Братство

Тишину комнаты нарушал лишь монотонный звук принтера, на котором Кунсайт в третий раз распечатывал дипломную работу, наконец, доведя её до возможного идеала. Тусклый свет серого утра, пробирающийся сквозь неплотно закрытые жалюзи, мог ввергнуть каждого в хандру, однако действовал на парня успокаивающе, помогая подавить эмоции, раздражающие его сердце и голову. Дверь в комнату распахнулась и ввалился Нефрит, умеющий одним своим появлением внести суматоху. — Куда унёсся Мамору в столь ранний час? — спросил Неф, вновь падая на кровать, с которой поднялся меньше двадцати минут назад, отправившись в душ. — Этот час кажется ранним лишь человеку, который ложится отдыхать в три часа ночи, — мстительно заметил Кунсайт, которого разбудило столь позднее появление друга. За несколько последних месяцев Айс успел отвыкнуть от поздних приходов Нефа. — Так где наш друг? — вновь повторил вопрос шатен, не обращая внимания на ворчание соседа по комнате. — У меня нет привычки вмешиваться в личную жизнь товарищей, — равнодушно пожал плечами Кун, — так что мне неизвестно, куда уехал Джиба, ровно как и то, куда ты сбежал вчера вечером с собрания Братства. Мамору лишь сказал, что планирует вернуться ближе к полуночи. — Тебе совсем неинтересно, где мы вчера провели вечер с Минако? — промурлыкал Нефрит, садясь на кровати. Парень тряхнул тёмными волосами, сгоняя капельки воды, которые норовили забраться под махровый халат. — Избавь от подробностей, — поморщился Кунсайт, поднимаясь со стула. Вытащив бумаги из принтера, парень начал внимательно осматривать каждый лист, в поисках возможных изъянов: смазанных чернил или криво напечатанного текста. — Зану-у-уда, — пропел Кацудзи, которому явно хотелось поделиться событиями прошедшего вечера с другом. — Даже если неинтересно, я всё равно расскажу… Однако Нефрита прервал шелест университетского радио, к которому студенты уже привыкли и едва ли слушали те неважные объявления, которые так часто делали. — Даже если объявят пожарную тревогу, я не сдвинусь с кровати, пока пол не станет горячим, — фыркнул Неф, вновь растягиваясь на одеяле и прикрывая глаза. — Надоели эти бесконечные учения… Однако бумаги в руках Кунсайта замерли и он внимательно прислушался, с удивлением разобрав в хрипе радио знакомые до боли нотки голоса, которые просто было невозможно спустить с чьим-то другим. Внезапно звук, доносившийся из радиоприемника, зазвучал кристально чисто. — Мне посоветовал обратиться к Вам мой знакомый, — комнату заполнил тихий мелодичный голос Мичиру, звучавший с неясным для Кунсайта надломом. Нефрит резко сел на кровати, с непониманием глядя на друга. — Сказал, что Вы можете помочь справиться с селфхармом… Только что аккуратно складываемыми бумаги разлетелись по столу. — Кунсайт! — крикнул Кацудзи и выскочил из комнаты вслед за другом, однако халат предательски распахнулся, оголяя тело парня, на котором из одежды были лишь чёрные боксеры. — Чёрт возьми, — прошипел Неф, спеша вернуться в комнату. «Я осознаю эту проблему и знаю свой триггер». Кунсайт, перепрыгивая через ступени, старался как можно быстрее спуститься на первый этаж общежития, из которого по переходу он мог попасть в нужный учебным корпус с чёртовой радиорубкой. Несмотря на то, что выбранный путь был самым коротким, Айс всё равно не успевал добраться так быстро, как это было необходимо. «Я принимаю препараты, назначенные психотерапевтом, однако…». Судорожный вдох Мичиру, который внезапно прозвучал, прерывая её речь, отозвался яркой вспышкой боли в сердце Кунсайта. С трудом подавив чёткое желание сорвать эту чёртову колонку со стены и разбить на мелкие кусочки, парень на мгновение остановился перед нужной лестницей и, глубоко вдохнув, побежал вверх. «Я успела убедиться, что селфхарм подвергается стигматизации общества, потому прошу…». Кунсайт рванул железные двери, надежно защищающие доступ в радиорубку, однако те не поддавались. Сердце стучало у горла, грозясь выскочить. С силой ударив ногой дверь на уровне замочной скважины, Айс отступил и беспомощно оглянулся по сторонам, стараясь найти хоть что-то, чем можно было попробовать выломать замок. Но едва Кунсайт приметил огнетушитель, как в конце коридора показался одногруппник, бегущий в его сторону. Всего через несколько секунд, кажущиеся Айсу вечностью, парень добежал до дверей и, сдувая со лба прилипшие пряди волос, дрожащими пальцами достал ключ, одиноко висевший на неприметном брелоке. Нетерпеливо выхватив у студента ключ, Кунсайт открыл чертов замок и бросился к столу, на котором стоял ноутбук. Не обращая внимания на множество подключённых проводов, парень изо всех рванул компьютер и голос Мичиру оборвался. Наступила тишина. Айс глубоко вдохнул и увидел неприметную чёрную флешкарту, торчащую из ноутбука. — Что за чёрт? — прорычал Кунсайт, глядя на выпускника, который, видимо, был участником этого кружка радиолюбителей. Спрятав флешкарту в карман брюк, Айс двинулся в сторону парня, вынуждая того отступать к стене. — Я… я не знаю, — сбивчиво начал парень, невольно отводя глаза, — услышал и сразу сюда побежал… сегодня никаких объявлений быть не должно… — У кого ещё есть ключи? — У нас только два комплекта… у меня и ещё один парень… но он занимается журналистикой с первого курса и никогда ничего… он бы точне не стал… — Фамилия? — рыкнул Кунсайт. — Сато. Джедайт Сато… *** Нефрит бы соврал, если бы сказал, что Мичиру Кайо никогда ему не импонировала. Девушка с лёгкостью располагала к себе, очаровывая звонким смехом и чарующим голосом. Прибавив к этому ангельскую внешность и незаурядный ум, Кайо казалась Кацудзи опасным человеком. Потому он не был удивлён, когда между Мич и Кунсайтом вспыхнули отношения. Однако им удалось продержаться не так долго, ровно до следующего учебного года. В тот момент, когда Кайо ушла к одному из братьев Коу, Нефрит, желая поддержать внешне спокойного Айса, решил назначить её врагом номер один. И антипатия со временем лишь росла. Но сейчас, слушая исповедь Мичиру, в душе Кацудзи возникло инстинктивное желание защитить девушку, которая благодаря Кунсайту, была рядом на протяжении пяти лет. Уже полностью одетый Нефрит метался по этажам учебного корпуса, стараясь найти Кунсайта. Звучащие на весь Университет слова Кайо явно были вырванных из записи телефонного разговора. Реплик второй стороны, конечно же, не было. Наконец, внимание Кацудзи привлекли студенты, толпившиеся на одном из этажей. Бросившись к ним, шатен умело заработал локтями, пробираясь в центр событий. К стене был прижат Сато, которого за ворот свитера крепко держал Кунсайт. Нефрит практически всю свою жизнь знал Айса и точно знал, что тот находится в пограничном состоянии: ещё мгновение и самообладание парня рухнет. Крылья тонкого носа побелели, от едва