Казнить нельзя помиловать

По приказу лекаря, Тиля уложили на стол. Почти сразу рядом оказался тот слуга, что сидел в коридоре, он принес еще кувшин с водой и забрал плащ графа. Рэни только в этот момент сообразил, что графа известие застало на пороге дома, и он сразу же ринулся в подвал. Лекарь некоторое время водил ладонями по спине и животу Тиля, что-то бормоча себе под нос и хмурясь, а граф, поддерживая голову мальчишки, старался напоить его водой, а потом придерживал, когда того мучительно рвало. - Что с ним, Маркон? – граф выглядел очень озабоченным. - Сложносоставной яд. Вызывает спазм дыхательных мышц. Нужно срочно отнести его наверх, в мою лабораторию, здесь я не смогу ему помочь. - Хорошо, - граф подхватил Тиля на руки и почти бегом устремился к двери, за ним поспешил лекарь, а когда Рэни попытался выйти за ними, ему преградил дорогу слуга. - Не велено, - коротко произнес он и, захлопнув дверь, повернул ключ в замке, оставляя Рэни мучиться в неизвестности. Обеспокоенный судьбой Тиля, Рэни метался по комнате, время от времени замирая и прислушиваясь к происходящему в коридоре, но все было тихо. Прошел не один час. Рэни уже и сидел, и лежал, даже пробовал разглядывать картинки в принесенных Тилем книгах, но переживания не давали подолгу усидеть на одном месте, и он вновь начинал мерить шагами место своего заточения, в волнении сжимая и разжимая кулаки. Наконец, замок щелкнул. Рэни подхватился и сделал несколько шагов к входу. Дверь тут же открылась, и на пороге появился граф. Он окинул Рэни тревожным взглядом, потом как-то странно выдохнул. Рэни уже открыл рот, чтобы спросить как Тиль, но его прервали. - Быстро отвечай: что из еды ел Тиль, но не тронул ты? - Я? При чем тут?.. – Рэни невольно оглянулся на стулья, на которых все еще стоял поднос с остатками их трапезы. В волнении он совершенно забыл о еде. – Так это что, меня хотели…? - Тебя. Что ты НЕ ел? - Э-м, паштет. А еще морс не пил. Граф быстро подошел к подносу и, прихватив все названное, устремился к выходу. - Как Тиль? - Жив, - коротко бросил граф, и дверь тут же закрылась. - Эй, подождите! Долго еще мне тут сидеть? – Рэни несколько раз стукнул по двери кулаком, но ответа так и не дождался. - Видимо, до скончания века, - тяжело вздохнул Рэни и медленно поплелся к своему топчану. Известие о том, что мальчишка жив, порадовало его, а вот то, что травить собирались именно его – напугало. Кто? Ясно, что кто-то из домашних слуг, боявшихся разоблачения. За что? Тоже было понятно, за то, что мог рассказать что-то такое, что наведет графа на след предателя. Но сам Рэни никак не мог понять, что такого страшного он мог еще знать. Никто из слуг с ним не общался, ничего ему не говорил. И почему его не попытались отравить раньше, когда он только появился в доме? Почему именно после допроса произошло покушение? Рэни раз за разом прокручивал свой вопрос, но ответа на все эти вопросы у него не было. Через несколько часов, когда голод ненавязчиво напомнил о себе, замок вновь щелкнул, пропуская в комнату графа. В руках у него были миска с мясным рагу и кувшин с водой. Молча отдав это Рэни, граф развернулся, собираясь уходить. - Постойте. Как Тиль? - Выживет. - А отравитель? - Пока не найден. - Меня надолго здесь заперли? И снова этот вопрос остался без ответа. Граф ушел, оставляя узника в расстроенных чувствах. С рагу Рэни расправился быстро, а воду решил пить понемногу, мало ли что. Когда Рэни лег, собираясь вздремнуть, фонарь на стене превратился в тусклый, едва освещающий помещение огонек. - Проклятая магия, - шмыгнул носом Рэни. Теперь он отлично понимал тех, кто говорил, что нет ничего тяжелее, чем ждать. Неизвестность была муторной, тревожной, так что даже уснуть сразу не получилось. Несколько часов Рэни пролежал, вглядываясь в игру теней на потолке, вспоминая свою жизнь и думая, думая, думая… Так незаметно он и заснул, а разбудил его слуга, принесший завтрак. На все вопросы Рэни тот угрюмо