Четыре имперца и исаламири

Звезда Смерти. Где-то в космосе. Не важно, где…       Ровно в пять часов утра по судовому времени Чуня приоткрыла один глаз из четырех. Она дрыхла, растянувшись перпендикулярно кровати во всю свою исаламирью длину: от рыла до кончика хвоста. Рядом на маленьком пятачке, прижавшись к стене, спал гранд-адмирал Траун. По-животному удивляясь, почему странная прямоугольная штуковина, от звука которой обычно просыпался ее раб, не подала никаких признаков жизни, Чуня встала и подтянулась. Жутко хотелось кушать. А еще не мешало бы погрызть кепи какого-нибудь офицера или хотя бы пошипеть на ту большую тётку, которая строила весь экипаж боевой станции.       Подождав для приличия ровно полминуты, Чуня приняла решение разбудить нерадивого раба самостоятельно. Чего это он спит, когда исаламири голодная? Забравшись на чисса сверху, зверюга начала тыкаться холодным рылом в его щеку, настойчиво похрюкивая.       — Чууууня… Ну, хвааааатит… Ну, дай поспаааать! Сегодня же выходной… — спросонья бормотал Траун, закрываясь от исаламири руками и кутаясь в одеяло.       «Какой выходной?» — сказала бы Чуня, если бы знала, что это такое. Из ее глотки вырвалось лишь негодующее хрюканье. Тут же приступив к плану Б, исаламири стала прыгать по Трауну, как на батуте, весело фыркая и резво перебирая лапками. Обычно через несколько минут такого бешеного массажа он в все-таки вставал.       — Чуууня! Отстаааань… — скулил Траун, свернувшись калачиком и явно не желая исполнять свою рабскую повинность.       «Наполеон спал три часа в сутки и был великим полководцем!» — пронеслось бы в мозгу у Чуни, будь она более разумным существом, но вылилось все это в злобный визг. Поняв, что так раба разбудить не получится, исаламири просто спрыгнула на пол, подбежав к своей пустой миске. Острые челюсти сомкнулись на алюминиевом крае. Раздался звук удара металла о пол, а затем неравномерное противное клацанье. С громким «Хрю!» Чуня стала катать миску по всей каюте, громко топая, как гунганский воин на параде. Лязг стоял сумасшедший. И это возымело бы эффект, если бы Траун просто не взял и не надел беруши, засунув для верности голову под подушку.       «Это уже наглость!» — саркастически подумала Чуня, выплюнув миску. Траун снова засопел, как будто издеваясь над ней и ее обостренным чувством голода. Прыгнув на кровать, зверюга несколько раз обошла спящего раба, злобно сощурив все четыре глаза и примериваясь, откуда бы лучше было напасть. Это ему не с повстанцами воевать! Сейчас гранд-адмирал Империи испытает на себе всю убийственную мощь голодной исаламири!       Найдя самое слабое место, Чуня удовлетворенно фыркнула. Она нанесет сокрушительный удар, равный по мощности выстрелу Звезды Смерти, своему нерадивому рабу, который лишь протяжно вздохнул, продолжая мирно спать. Сделав боевое выражение морды-лица, зверюга полезла под одеяло. Обнажились острые зубки, а челюсти сомкнулись на…       — Аааааааааа! Чуняяяяяяяяяяяяя! — взревел укушенный чисс, мигом подпрыгивая и демонически сверкая глазами. Далее последовала непередаваемая тирада непечатных слов на всех пятидесяти официальных языках Внешнего кольца, Неизведанных регионов, а также общегале и чеунхе.       Звуковая волна отбросила исаламири на пол прямо мордой в миску. Зверюга настолько испугалась, что, подхватив свое орудие труда, метнулась к автоматической двери, ударившись об нее несколько раз прежде, чем вписаться в маленький лаз для домашних животных.       — В самое больное место ведь ударила… — чуть не плача, пищал Траун, хватаясь за поврежденную филейную часть, когда все громогласные эпитеты и высокопарные метафоры закончились.       Вылетев в коридор, Чуня со всех ног побежала в неизвестном направлении, громко гремя удерживаемой в зубах миской. Взвод штурмовиков, попавшихся ей на пути, с ужасом рассыпался в стороны. Пилоты СИД-истребителей мигом попрыгали в свои машины, услышав топот чуниных лап и лязг металла, который пугал не меньше, чем внушительный рев самих СИДов.       