сдерживаемого гнева, ровно как и костяшки пальцев – настолько крепко Касахара держал противника. Сато же спокойно смотрел в глаза Кунсайту, даже излишне спокойно, но во взгляде не было отрешённости, которая появлялась каждый раз, когда Нефрит вмешивал Джеда в конфликт. — Я не тот, кто тебе нужен, — шёпотом произнёс Сато, но стоящий рядом Кацудзи расслышал его слова достаточно четко. — У меня нет претензий ни к тебе, ни к госпоже Кайо. Нефрит догадывался о причинах спокойствия Джедайта: Кунсайт никогда не обострял конфликты, предпочитая решать их мирно. Однако сейчас речь шла о Мичиру, а значит здравомыслию Айса скоро придёт или уже пришёл конец. Не выдержав, Нефрит сделал шаг вперёд и крепко обхватил левое запястье друга, стараясь его руку вниз. — Успокойся, — произнёс одними губами Кацудзи, помня о десятках студентов, которые ловили каждое их слово. — Не уверен, что Сато виноват. Но если и так, ты успеешь его казнить и завтра. Сейчас же единственный человек, который должен тебя волновать — Мичиру Кайо. — Почувствовав, что Кунсайт ослабил хватку, Неф добавил: — уверен, Мич сейчас нуждается в тебе. Айс шумно выдохнул пару раз и разжал пальцы. Не произнеся ни слова, парень резко развернулся и направился сквозь поспешно расступающуюся толпу в сторону лестницы. — Можете расходиться, — громко произнёс Нефрит, обращаясь к каждому из студентов, — можете возвращаться к учёбе или же разбиться на мелкие группки и, смакуя детали, обсудить происходящее. Шоу окончено. — Это не засчитается за одолжение, которое ты мне должен, — негромко проворчал Джедайт, разглаживая смятый свитер. — Зачем вмешался? — У тебя когда день рождения? — так же тихо ответил Неф, следя глазами за удаляющимся Кунсайтом. Сато непонимающе посмотрел на шатена, однако ответил: — Девятнадцатого ноября. — Считай, защищал младшего брата, — с привычной насмешкой в голосе произнёс Нефрит и, едва спина Кунсайта скрылась за дверями, повернулся к Джедайту. — Я, пожалуй, тоже вынужден удалиться. Несмотря на слова Кацудзи, Сато точно знал, кого на самом деле тот хотел защитить от возможной ошибки — Айса. *** Кунсайт вышел из кофейни с двумя бумажными стаканчиками кофе и зябко поёжился. Возле чёрного, идеально вычищенного ботинка на серый асфальт упала первая капля дождя. Парень посмотрел на небо: видимо, обещанный метеорологами на вчерашний день дождь выльется сегодня. Однако у Кунсайта было мало времени думать о таких мелочах, как погода, и он быстрым шагом направился в сторону парка, зная, что найдёт Её там. На одной из многочисленных лавочек сидела Мичиру. Распахнутое пальто совершенно не спасало тело девушки, одетое в длинное шифоновое платье, от ещё по-зимнему прохладного ветра. Закинув ногу на ногу и спрятав руки в карманы, Кайо отклонила голову назад, неотрывно смотря на серое небо и наслаждаясь каплями дождя, изредка падающими на лицо. Кунсайт, не говоря ни слова, опустился рядом на лавочку, поставив рядом с девушкой стаканчик с еще горячим кофе. Достав из бумажника сигарету, припрятанную на чёрный день, парень плотнее укутался в пальто и, поставив локти на колени, чиркнул зажигалкой. Струя едкого, горячего дыма обожгла горло, заставив закашляться. Желая унять жжение во рту, Айс сделал большой глоток несладкого кофе. — Ты в порядке? — глядя перед собой, негромко спросил Кунсайт. — В порядке, — также тихо отозвалась Мичиру, — в каком-то случайном, но порядке. Айс знал, что девушка лжёт. Изредка проходящие мимо студенты бросали на Кайо взгляды, к которым девушка должна была бы привыкнуть, однако если раньше в них читалось обожание, восхищение, влюблённость, непонимание или зависть, то сейчас лишь жалость и презрение. И Мичиру не могла их не замечать. Кунсайт вновь затянулся и с сожалением посмотрел на быстро тлеющую сигарету: одной явно было мало, а другой у парня припрятано не было. — Глупо надеяться, что ты не в курсе? — после длительной паузы в разговоре спросила Мичиру. Айс согласно кивнул, не глядя на сидящую рядом девушку. Ответ ей был известен, даже если она по-прежнему смотрит в небо, а на не на него. Кунсайт затушил сигарету, щелчком сбив тлеющий огонёк. — Почему ты мне ничего не сказала? — парень, последовав примеру Мичиру, откинулся назад и упёрся взглядом в серое, тяжёлое небо. Казалось, сегодня оно опустилось слишком низко над городом — протяни руку и сможешь прикоснуться. — Боялась, — просто ответила Кайо, не уходя от ответа. — Боялась увидеть в твоих глазах разочарование. Капля дождя упала на лицо Кунсайта, однако он не обратил на это ни малейшего внимания. — Как этот телефонный разговор оказался записан? — задал новый вопрос парень. — Мне порекомендовали другого психиатра. Несмотря на то, что его имя было незнакомо даже интернету, я решила попробовать. Видимо, зря, — обтекаемо ответила Кайо, не желая вдаваться в детали: в отличии от Кунсайта, её сердце не жаждало мести. Каждый раз, когда их отношения в очередной раз поворачивали на сто восемьдесят градусов, в голове девушки появлялась та самая навязчивая мысль: не в силах совладать с эмоциями, Кайо пыталась установить контроль над телом. — Это подобно наказанию, — голос Мич звучал тихо и медленно, лишенный всяких эмоций. — Первые разы я резала себя лезвием. Самое главное, резать там, где не сможет заметить чужой глаз. Потом перешла на зажигалку — шрамы меньше и заживают быстрее. Голову Кунсайт пронзилась догадка, а сердце, отзываясь, сжалось, точно его усадили в непомерно узкую клетку. Мичиру всегда выключала свет перед занятием любовью, всегда… а ему даже в голову не приходило подумать об этом: усадить перед собой любимую женщину и узнать истинную причину — комплекс, фетиш или что-то иное, но Кунсайт должен был это знать. — Ятен знал? — Кунсайт задал вопрос, который он не имел права задавать, на который был неважен ответ. Но не произнеся его сейчас, парень мучился бы ещё много времени. — Знал… — коротко произнесла Мичиру. «Знал», — эхом прозвучало в голове Касахара. Парень выпрямился и вновь поставил локти на колени, смотря себе под ноги. «Знал», — сердце острым куском льда заворочалось в груди, царапая изнутри. — Я решила взять академический отпуск… — деланно беззаботно произнесла Кайо. «Твоя дипломная работа практически готова», — хотел возразить Кунсайт, но слова застряли в горле: Мичиру уже приняла решение. — Я переведусь в другой университет, — продолжала девушка, — где-нибудь в Европе. А раз появилось время, свободное от учёбы, нужно пользоваться моментом — хочу попутешествовать… Резкий порыв ветра потряс вершины деревьев парка, предупреждая о надвигающимся ливне. Студенты торопились вернуться в общежитие, не желая вымокнуть под дождем. Очень скоро, начало казаться, что в огромном парке остались лишь двое: они понимали, что, возможно, это их