Двенадцать подвигов Шекспира

*** 　　В сказках обычно наступает счастливый конец — «и жили они долго и счастливо», да не просто так, а «до конца своих дней» — а всё что после уже не так важно. Иногда конца не наступает вовсе. 　　Когда у Стены снова раскрылись разноцветные лепестки Волшебной Ярмарки, к самому высокому шатру, над которым поднялось несколько громоотводов, подлетел корабль. Все знали, что принадлежит он пирату с безупречной репутацией, но на Ярмарке Волшебный Народец не имел привычки обманывать и обкрадывать друг друга: для этого у него были остальные восемь лет и триста с лишним дней. 　　Капитан Шекспир, у которого, как с сожалением отметили видевшие его впервые, не было никакого копья***, сошёл на землю и отправился гулять по рядам. Он задержался у лотка торговца снами в розлив, перекинулся парой словечек с мистером Бромием, выходцем из Застенья, а зачем отправился к проходу в Стене. 　　Говорили, молодой капитан просидел там всю ночь, а на рассвете поднялся на борт корабля, и тот исчез в рассветных лучах. Кое-кто утверждал, что он переступил через каменную кладку и уверенно зашагал в сторону Застенья, по пути декламируя какие-то подозрительные стихи. А старина Макэй, которому в ту ярмарочную ночь довелось дежурить у Стены, божился, что в полночь к ним подошёл какой-то представительный джентльмен — по виду, словно только что из столицы — и пиратский капитан встретил его, как старого друга. А следующим вечером, когда Волшебная Ярмарка поднялась с места и зашагала прочь от Стены, тот же джентльмен прошёл обратно к Застенью, неся за спиной бочонок. Он приподнял в знак приветствия изумрудный цилиндр, пожелал стражам приятных снов, и вскоре скрылся из виду. 　　Много лет спустя, когда капитан Шекспир познакомился со звездой, он подумал, а не приходится ли она троюродной племянницей какому-нибудь богу? И совсем не удивился, когда понял, что звезда, Ивэйн, была Мечтой сердца одного конкретного юноши из-за Стены. 　　Должны же хотя бы у некоторых сказок быть по-настоящему счастливые концы.