Ошибка

      Весь следующий день Тор был тих и задумчив, он больше не докучал Локи вопросами, не приставал с предложениями помощи, и тот немного расслабился. Одинсон убеждал себя потерпеть до завтра, тогда можно будет поговорить. Зимы в этом краю были мягкие, достаточно ветреные, но не снежные. На улице был лёгкий морозец, но в целом погода была приемлемой. Ведь не замёрз же Локи в том сарае на смерть. Сегодня Тор не ел ничего, даже не пил толком. Он решил, что провести ночь под открытым небом в футболке и тренировочных штанах — это хорошая идея, тогда он сможет лучше понять Локи. Весь день он провёл как на иголках, но Локи этого в упор не замечал, только не шипел, не огрызался. Когда Тор вечером ушёл из его комнаты, он только облегчённо вздохнул и попытался уснуть, чтобы проснуться посреди ночи от кошмара.       На улице было холодно, сидеть на крыльце да ещё на пустой желудок было неудобно. Через час Тор уже не знал, как ему быть. Тут ещё вспомнилось, что Локи ухитрялся как-то спать на жёстком и холодном полу, но задремать он не рискнул, можно было и не проснуться. Ещё через два часа у него начал расти жар, но он даже и не думал уходить, хотя тело уже мелко дрожало, губы побледнели, а дыхание стало хриплым и жёстким. Теперь он понимал, что холод одна из самых высших форм жестокости: следов не оставляет, но боль от него дикая, а за кружку чего-нибудь горячего можно смело продать душу. Так он и сидел, думая о том, что натворил. Под утро он не выдержал и задремал, конечно, он бы замёрз насмерть, но Мари, вышедшая на крыльцо, обнаружила его сидящим на ступеньке. У Тора был жар, но ладони были ледяными. — О, Боже, — она попыталась помочь ему подняться, но у женщины просто не хватило сил. Нужно было отвести его в тепло, но у неё просто не хватило сил, — мистер Одинсон, я сейчас. Сейчас. Страшно было идти к Локи, но только одна бы она ни за что не справилась, поэтому она торопливо побежала на второй этаж и забарабанила в дверь гостевой спальни. Локи, до этого момента мирно дремавший, вскочил с кровати. Судя по долбёжке в дверь это был не Тор: — Да! — дверь открылась. Он узнал кухарку, передёрнул плечами, но Мари была напугана: — Я понимаю…. Я знаю…. Но срочно нужна помощь! Простите меня! Я не знала! Но он там…. — Где? — почему-то Локи не усомнился, что Тор что-нибудь отколол, но чтобы настолько. Локи забыв про собственные проблемы и молясь, чтобы успеть, (вот не хотелось ему, чтобы его выставили виноватым) спустился за кухаркой. Перепуганная женщина привела его к Тору. Локи не знал, что и сказать: — Ты, — он грубо встряхнул его, — спятил? Вставай! Тор промычал что-то нечленораздельное, Локи же сцепив зубы поднырнул под него, Мари встала с другой стороны и вдвоём они кое-как отвели его в дом, доставили на второй этаж и положили на кровать. — Горячего нужно, срочно, — он даже не вспомнил о том, что кухарка пыталась опрокинуть ему еду на пол. — Хорошо. Стягивая с Тора одежду, Локи матерился. Он не испытывал сочувствия, видел во всём только позёрство. С помощью чая, бульона и душа он смог привести Одинсона в адекватное состояние. Тот стоял, пошатываясь, ловя ртом воздух, синие глаза смотрели на Локи, и что-то в них было. — Зачем ты, чёрт возьми, устроил этот цирк? — Я… — но Локи не слушал, сейчас он был в ярости. Такой реакции Тор не ожидал. — Очухался?! Тогда оставь меня в покое. Тор встал на ноги, его немного шатало, то ли от температуры, то ли ещё от чего. Уже у самой двери он остановился и тихо сказал: — Я хотел поставить себя на твоё место. Это и стало последней каплей. Локи забыв обо всём, затрясся от гнева, побледнел и прошипел: — Шутишь. Смешно, ну так и я потешусь, — он, забыв про боль, скользнул к двери и закрыл её на засов. — Повтори, что ты сейчас сказал. — Я хотел поставить себя на твое место. Локи я…. — тяжёлая оплеуха прервала его. Следом прилетела вторая. Если бы не ночь, проведённая на холоде и начавшееся заболевание, он смог бы себя защитить, а так он пошатнулся. Разъярившийся Локи сбил его с ног. Ярость душила его, волна адреналина поднималась к голове, горели щёки, а низ живота почему-то скрутило дикое, животное возбуждение. — Ах, вот оно что, — он