последний разговор и надеялись успеть произнести все слова, на которые не могли решиться раньше. — Я улетаю сегодня, Кун, — девушка выпрямилась и впервые за разговор посмотрела на парня. Эта новость не шокировала Айса, он не был даже удивлён сказанному: Мичиру отвечала на все вопросы предельно честно и без увёрток по одной простой причине — она прощалась. Парень слишком хорошо знал Кайо, чтобы не понять этого. Кунсайт повернулся к девушке и начал медленно застегивать пуговицы на её пальто: такой простой и привычный раньше жест теперь казался неестественным. — Подожди меня, — негромко попросил парень. — Я разорву помолвку и предложу родителям вариант, который их едва ли устроит, но точно спасёт бизнес. Дай мне 48 часов… — Айс посмотрел на девушку, аккуратно застегнув последнюю пуговицу. Мичиру коснулась рук Кунсайста и аккуратно убрала их, заставляя отпустить её пальто. Вот только сама девушка теперь была не в силах разжать пальцы и отпустить Айса. — Ты был мои заданием, Касахара, — заставила себя улыбнуться Мич, но улыбка вышла неестественной, даже болезненной. — Из вас троих хотели видеть в Братстве лишь одного — Кацудзи. Если бы не выходка Нефрита на посвящении, то я бы… — Я знаю, — прервал исповедь девушки Кунсайт. Кайо посмотрела с искренним удивлением на парня, чувствуя себя абсолютно растерянной: оказалось, что секрет, который она так тщательно оберегала, надеясь однажды о нём забыть, никогда не был таковым для Айса. — Всё началось со лжи, — продолжила говорить Мичиру, — значит, всё то, что происходило между нами… — Всё, что было между нами – настоящее, — вновь прервал девушку Кун, — самые искренние, сильные чувства, на которые способен человек. Мич сжала челюсти и прикрыла глаза. Холодные пальцы девушки лишь сильнее сжали руки Кунсайта, противореча её словам. — Я знаю, что ты сможешь отказаться от брака, бизнеса, но не от родителей и друзей. Если я заставлю тебя это сделать, то ты всегда будешь несчастен рядом со мной… — Мичиру замолчала. Девушка с силой закусила нижнюю губу и отвела взгляд, однако вопреки усилиям, в её глазах заблестели слёзы. Когда Мич заговорила вновь, голос дрожал и она не могла унять эту дрожь: — Если я останусь с тобой здесь, то несчастной стану уже я, прикованная обязательствами к одному месту, стране… «Человеку», — мысленно закончил Кунсайт фразу девушки. Парень мягко освободил свои руки от подрагивающих, возможно, не от холода пальцев Мичиру. Он знал, что девушка права, знал, что ей может не хватить духу отпустить его, знал, что должен быть сильнее. — Давай встретимся через пять лет? — улыбнулась Мич, уже не стараясь сдерживать слёзы, которые перемешиваясь с каплями дождя, падали на светлый кашемир её пальто. — Я буду всё также легкомысленна и беззаботна, ты станешь ещё серьезней и уверенней. И, когда увидим бездонную пропасть, разделяющую нас, мы поймём, что приняли верное решение. Кунсайт потёр переносицу, стараясь подавить в себе всего одну-единственную эмоцию, которая требовала выхода, — боль. — А если нет? — фальшивая улыбка, в которой так нуждалась сейчас Мичиру, коснулась его губ. — Если мы поймём, что это самое глупое и неразумное решение, которые мы смогли принять в своей жизни? — Тогда мы будем глубоко несчастны всю свою жизнь, сжирая себя мыслями друг о друге, — девушка коснулась ладошкой своего лица, стирая слёзы, — эта мысль останется с нами до конца, засев в наших сердцах настолько глубоко, что в следующей жизни, встретив друг друга, мы точно будем счастливы. Кунсайт придвинулся к девушке и прижал к себе, желая спрятать от всего мира. Мичиру уткнувшись в мягкую ткань пальто, наконец, позволила себе плакать: искренне и с надрывом, словно ребёнок, в первый раз разбивший колени и ладони о жёсткий асфальт. Прошло немало времени прежде, чем слёзы перешли в беззвучные рыдания, сотрясавшие хрупкие плечи. — Пять лет? — прошептал Кунсайт, уткнувшись носом в волосы Мичиру. — Ты думаешь, мне хватит пяти лет, чтобы разлюбить тебя? Договоримся на десять? **** Кунсайт стоял на четвёртом этаже общежития не в силах зайти в комнату, опасаясь Нефрита. Он знал, что друг не обрушится на него с вопросами, проявляя непривычную для себя тактичность, он поймёт всё с одного взгляда и будет молчать, не решаясь потревожить Кунсайта. Неф будет старательно делать вид, что ничего не изменилось, но при этом неотступно следовать за другом, ожидая момента, когда ледяная стена спокойствия покроется многочисленными трещинами, грозясь расколоться. Крупный редкий дождь бил по окнам общежития, оставляя на стёклах длинные дорожки. Кунсайт почувствовал, как горлу подкатила тошнота. Несколько дней назад он принял решение уступить Мичиру другому мужчине, но при этом оказался совершенно не готов отпустить её. Если бы не эта чертова запись, Кайо оставалась бы в городе и их встречи были бы неизбежны: Университет, вечера Братства, светские мероприятия… — Ты в порядке? — раздался негромкий мужской голос. Кунсайт посмотрел в окно, где отражался размытый силуэт стоящего рядом Аоки Канамэ. Парень стоял, спрятав руки в карманы брюк и опершись спиной о стену. Айс прикрыл глаза, не желая отвечать: единственный человек, с которым он был готов разделить собственную боль, оказался её причиной. — Джедайт Сато не виноват, — вновь произнёс стоящий за спиной Аоки. — Зойсайт, — негромко заговорил Кунсайт, понимая, что парень так просто не уйдёт, — с первого курса мы оба заняли позицию здравого нейтралитета: я знаю на что способен ты, ты догадываешься — на что я. Давай закончим обучение, оставаясь на прежних позициях. — Однако я знаю, кто виноват, — продолжал Зой, игнорируя сказанную Айсом фразу, — я хочу помочь тебе восстановить справедливость. Я уверен, что произошедшее сильно задело ранимую Мичиру Кайо. Неужели дама твоего сердца не заслуживает быть отомщенной, а истинный виновник — наказанным? Кунсайт усмехнулся, не скрывая раздражения, и повернулся к собеседнику. На лице Зойсайта сияла искренняя улыбка, однако в зелёных глазах горел нехороший огонёк. — Ты прекрасно знаешь, что я в курсе происходящего в стенах Университета много больше тебя, — Зой усмехнулся, стойко выдерживая ледяной взгляд Айса. — Поверь, за эту услугу ты будешь крайне благодарен мне. — Меня больше интересует, что ты попросишь взамен имени человека, который виновен в утреннем происшествии. Едва ли тебе хватит моей искренней благодарности, — негромко произнёс Кунсайт. Внезапно для себя Айс осознал, что этот разговор начал его интересовать: обида на родителей, разочарование в самом себе и боль от потери Мичиру смешались в тёмное нечто и теперь это чудовище подняло своё отвратительное лицо, требуя мести. Кунсайт по-прежнему мыслил достаточно ясно и понимал, что даже если он найдёт и выволочет виновного на всеобщий