отмалчивался, только мотнул головой, приказывая отойти от двери, когда Рэни вцепился в нее пальцами, умоляя сказать хоть что-нибудь. То же самое повторилось и в обед, и вечером, когда ему принесли ужин, а вот ночью… Рэни, томимый тревогами, спал чутко, так что щелчок замка и голос графа, раздавшийся за дверью, заставили его проснуться и сесть, жадно вглядываясь в полумрак за открытой дверью. - Но, Ваша Свет… - донесся до Рэни тихий голос слуги. - Пошел вон, я сказал! – окрик графа прозвучал с такой яростью, что Рэни вскочил на ноги, не зная, чего ожидать. В следующую секунду граф был уже в комнате. Он с грохотом захлопнул дверь и впился в Рэни взглядом убийцы, так что тот невольно попятился. К сожалению, лежак никуда не делся, так что, сделав шаг назад, Рэни запнулся и рухнул на кровать, достаточно сильно приложившись головой о стену. Пока он с шипением потирал ушибленный затылок, граф оказался рядом. Волосы на голове Рэни были очень коротки, но все же граф запустил в них пальцы и сжал волосы в кулак, заставив Рэни вскрикнуть от боли. - Сучонок, - зашипел граф, зло сверкая глазами, и Рэни почувствовал исходящий от него спиртной дух. Граф был пьян. – Что в тебе такого, сучонок, что люди, которых я считал преданными до мозга костей, предают меня? - При чем тут я? – Рэни слабо дернулся, пытаясь уйти из захвата, но граф не отпустил, а только еще сильнее сжал пальцы и дернул его так, что их лица почти соприкоснулись. - При всем. Ты во всем виноват. С того момента, как я нашел твою миниатюру, все пошло кувырком. Ты. Все ты! – и он снова дернул Рэни за волосы. Не в силах терпеть подобное издевательство, Рэни, что есть сил, оттолкнул графа. Тот все же отпустил волосы и по инерции сделал два шага назад, чтобы сохранить равновесие, но это не успокоило, а напротив, еще сильнее разозлило графа. - Ах ты, сучонок, - Рэни вскочил на ноги, но граф был уже рядом. Взмах руки, и Рэни откидывает назад увесистой пощечиной. – Шлюшонок никчемный. Сильные руки рванули штаны, и Рэни вскрикнул, почувствовав, как они одним движением спускаются к коленям. - Нет! – Рэни попытался оттолкнуть графа, но тот навалился на него сверху, тяжело дыша. - Нет? Шлюха отказывает кому-то в доступе к телу? И чем же я тебе не хорош? – пальцы графа вцепились в горло Рэни, перекрывая доступ воздуху. – Отвечай! Но Рэни мог только прохрипеть что-то невнятное, пытаясь отодрать пальцы графа от своей шеи. - Что? Мечтаешь о поцелуях? – граф наклонился к самому лицу Рэни и оскалился. – Шлюх не целуют. Их трахают. Ах да, забыл, ты же это делаешь только за деньги. Ну, так я тебе проплачу и этот раз, и прошлый, - граф отпустил многострадальное горло, сорвал с пояса кошель, дернул узел, а когда тот не поддался, просто разодрал его зубами, после чего высыпал золотые монеты на кашляющего и пытающегося восстановить дыхание Рэни. – Этого вполне хватит, еще и на следующий раз останется. А теперь хватит играть в недотрогу. Скинул штаны и встал раком, пока я не попросил по-другому. Немного пришедший в себя Рэни взглянул в лицо графа и содрогнулся от страха: оно было искажено, глаза горели, как у безумца, губы подрагивали – в таком состоянии граф мог не просто изнасиловать, но и убить. Еще никогда Рэни не было так страшно. Несколько дней назад, сидя у могилы родных, он мечтал умереть, теперь же все естество желало только одного – жить. Инстинкты буквально вопили о том, что нужно подчиниться, позволить хищнику терзать себя и надеяться, что, наигравшись, тот уйдет, не добив. Конечно, можно было попытаться вырубить обезумевшего графа, но если он ошибется, ему не жить. К тому же, кольца управления по-прежнему были надеты на мизинец, а значит, когда графу надоест ждать, он может не потребовать подчинения, а просто подчинить тело магией и делать все, что в голову взбредет, а это казалось Рэни еще более опасным. Мгновенно взвесив все за и против, ни слова не говоря, Рэни сбросил штаны и послушно развернулся к