С чистого листа

— Я пришел их тебе вернуть, Жюли… Они смотрели друг другу в глаза так долго, пока Жюли не надоело стоять у дверей, и она, попрощавшись с ним, собралась уйти. Но он не дал ей этого сделать, он поставил ногу между дверью, не давая захлопнуть ей дверь. Том снова протянул к ней руку, теперь он видел в её глазах загоревшийся огонь и азарт. Жюли резко притянула его к себе, пропуская внутрь и прижимая к стене. Однако больше попыток она не делала, просто стояла и смотрела в его глаза выжидающе, хотела снова уйти. Но, через мгновение, была прижата к стене сама, а Том впился в её губы поцелуем, сжимая талию сильно пальцами. Она не заставила его ждать и ответила на поцелуй. Время как будто бы остановилось. Перестало иметь значение всё, лишь только бы продолжать делать то, что они только начали. Она начала стаскивать с него пальто, а потом и пиджак, притягивая ближе к себе и обнимая руками его за шею. Так быстро, как только могла. Он взял её на руки, унося в спальню и ставя около кровати на ноги. Он расстегнул платье и сбросил его к её ногам. Они вновь накинулись друг на друга, продолжая рьяно целоваться, пытаясь перехватить друг у друга инициативу. Поцелуи спускались вниз по её шеи и плечам, а его руки продолжали исследовать мягкие изгибы её тела. Она быстро расстегивала его рубашку, притягивая к себе мужчину для поцелуя. Она жадно целовала его, оставляя красные следы на его шее. Он кинул её на кровать, поглощая её фигуру потемневшими от желания глазами. Он навис сверху, продолжал оставлять на её коже поцелуи, а потом вновь возвращался к ее губам, дразня Жюли. Поцелуи были дразнящими и почти невесомыми, но ей было этого мало. Она сама опрокинула его с себя, заставляя лечь на спину. Теперь она была главной, она правила этим пиром. Жюли исследовала его губами, вырисовывая на его коже только ей ведомый узор. Она с жадностью впитывала каждый его вздох и выдох. Нет, сегодня она определенно чувствовала себя королевой. Она — победительница вновь, в их вторую ночь. Она целовала его грудь ключицы, плечи, позволяя быть необузданной. Когда они избавились от всей одежды, между ними не было ни единой преграды, которая могла бы им помешать. Том подмял её под себя, к черту эту медлительность. Они хотели получить это сразу же, не медля, не как в первый раз. Сегодня все было быстро, рвано, чересчур страстно и бурно, но никто не жалел о содеянном. Они совершали падение в бездну чувств, поглощающей их страсти. Жюли отчаянно впивалась в его губы новым поцелуем снова и снова; царапала его спину, оставляя на ней алые дорожки крови, но ей было совершенно на это наплевать. Он все сильнее вжимал её в постель, продолжая целовать грубо и напористо. Они двигались в унисон, их сердца бились быстро и беспорядочно, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди. Им было наплевать сегодня вообще на все. Главное, что сейчас они вместе. Одно целое, одно единое существо, одна душа, одно дыхание, разделенное на двоих. Их пальцы были сплетены в крепкий замок, его дыхание опаляло её щеку, её — его шею. Существовал только один мир, где были только они вдвоем. Они растворились друг в друге, стали единым целым, ничто не существовало для них в этот миг. Только они. Только их переплетенные души, только дыхание, единое, разделенное на них двоих. Миг. Искра, и этот огонь уже потушен. Они лежали в объятиях друг друга, даже не пытаясь пошевелиться. Он медленно водил пальцами по её позвоночнику вниз-вверх, заставляя Жюли жмуриться, как довольную кошку, от его мягких и теплых прикосновений. Они некоторое время молчали, лежа в обнимку, но потом Жюли поднялась с кровати, заворачиваясь в простынь, и подошла к окну. — Этого не должно было произойти, ты ведь понимаешь? — спросила резко она, смотря на ночной Лондон. — Знаю, что не должно. Но, черт возьми, Жюли, ты во мне пробуждаешь тот адреналин, который я не испытывал годами, — произнес Том, взъерошивая свои волосы. — Вот как? — Жюли в удивлении изогнула бровь. — Сегодня днём мы сказали, что забудем то, что было вчера ночью, а сейчас опять переспали. — Ты знала, что так будет, не так ли, Жюли? — Том подошел к ней, поворачивая её лицом к себе. — Против желаний мужчины не попрешь, — выпалила мгновенно Жюли, — даже если и знала, то этого не должно было произойти, понимаешь? Мои желания должны остаться желаниями, а не воплощаться в