Допросный дроид IT-O, непонятно, каким макаром сбежавший из тюремного отсека, попал под горячую лапу. Исаламири прыгнула на него, и круглая машина с испуганным ИИ внутри по инерции полетела вперед. На беду, по коридору усердно делал утреннюю пробежку от тёщи Уилхафф Таркин. КРЯК! Произошло лобовое столкновение. Чуня улетела дальше, поджав хвост и приземляясь через несколько десятков метров ровно на четыре… глаза. Жестяная миска оказалась на голове Таркина, который напоминал теперь истинного солдафона-обештурмбанфюрера СС. А IT-O наш спортсмен поймал руками, но быстро опомнившись, подкинул вверх круглого дроида и ловко пробил штрафной удар с ноги. Стеночка из черных штурмовиков, стоявших на карауле поодаль, не смогла отбить пущенный снаряд, который, красиво пролетев над их шлемами, угодил прямо в… БУМ!       — Раз! Два! Три! Четыре!.. Десять! Всё! Нокаут! — выдал свое заключение Вуллф Юларен, склонившись над безжизненным телом Орсона Кренника. — Прямо в директорское яблочко! Победа за вами, гранд-мофф!       С этими словами Юрчик подбежал к Таркину и восторженно поднял его руку вверх, как судья в боксе:       — А можно я теперь директором Имперского Бюро Безопасности буду? Только вместо плаща обещаю носить малиновые галифе!       Отряхнувшись и собрав остатки разбитого достоинства, Чуня на всякий случай нырнула в мусоропровод. Мало ли что?       Пробороздив шипами на спине грязные стенки длинной трубы, исаламири грохнулась в пищевые отходы. Немного придя в себя после головокружительного утреннего спринта с препятствиями, зверюга принюхалась. От мусора шманило так, что кушать вмиг расхотелось. Голод испугался потенциального расстройства желудка и решил немного переждать.       Рядом послышался шорох. Что-то большое громко чавкало и причмокивало. Чуня приподнялась, настороженно осматриваясь. Из воды высунулся здоровенный глазик на стебельке, с любопытством разглядывая новое блюдо. Дианога, изрядно похудевшая на директорских объедках, очень обрадовалась наличию живого мяса.       Чуня же с любопытством ткнулась мордочкой в глаз и приветливо сказала «Хрю!» Глазик испуганно отдернулся, не ожидая такой наглости со стороны незнакомого существа, вторгшегося в его владения. Расправив щупальца, дианога приготовилась к царской трапезе. Водичка вокруг ее туловища весело забурлила. Чуня хотела вопросительно поднять бровь, как обычно делал это Траун, но получилось лишь испугано вытаращить черные глазенки. Щупальце подхватило легкую тушку, обвившись вокруг, и утащило исаламири под воду.       Раздался панический плеск. В разные стороны полетели брызги. Хрюканье и ворчание перемешались с бульканьем. Пузырики лопались на поверхности воды. Несколько минут продолжалась ожесточенна возня. Затем всё стихло. Повисла тяжелая тишина.       Еще через некоторое время из воды высунулось рыло, судорожно вдыхая воздух. Показалась чунина голова. Быстро перебирая лапками, исаламири добралась до одного из мусорных островков. Выбравшись на сушу, она с презрением выплюнула оторванное толстое щупальце дианоги, негодующее фыркнув. «Брррррррр!» — прошипела Чуня, отряхиваясь от противно пахнущей влаги. Подрыгав немного лапками, она поняла, что нормально вылизать мех и чешуйки без вреда для здоровья уже не получится, поэтому надо выбираться наружу.       Коготки с препротивнейшим скрежетом впились в жесткий металл мусоропровода. В этот момент кто-то очень нехороший начал выкидывать туда мешки с мусором. Исаламири упорно ползла вверх, уворачиваясь от снарядов и по-звериному проклиная ту сволочь, что кидалась в нее пустыми бутылками по 0,5 л. Уже подползая к выходу, она увидела негодяя с наглыми оранжевыми глазенками.       — Мама! — прошептал гранд-инквизитор, подумав, что к нему с перепоя пришла мусорная белочка. Попробовав потянуться к Силе, пауʼан почувствовал, что она оставила его.       — Допился окончательно! Надо пойти закодироваться… — в ужасе пробормотал он, по стеночке уползая подальше от аномального места.       