графу задом, опускаясь грудью на лежак. - Хороший мальчик, - немного успокоившись, граф довольно сильно шлепнул Рэни по правой ягодице, оставляя на ней след ладони. – Раздвинь сам. Рэни и это требование выполнил, послушно раздвинув ягодицы, и чуть вздрогнул, когда слюна попала на анус. Долго разрабатывать вход граф не стал, так что Рэни постарался максимально расслабиться, понимая, что, если обойдется без разрывов – это будет чудо, слишком долго у него никого не было, так что без масла и подготовки... - Пожалуйста, только не рви, - прошептал Рэни, теряя всякую надежду, но его, кажется, услышали. Граф вдруг замер, приставив головку возбужденного члена к анусу, а потом что-то прошептал, провел ладонями по бокам и медленно двинул бедрами, постепенно погружаясь в тесноту. Поначалу было больно, несмотря на медленное и осторожное проникновение, на глазах Рэни даже слезы невольно выступили, и подушку пришлось прикусить, делая стоны глухими и невнятными, но вскоре тело привыкло, боль отступила на второй план, и Рэни немного прогнул спину, чуть подавшись назад, облегчая проникновение. - Хороший мальчик, - граф одобрительно похлопал его по бедру, и Рэни всхлипнул. На языке так и вертелся ехидный вопрос: «ты уж реши кто я: шлюха или хороший мальчик?», но благоразумие не позволило словам сорваться с губ. Граф постепенно наращивал силу фрикций и глубину проникновения. Поначалу он имел Рэни сзади, потом перевернул его на спину, закинув ноги себе на плечи, и, войдя одним движением, принялся вбиваться, тихо постанывая от удовольствия. Но и этого оказалось мало. Через некоторое время граф вновь вышел из него, чтобы уложить на бок, прижав одну ногу Рэни к его груди, а вторую отведя вверх. Сколько это длилось Рэни не смог бы сказать, даже если бы от этого зависела его жизнь. Разогретый алкоголем граф никак не мог достичь своего пика. Он вертел Рэни, как хотел, менял позы, трахал то лежа, то стоя, изредка лаская его вялый член. Когда Рэни в третий раз перевернули на спину, он взвыл от желания задушить ненасытное чудовище, в которое превратился граф. - Да когда ты уже кончишь? – закричал Рэни, изо всех оставшихся сил сжимая внутренние мышцы, и граф, словно ожидавший этих слов, содрогнулся всем телом, заваливаясь на лежак. Рэни, чей натертый анус жгло от множественных проникновений, кое-как выбрался из-под засыпающего графа и скатился на пол. Внизу болело. Но сильнее всего болело где-то глубоко в груди. Хотелось плакать, уже в который раз за последний месяц, но сил на слезы просто не было. Если бы Рэни не знал, что граф может быть другим, если бы на себе не испробовал его нежные ласки, ему, возможно, не было бы так больно. Контраст между тем, что было, и тем, что он испытал сейчас, оказался настолько разителен, что Рэни понял, он больше никому и никогда не позволит так с собой обращаться. Осталось только найти возможность избавиться от оков и сбежать. Тихий, немного безумный смех сорвался с губ Рэни. Сбежать. Снять и сбежать. - Ах, если бы это было так просто. Боги, за что вы наказываете меня? Что я сделал? Так и не дождавшись ответа, Рэни с трудом поднялся, прихватил кувшин с оставшейся водой и немного привел себя в порядок, убеждаясь, что обошлось без разрывов, хоть болело все внутри довольно сильно, да и припухло изрядно. Еще бы, столько раз принять в себя не самый маленький член. Рэни вздохнул и поглядел на похрапывающего графа, развалившегося на его постели. Осталось решить еще один вопрос. Спать на холодном полу совсем не хотелось. Рэни подошел к своей кровати и легко потряс графа за плечо: - Ваша Светлость, это мое место. - Пошел вон, это мой дом, все в доме тоже мое, - невнятно забубнил граф, уткнувшись лицом в подушку. - Я бы ушел, да мне ошейник мешает и браслеты ваши. Рыкнув, граф приподнялся, практически не глядя, нащупал шею, что-то сделал, и ошейник, послушно раскрывшись, упал. - А браслеты? – замирая, спросил Рэни, подставляя руки. Браслеты тоже были