жизнь. — Ты так спокойно об этом говоришь, что мне от этого не по себе, — он обнял её за плечи, притягивая к себе. — Я не должен был к тебе сегодня приходить. — Всё равно это случилось, Том. Мы строим козни за спиной наших девушек и мужей, — Жюли положила голову на его плечо, давая себе возможность расслабиться. Они просто стояли и молчали, смотря на ночной Лондон. Каждый из них обдумывал всё происходящее, что случилось между ними. Сложно было в это поверить, но в этот раз этого захотел сам Том, сам захотел с ней переспать, а она и не стала отказываться, понимая, что в очередной раз этот мужчина ведется на её уловки. Хотя на самом деле она случайно оставила перчатки на том столе, просто про них забыла, а теперь… Она стояла рядом с ним у окна, находясь в его крепких и успокаивающих объятиях. — Плевать на всё, что было, и мне всё равно, что уже будет, — сказал после долгого молчания Том, разрывая объятия. — Хочешь сказать, что тебе все хотелось бы оставить как сейчас, этой ночью? — её голос был еле слышимым и очень спокойным. — Да. Пусть будет то, что будет, — он поцеловал её в макушку. — Тогда и мне плевать на всё, Том… Она потянулась к нему за поцелуем и его получила. Он снова бросил её на кровать, но на этот раз всё было по-другому, хотя в их жилах текла чистая страсть. Была только всепоглощающая страсть, от которой каждая клеточка существа сгорает и вновь возрождается. И хотя это только их вторая ночь, но всё было так, как будто они вместе не первый год, а уже очень много лет. Они заснули в обнимку, но теперь Жюли не боялась, что не застанет утром Тома рядом. Сегодня он останется, что-то всё же переменилось, и этому она была рада. Только теперь понимала, что должна хранить в секрете эти отношения с Томом, а может потом она расскажет о них Клодин. Это только их, только то тайное, что связало Тома и её вместе, но никто не знал, насколько долго всё это затянется. Возможно, это будет кратковременный роман во время их съемок, а потом она снова его бросит, когда Том ей надоест, а, возможно, это будут очень долгие отношения, как с Джеком. Но вопрос состоял теперь только в том, что она скажет потом Джеку? Париж, дом семьи Галон… Айседора сидела на краешке кровати, надевая наспех шелковый халат, который недавно купил ей Винсент. Она пыталась уже второй день поговорить с Винсентом о его непутевой женушке, но каждый раз он уволакивал её за собой на постель, пытаясь тем самым заткнуть её на какое-то время. Винсенту было приятно, что теперь, пускай и временно, Айседора жила рядом с ним, встречая в его собственном доме с ужином и в красивом платье из дорогих бутиков Латинского квартала. Они не любили выходить вместе публично, встречаться по вечерам на улицах, они просто проводили время дома, наслаждаясь атмосферой уюта и домашнего тепла. — Винсент, может уже поговорим по-нормальному, и ты не будешь затаскивать меня в постель до этого разговора? — спросила вдруг она, подходя к нему. — Что за разговор? Если опять о Жюли, то уволь меня от твоих нотаций, — резко отрезал Винсент, не пытаясь даже взглянуть на неё. — Вообще-то именно о ней. Тебе не кажется, что она ведет себя слишком лицемерно и самоуверенно, она хочет тебя держать на коротком поводке, но при этом она хочет гулять с другими налево и направо, разве это нормально? — По-моему да. Я же нахожусь с тобой, значит, изменяю ей, так почему ей нельзя, Айседора? — она попыталась положить руки на его плечи, но он перехватил ее ладони и отошел от женщины в сторону, и, скорее всего, он был уже слишком раздражен. — Твоя Жюли даже не захотела со мной встречаться, а я ей ведь хотела предложить сделку, Винсент! — Если эта сделка — я, то я вполне соглашусь с Жюли. Я ничего не хочу менять, и ты это знаешь лучше, чем кто-либо, — он наспех надевал уже пальто, желая поскорее уйти из квартиры. — Потому что ты трус, и всегда был им, просто признайся, что тебе слабо её бросить и остаться со мной! — в Айседоре клокотал гнев, и она подошла к нему и ударила со всей силы в плечо. Винсент потер то место, куда пришелся удар, но ничего более не стал делать. Он просто решил уйти, дабы не произошло ещё чего похлеще. — Вот и отлично. Разбирайся со своими чувствами одна, а я пошел прогуляюсь, может даже позвоню Жюли, — он громко хлопнул дверью и вышел на улицу, набирая номер Жюли. Но та ему так и не ответила, несмотря на то, что