суд, заставит извиниться перед Мичиру, поставив на колени, то это ровным счетом не изменит ничего: Айс все также будет помолвлен с Цукино, а Кайо не изменит своего решения и уедет в Европу. Однако чёрная злость требовала выхода и решение обрушить свой гнев, на человека, посмевшего причинить обиду Мичиру, казалось здравым и правильным. Тем более, что Зойсайт едва ли мог запросить высокую цену за свою услугу: Кунсайт не обладал ничем, что было недосягаемо для Аоки. — Я попрошу тебя прийти с Нефритом в бар сегодня вечером, — Зой протянул собеседнику белую визитку, на которой блестящими буквами были написаны название заведения и адрес, — часам к десяти и выпить бутылку предложенного вам виски. Зойсайт назвал свою цену. И эти слова прозвучали для Кунсайта громче грома. В коридоре общежития наступила тишина, прерываемая лишь стуком капель дождя об окна. Айс перевёл мрачный взгляд с визитки на Зойсайта, лицо которого по-прежнему оставалось безмятежным. — Я должен отвести своего друга на эшафот, — Кунсайт не спрашивал, он знал, что за невинной просьбой кроется нечто большее. — Ты должен отвести его на суд, — поправил собеседника Зойсайт, не опуская руки с визиткой, — для меня Минако Айно представляет большую ценность, ровно как и Мичиру для тебя. Ты правда думаешь, что Нефрит, спящий с любой привлекательной женщиной, вдруг остепенился? Насколько хватит его силы волы, избегать случайного секса? Месяц? Два? Полгода? Тебе не жаль обрекать Минако вновь проходить через боль и унижение, которые она уже дважды прошла? Я просто хочу катализировать происходящее: дадим Кацудзи алкоголь и красивых женщин, поместим в привычную обстановку — бар. А дальше всё зависит от него. Слова лились из уст Зойсайта стройным потоком, сплетаясь в обманчиво здравую мысль, которой так хотелось верить. — Я думал, ты подмешаешь в виски яд, — усмехнулся Кунсайт. — Яд точно не подмешаю, — улыбнулся Зой. «А что же тогда?», — мелькнуло в голосе Касахара, когда он услышал ответ собеседника. Рука Кунсайта не дрогнула, когда он наконец принял из рук Зойсайта визитку. *** Зайдя в комнату, Кунсайт огляделся: вопреки ожиданиям, Нефрит отсутствовал. Решив не медлить, парень разблокировал экран смартфона и набрал номер друга. — Слушаю, — раздался непривычно серьезный голос Кацудзи, в котором легко угадывались нотки сочувствия, заставляя Кунсайта раздраженно поморщиться. — Не хочешь напиться со мной сегодня? — без лишних прелюдий задал интересующий вопрос Айс. Ещё раз посмотрев на белую визитку, парень скомкал её и бросил в сторону мусорного ведра. — Часов в десять? Кунсайт знал, что Нефрит не откажет. Кунсайт знал, что поступает верно. В жизни каждого человека бывают моменты, когда сердце наполняется тревогой и гневом, заставляя сомневаться в происходящем. Но парень был уверен, что никогда не пожалеет о принятом решении. Тихий стук в дверь вывел Кунсайта из состояния задумчивости, вырывая из плена тяжелых мыслей. *** Макото была растеряна и смущена. Чувство смущения уже стало привычным, появляясь каждый раз в присутствии Кунсайта. Однако сейчас вместо бабочек в животе, девушку накрывало волной паники. В памяти Мако ярко запечатлелся момент, когда Кунсайт после опубликованной о ней статьи с обвинениями взял её ладонь. Прикосновение шероховатых пальцев обжигали руку, согревая сердце тёплом. Айс был готов поддержать и помочь, однако Макото утаила правду, соврав в ответ на заданный Нефритом вопрос. Она была уверена, что поступает верно, лишь защищая Кунсайта от ненужной правды о его невесте. Сейчас же Мако не могла не думать о том, сколько боли принесла окружающим её ложь, кажущаяся на первый взгляд столь незначительной: Ами, Минако, Рей и Мичиру пострадали от подобных публикаций, а вместе с ними Нефрит, Кунсайт и Джедайт. Став невольным свидетелем сцены, разыгравшейся в коридоре Университета, Кино впервые увидела Айса в подобном состоянии. Это был не гнев или раздражение, а боль и отчаяние. Кунсайт из раза в раз помогал Макото, оберегая, помогая проложить дорогу в будущее, а девушка, вопреки собственному желанию, не смогла уберечь дорогого её сердцу человека. Неужели всего этого не произошло, если бы Макото в тот день назвала имя Усаги Цукино? Зачем она сейчас пришла в комнату к Кунсайту и сидит на стуле, не смея посмотреть в голубые глаза парня, который терпеливо ждёт, пока она соберётся произнести хоть одно слово? Снять груз с души, облегчить собственную совесть, переложив ответственность на Касахара, который и без того казался надломленным? Сердце в груди Макото сжалось ещё сильнее и кровь отхлынула от лица. Вытерев вспотевшие ладони о подол юбки, девушка встала: — Я, пожалуй, пойду. Кунсайт, сидевший напротив, непонимающе моргнул: Мако пришла в его комнату больше пяти минут назад и с того момента не произнесла ни слова. Несмотря на то, что голова парня разболелась от множества эмоций, которые волнами накрывали его, быстро сменяясь одна другой, Айсу было важно узнать, что тревожит сердце подруги. Он был уверен, что Макото не пришла, если бы для этого не было достаточно веского повода. Поднявшись следом, Кунсайт встал перед девушкой, слегка наклоняясь, так чтобы их глаза оказались на одном уровне: — Макото, ты можешь рассказать мне всё. Вернись, пожалуйста, — парень кивком указал на стул. Каждый раз оказываясь рядом с Кунсайтом, Кино теряла всякий контроль над своим сердцем и чувствами. Желания спорить даже не возникло и девушка послушно опустилась на стул. — Я не знаю с чего начать: оправданий, извинений или сути, — столь бестолковое признание непроизвольно сорвалось с губ Макото. От осознания собственной глупости девушка смутилась ещё сильнее и румянец неровными пятнами выступил на щеках. — Как тебе удобно, — кивнул Айс. Взяв стул, стоящий возле стола Нефрита, парень сел напротив Макото, опершись грудью о спинку. — Я выслушаю каждое слово, которое ты захочешь произнести. Кино закусила нижнюю губу и шумно выдохнула, надеясь всё-таки найти в глубине себя ещё немного смелости и начать с главного. — Фамилия Синго — Цукино, — выпалила Макото и вновь замолчала. Поймав непонимающий взгляд Кунсайта, девушка нервно потёрла лицо ладонями. Из всей заготовленной и заранее отрепетированной речи, она умудрилась вырвать единственную фразу, которая без контекста не значила ничего. — Синго — это имя паренька, которому, как предполагалось, ты должна была продать наркоту? — после небольшой паузы ровным голосом спросил Айс, чётко помня рассказ Мако о своих злоключениях. — Он — брат Усаги? Девушка робко кивнула, удивляясь спокойствию Кунсайта. Парень устало прикрыл глаза и запустил руку в волосы. Однако поджатые губы и вздернутый подбородок подсказали Макото, что Айс далеко не спокоен. Эти мгновения молчания он пытался вернуть сердце под полный