расстегнуты практически наощупь. - И на ногах, - Рэни выпрямился, поставив правую ногу на лежак. Он не мог поверить в свою удачу. Неужто боги еще не наигрались с ним? - Блядь, когда же ты уже угомонишься, - выругался граф. Рэни на мгновение затаил дыхание, испугавшись того, что граф сейчас окончательно проснется, поймет, что он делает, и будут у Рэни еще большие проблемы, но все обошлось. Когда ножные браслеты тоже были сняты, граф отвернулся лицом к стене и пробормотал: - Все, а теперь забирай деньги и проваливай, чтобы глаза мои тебя не видели, сучонок. - За свободу – спасибо, Ваша Светлость, - так же негромко ответил Рэни, надевая штаны. – А деньги… - он подопнул носком одну из золотых монет, щедро рассыпанных по полу и даже лежаку. – Можешь своими деньгами подавиться, Твоя Светлость. Оказавшись за дверью, Рэни оглядел пустой коридор и с трудом подавил в себе желание замкнуть графа внутри, очень уж призывно ключ торчал в замке. Такого ему точно не простят. Вместо этого он быстро прошел по коридору к лестнице. Оказавшись в холле, замер на мгновение, соображая, куда идти, но тут из кухонных дверей вышел слуга, который несколько дней назад передавал Рэни приказ о завтраке с графом. Слуга тоже узнал Рэни и удивленно вскинул брови, что-то пряча за спиной: - Ты чего тут? - Хотел узнать как Тиль? - Нормально, спит уже давно, - слуга пожал плечами. – А ты чего тут ходишь? - Меня граф выгнал. Велел убираться, только на улице холодно, а у меня ни плаща, ни обуви нормальной. - А-а, ага, - слуга понимающе покивал, окидывая Рэни взглядом с ног до головы. – Ты это… если что, ты меня не видел, а я тебе за это кое-что из одежки принесу. Конечно же, Рэни согласился, тем более, что он успел рассмотреть, что именно прятал от него слуга. В одной его руке была зажата жареная курица, а в другой запотевший кувшин с пивом, судя по запаху. Когда хозяин не видит, отчего бы слугам не отдохнуть? Беды от такого воровства Рэни не видел, он и сам не раз промышлял подобным. Вряд ли этот «воришка» собирался съесть все в одиночестве. Вскоре Рэни действительно стал обладателем плаща, довольно теплого, хоть и не нового, и сапог. Они оказались немного велики, но Рэни с детства умел наворачивать портянки, поскольку детям обувь всегда покупали «на вырост». Поблагодарив слугу и пожелав ему приятного аппетита, Рэни отказался от предложения переночевать со слугами, чтобы уйти, когда рассветёт. Граф мог проснуться в любую минуту и, не найдя его, отправиться на поиски, которые для Рэни вполне могли закончиться плачевно. Он покинул дом и смело зашагал к воротам, глубоко вдыхая пропитавший все вокруг запах осени. Привратник тоже еще не спал. Заметив Рэни, он долго разглядывал его, потом спросил: по какой надобности тот идет, а, услыхав, что граф лично его выгнал, равнодушно пожал плечами и отворил ворота, выпуская на улицу. Рэни даже не задумывался о том, куда идти. Он просто брел по улице в нужном направлении, пока не оказался у ворот в дворянские кварталы. Там стражники обложили его матами, поскольку Рэни очень долго и нудно упрашивал их открыть ворота, но все же смилостивились над слугой, которого злой хозяин выгнал, на ночь глядя, без единой монетки. Дальше было проще. Заведение мадам Хлои не закрывалось никогда, как и большинство «веселых домов» в столице. Рэни надеялся, что по старой памяти ему там предоставят койку на ночь, хотя бы и на чердаке, но без клиента, ну и заживляющей мазью заодно обеспечат, очень уж внизу саднило после графа. Так оно и получилось. Мадам Хлоя встретила его приветливо, а когда поняла, что Рэни не работать пришел, а только лишь провести ночь под крышей, даже немного расстроилась. - О тебе часто спрашивают, - поведала она, провожая Рэни в пустующую комнату, но его уже не интересовал прежний заработок. Что-то в нем сломалось после всего произошедшего. Не мог он подставить себя клиенту, ни за какие деньги. Противно было. Впрочем, говорить это мадам Хлое он