он набирал её номер не один раз. Винсент долго блуждал по ночному Парижу, пытаясь унять свой гнев, ибо не каждый день Айседора закатывала ему такие сцены, которые он терпеть не мог. Даже когда они ссорились с Жюли, он всегда мог найти долю сарказма и иронии, но никогда не переходил с ней на крик, а просто был спокойным и равнодушным, казалось бы, ко всей ситуации. Но сегодня… Нет, он знал, что когда-то этот день настанет, разговор с Айседорой, но пока его в жизни всё устраивало, да и потом, Винсент ей обещал, что порвет с Жюли только тогда, когда у них реально будет такая точка невозврата, после которой они точно разведутся. Но на большее пока он не был согласен. Муж Жюли познакомился с Айседорой Дюпре пару лет назад, когда впервые увидел её на сцене кабаре. Тогда что-то в его взгляде изменилось, он хотел часто созерцать эту женщину на сцене, а после нескольких визитов в зал, он решился и пройти к ней познакомиться. С тех пор завязались их отношения, которые длятся до сих пор. Но главная проблема была для Винсента в том, что обе женщины, и Жюли, и Айседора, были ревнивы. Ни одна из них не желала просто так отпустить от себя Винсента. Винсент не знал, что делать, поэтому в очередной раз позвонил Жюли. Шли гудки, но никто трубку не брал. Похоже, она как обычно либо со своим любовником, либо со своей подругой прожигают жизнь. В этот момент что-то больно кольнуло Винсента, потому что здесь он был без неё и порядком уже соскучился по их странным разговорам с иронией и упреками. Да и он был бы рад её увидеть в Париже, обнять и поцеловать целомудренно в лоб, как в старые добрые времена, когда Жюли играла в театре, а не в кино и не изменяла ему с разными мужчинами. После того, как она обрела уверенность в себе и стала играть в кино, тогда все их отношения пошли прахом. Она хотела быть его женой, а в итоге она стала ему кем-то вроде дочери, которую он опекал, и готов был исполнить любой её каприз. Любой, не важно какой. А он в это время ходил к любовницам. Винсент понимал Жюли, она была одинокой, хотела любви не отцовской, а просто мужской, чтобы её обожали. Но, в конце концов, она не получила ничего, когда вышла замуж за Винсента. Проблема была и в нем, ведь Жюли была дочкой его лучшего друга, с которым он всегда проводил очень много времени вместе. Всё дело было в его голове, потому что он всегда видел, как Жюли росла на его глазах, как хорошела и становилась взрослой. Для Винсента она навсегда останется девочкой юной и хорошенькой. Поэтому, когда её родители погибли, и он решился приютить её к себе, как и обещал его лучшему другу, через год он предложил ей выйти за него замуж. Хотя это было предложение, которое он не хотел делать: его уговорили друзья жениться на Жюли по пьяни, так что отвертеться после у него не получилось. А так, его все вполне устраивало и до женитьбы, потому что их отношения и были слишком невинны из-за тараканов Винсента в голове. Скорее, это были отношения отца и дочери, а об этом Жюли узнала уже через несколько лет после женитьбы. Он неожиданно вспомнил, как бросил Жюли в первую брачную ночь. Как она пыталась его целовать, а он пытался увернуться от неё, а после вообще ушел к своей очередной любовнице, ничего не сказав на прощание Жюли, ничего не объясняя. Нет, он не считал их брак ошибкой, но он считал ошибкой его отношение к ней после свадьбы. Его безразличие, его равнодушие. И это все долго не могла понять Жюли. А спустя год и она стала ему изменять, когда узнала о его многочисленных связях с любовницами. Ей хотелось той любви, которой не могла получить от Винсента, а потом ей подвернулся этот актер Жан Луазель, после которого у его жены окончательно снесло крышу. Вот и получил Винсент по заслугам. Галон возвратился домой поздно, уже утром, когда только-только начинало светать, а прохожие начали проходить по улицам, садясь в автобусы и такси, чтобы добраться до работы. Винсент шёл в расстроенных чувствах домой, не зная чего ожидать от Айседоры, ведь она могла вновь устроить ему истерику. Но как только он пришел домой, его сразу же уволокли в спальню, и женщина набросилась на него, как на свою добычу, а Винсент и не стал сопротивляться её напору. А когда все стихло, Айседора потянула его на кухню, чтобы подать завтрак, который совсем недавно приготовила. Они молчали, ничего не говорили друг другу, просто завтракали, и