Кларолайн-истории

«С днём рождения, с любовью Клаус». Дёшево, сердито и по делу. Кэролайн положила на стол открытку, которую несколько минут назад доставил курьер вместе с букетом белых роз, и усмехнулась. Это самый паршивый день её рождения и самый первый, когда она осталась совсем одна. Девочки окончили школу и решили попутешествовать по миру. Они совсем уже взрослые стали. Аларик недавно женился и был в свадебном путешествии. Не то чтобы она одобряла его выбор в сторону дерзкой студенточки, но была рада, что он наконец обрёл счастье. Она за всех была рада, даже за Клауса, который сейчас наслаждался жизнью в своём Новом Орлеане, но на душе было как-то погано от того, что она в окончательном итоге осталась совсем одна. Не прям, конечно, одна, у неё была любимая работа и детишки, что нуждались в её помощи, но разве только в этом заключается счастье вампира. В этот день Кэролайн несколько раз вспомнила слова Клауса, сказанные давным-давно, что провинциальная жизнь в конце концов наскучит ей; что же, он, как всегда, оказался прав. Достало всё. Нужно срочно собирать чемоданы и отправляться куда глаза глядят отдыхать. Она же вампир с неограниченными возможностями, в конце-то концов. У неё вечность впереди. И что? Она решила прозябать тут всю жизнь? Детишки и школа, конечно, хорошо, но нужен отдых и смена обстановки хоть иногда. Кетрин Пирс рассмеялась бы ей в лицо, если бы была жива, зная, что Кэролайн так бездарно растрачивает свои возможности, дарованные ею. Как был бы сейчас кстати билет на самолёт первым классом в Новый Орлеан, приложенный к его открытке. В последний раз ей там понравилось, и Кэролайн поняла, за что так любит Клаус этот город. Согласилась бы она? Да сейчас она бы побежала на своих двоих в аэропорт, потому как с каждым часом одиночества становилось всё больше не по себе. Но конечно, это оставалось всё лишь в мечтах. Они определили в последнюю встречу, что должны остаться друзьями, и пусть остаётся всё так, как есть. Взгляд невольно упал на телефон, что лежал рядом со злосчастной открыткой, от которой веяло холодом и безразличием. Ну почему она вспоминает о нём, когда ей плохо и одиноко? Всегда! Она просто эгоистка, что вечно отказывает ему, и, конечно, Клаус не резиновый. А чего она ожидала? Что он особенный и будет действительно её ждать вечность, как обещал? Спустись с небес, Кэролайн! Она залпом выпила оставшееся вино в бокале и всё продолжала сверлить телефон и открытку глазами. Да чтоб его! Казалось, руки сами потянулись к телефону и нашли его номер. Послышались протяжные гудки. Боже, что она делает? Но делать отбой было уже поздно. — Кэролайн? Решила поблагодарить за цветы? — его вкрадчивый голос, как всегда, поднимал в ней волны разных чувств вперемешку: радость, печаль, желание его видеть и при этом кричать в лицо, что он не с ней, что он всегда воспринимает её отказ как должное. — В тебе пропало красноречие, Клаус? Открытка так и веет холодом. Мог бы для приличия хоть что-нибудь пожелать мне. — Её недовольный голос вызвал усмешку. — Красноречие плохо, холодность также не приветствуется. Определись наконец, чего ты от меня желаешь, Кэролайн? — Тебя… — Слова сами слетели с языка, и она понимала, что после этих слов назад не будет пути, но Кэролайн было уже всё равно. — Я желаю тебя, Клаус. Казалось, время вовсе остановилось и она ждала его ответ вечно. Он был бы сейчас, конечно, прав, если бы бросил трубку, но следующие его слова заставили чуть ли не прыгать от радости и счастья: — Тогда открывай дверь, дорогуша. И как только ты могла подумать, что я брошу тебя одну в твой день рождения. Я весь в твоём распоряжении, Love…