не собирался. Просто поблагодарил за все, даже руку поцеловал, получив в ответ шуточный подзатыльник и слова: - Спокойной ночи, дурачок. Утром, наскоро перекусив и прихватив с собой небольшой узелок, в который заботливая хозяйка собрала ему бутерброды, он вышел и направился в сторону торговой пристани. Рэни собирался наняться на какой-нибудь корабль, все равно кем, лишь бы убраться подальше от столицы, но по дороге задумался о предстоящих переменах в жизни, и ноги сами понесли его на торговую площадь. В первое мгновение, оказавшись в разноголосой толпе покупающих и продающих, Рэни растерялся, не понимая, зачем пришел в продуктовые ряды, когда нужно было обойти площадь по краю, но потом решил, что может прогуляться в последний раз и вспомнить юность, ничего страшного из-за этого не произойдет. Он недолго бродил среди рядов, даже умудрился стащить яблоко с одного прилавка, пока продавщица переругивалась с соседкой из-за товара. Не то чтобы он хотел это яблоко съесть, просто… вспомнилось вдруг. Так, шагая между рядами и похрустывая яблоком, он оказался на другом конце площади - в живых рядах. Когда-то, лет триста назад, здесь можно было купить настоящего клейменого раба, теперь же в этой части продавали животных на любой вкус. Всевозможные псы для охраны, охоты или просто для забавы. Домашние коты и хори, предназначение которых было в избавлении жилых домов и прочих помещений от грызунов. Дикие животные для дворянских зверинцев. Соколы и ястребы для охоты. Домашний скот и птица на убой, для тех, кто желал получить свеженину к ужину. Экзотические и ядовитые холоднокровные твари, которых охотно скупали лекари и маги для опытов. А самый дальний, но при этом самый большой, кусок рыночной площади предназначался для продажи лошадей. Тут, помимо нескольких десятков загонов, в которых лошади были рассортированы по предназначению, полу и возрасту, имелось три площадки, на которых можно было опробовать свою покупку, прокатившись верхом. Крайние загоны предназначались для упряжных лошадей. Кони с мощными ногами и шеями, крупные и холеные, они заставили Рэни ненадолго остановиться. Конечно, покупать он ничего не собирался, денег у него не было даже на покупку мыши, но ведь за просмотр денег не брали, вот Рэни и смотрел, любуясь их силой и грацией. Дальше выставлялись лошади для охоты. Не такие мощные, как упряжные, но не менее выносливые, эти кони были способны часами скакать с всадником на спине, перепрыгивая препятствия. А еще хорошо обученный конь вполне мог противостоять зверю, решившему напасть на его хозяина. Такой конь был и у его отца. Вернее у человека, который был для Рэни отцом. Он хорошо помнил темно-гнедого Дубка, которого забрал новый егерь, назначенный старым бароном вместо погибшего. Отогнав прочь всплывшие воспоминания, Рэни двинулся дальше. В самом конце расположились торговцы с самым ценным товаром. Тонконогие скакуны с небольшими точеными головами, венчавшими изящные шеи – они были воистину прекрасны. Именно на таких красавцах, покрытых попонами с позолоченной вышивкой, не стыдно было выехать верхом и самому королю. И цены на таких лошадей были заоблачными. Рэни окинул взглядом загон, в котором неспешно жевали корм несколько красавиц-кобыл, и замер, увидав черного, как смоль, жеребчика, стоящего отдельно от остальных. Вороной был привязан между двух столбов, не дававших ему сдвинуться с места, пока над его задними копытами «колдовал» кузнец, подковывая жеребца. Однако вся эта возня сзади совершенно не нравилась вороному. Он нервно переступал ногами, тряс головой, похрапывал, выражая свое недовольство. Рэни и сам не понял, зачем его понесло к тому коню. Он подлез под перекладиной, быстро преодолел разделяющее их пространство и остановился перед мордой вороного. - Хочешь яблоко? – тихо прошептал Рэни, протягивая оставшуюся половину фрукта на раскрытой ладони. Вороной сначала нервно всхрапнул, дернул головой, потом потянулся, обнюхивая