Все песни о тебе

      Ничего не предвещало беды, обычный день, обычное выступление в ходе турне. Все шло как по маслу, и день приближался к своей кульминации. Сам концерт, группа имела удовольствие окончить к полуночи. Поклонники все требовали большего, но ребята не смогли этого позволить. После не запланированной, но ожидаемой автограф сессии и фото с поклонниками, что вечно толпятся у концертных залов, мест проживания, магазинов и прочего, мужчины последовали к своему отелю на машине, вот тут и началось это самое «Все».       Добраться до отеля было не так далеко, именно поэтому когда средство передвижения заглохло всего в паре кварталов, водитель, выругавшись, принялся разбираться, в чем дело, а Лёва и Шура решили пройтись пешком. Свежий и уже не такой теплый для того времени года, ветер бил в лицо, заставляя мужчин, время от времени щуриться, что бы разглядеть кого-то. К тому же время перевалило за полночь, а фонари на удивление горели в шахматном порядке. Это с одной стороны даже было мужчинам на руку, так как у них было меньше шансов быть узнанными, что значило дойти до отеля быстро и без происшествий, что было немало важно.       В один миг пока мужчины шли своей дорогой, Бортник повернул голову назад, дабы укрыться от очередного удара ветра, и краем глаза увидел идущую за ними женщину. Что странно, так это то, что самому Лёве она показалась до боли знакомой даже при столь убогом освещении и мимолетном взгляде. Он тут же принялся вспоминать, откуда ему показалось так знакомо это личико. Шура в это время закурил сигарету. Через полминуты блужданий в мыслях Лёва пришёл в шок от того, что узнал ее и потряс головой, так как это просто не могло быть правдой. «Кто угодно, но не она!» — мысленно прикинул Лёва. — Что-то случилось? — задал Шура вопрос, ведь обычно его друг так активно не трясет репой.       Лёва отрешенно посмотрел на него, и указал через плечо назад: — Скажи, что мне это показалось…       Обернувшись, Шура удивился не меньше Лёвы. Он широко раскрыл глаза и тут же затормозил, чем преградил путь женщине: — Варя?       Та поначалу не поняла, что за мужчина встал у нее на пути, но потом посмотрела с ног до головы и, замечая в мужчине напротив знакомые черты, на лице засияла улыбка. — Шурик? — девушка тут же потянулась обнять мужчину, который был совсем не прочь и, улыбнувшись, ответил на объятья. Лёва, тем временем, по добру по здорову решил пойти дальше, но Шура остановил его, пока тот не успел далеко удрать, и развернул его лицом к старой знакомой, за что солист готов был сжечь друга одним взглядом. — Егор! — крикнул он за нее, когда увидел удивление на лице бывшей, — Какая неожиданность! — не вытаскивая рук из карманов, пробубнил Лёва.       С их последней встречи прошло почти двадцать лет, и так вышло, что через всего несколько месяцев он забыл о её существовании.       Совсем.       Как сам того и желал.       Были другие дела, другие девушки. К тому времени его уже засосало творчество и забота о будущем группы, существование которой с каждым разом подвергалось все большему риску распада, и после расставания с Варей он еще больше погряз в текстах и музыке. Потом появились много большие (однако столкнувшись с ними Бортник, понял, что преодолимые) трудности — Шура его покидает и уезжает в Австралию. Начался телефонно-письменный период, а почти через год — повестка — ноги в сапоги, автомат в руки и, как поется, аты баты! Времени на то, что бы помнить пройденный этап жизни не было, и девочка Варя забылась. Вспомнил он о ней лишь спустя долгие годы, при записи песни по когда-то написанным текстам посвященным ей. После этого она стала уже в памяти Лёвы больше не разбившей ему сердце Варей, а именно той ВАрварой.       С суетой жизни в последующих годах, он бы и вовсе забыл, возможно, все связывающие их ниточки, но каждый раз звучащая из его уст та самая песня, проясняла ему память о прошлом. Стерлись лица и временные черты, забылись слова, но те испытанные чувства и события крепко держались в голове. Время больше не пыталось побороть их и выгнать прочь из головы музыканта. — А вы сейчас прям такие крутые перцы! — улыбнулась она, — Ты изменился, Егор, и ты, Шур… — скрестила руки на груди Варя, с нескрываемым восхищением осматривая старых знакомых.       Забив на логические размышления, да и на голос разума в целом, мужчина вспыхнул: — И Егором, к слову, я позволяю себя звать либо родне, либо друзьям, либо поклонникам, и то крайне редко! — ответил ей фронтмен, сам не понимая, что на него нашло и даже не думая, что брызгая ядом, он совершенно ничего не добьется. — То есть всем кроме меня, — понимая, кивнула она, — так как я не подхожу не под одну из категорий… — Абсолютно верно, — подтвердил он ее слова, — и мы с Шурой спешим, завтра у нас очередной концерт! — с наигранным пафосом продолжил Лёва, и взяв друга за плечи, подтолкнул идти дальше. — Стой, — вывернулся Шура от друга и обратился к Варе, — номер оставь.       Лёва закатил недовольно глаза.       После этого они разошлись каждый по своим делам. — Где концерт-то будет? — крикнула в след уходящим мужчинам Варя. — В Волгограде! — Крикнул в ответ Лёва, надеясь отбрехаться. И у него это получилось, ведь на счастье она поверила, и их перекрикивания не привлекли чужого внимания.       По дороге Бортник только и мог думать о том, как мило беседовал Шура с Варей, и его буквально поглощало чувство злости.       «Может показалось, может я ошибся и то, что я вижу… то непонятно-что, происходящее сегодня и день ото дня на сцене, между мной и Шурой ничего не значило?» — задумался Лёва, разочаровываясь сам в себе, в своей поспешности, а сердце все билось чаще, указывая ему: «Ошибался в чувствах друга или нет, а то, что испытываешь ты к нему вовсе неподдельно!»