Выбравшись из мусоропровода, исаламири побрела к ближайшей приоткрытой двери какой-то каюты, оставляя на полу грязные серенькие следы. В помещении царил педантичный беспорядок, а из душевой доносились звуки плещущейся воды. Удовлетворённо сверкнув глазами, Чуня по прямой поползла к оазису чистоты, протоптавшись при этом по какой-то одежде, отвратительно пахнущей странными духами, и по только что выстиранному кителю. Сунув нос в щель, исаламири легко открыла дверь.       — Я встретила вас и расстреля-я-яла… — мечтающе пел голос из ванны, пробиравшийся сквозь плотные клубы пара.       Чуня вообще очень любила купаться в ванной. Особенно, когда Траун натирал ей жесткой мочалкой бока, а также мыл голову нежнейшим детским шампунем. Увидев большое количество пены, исаламири, не раздумывая, нырнула за бортик с радостным визгом «Уиииии!»       — Кто бы ты ни был, кыш отсюда и закрой дверь с той стороны! — грозно приказал властный женский голос в ванной. Чуне стало безумно интересно, кто бы это мог быть, и она поплыла на звук. Из копны с пеной на нее непонимающе таращилось два глаза: красный и голубой. Подумав, что это очередная дианога, но более цивилизованная, Чуня издала боевой клич и ринулась вперед, обнажая острые зубы.       — Ааааааааа! Водяная блоха!!! — в ужасе закричала Исанн Айсард, получив ощутимый укус в нос. — Спасите! Помогите! Блохи!       Суровая женщина, не дававшая слабину никому, включая даже Пал Палыча, выпрыгнула из ванной, и едва успев прихватить с собой полотенце, вылетела в коридор. Штурмовики на карауле с интересом снимали этот цирк на камеры мобильных телефонов: бегущая в белой пене Айсард, пытающаяся завернуться в полотенце и кричащая: «Караул! Блохи наступают!»       Избавившись от конкурента, исаламири принялась купаться в теплой водичке. Через некоторое время белая пена стала серой, а вода — грязно-бурой. Смыв с себя всю прелесть имперского отстойника, Чуня прыгнула на столик, легким движением хвоста смахнув с него всю мыльно-рыльную продукцию, принадлежащую имперской даме. Раздался звук автоматического фена. Зверюга заворожено тянула пяло к горячим струям воздуха, похрюкивая от удовольствия. Скоро ее чистая серая шерстка встала дыбом, а тушка оказалась похожа на мягкий пуфик для ног.       Голод снова дал о себе знать. Только теперь уже с тройной силой. Не найдя ничего съестного в каюте Снежной Королевы, Чуня решила прибегнуть к самой последней тактике, о которой никогда ни капли не жалела. Сия тактика носила гордое название попрошайничество.

***

      — Лорд Вейдер… — раздался дрожащий голос за спиной у темного владыки, прорвавшись сквозь мелодию «Du Hast» известной группы Раммштайн, играющую внутри шлема.       — Чего тебе, Пиетт? — лениво прогрохотал сит, тяжело и протяжно вздохнув, отчего весь персонал в вахтенной яме нервно сглотнул.       — У нас тут на радаре появился крестокрыл и передал имперские коды, — лепетал адмирал Пиетт.       — Какие коды? У нас же вай-фай без пароля! — удивился Вейдер, на всякий случай проверяя подключения приложения, обеспечивающего работу дыхательной маски.       — Не знаю… говорит, в магаз пролётом…       — Наши люди в булочную на крестокрылах не летают! — знающе пропыхтел владыка. — Запомни, Пиетт, настоящий имперец отправляется в супермаркет только на звездном разрушителе! Ну, или в случае тёщи Таркина и Исанн Айсард — на суперразрушителе.       — Прикажете стрелять лазером Звезды Смерти? — спросил Пиетт.       — Не, тут только мелкокалиберной картечью из конфетных фантиков надо, — задумчиво ответил Вейдер, связываясь с неожиданным нарушителем спокойствия — Алё! Алёёёё! Ты чьих будешь?       — Эй, Вейдер, я твой сын! — раздался в шлемофоне насмешливый голос Люка Скайуокера.       — Так, это что получается? Я тогда твой отец? — искренне удивился Вейдер, включив логику.       — Браво, Кличко! — дерзко парировал Люк.       — Ты! Ты как с отцом разговариваешь?! — расфуфырился владыка сит, но не успел навешать словесных люлей сыну, потому что тот лихо нырнул в гиперпространство.       — Хрю! — раздался звук сзади.       — Пиетт, я конечно понимаю, что ты меня в душе терпеть не можешь, но, пожалуйста, обращайся ко мне по титулу «Дарт»! — негодовал Вейдер, обалдев от такого почти оскорбительного обращения к собственной персоне.       — Хрююю!       Озлобившись, что его не поняли с первого раза, Вейдер с Силой сжал кулак. Раздалось испуганное барахтанье и нечленораздельное пыхтение человеческой тушки. Ну, сейчас он устроит этому нагловатому адмиралишке!       — Хрю-хрю!       — Да ты издеваешься что ли? — прогрохотал Вейдер, не глядя, швырнув несчастного Пиетта в ближайшую стену.       Полы черного плаща кто-то настойчиво подергал.       — Хрю-у-у-у!       Сверкнув темными линзами, Вейдер рискнул обернуться, чтобы показать разрушительную мощь Силы подлому наглецу Пиетту, но… перед ним на задних лапках стояла Чуня, с интересом тараща глазки.       — Ой, что это со мной? — спросил владыка, почувствовав, что Сила неожиданно покинула его. Очень захотелось плюхнуться на какой-нибудь диван и прикорнуть минуточек так на шестьсот. Вдалеке Пиетт поднялся на ноги и шумно с облегчением выдохнул, рискнув мысленно показать темному лорду язык.       — Хрю! — настаивала Чуня, проницательно смотря на темного лорда большими красивыми глазками.       — А! Ты эта, как тебя там… Хрюня! Зверушка Труныча! — обрадовался Вейдер. — А где сам синекожий мозгоклюй?       Вместо ответа Чуня вскарабкалась по плащу Вейдера вверх, по пути проверив все карманы на предмет наличия пищи, и запрыгнула на плечи. Пиетт показал главкому палец вверх, наблюдая, как тот вертится перед голографическим зеркалом, рассматривая себя с новым элементом одежды. Чуня продолжала тыкаться в черный шлем и фыркать, явно что-то требуя.       Осторожно на мостик на цыпочках тихонечко прокрался Таркин, вместо сапог у которого были надеты домашние тапки-кролики, а в руках зажата чунина металлическая миска.       — Вейдер, друг! — взмолился он. — Если тёща будет спрашивать где я, скажи, что ты меня придушил, а?..       Взгляд Таркина скользнул вверх и заметил Чуню, которая, увидев новое лицо, тут же прыгнула на руки гранд-моффу. На жестком измученном тещиными выговорами лице самого уважаемого имперца во всей Галактике появилось ми-ми-мишное выражение умиления.       — Ты эта… трауновская, — силился вспомнить имя Таркин, в то время, как исаламири вылизывала ему руки.       — Хрюня! — с готовностью подсказал Вейдер.       — Точно, Хрюня! — обрадовался Таркин, зарываясь физиономией в серую шерстку. — Потерялась?       Видя, что глупые рабы совсем не понимают ее, Чуня схватила зубами миску и прыгнула на пол. Раздалось настойчивое бренчание посуды о дюрасталь.       — Вот, синекожий — живодёр! — ругнулся Вейдер, в то время, как Пиетт с опаской забился в угол, затравленно поглядывая на главкома. — Она же голодная!       — А мне вчера только хвастал, что пять кило сбросил, — поддержал его гранд-мофф. — Уж если худеет сам, так не надо на домашних животных отыгрываться!       С этими словами два стоящих друг друга имперца подхватили Чуню и понесли в офицерскую столовку кормить самой лучшей имперской едой: гречкой с маслом. По пути к ним присоединился счастливый Вуллф Юларен в ядовито-малиновых галифе и новенькой пластиной знака отличия директора ИББ на груди. Имперцы по очереди стали кормить довольную Чуню с рук.       — Как там Кренник? — ехидно спросил Таркин, кормя Чуню с ложечки.       — Оклемался вроде, — хихикнул Юрчик. — Ничего не помнит. Здорово вы его, гранд-мофф!       — Исключительно за дело! — сурово произнес Таркин, хитро подмигнув Вейдеру.       В это время в столовку вломился Траун, чьи светящиеся глаза были полны ужаса. Исаламири, увидев раба, который так сильно на нее орал, тут же кинулась к Таркину и забралась под китель, свернувшись там клубочком и делая вид, что ее тут нет.       — Чуня… — прошептал заспанный чисс, судорожно озираясь. — Я потерял Чуню…       Юрчик, Вейдер и Таркин весело переглянулись и хором ответили:       — Не-а, гранд-адмирал, твою Хрюню мы не видели!       — Ик! — раздался звук из-под кителя Таркина.       Алые глаза Трауна подозрительно сощурились, в то время, как Таркин сказал едва слышное «Упс»:       — Объяснитесь, гранд-мофф!       — Да несварение желудка у меня, — невинно выдавил из себя Таркин, понимая, что троллить чисса, все равно, что плеваться против ветра. — Видишь, как живот раздулся?       — Ик!       — Гранд-мофф! Снимай скорее китель! — с паникой закричал чисс и, подбежав к Таркину, стал настойчиво сдирать с него одежду.       — Эй-эй-эй! Траун, что вы себе позволяете? — завизжал Таркин, в голову которого пришли очень нехорошие мысли.       Исаламири вывалилась на пол, громко икая и фыркая. Выражение мордочки было предельно несчастным. Она широко открыла пасть и громко с чувством чихнула, выплюнув остатки гречки, которые не успела проглотить. Юларен оказался в зоне поражения. Его малиновые галифе оказались заляпаны остатками еды, а выражение лица приобрело вид эвока, впервые в жизни увидевшего штурмовика       — Кто додумался накормить Чуню кашей? — негодующе спросил Траун, беря на руки несчастное животное и вытирая ей пяло. — У нее аллергия на гречку. Теперь долго чихать и кашлять будет.       — Мы не знали… — расстроился Вейдер, протяжно вздыхая.       — Я вот тоже тебе вместо кислорода в дыхательную маску гелий начну подавать и тоже скажу, что не знал! — бушевал Траун, крепко прижимая к себе исаламири.       — Отличная мысль! — выдал Таркин, уже представляя, как темный лорд отчитывает адмирала Пиетта тоненьким голоском.       — О, товарищ гранд-адмирал! Да вы явно не с той ноги встали! — вставил Юрчик, отряхивая креативные галифе.       — Надоели вы мне со своими шуточками! Перееду от вас на «Химеру», когда Парк с Косым со съемок «Изгоя» вернутся и Каллас протрезвеет после выходных на Атоллоне, — жаловался Траун, почесывая Чуню за ухом.       — Давайте Трауна на Скариф отправим. Он тут явно заработался.       Чуня вмиг выскочила с рук чисса и прыгнула на плечи к Вейдеру, всем своим видом показывая, что она не хочет на Скариф. Траун настолько обалдел, насколько вообще может обалдеть спокойный-преспокойный чисс. Вообще-то он тоже совсем не хотел на Скариф, ибо там слишком жарко для его тонкой душевной организации.       Громко топая сапогами, в столовку вбежал энсин, и вместо команды «Смирно!», заорал:       — Тёща!       Имперцы вмиг попрятались по разным углам, как тараканы, когда включают свет. Чуня и тапки Таркина остались на полу. Исаламири тут же засунула рыло в гранд-моффовскую тапочку и принялась кататься на ней, лихо отталкиваясь задними лапами.       — Ну, и где ты тут увидела блох? — рычала теща, вальяжно ввалившись в помещение.       — Были! Я вам точно говорю! — уверяла ее Айсард, облаченная в красный китель, на котором красовались серые отпечатки чуниных лап.       Оглядев помещение, теща с диким хохотом свалилась на пол, наблюдая, как исаламири бороздит просторы дюрасталевого пола в таркиновском тапке. Айсард же испугано зажалась в угол, вспоминая события имперского Нового года.       — Да, тут не блохи водятся, а клопы! — составила свое экспертное мнение теща, за ногу доставая из вентиляции дрожащего Таркина. Засунув руку под стол, дама извлекла оттуда испуганного Юларена. За шкафом она нашла прислонившегося к стене Вейдера, делающего вид, что он — торшер. А Трауна, недорассчитавшего вероятность обнаружения, тещина цепкая рука нашарила в посудомоечной машине.       — Однозначно, клопы! Блохи, знаешь ли, на Лотале водятся. Прайс и Туа их зовут, — знающе выдала теща, уже придумав коварный план по припахиванью офицеров высшего имперского командования.       — А-а-апчхи-и-и-и! — гордо выдала Чуня, окатывая даму новым циклоном осадков из гречки.       — Текаем, хлопцы! — скомандовал Таркин, рванув на выход.       Пока теща приходила в себя, имперцев след простыл. Они спрятались в каюте Кренника, обнаружив там подпольный цех по пошиву плащей.