контроль. — Увидев нас с тобой, Усаги напомнила мне о том инциденте, однако я даже сейчас не уверена точно, что именно она виновата в произошедшем, — быстро заговорила Макото. Внутри словно что-то щёлкнула и слова сами совались с губ, — но даже если она и причастна к произошедшему, то не стоит её сильно корить: Усаги просто ревновала к тебе. Тем более, всё произошедшее тяжело связать с ней… Кунсайт пристально посмотрел на девушку и Кино осеклась, увидев в голубых глаз плохо скрываемую ярость. Парень встал и медленно переставил свой стул, возвращая его на место. — Я должен извиниться перед тобой, — Айс присел на корточки перед Макото, — я знал о ревности Цукино, но не придавал этому значения. Я даже не мог представить себе, что можешь пострадать ты. Если бы я знал, что из-за нашего общения, ты попадёшь в такой переплёт, я бы никогда не позволил себе подобного. Кунсайт говорил искренне, чувствуя свою вину, однако эти извинения причиняли Мако больше боли, чем та чертова статейка: для неё эта была минимальная цена, которую девушка была готова заплатить за право быть рядом с Касахара. На глаза навернулись предательские слёзы и Макото отвела глаза, надеясь их скрыть. Однако, когда девушка вновь заговорила, её голос звучал ровно: — Мне очень жаль, что Мичиру Кайо приходится всё это переживать. Уверена, что тебе будет легче найти виновного, зная всю правду. Только прошу, — Кино заставила себя посмотреть в голубые глаза Кунсайта, — не позволяй чувству вины сожрать тебя. И постарайся дать шанс Усаги Цукино, даже если окажется, что в произошедшем есть её вина, в противном случае, ты будешь несчастным в браке всю оставшуюся жизнь… — самообладание покинуло Макото и её голос дрогнул, а глаза начало жечь от едва сдерживаемых слёз, которые не должен был видеть Айс. Несмотря на то, что сказанные ранее слова прозвучали довольно здраво, Кино казалось, что тем самым она подталкивает Кунсайта к бездне, от которой он так отчаянно желал убежать. Поняв, что сил сдерживаться не осталось, Макото резко встала и направилась к выходу из комнаты, не желая ещё больше усугублять боль Айса. Но едва она толкнула дверь, как тихие слова Кунсайта догнали Мако: — Прости меня… С силой сжав челюсти, девушка прикрыла глаза и по щекам побежали слёзы, оставляя на щеках блестящие дорожки. Кино знала, за что извиняется Касахара — за нелюбовь: за то, что не может ответить взаимностью на её никому ненужные чувства. Несмотря на тепло и заботу со стороны Кунсайта, Макото знала, что она никогда не сможет стать для него кем-то большим, чем друг. — Просто позволь мне пока любить тебя, — также тихо ответила Кино, понимая сколь о многом она просит, — я никогда не просила о взаимности и не попрошу. Дай немного времени и я стану тебе хорошим другом, а единственный изъян — любовь к тебе — я обязательно искореню. *** Кунсайт вышел из комнаты и на мгновение замер в нерешительности: впервые в жизни он спешил увидеться с женщиной, которую вскоре должен был назвать своей женой, но одна мысль не давала ему покоя: он не успевал вечером встретиться с Нефритом. Бросив быстрый взгляд на циферблат кварцевых часов, Кунсайт достал смартфон и, быстро отыскав нужное имя, нажал кнопку вызова. После разговора с Макото, все происходящее за этот год в Университете сложилось в четкую картину. Что, точнее кто объединял всех девушек, по которым был нанесён «удар»? Кунсайт. Казалось, что Ами в этом списке лишняя, ведь Айс едва ли общался с ней на протяжении учебного года. Но теперь именно нападка на Мицуно давало ответ на второй вопрос: каким образом Цукино смогла публиковать все эти материалы? Был второй человек, который помогал Усаги и был заинтересован в Ами или, вероятнее, в другой девушке, пострадавшей от того нелепого объявления, — Минако Айно. И имя этого человека приходило в голову само — Аоки Канамэ. Несмотря на то, что выстроенная Кунсайтом логическая цепочка казалось верной, он должен был поговорить с Цукино, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки. Плотнее запахнув пальто, парень вышел из общежития. *** Усаги стояла возле окна, неотрывно смотря на улицу. Серые тучи плотно заволокли небо, лишая всякой надежды на скорое прекращение ленивого дождя. Редкие прохожие спешили по домам, прячась под большими зонтами. За всё время, что девушка провела возле окна, она насчитала семнадцать чёрных зонтов и всего один был яркого желтого цвета. Девушка вздохнула, плотнее укутываясь в тонкий халатик: несмотря на то, что в квартире была достаточно тепло, Усаги знобило. Заставив себя отойти от окна, Цукино мягко ступая, прошла на кухню и щёлкнула кнопкой на электрочайнике. Резкий звук дверного звонка разорвал тишину небольшой квартиры, заставляя Усаги вздрогнуть от неожиданности. Толстая прядь волос выпала из слабо затянутого пучка на затылке. Бросив растерянный взгляд на часы, девушка поспешила к дверям, мысленно молясь, чтобы незваными гостями не оказались родители. Открыв дверь, Усаги замерла: стоящий перед ней человек заставил её сердце болезненно сжаться, несмотря на мгновенно ожившие бабочки в животе. — Айс? — ахнула Усаги, отступая назад. Кунсайт не спешил переступать порог, внимательно смотря на хозяйку дома. Под пристальным взглядом, Усаги почувствовала себя некомфортно. Плотно запахнув пеньюар, девушка туго затянула пояс, мысленно убеждая себя, что стоящий перед ней мужчина — будущий супруг и едва ли стоит смущаться. — Пройдёшь? — предложила Усаги, видя, что гость не торопится войти в квартиру. Айс коротким кивком поблагодарил за приглашение и сделал небольшой шаг вперёд, переступая порог дома. Девушка прошла в гостиную, уверенная, что незваный, но ожидаемый гость последует за ней. Зойсайт предупреждал Усаги, что опубликовав запись разговора Мичиру Кайо, она посягнёт на нечто святое. Цукино старалась морально подготовиться к приходу Кунсайта, однако она не думала, что тот окажется перед дверями её квартиры столь скоро. И появление Касахара этим вечером могло значить одно из двух: либо он смирился с предстоящим браком, не в силах больше удерживать Кайо, либо он догадывался о причастности Усаги к произошедшему. Оба варианта устраивали девушку и возможные последствия сделанного ранее выбора совершенно не пугали, ведь впервые недосягаемый Айс Касахара сам пришёл к ней. Кунсайт опустился в кресло, совершенно не догадываясь, что именно это место во всей квартире предпочитал Зойсайт. Отчего-то эта мысль заставила Усаги улыбнуться и сердце забилось спокойнее. Девушка молчала, не желая помогать Айсу начинать разговор, но тот, казалось, совершенно не торопился, изучая взглядом квартиру, в которую пришёл впервые. В голове Цукино зародилась предательская мысль, что сам интерьер парню куда интереснее, чем сидящая перед ним девушка, вызвав