рычал, нанося хлёсткие удары по лицу Тора, — сейчас будешь. Ловкие, неожиданно сильные пальцы зацепили резинку тренировочных штанов вместе с боксёрами и рванули их вниз. — Что ты делаешь? Остановись! — Тор понял, что Локи потерял над собой контроль, что он опасен. Он честно пытался отбрыкнуться, но ночь, проведённая на улице, слишком хорошо дала о себе знать. Голова кружилась, и Локи теперь был сильнее. — Хотел на моё место? Сейчас там будешь! — он коленом раздвинул ноги Тора, прижался к нему всем весом и попытался проникнуть внутрь. Ничего не получилось, было слишком тесно. Тогда он решил расслабить его рукой. Только ввёл не фалангу, не пол пальца, а сразу три. Согнул их внутри, оцарапав стенки, и несколько раз подвигал ими, а потом вломился сам. Глаза Одинсона расширились, он и не предполагал, что Локи такой здоровый. В отчаянии он замолотил ладонью по полу, пытаясь вырваться и отбрыкнуться. — Не дёргайся, сладкий, а то я сейчас её позову. Как думаешь, инфаркт ей обеспечен от такого зрелища? — Локи не жалея сделал толчок, второй. На третьем он упёрся во что-то мягкое. Это разозлило и он сделал ещё несколько грубых фрикций. — Пусти! Пусти! Пусти! — Тор в отчаянии замолотил ладонью по полу. По ногам стремительно побежало что-то липкое, и только когда горячая волна попала на член Локи, неприятно окатила пах, он сбросил это наваждение.       Возбуждение мгновенно пропало. Под ним лежал Тор, который даже и не брыкался. Он отодвинулся и посмотрел вниз, но уже понимал, что там увидит. Багровое, тёмное пятно расплывалось на его промежности, кровь ручейками сбегала между бедёр Тора, а тот теперь смотрел куда-то вдаль. Это от шока, надеялся Локи. Он схватил какое-то полотенце, обтёр себя, натянул штаны и, забыв, что быстро ходить он ещё толком не может, помчался босиком вниз. Озадаченная кухарка смотрела, как он вбежал на кухню, кинулся к холодильнику и, схватив нож, стал сбивать в морозилки лёд. Быстро сгрёб всё в жестяную миску для муки, бегом вернулся в комнату. Тор немного очнувшийся пытался подняться: — Тихо, — Локи присел рядом, — я лёд принёс. Ты понимаешь? — Д-да, — выдавил Одинсон сквозь зубы. — Хорошо, я помогу. Где телефон? Нужно срочно скорую. — Н-нет. — Что нет? — Не надо скорую. Т-тебя заберут. Полиция…. Врач обязан сообщить. — Совсем дурак? Да? Ты же кровью изойдёшь. — М-ммм. Мобильный. Брюс Беннер, — он мучительно застонал, когда Локи сыпал лёд на раны. Даже нашёл в себе силы удивиться, когда увидел, как Локи быстро листает страницы в смартфоне находя нужный контакт. Сейчас архитектор не думал о пальцах, он думал только о том, что натворил. Взял и уподобился тому, кого он презирал.       Трубку долго не брали и когда, наконец, на другом конце послышался голос, Локи готов был подпрыгнуть от радости. — Тор? — Это не он. Это Локи. Доктор Беннер, приезжайте, пожалуйста. Нужна ваша помощь. — Что случилось? Тор жив? — Да, но нужен хирургический набор. Я… Я его порвал. — В смысле? — В прямом, — выдохнул Локи в трубку. Он побледнел от осознания того, что сделал. — Хорошо, скоро буду.       Лафейсон склонился над Тором, ожидая, что тот дёрнется от него, но тот ухитрился приобрести полувертикальное положение. Теперь он опирался спиной на кровать. — Так, давай я тебя в кровать переложу, — Локи присел рядом и попытался приподнять Тора. — Не трожь! — Тор отшатнулся и застонал от пронзившей зад боли. — Я понимаю, что после…. — Идиот, — сквозь зубы процедил Тор, — у тебя спина. Тебе нельзя, я сам. И с этими словами он уцепился руками за кровать и попытался подтянуться. Локи всё же помог, закинув ему ноги и устроив на боку предусмотрительно подоткнув под него чистое полотенце. Тор снова часто задышал, а потом тихо спросил: — И как? Легче стало? — Нет, — огрызнулся Локи, — как в грязи вывалялся. — Вот и я тогда…. — Всё же ты больной ублюдок, — Локи пытался скрыть своё беспокойство за сердитостью. — Угу, — Тор был бледен, очевидно он задел что-то внутри. — А Брюсу долго сюда ехать? — Локи обеспокоенно смотрел на всё больше бледнеющего Тора. — Не особо. — Это хорошо. Ещё льда? — кровь хоть и стала идти меньше, но до конца не остановилась. — Да, если не затруднит.