Бегущая за солнцем

Прошло несколько дней с момента появления Ван Дайк в жизни нашего класса, и в моей, особенно. Я привыкла к её существованию, порой слишком навязчивому, но, в общем и целом, всё снова было на своих местах. Мы почти не разговаривали. Изредка я закатывала глаза, в ответ на её замечания по поводу и без, а она поддевала меня, на что я научилась не реагировать. Девочки всё ещё обсуждали её персону, но интерес заметно спал. Как ни странно, но Александра сдружилась с Эвникой, от чего мне было немного обидно. Бел же это ни как не беспокоило, она продолжала болтать одинаково дружелюбно со мной, Ван Дайк и остальными. Хотя, мне казалось, что в итоге ей придётся сделать выбор, – такой момент обязательно настанет. А вот с бунтаркой Лив Ван Дайк, к удивлению всего класса, была в несколько прохладных отношениях. Казалось бы, они же обе «анархистки- неформалки», даже их музыкальные вкусы были в чём-то схожи. Но нет, Ван Дайк не желала признавать в Оливии собрата, а та, в свою очередь, считала новенькую позёркой и выскочкой. Но всё это были мелочи. Моя жизнь в интернате вновь вошла в приемлемое - для меня - русло. Но мои скромные надежды на то, что положение дел таким и останется, разумеется, не оправдались. Всё началось в пятницу, на уроке домоводства. Пожалуй, это был единственный предмет, который любили все девочки, не в зависимости от своих оценок, интересов и способностей. Казалось, там нас готовили к жизни профессиональных домохозяек. В классе было достаточно девушек с феминистическими склонностями, даже такие открытые бунтарки, как Лив, которая каждую перемену перед уроком громко выражала своё недовольство устоявшейся ролью женщин в обществе. Но все мы тепло относились к нашей учительнице, миссис Соверби. Она была очень милой старушкой, мы все гадали, сколько ей может быть лет, и сходились на том, что не меньше ста. Но для столетней её движения были слишком живые, а ум слишком острым. Нам казалось, что она считает роль хранительницы домашнего очага почти священной, но, в то же время, она никогда не укоряла девочек в их нежелании следовать традициям. Именно благодаря ей урок домоводства превращался в приятное времяпровождение для каждой из нас. И вот, начало первого, пятница, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, слабо освещают класс. Кто-то из девочек включает лампы. Входит миссис Соверби, в её руках корзины с разными принадлежностями для шитья – ткани, нитки, шнурки... - Ну, девочки, - начала она, как обычно, своим успокаивающим, всегда ласковым, голосом, - сегодня у нас свободный урок. Каждая расскажет, что она умеет шить или вязать и, может быть, покажет нам своё мастерство. Класс одобрительно загудел, но по знаку миссис Совебри все смолкли. Я удивлялась, как такая старушка, просто божий одуванчик, может управляться с целым классом. Наверно причина была в том, что мы все её любили, следовательно, уважали. - Я вяжу, миссис Соверби, - подняла руку одна из учениц, Кейт, - В моей коллекции есть несколько шарфов, перчаток и лёгкой верхней одежды. Эвника, к моему удивлению, тоже вскинула руку: - А я делаю фенечки и немного вышиваю бисером! - Как это мило, - расплылась в улыбке миссис Соверби, - Не покажете свои изделия после урока? На это Эвника поднялась со своего места и, прошествовав между рядами парт, торжественно сняла с запястья несколько ярких шнурков. Она, улыбнувшись, протянула их учительнице, а потом передала в класс. - Прекрасно, юная леди, - оценила миссис Соверби фенечки, - Только не забывайте, что у нас не принято носить яркие аксессуары, - но в её словах не было ни капли упрёка или назидания, - Ну, кто ещё похвастается? Некоторые девочки с необычным рвением рассказывали о своих подвигах в мире шитья и кройки, изобилуя специальными терминами, что превращало их речь для меня, в говор инопланетных гуманоидов, а миссис Соверби кивала им, периодически задавая вопросы. Так уж получилось, что я ни разу не прикасалась к ниткам за свою жизнь. И ничуть об этом не сожалела. Лив, сидящая через проход от меня, только насмешливо фыркала на каждую реплику, что не осталось без внимания: - А вы, мисс Джекс, - обратилась к ней учительница, - вы, кажется, не очень увлекаетесь исконно женским ремеслом? - Так и есть. Все эти девчачьи штучки не для меня, - без обиняков ответила Лив, - Я бы с удовольствием покопалась в отцовской авто-мастерской, вместо того, чтобы сидеть и маяться с нитками-иголками. Некоторые девочки, рьяные фанатки «ниток-иголок», поглядели на неё с явным пренебрежением и неудовольствием. Лив же, была довольна произведённым впечатлением. Впрочем, это никого не шокировала, поскольку весь класс был осведомлён о её неприятии всякой женственности с любой форме. - Что же, у каждой из вас свои склонности... Прошло то время, когда юные леди все, как одна, стояли у плиты и сидели за рукоделием, - миссис Соверби поглядела куда-то, поверх наших голов, наверно, переносись на мгновение в те далёкие времена. Вдруг она встрепенулась, переходя на более деловой тон, - Совсем забыла, девочки. В субботу у меня намечена плановая закупка разных материалов для уроков. Вы знаете, как я не доверяю тем, кого директриса посылает за всем необходимым в город – что они понимают в нашем тонком ремесле? Поэтому я хожу сама. И, поскольку годы моего расцвета остались в прошлом, мне необходимы помощницы. Ну, девочки, кто из вас готов пожертвовать свободным временем, ради дотошной старухи? Почти половина класса подняла руки. Девочки вполне были готовы убить целый день, путешествуя по разным лавкам в компании «дотошной старухи», как с улыбкой называла себя миссис Соверби. Я не проявила никаких признаков желания. - Хорошо, девочки, - она оглядела класс и задержалась взглядом на мне. Подозрительно долго, от чего я почувствовала лёгкую панику. И она оказалась не напрасной: - Вот вы, мисс Лейн, да? И вы, - она указала на Ван Дайк, прячущуюся за спинами учениц, - Кажется, вы, девочки, не очень ладите. Как на счёт совместного похода за бисером и нитками? Заодно побольше узнаете о традициях нашего интерната. И я знаю – не отпирайтесь – на эти выходные вы обе остаётесь здесь. Так какой толк зря просиживать в своей комнате или без дела бродить по улицам? Я замерла, не зная, что ответить. Целый день в тесных магазинчиках в компании учительницы – пусть и любимой, - и Ван Дайк? Но, прежде чем мы обе успели хотя бы открыть рот для протестного заявления, миссис Соверби уже огласила своё решение. Суббота. Три часа дня. Сделав глубокий вдох, я в пол оборота глянула на Александру. Та пожала плечами и слегка усмехнулась: «Я здесь ни при чём. Но тебе, конечно, не повезло».