неприятное чувство обиды. Затянувшаяся пауза начинала напрягать томившуюся в ожидании Усаги: если Кунсайт знал о причастности девушки к инцидентам, то должен был открыть дверь и обрушиться с обвинениями, в противном случае — молить о прощении и примирении перед грядущей церемонии бракосочетания. — Что привело тебя в мою скромную обитель? — не выдержав, обронила Усаги. — Выражение твоего лица пугает: на нём нет ни единой эмоции. Кунсайт с неким удивлением во взгляде посмотрел на девушку, словно позабыв о её существовании. Закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, Цукино с вызовом посмотрела на парня, ожидая ответ на заданный ранее вопрос. — Это моё обычное выражение лица, — усмехнулся Кунсайт. — Милая моя невеста, я пришёл уточнить детали нашего будущего брачного союза, — парень слегка подался вперёд и длинные волосы соскользнули, скрывая лицо. Несмотря на ласковое обращение и мягкость тона, голос Айса прозвучал угрожающе. — Я уверен, что ты достаточно начитанная девушка, но читаешь не ту литературу, — парень махнул в сторону книжных полок, на которых преобладали любовные романы, и вновь спрятал руку в карман. — Мы поженимся, но это ровно счетом ничего не изменит между нами: мы будем жить в разных домах, не будем видеться, за исключением тех встреч, которых будет требовать бизнес, и, прожив так ещё несколько десятилетий, будем погребены на разных кладбищах. — Услышав грубые слова Кунсайта, Усаги приоткрыла рот, желая возразить, однако с губ не сорвалось ни звука. Парень же продолжал, — я говорю это на случай того, если вдруг в твоей голове был иной сценарий: после свадьбы я внезапно влюбляюсь в тебя, мы проходим этот путь от ненависти до любви, подобно героям глупых дорам, рожаем кучу детишек и умираем в один день. — Кунсайт поднялся с кресла, собираясь уйти, однако всё-таки, не сдержавшись, добавил, — твоё одиночество будет куда темнее того, на которое обрекла меня ты. Усаги излишне резко поднялась с дивана, однако сделала глубокий вдох, прежде чем ответить: — Ты не справедлив, Айс Касахара, — красиво очерченные брови сдвинулись к переносице, а тонкие крылья носа побелели, — я спасаю тебя. Ты такой гордый и надменный ровно до тех пор, пока в твоём кармане лежит чёрная банковская карта, на парковке ждёт элитная машина, а твоя фамилия открывает любые двери. Подождём пару лет и посмотрим, как твоя семья разорится и ты потеряешь всё? — Я потеряю всё? — с усмешкой переспросил Кунсайт, — я могу потерять лишь деньги. Даже если однажды я потеряю бизнес, никто не отберёт у меня ни мои знания, ни моих друзей. Дальше лишь вопрос мастерства и удачи, насколько быстро я верну прежние позиции. Кстати, по поводу друзей… — парень приподнял уголки губ, не в силах сдержать насмешливую улыбку, — тебе не кажется, что в течение этого года в Университете стоило обзаводиться полезными знакомствами, а не врагами? Сердце Усаги пропустило удар: она понимала, о чем говорит парень. — Ты заставил меня это сделать, — честно ответила девушка, не видя смысла юлить, — или вновь решишь винить меня? Я должна была просто наблюдать за тобой и твоим гаремом? За тем, как милуешься с Кино? Спишь с Кайо? Ездишь на уик-энд с Хино? Ты на мгновение подумал обо мне? Обо всей той боли, которую причиняешь мне? — синие глаза Усаги подёрнула поволока слёз. — Или ты мне так мстишь лишь за то, что я выбрала быть с тобой? Кунсайт молчал, не торопясь отвечать: со стороны ошибочно казалось, что слова девушки достигли цели. Наступившую тишину разорвал звонок лежащего на столе смартфона. И хотя хозяйка телефона не обращала на него внимания, взгляд Айса мгновенно метнулся к экрану. Теперь все предположения Касахара подтвердились: звонил Зойсайт. Заметив кривую улыбку на лице собеседника, Усаги проследила за его взглядом и кровь отхлынула от её лица, стоящие слёзы в глазах высохли. И столь странная реакция не укрылась от наблюдательного Кунсайта. — Ответь, — парень приподнял брови и кивком указал на смартфон. Цукино не двигалась: ещё накануне она решила взять всю вину на себя, лишь бы Касахара не знал о существовании связи между ней и Зойсайтом. Страх парализовал девушку и внезапно стало трудно дышать, однако, казалось, её состояние совершенно не волнует Кунсайта. Сделав шаг вперёд, парень наклонился над столом и ответил на звонок, включив громкую связь. — Добрый вечер! — раздался мужской голос. Усаги молчала, надеясь, что Зойсайт, не услышав ответа, прервёт вызов. Девушка была уверена, что если она попытается взять телефона со стола и нажать красную кнопку на экране, то Кунсайт просто не позволит ей этого сделать. Однако, вопреки призрачной надежде, Зойсайт продолжал говорить: — Я не отниму много времени. Хотел предупредить, что сегодня ночью встречаюсь с Касахара и собираюсь назвать имя виновного в происходящем — твоё. Если же решишь мне отомстить, то помни о времени, проведённом вместе. Ни один мужчина не потерпит того, что кто-то другой спал с его женщиной, даже если Кунсайт и не испытывает ни малейшей симпатии к тебе. Усаги прикрыла глаза, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Если бы только она могла в этот момент потерять сознание… Однако организм решил иначе и теперь не оставалось иного выхода, нежели объясняться с Касахара. Хотя что она могла сказать? Что поступала также, как и сам Айс? Что Зойсайт смог дать Усаги то, что не давал он? Почувствовать себя нужной? Однако все оправдания были пустые: общество порицало неверных женщин, закрывая глаза на измены мужчин. — Ты создала себе ложный образ в голове, отчаянно веря в свою добродетель: ты спасаешь человека, которому это не нужно, и искренне удивляешься, что за это тебя не благодарят, — раздался глухой голос Кунсайта за спиной Усаги. — Сейчас же ты решила занять опасную позицию жертвы: наделяя невинных людей чуждыми им качествами, находишь оправдания своим отвратительным поступкам. И сама того не замечая, ты превращаешься в чудовище. — Кун подошёл к девушке и уже громче добавил: — разорви помолвку. В противном случае, это сделаю я, придав огласке ваши отношения с Канамэ. Для моей семьи это будет достаточным поводом. С этими словами Кунсайт развернулся и вышел из гостиной, однако возле дверей его догнал слабый голос Усаги, заставляя остановиться: — Я не могу этого сделать, Айс. Как я объясню это отцу? Парень шумно выдохнул и толкнул дверь, оставляя последний вопрос без ответа. *** Закончив короткий разговор с Цукино Зойсайт отключил и убрал смартфон в карман, с некоторым нетерпением поглядывая на часы в предвкушении предстоящего разговора. Назначенная Рей Хино встреча проходила в дорогом ресторане в центре мегаполиса, который так подходил «избалованной девочке». Однако ровно в назначенное время вместо Хино в двери вошёл Мамору Джиба. Судя по короткому