***
— Шкет, где тебя носит? — прорычал в ЧиссФон Зеб, спрятавшийся от анимэшниц в одном из многочисленных питерских дворов-колодцев. — Понимаешь, Зеб, я и Кося заблудились… — пролепетал в динамик далекий голос Эзры. — Карабаст мне между глаз! То есть, как заблудились? А билеты? А поезд? — негодовал бритый ласат. — Билеты у меня. Только вот как нам до вас добраться? — Дорогу спроси, лотальский воришка, — буркнул Зеб, вспомнив недалекое прошлое молодого падавана. — Зеб, ты понимаешь, о чем говоришь вообще? — запаниковал Эзра. — Как я могу спросить дорогу? Я же интроверт! Ласат уже собрался выдать тираду бранных слов в адрес юного джедая, как внезапно перед ним появился Траун и выхватил свой ЧиссФон: — Эзра, слышишь меня? Попробуй вывески почитать, чтобы понять, где находишься. В динамике послышалось шуршание и бормотание. — Так, шаверма, рюмочная — Косой, фу! Нельзя! — «Розовый кро…» — На дорожные вывески смотри! — быстро перебил его Траун, про себя подумав, что не хватало еще, чтобы ребёнок забрел туда, куда ему не следует. — Дяденька Траун, — испуганным голосом прошептал Эзра. — Тут написано, что это Купчино… — Что? Купчино? — тут уже запаниковал Траун, сообразив, в какой район Косой и Эзра забрели. По сравнению с Купчино Татуин представлялся одним из безопаснейших уголков Галактики, Рилот — оплотом миролюбия и тви’лекской доброты, а Имперский Инквизиторий — настоящим курортом. — Эзра! Уходите оттуда! Уходите немедленно! — Поздно… — донесся из динамика обреченный голос Эзры. — Передайте Зебу, что я завещаю ему свой ситский голокрон. Пусть он его вместо молотка использует.***
— Милостливы государе, будьте любезны объясниться, по какому праву ваши презренные ступни топчут нашу купчинскую землю? — Э… э-э-э… — замялся Эзра, увидев перед собой толпу… гопниками их назвать было сложно. Скорее это оказались одетые в выглаженные спортивные костюмы молодые люди, у которых подмышками были зажаты толстенькие книженции, а в руках они держали бумажные пакетики из которых торчали горлышки пивных бутылок. Испуганный Косой, напялив шлем, спрятался за спиной у Эзры. Судорожно пошарив по карманам, он обнаружил немного семечек. — Семок надо? — спросил тви’лек, вспомнив общепринятые традиции гопников всех планет Галактики, и протянул горстку толпе. Гопники обменялись презрительными взглядами, понимая, что перед ними настоящий дикарь в белой броне. Даже варвары из московского Чертаново так себя не вели. — Оставь мобильник, всяк сюда входящий, — вежливо обратился к жертвам один из гопников. С испугом взглянув в суровые и начитанные лица местных, Эзра аккуратно положил телефон… — Вот сюда, — дрожащим голосом произнес шкет, — на бордюр. — Что сей необразованный юнец сказать изволил? — пробухтел один из гопников, достав из-под куртки томик «Войны и мира» и угрожающе начав им поигрывать. — Поребрик. Он хотел сказать поребрик, — попытался исправить ситуацию Косой, вспомнив, как кондукторша в автобусе по пути из Пулково учила их питерскому жаргону. — То-то же! — удовлетворенно кивнул гопник. — Не соблаговолите ли пройти в парадную? — Куда-куда? — спросил Эзра. — В подъезд, — прошептал Косой, испуганно задрожав. — Всё, это конец. Даже шеф нас не спасет, клянусь своими розовыми лекку. Вмиг гопники обступили Косого и Эзру, давая понять, что отказ в нынешней ситуации крайне неуместен.***
Тем временем гранд-адмирал Траун ударился в панику окончательно. По его представлениям, в Купчино не смог бы выжить ни один чисс, не то, что там какой-либо другой житель Галактики. Местные гопники являлись эталоном вежливости, а свою территорию бдели, пожалуй, лучше, чем Орден Джедаев Великую Библиотеку. В Купчино действовали настолько суровые законы и правила, что абсурдные вопросы по ЕГЭ казались детским лепетом по сравнению с литературными дискуссиями у третьей парадной пятого дома по Купчинской улице. Выжить на этой опасной земле мог только коренной питерец. У понаехавших, вроде Косого и Эзры, шансов не было. — Гранд-адмирал, — обратился Зеб к судорожно клацающему по кнопкам ЧиссФона Трауну, — что делать будем? — ИЗР «Спотыкач» адмирала Константина находится поблизости, — сказал Траун. — Готов оказать нам поддержку. — Насколько я знаю вашего Костика, он не сможет прицельно ударить турболазером по Купчино, а разнесет близлежащие пригороды, — знающим тоном выдал ласат. — Тогда уж точно, прощай, янтарная комната! — Нет-нет-нет! По янтарной комнате я ему палить не дам! — яростно сверкнул глазами чисс, сжимая кулаки. — Да и турболазер у него коротковат. — Сашка Каллас рассказывал слушок, что самый короткий турболазер у директора Кренника, — хитро прищурившись, сказал ласат. — Шесть с половиной сантиметров. Что таким отстрелить можно? — Ну, ИББшники