каждый думал о своем, каждый хотел побыть в одиночестве, но никто не пытался этого сделать… Лондон… Утро… Жюли просыпалась в очередной раз от звонка на телефоне, и каждый раз когда видела, кто звонит, просто игнорировала мужа. Сейчас она была с Томом, который в этот раз не ушел от неё с утра пораньше. Он спал мирно рядом с ней, прижимая к себе рукой за её талию. Что-то ей подсказывало, что она наломает дров из-за этого мужчины, но постоянно откидывала эти мысли в сторону. Она не знала, как скажет всё Джеку, как скажет это мужу, хотя очень часто она умалчивала про своих любовников. Она думала о том, что вот так просто заполучила вчера мужчину, а теперь он окончательно в её власти. Возможно, потом она насытится этими отношениями и просто уйдет от Тома без прощания, но ей не хотелось в это верить. Она заполучила то, что хотела. Она — стерва, самая настоящая, но менять в жизни она ничего не хотела, тем более это случилось не по её вине, почему она стала такой. Всё дело было в браке, в его начальных годах, но, с другой стороны, она могла выкачивать из Винсента и деньги, и хорошее положение в обществе, играя идеальную супружескую пару на публике. Она пыталась шантажировать его разводом, нагло этим пользовалась, но явно не собиралась давать на развод, всё это был лишь один блеф, потому что она крепко держалась за мужа. Но всегда считала, что когда разбогатеет, станет очень известной, вот тогда можно будет и уйти от мужа, прикарманив часть его состояния ещё в добавок. Узнав правду о том, почему они не могли быть настоящими мужем и женой, расставила всё по своим местам. Потому что после этого Жюли действительно стала относится к Винсенту, как к другу или родному дяде, но не как к мужу. И в этом была очень тонкая грань. Они просто вместе жили под одной крышей, но больше другого их ничего не связывало, кроме не самого хорошего прошлого. Нет, их отношения были частенько теплыми и милыми, но всё это было до встречи с Томом. А после… Стало все совсем другим, ибо теперь её объектом преследования был Том, а не Джек и Винсент. Но кто ж знал, что в итоге у неё действительно появится симпатия к актеру. Настоящая и реальная. Может, это ещё перерастёт в нечто большее, но пока никто не знал ответа. Жюли повернулась к Тому, который только что открыл глаза. Он внимательно смотрел на Жюли, гладя ладонью её щеку. Без разговоров, без суеты и спешки. Так все и должно быть. Они просто смотрели друг другу в глаза и изредка целовались. Нет, им не нужна животная страсть и похоть, хотя уже две ночи подряд именно эти чувства они оба и испытывали. Вдруг зазвонил телефон на прикроватной тумбочке. Жюли отпрянула от Тома и потянулась за телефоном. — Черт! — неожиданно громко выругалась она. — Это опять муж? — спросил Том, приподнимаясь с постели на локти. — Именно он, кто же ещё может звонить из Парижа? — шутливо переспросила Жюли, игнорируя звонок. — Может, ответишь? — Пусть помучается, чуть позже позвоню, — она положила обратно телефон и вновь потянулась к Тому. — Уж очень вы добрая, мадам Варно. Они оба рассмеялись, а потом он повалил её на спину, жадно целуя в губы, заставляя плавиться от его ласк и прикосновений. Спустя время, уставшие и радостные они лежали в обнимку, дожидаясь, пока будильник прозвонит. Она слышала только, что ей пришло сообщение и, когда она отправила Тома в душ, схватила телефон и удивилась тому, что увидела. Она не знала что делать, просто долго думала, а потом спросила Тома насчет завтрака: — Тебе что-нибудь заказать в номер? — Нет, спасибо, но я должен уже сейчас идти. — Том вышел из ванной уже полностью одетый в костюм и подошел вплотную к Жюли. — Нужно заехать домой и прихватить кое-какие вещи с собой. — Мы встретимся сегодня вечером? — вдруг прошептала она, поднимаясь на носочки и произнося эти слова ему на ухо. — Посмотрим. Но ничего не хочу загадывать, просто позвоню тебе, — Том поцеловал её в уголок губ и пошел к выходу, на прощание последний раз взглянув на Жюли. Когда он ушёл, Жюли облегченно выдохнула, ибо она сильно нервничала из-за того сообщения и той шаловливой ситуации, которая могла бы произойти. Она еще раз глянула на экран телефона. Это было сообщение от Джека, про которого совсем забыла. Они ведь обещали встретиться сегодня утром… Вот черт! «Буду через час у тебя в номере. Дождись меня. Джек» До его прихода оставалось десять минут...