диалогу администратора ресторана и Мамору, тот был частым и желанным гостем. Заметив рыжеволосого парня, с которым и была назначена встреча, Джиба вальяжным шагом направился к нему. Опустившись на стул по другую сторону стола, Мамору откинулся на мягкую спинку и взял в руки бокал джина, который без лишних просьб мгновенно появился на столе. Лишь пригубив алкоголь, брюнет, наконец, произнёс сухие слова приветствия, словно подчёркивая неуважение к собеседнику. У Зойсайта возникло нехорошее чувство, что эта встреча для него важнее, чем для Мамору. — Несмотря на вечерние заторы на дорогах, ты не опоздал, — улыбнувшись, заговорил Аоки, наливая в тонкостенную чашку зелёный чай. Пренебрежение элементарными нормами этикета было выбором Джиба, однако, оставаясь верным себе, Зойсайт чтил их, стараясь оставаться приветливым. Собеседник не спешил с ответом и парень продолжил говорить, переходя к главному: — я удивлён тому, что пришёл ты вместо человека, с которым у меня назначена встреча. Чем же обязан такой чести? — Возникло некое недоразумение, — улыбнулся Мамору, смотря поверх головы Зойсайта, — между тобой, Хино, Айно и Кацудзи. — Возможно, — кивнул парень, даже не стараясь изобразить недоумение, — но тогда почему я сижу здесь с тобой, а не с кем-то из них, например, Нефритом? — Ты знаешь, почему я избегаю называть свою фамилию при знакомстве? — ответив вопросом на вопрос, Джиба, наконец, посмотрел на Зойсайта. Аоки прищурился, неотрывно следя за собеседником. Безусловно, он знал ответ на этот вопрос: если такие, как Мори Кацудзи или Рей Хино, назвав свои фамилии могли получить какие-то поблажки в виде сданного экзамена или членства в ночном клубе, то подобный поступок Мамору расценился бы, как коррупция, ведь его отец занимал пост Генерального прокурора Высшей прокуратуре. — Уверен, — продолжил Джиба, прерывая наступившую паузу в разговоре, — жажда справедливости заложена во мне на генетическом уровне. Вот единственная причина, по которой я перед тобой. — Не понимаю, к чему ты клонишь, — покачал головой Зойсайт. — От госпожи Хино мне стали известны некие обстоятельства, — Мамору старался говорить обтекаемо, избегая конкретики. — Любовь нельзя выпрашивать или вымогать… — Не считаю нужным обсуждать свою личную жизнь, так что предлагаю закончить на этом, — Аоки отставил чашку и поднялся. — Знаешь, — брюнет поднял на собеседника взгляд, — ты пример образцового сына: окончание школы с отличием, участие во множестве внеклассовых мероприятиях, безупречная учеба в Университете и ни одного скандала, освященного в желтой прессе… — Благодарю, — сухо кивнул Зойсайт, доставая из бумажника купюры. — Мне стало интересно, как столь идеальный сын вырос у господина Канамэ, — продолжал улыбаться Мамору. — Дети не должны отвечать за грехи родителей, но именно тебе предстоит обелить пошатнувшуюся репутацию многолетнего бизнеса. Зойсайт усмехнулся: теперь становилась ясна истинная причина, по которой Джиба упомянул свою фамилию. Рыжеволосый парень взглянул на собеседника, ожидая продолжения фразы, однако тот, наслаждаясь реакцией, оппонента молчал. Мысли в голове Аоки проносились чрезвычайно быстро, но при том оставаясь простыми и ясными. Уходить, завершая разговор на столь неоднозначной ноте, было очевидной глупостью. Однако возвращение за стол было равнозначно признанию поражения. Следующий шаг со стороны Зойсайта определял тон последующего разговора. Мамору лишь излишне внимательно разглядывал свой бокал с алкоголем, не желая помогать собеседнику с выбором. Верно толкуя происходящее, Зой невольно улыбнулся, однако улыбка вышла злой: перед ним был совсем не тот Джиба, которого все привыкли видеть в стенах Университета. Вместо скоромного, улыбчивого мальчика, занимающего почетное второе место на фоне своих властолюбивых друзей, напротив сидел молодой мужчина, уверенный в своих силах и знающий вес сказанных им слов. Зойсайт вернулся в кресло. Вопреки привычному, на лице парня не было маски. В зелёных глазах на мгновение можно было прочесть уважение, внезапно возникшее к Джиба. — Что ты хочешь? — ровным голосом спросил Зойсайт, не жалея о вынужденном отступлении. — Даже не будешь спорить и отрицать? — Мамору, наконец, поднял глаза на собеседника. — В этом будет польза? — улыбнулся рыжеволосый парень и, дождавшись, отрицательного ответа, жестом подозвал официанта, — мне, пожалуйста, тоже самое, что заказал господин Джиба. Тон разговора резко изменился, приводя в замешательство прежде всего Мамору. Реакция оппонента была противоположной той, которую стоило ожидать. На излишне миловидном для мужчины лице Зойсайта не было больше лживых ухмылок и ужимок, весь гонор и снобизм парня ушёл. — Я так полагаю, что ты пришёл подготовленным к этом разговору? — вновь заговорил Зой, едва перед ним опустился бокал с крепким алкоголем. — Угрозы, попытка шантажа… — перечислял Мамору. Парень едва заметно напрягся, ожидая какого-то подвоха: смирение и спокойствие Аоки смущали, — дело было замято лишь благодаря нежеланию пострадавшей стороны участвовать в столь громком деле и мелькать в новостных сводках. — Опрометчивое и неразумное поведение моего отца поставило компанию и семью в крайне неловкое положение, — согласно кивнул Зойсайт. — Оставь в покое Хино, Айно и Кацудзи, — наконец, ответил Джиба на заданный ранее вопрос. Аоки криво усмехнулся и опустил бокал на стол. Слегка поддавшись вперёд, парень наклонился и едва слышно прошептал: — Не могу, прости уж. Мамору сильнее обхватил бокал и костяшки правой руки побелели. Стараясь подчинить разуму сердце и унять ускорившее сердцебиение, брюнет вздохнул глубже и так же тихо ответил: — Будет обидно, если какие-либо материалы того дела внезапно увидят свет. Джиба стало противно от самого себя: появилось резкое желание принять горячий душ, чтобы смыть грязь, в которую он влез добровольно, опускаясь до шантажа. Однако много хуже стало в тот момент, когда в глазах Зойсайта вместо ожидаемого презрениях он прочёл одобрение. — Я могу отступить сейчас, но оставить в покое Мину не могу, — спокойно проговорил Аоки с хищной улыбкой. — Любовь нельзя даже вымолить, — брюнет вновь предпринял попытку вразумить парня, внутренне содрогнувшись в тот момент, когда с губ собеседника сорвалось имя любимой девушки. — Ты должен понимать, что о любви речи не идёт: я лишь хочу вернуть то, что по праву принадлежит мне и моей семье. Не больше. Отношения с Минако — самый безобидный способ в достижении цели. — Именно господин Айно прекратил дело против твоего отца, — прошипел Мамору. — Как великодушно, — в голосе Зойсайта не было ни единой эмоции и Джиба мог лишь догадываться, что слова собеседника — сарказм. Канамэ сделал небольшой глоток джина, с наслаждением смакуя алкоголь, и лишь после этого