Мне нужно больше вога, секса и наркотиков!

У всех приличных людей утро начинается с кофе, и просыпаются они под звон будильника, а я пробудилась под лай бездомных собак под окном. Резко сев на кровати, я уронила пустую пачку чипсов на деревянный пол, частично застеленный старым половиком. На этом самом половике лежал, скрутившись калачиком, мой одногруппник, а по совместительству друг детства, Сашка. Оглядев наше с ним временное пристанище, я убедилась, что мы хорошо отметили рождение его племянницы. Так хорошо, что я еле вспомнила, как мы отмечали. На письменном столе стояли пустые бутылки из-под пива, на кровати друга лежала коробка с одним кусочком пиццы, а на подоконнике рядом с полной пепельницей красовалась полупустая бутыль хорошего коньяка, который я спёрла у родителей, когда съезжала. Единственное, что меня удивило -- отсутствие стаканов в комнате. Наверное, мы пили из горла. Эх, бывает! Перепрыгивая через мусор и валяющуюся одежду, добралась до окна и устроилась своей толстой попой на спинку скрипящего стула. Выудив тоненькую сигаретку из мятой пачки, я долго рассматривала её, потом прикурила. Полностью погрузившись в свои мысли, даже не заметила, как фильтр начал тлеть, и его горький вкус свёл язык. -- Саша, блять, подъем! Мы в универ опаздываем. Бездыханное тело в груде мусора сначала что-то промычало про Евочку, потом простонало, дав понять, что скорую вызывать не нужно, затем перевернулось на другой бок и на четвереньках отправилось в туалет. Я только хмыкнула и принялась собирать опустошенные голодными студентами пачки из-под о-очень вредной еды, запихивая их в пакет для трупов. Минут через двадцать я подошла к санузлу и ударила кулаком в белую дверь, та тихонько скрипнула, и предо мною предстала картина маслом: Александр сидел в обнимку с фаянсовым другом. Сосед сказал, что у него состояние хуже, чем видок, и засунул голову в унитаз, при этом издавая душераздирающие звуки. Пересиливая себя, я залезла в ванну, чтобы принять душ, почистить зубы. Мне, если честно, было до одури обидно, что Сашка даже не глянул на обнаженное женское тело под прозрачными струйками воды. Хоть я и считала себя жирной уродиной, окружающие зачастую делали комплименты. Но об этом чуть позже. Уже нахачапурилась и была готова покинуть квартиру, но на глаза попались те самые "стаканы", из которых мы пили коньячок. Стаканюгами оказались мои новёхенькие слипоны, купленные на первую зарплату. Они были мокрыми и воняли алкоголем, что не делало их привлекательными. Единственная обувь, которая у меня осталась, -- это берцы, оные я использовала для танцев. Нацепив их, выбежала из дома. Уже на остановке меня взяла такая досада, что я топнула, наступив кому-то на ногу. Всю обувь я забыла у предков, которые даже в другой стране жили. Да, похоже, моя жизнь в России будет более, чем интересной. *** -- Привет, Лиз! На моей шее повисла радостная и очень тяжелая Оксана. Я ответила ей, конечно же, взаимностью, прижав до хруста костей к себе. Отстранившись, подруга оглядела меня с головы до ног и присвистнула. Правая ее бровь поднялась куда-то вверх, и она спросила немного эротичным голосом: -- Ты сегодня вог прямо на теории языка танцевать будешь? Я же шлепнула себя ладонью по лбу и высказала все, что думала. Не обошлось, конечно же, и без вопросов про отсутствие Сашки, про повод пьянки, про то, учила ли я и тому подобное. Первую пару мы отсидели, как примерные студенты: слушали лекцию Ольги Сергеевны, задавали вопросы по теории языка и конспектировали всё вышеупомянутое. В перерыве между парами Оксана потащила меня в столовку, где купила себе булочку с корицей. Я же равнодушно глянула на еду и уткнулась в телефон, строча СМС Александру. Тот не ответил. На дисплее уже святилось девять сорок пять, поэтому я закинула рюкзак на плечо и пошла в аудиторию. По расписанию должен был быть английский у одного очень привлекательного учителя. Вся группа уважала его и относилась к нему, как к хорошему другу. Странно? Соглашусь. Пока я дотащилась до третьего этажа, пара уже началась. И я опоздала. Мы с Оксаной зашли, извинились, подруга побежала за свободную парту, я за ней, но стоило мне пройтись возле стола препода, как я получила некое замечание-шпильку в свой адрес. -- А вы знали, Елизавета, что немецкие госпожи, -- взгляд Владислава Владиславовича устремился на мои ноги, -- никогда не опаздывают? Прерывисто кивнув, уселась возле Окси и уткнулась в тетрадь. Неужели этот тип как-то прознал, где я провела восемь лет своей жизни? Не любила я светить своим прошлым и средним образованием, полученным в Германии. -- На этом урок окончен, до свидания. Владислав Владиславович всегда говорил это, никакой фантазии, ей Богу! Все уже вышли, и только мы, две капуши, застёгивали сумки. Уже перед самой дверью услышала такую фразу: -- Schätzchen, du bist jetzt diejenige, mit die ich mal ficken würde. Und zwar...[1] Дальше он замолчал, лишь бросил в мою сторону взгляд, полный огоньков. Твою ж мать! Я вцепилась в руку Оксанки и быстрым шагом отправилась в следующую аудиторию.