ладонь и угощение на ней, а затем осторожно взял остатки яблока мягкими губами. Быстрый хруст, и вот уже вороной вновь тычется в руки, выпрашивая еще чего-нибудь вкусного. - Больше нет, - Рэни улыбнулся и развел руками. - Эй, парень! – окрик заставил Рэни вздрогнуть и оглянуться. К нему спешил немолодой мужчина, явно торговец. – Ты что там делаешь? А ну, проваливай. Не покупаешь, так нечего трогать товар. - Подожди, почтенный, не кипятись, - тут же раздался голос из-за спины Рэни, и тот, испуганно охнув, оглянулся. За ним стоял уже немолодой мужчина, явно не из бедного сословия. Его одежда была добротной и явно новой, но никаких украшений, столь любимых дворянами, на мужчине не наблюдалось. Да и седеющие волосы длиной оказались всего лишь до плеч. Мужчина едва заметно улыбнулся и отослал купца, после чего обратился к Рэни: - Работу ищешь? - Да, - согласно кивнул тот. - Работа конюхом за пределами столицы устроит? - Вполне, - Рэни даже скрестил пальцы, боясь спугнуть удачу. - Тогда через два часа приходи в порт на третий причал. Корабль называется Лунная лилия. Поможешь погрузить лошадей, заодно и поговорим. Такой удачи Рэни даже не ожидал, а потому, переполненный надеждой и видениями своей будущей жизни, явился в порт даже раньше назначенного срока и около получаса просидел у сходен, ожидая своего нанимателя. Тот явился почти вовремя в сопровождении трех тяжелогруженых телег и пяти лошадей, среди которых был и знакомый вороной жеребчик. Грузчики тотчас же принялись перетаскивать мешки и ящики с телег на борт корабля, а вот лошадей мужчина им не доверил. Заметив Рэни, он кивнул ему, подзывая, и вручил повод одной из кобыл. - Заводи на борт. Справа есть навес, иди туда и привязывай покрепче. Отчалим, тогда и будем разбираться с остальным. Кобылы оказались вполне покладистыми, без колебаний прошли за человеком по шатким сходням, а вот с вороным пришлось повозиться. Поняв, что коня пугает блестящая на солнце вода под шаткой переправой, Рэни попросил у нанимателя тряпицу и осторожно прикрыл им голову коня, завязав глаза. Вороной поначалу артачился, недовольно мотал головой, но потом смирился и послушно взошел на борт. - Молодец, - тут же похвалил его наниматель, идущий следом. – Теперь я уверен, что не ошибся в тебе. Меня зовут Норстон Морн. Я директор закрытой школы для отпрысков из дворянских семей. Мальчики учатся у нас с десяти до шестнадцати лет, проживая на территории школы и только дважды в год, зимой и летом, они отбывают по домам на месячные каникулы. Работа, как ты сам понимаешь, легкой не будет. Если захочешь отказаться – плачу десять серебрушек за помощь с лошадьми, и можешь сойти на берег сейчас или плыть с нами до Крамата. - Мне нужна работа. Я остаюсь. Рэни понятия не имел, где находится тот Крамат, хотя название города слышал пару раз, но сходить с корабля он все равно не собирался, а в школе работать или еще где – ему было без разницы. Лишь бы подальше от столицы и всего с ней связанного. - Вот и славно. Если ничего в пути не произойдет, через два дня будем на месте. Койку в общей каюте я за тебя проплачу, так что спать будет где. Во время дороги твоей обязанностью будет присмотр за лошадьми. По прибытии получишь комнату при конюшне, кроме тебя у нас еще два конюха, так что найдется с кем поговорить на досуге. Питаться можешь в столовой для работников или готовить сам. Расчет будешь получать раз в неделю. Пока это три золотых, потом может быть больше. Что-то еще интересует? Рэни пожал плечами, не зная, о чем еще нужно спрашивать. - Ладно, если будут вопросы, задашь по дороге. Договор подпишем, как только прибудем на место. - Эм, простите, господин Морн, - вскинулся Рэни. – Я не умею писать и читать. - Вот как? – директор задумчиво посмотрел на Рэни. – Ну, ничего, это дело поправимое. Договор я тебе сам прочту, а за время пути, думаю, работы у тебя будет не слишком много, я смогу научить тебя писать свое имя. А может, и не только это.