум, как бы он не был изломан – гибок, устойчив и приспосабливается к переменам, пускай даже и к таким. Мальчик просто, как и раньше, уделяет все свое время учебе, с головой погружаясь в мир книг. Даже Карлу не удается уже пробить тот защитный панцирь, который выстраивает вокруг себя Джим, полностью уходя в себя. Маленький брюнет просто абстрагируется, не реагируя ни на что происходящее вокруг, даже учителей не всегда замечает. Вряд ли бы это сошло ему с рук, но Мориарти спасают два обстоятельства – то, что его успеваемость отнюдь не становится ниже и то, что примерно спустя неделю приходит письмо, извещающее о гибели его, Джеймса, отца в автомобильной аварии. Самого Джима почти не трогает это известие – мало кто может себе представить, как искренне он ненавидел этого странного человека. Впрочем, всю свою родню Мориарти не особо любил и, став старше, никогда не вспоминал ни о ком из них. Директор отправил Джеймса домой на две недели – обычная практика для учебного заведения. Неизвестно где хуже – в колледже, который ассоциируется лишь с разбитой мечтой или в доме, в котором Джим видит только свою разбитую жизнь. Первые дни проходят как в тумане – мальчик бродит по окрестностям, стараясь не показываться в доме, полном занавешенных черной тканью зеркал, родственников – тоже в черном, пыли и слегка ободранных обоев на кухне. После Итонского колледжа все это кажется невероятно убогим. И люди – отвратительные, недалекие, даже глупые. Кто-то из престарелых тетушек, подслеповато щурясь, всучает «малышу Джимми» книгу сказок братьев Гримм. Джеймс, дочитывавший в тот момент «Трактат о ядах и противоядиях», не без труда продираясь сквозь средневековые обороты автора, только горестно вздохнул, убирая книжку, написанную к тому же на немецком, в стол. Не время для сказок, реальность пытается пробиться сквозь все выстраиваемые Джеймсом стены. Перед похоронами Джеймс ненадолго остается один, рядом с гробом, отчужденно рассматривая загримированное до неузнаваемости лицо человека, которого никогда не любил и который в Джеймсе видел только разочарование для себя. Странно, но даже поступление в Итон не смягчило его отношения к сыну – всегда было что-то не так, всегда чего-то не хватало. Джеймс водит пальцами по гробу, рассматривая черный костюм, в котором хоронят отца. Душно пахнет лилиями – кто-то из тетушек притащил несколько штук. От запаха кружится голова. Хочется запереться у себя в комнате и не выходить оттуда несколько дней, но мать дергает за собой, беспрестанно причитая и завывая. Придется ей искать работу, - по-прежнему отстраненно думает Джим, рассматривая красивую, но немолодую уже женщину. Ему нужно закончить учебу – это не обсуждается. Пусть тетки хоть волками воют, отказываться от такого шанса глупо, а заработать что-либо физическим трудом он все равно не в состоянии. Пускай сами выкручиваются – вон их сколько, все в черных платьях, делающих их похожими на ворон. Суеты-то развели, будто героически погиб какой-нибудь лендлорд. В колледже лучше. Нужно возвращаться, даже хочется вернуться – но еще не прошло и недели. Похороны ничем не примечательны – родной дом погружается в серость с черными траурными узорами, тетки разъезжаются по своим семьям, мать, похоронившая уже второго мужа, даже не плачет, острым убористым почерком сообщая прошлой семье отца о его гибели. Тех людей Джим никогда не видел, да и слышал о них только мельком, от отца. Мальчишка сдирает черный креп с зеркала в своей комнате. Странно – как можно так похудеть за полдюжины дней? Ключицы выпирают из-под футболки, тазовые кости торчат, будто вот-вот прорвут тонкую кожу. Нет охоты есть, нет охоты больше выходить на улицу с тех пор, как люди, наводнявшие квартиру, разъехались. Джим всматривается в отражение своих глаз, и они ему кажутся почти черными. Книги, привезенные из колледжа, он уже прочитал, в доме нет почти ничего интересного – много словарей, много нот – мать играет на фортепиано. Играла, раньше. Теперь фортепиано продано, а нотные листы пыльной грудой свалены в шкафу. - Иди, учи детей игре на рояле, - предлагает Джеймс матери, но в ответ получает лишь холодный взгляд и заверение, что она сама во всем разберется, раз уж получилось так, что от сына помощи ждать не приходится. Она экономит электричество, запрещая включать вечером свет, ложится спать еще засветло, почти не готовит еду – впадает в пучину какой-то абсолютной депрессии, не замечая происходящего вокруг. Вечерами, когда она засыпает, Мориарти включает небольшую настольную лампу и продирается через хитросплетения немецких словообразований, вооружившись словарем и воспоминаниями о дополнительном курсе немецкого, который он брал в первый год обучения в колледже. Перечитывает известные с детства сказки в, как оказалось, оригинальном изложении. Кровавая честность адаптированных средневековых легенд нравится Джиму, хоть читать и нелегко. На восьмой день, не выдержав гнетущей, становящейся страшной обстановки, Джеймс решает вернуться в колледж. Чтобы не оставлять мать одну в таком состоянии – звонит ее сестре, ставя перед фактом, что за матерью Джим присматривать не собирается. Приходится, конечно, выслушать поток ругательств, весьма изощренных в некоторые моменты. Но это все мелочи – Джим чувствует себя спокойно и даже как-то свободно. Он не мог бы сказать, что отец оказывал на него какое-то особенное давление в течение жизни, но почему-то сейчас Мориарти кажется, что он по-настоящему свободен. Его даже не страшит возможность встречи в колледже с Себастьяном. Джим точно знает, чего ему хочется – мести и власти. И денег – нет ничего, кажется, что могло бы заставить Джеймса еще раз навестить родной дом. Мориарти запихивает учебники в рюкзак, укладывает в сумку вещи – нужно уехать раньше, чем приедет тетка. Выслушивать еще раз ее словесные экзерсисы у Джима нет желания. Поверх остальных книг ложится сборник сказок и справочник ядов, нашедшийся среди прочих, самых разнообразных справочников и пособий, аккуратными пыльными стопками лежащих в шкафах.