просто так слухи друг о друге распускать не будут, — таинственно улыбнувшись, парировал Траун, зная, что агенты Имперского Бюро Безопасности любят мериться в космических боях своими турболазерами. Внезапно на набережную Невы, где сидели ласат и чисс, выкатилась раритетная «Волга» и, резко затормозив, остановилась прямо у воды. — Шеф! — раздался оттуда знакомый голос. — Шеф, мы вас нашли! — Косой? — обрадовался чисс. — Шкет? — вскочил на ноги ласат. — А Чоппер где? — спросил Эзра, вывалившись из багажника. — В камеру хранения на вокзале сдали, — буркнул ласат. — Мешался под ногами. На набережную тем временем подъехала еще пара жигулят, из которых вывалились довольные гопники. Траун испуганно сглотнул и приготовился к переговорам, но Косой, сняв шлем и подставив лекку дувшему с залива ветру, гордо произнес: — Не волнуйтесь, шеф! Мы нашли с ними общий язык. — Интересно, каким образом? — удивился ласат. — Рилотский гопник лотальского карманника всегда поймет, а уж если они будут действовать вместе… — Короче, Дейв Филони! — рыкнул раздраженный Зеб, видя, как гопники окружили его и, вместо того, чтобы побить, стали делать совместное селфи. — Они тоже смотрят «Повстанцев» и тоже недовольны развитием сюжета… — начал объяснять Эзра, но один из гопников, галантно поклонившись Трауну и вручив ему здоровенный сборник стихов Пушкина, сказал: — Мы, питерские гопники, никогда никого не обижаем и не рукоприкладствуем, но ради господина Филони готовы сделать исключение, — затем он показал кулак и воинственно добавил. — Врежьте ему там по-взрослому! Траун настолько обалдел, что не заметил, как его с Зебом затащили в «Волгу» и повезли куда-то. Удивленный от того, что гопники вежливо попросили пристегнуть ремни, чисс не сразу понял, что их везут на вокзал. Эзра тем временем взял инициативу на себя. — Я добыл нам три билета. Дяде Трауну самое лучшее место в купейном вагоне, Зебу и Косому — плацкарт, боковушка у туалета. — А сам-то ты где поедешь? — не понял Косой. — В Чоппере, как на самолете, — невозмутимо произнес Эзра. — Вместо багажа. Я привык.***
Распрощавшись с интеллигентными гопниками, проводившими их под аккомпанемент сильного питерского ливня, имперцы и повстанцы погрузились в поезд. Траун сразу понял, что ему досталось самый ужасный вагон в поезде. Он ехал вместе с китайцами. И не просто с китайцами, а еще и с маленькими, вечно орущими детьми. После полутора часов пытки диким ором и попытки спасти Чоппера от страшной участи — быть разобранным на ДДГ-шные сувениры, он подхватил дроида и отправился к Косому с Зебом. Ситуация в плацкарте оказалась не лучше. Мало того, что Зеб не вмещался на верхнюю боковую полку, даже свернувшись вчетверо; он еще и проломил ногами стену в помещение перед туалетом. Более того, полка, не выдержав полутора центнеров бешеной ласатины, треснула и провалилась прямо на Косого, который в это время пытался уложить лекку так, чтобы они не мешались в проходе. В итоге пришлось запереть бешено орущую за устроенный дебош и ничем не уступающую по весу Зебу проводницу в туалете. А Косого долго извлекали из-под обломков второй полки. Благо, в вагоне ехали дети-лагерники, быстро оказавшие помощь знакомым мультяшным персонажам. Закончилось всё тем, что имперцев с повстанцами напоили чаем и накормили всякими разными вкусностями, какие только берут пассажиры с собой в поезд, а затем устроили концерт по заявкам, ибо у детей оказалась с собой гитара. Быстро сообразив, какие аккорды следует играть, Траун подхватил гитару и, ностальгически затрунькав по струнам, затянул свою родную — ксилльскую… Много ледников у нас на Ксилле, Нету пальцев столько на ногах, С каждым годом всё они красивей, Утопают в метели и в снегах. На Рилоте крутые твилюхи, С лекку размером со шланг, На Татуине замечательно нюхать, С Ласана лучше бежать. А в Доминации — пить! В Доминации — пить! В Доминации кефир — пить! В Доминации — пить! В Доминации — пить! В Доминации кефир — пить! Я поездил в общем-то немало, Есть что вспомнить, есть чего забыть, Добирался даже до Нал Хатта, Трунькал то, чего не может быть. В С’кррр шикарные мухи, Размером с большущий кулак, Во Внешнем с Эсвой занюхал, В Ядре с Прайсихой поржал. А в Доминации — пить! В Доминации — пить! В Доминации кефир — пить! В Доминации — пить! В Доминации — пить! В Доминации кефир — пить! И при всём при внешнем альтруизме, Доминацию всем сердцем я люблю, Минус, правда, есть в патриотизме — К Пал Палычу в Империю свалю. На Звезде Смерти есть макарошки Их Орсон и Гален едят, Пюрешкой еще и закусят, И кайбер потом мастерят.* А в Доминации — пить! В Доминации — пить! В Доминации кефир — пить! В Доминации — пить! В Доминации — пить! В Доминации кефир — пить!