заговорил: — обмануть, создать угрозу банкротства, обворовать, а следом замять дело, прикрывая себя… верх великодушия. — Заметив замешательство собеседника, Аоки подмигнул и мягко, словно желая подбодрить, продолжил, — я искренне верю, что материалы ты изучил вдоль и поперёк, но есть один нюанс: это дело вёл твой отец, убрав все лишнее, подобно хитрому лису или же верному псу. Я знаю, что ты не веришь ни единому моему слову, но я задам несколько вопросов, которые тебе покажутся довольно занятными и ты сможешь самостоятельно найти ответы… Зойсайт резко замолк, давая Джиба возможность закончить этот разговор и уйти, но брюнет, скрестив руки на груди, внимательно слушал Канамэ, стараясь не упустить ни слова. Сейчас, нахмурив тёмные брови и поджав губы, Мамору напоминал своего отца, который приходил в дом Канамэ много лет назад, лишь в чёрной копне волос на голове ещё не было седых волос. Однако в отличии от своего отца, Зойсайт не ощущал страха перед сильными мира сего, приняв одну простую истину: чтобы победить чудовище, нужно стать бОльшим чудовищем. Подняв бокал на уровень глаз, Зой посмотрел на Мамору, словно надеясь сквозь тонкое стекло увидеть собеседника в ином свете и разрушить видение. — Ты знаешь из материалов дела: Айно и Канамэ какое-то время были партерами в ресторанном бизнесе. Почему Минако не шарахалась от меня, словно от прокаженного, услышав мое имя? Неужели она не знает ни моей фамилии, ни моего имени? Почему её отец так тщательно скрыл всё от дочери? — начал задавать вопросы Зойсайт, ставя бокал на стол, — почему господин Айно замял дело? Что на самом деле не должно было быть предано огласке? Фамилии кого из друзей ты найдёшь, если копнёшь чуть глубже? Я дам тебе одну подсказку: просмотри старые планы реконструкции районов города и сравни с картой расположения зданий, принадлежащих семье Айно. Допив практически нетронутый джин в бокале одним глотком, Зойсайт вновь потянулся к пальто, однако замерев, вновь посмотрел на по-прежнему молчащего Джиба и тем же дружелюбным тоном добавил: — Я более, чем уверен, что ты не посмеешь опубликовать материалы. Я не боюсь проверить на прочность твой характер, но согласен отступить сейчас по одной причине: не хочу ставить тебя перед выбором. Однажды ты выйдешь из тени своих друзей, разочаровавшись или в своём отце, или в себе. И поверь: это многим придётся не по вкусу. Когда начнётся грызня, ты можешь рассчитывать на меня. — Аоки встал с кресла и кинул пару купюр на стол. — Когда мы вновь вернёмся к вопросу, который затронули сегодня, я надеюсь, что мы с тобой будем сидеть по одну сторону стола. — Вряд ли, — сухо ответил Мамору, поднимаясь вслед за собеседником. Зойсайт вышел из-за стола и, перекинув пальто через согнутую руку, бросил на прощание: — Для вас чудовище — я, для меня — отец Минако. *** Дверь многоквартирного дома, ведущая в подъезд, с грохотом распахнулась и Кунсайт, выйдя на крыльцо, с жадностью втянул в себя воздух. На смену моросящему дождю пришёл ливень. Город казался поникшим. Частые блики — отражение света фонарей в брызгах воды — нарушали темноту вечера. Порывистый сильный ветер. В грязных лужах бесчисленные всплески дождевых капель. Монотонный, угнетающий шум. Мужчина поднял ворот пальто и, спустившись по лестнице, вышел под дождь. Спрятав руки в карманы, Кунсайт уходил в темноту запутанных дворов невысоких старых домов. Он знал, что Усаги смотрит в окно. Пускай он и не был уверен на сто процентов, но вероятность этого была слишком велика. Айс пришёл к девушке с единственной целью — разорвать помолвку, но уходил с чётким осознанием неминуемости грядущего. Лишь убедившись, что плотная пелена сумерек надежно скрыла его силуэт, Кунсайт остановился. Кашемировое пальто было безнадежно испорчено, волосы промокли и холодные ручейки воды стекали за воротник, заставляя кожу покрываться мурашками. Молодой мужчина прислонился к стене и достал смартфон, который он не переставал сжимать в руке с того момента, как вошёл в квартиру Цукино. Щёлкнув по экрану телефона и включив ранее сделанную запись диктофона, Кунсайт услышал шипящую тишину и затем мелодичный, взволнованный голос, принадлежащий Усаги: — Айс? Парень закинул голову назад, подставляя лицо холодным каплям, которые должны были привести его в чувство, однако вопреки всему, в сердце не было борьбы. Кунсайт точно знал, как следует поступить, и что ещё хуже: он был уверен, что именно так и поступит. Айс взглянул на кварцевые часы на левом запястье и негромко выдохнул: Мамору обещал вернуться лишь к полуночи, до которой оставалось ещё три часа, а Нефрит… На лице Кунсайт скользнула кривая улыбка, когда он подумал о друге. Спустя всего три гудка в динамике раздался приятный голос женщины. — Здравствуй, Кунсайт, — судя по голосу, госпожа Кацудзи была совершенна не удивлена звонку Айса. — Тётушка, добрый день! — поздоровался парень, — Вы бы не могли оказать мне услугу? — Смотря о чем идёт речь, — аккуратно ответила женщина, — но обещаю сделать всё, что в моих силах. Кунсайт на секунду замолк, пытаясь убедить себя, что поступает правильно, втягивая в происходящее мать Нефрита. Иного варианта — кто мог бы отвлечь парня, чьё сердце требовало немедленной мести Зойсайту — Айс не видел. — Госпожа Кацудзи, — официально обратился парень к женщине, — Вы бы не могли пригласить Нефрита на поздний ужин? И задержать хотя бы до полуночи? — Интересно, — медленно проговорила та. Кунсайт не мог видеть лица собеседницы, но был уверен, что она улыбается. — Могу узнать по какой причине ты меня об этом просишь? И прошу проявить фантазию: занимательную версию о готовящемся сюрпризе мне вчера поведал Мамору. Во что мой сыночек вляпался? — с насмешкой в голосе спросила госпожа, тщетно стараясь замаскировать волнение. Айс замолчал: он не знал, что Нефрит и Минако вчера уехали на встречу с госпожой Кацудзи, тем более, по просьбе Джиба. Звонок матери лучшего друга и до этого казался сомнительной идеей, а сейчас — совершенно отвратительной. — Если правдоподобной версии нет, то я отключаюсь, — вновь раздался голос женщины после затянувшейся паузы. — Тётушка, — аккуратно начал Кунсайт, — если я Вам озвучу настоящую причину, но довольно-таки обтекаемо, мои шансы на Вашу помощь вырастут? — Айс Касахара, ты со мной торгуешься? — ахнула госпожа Кацудзи и добавила делано строгим голосом, — не жди приглашения на семейные праздники в этом году. Кунсайт невольно рассмеялся, точно зная, что посетит абсолютно все торжества в доме Кацудзи и в этот год, и в последующие. — Вырастут на девяносто восемь процентов, — продолжила говорить собеседница, — сейчас же твои шансы меньше процента. Парень опустился на стул и задумчиво постучал пальцами о поверхность стола, стараясь найти подходящую формулировку: такую, чтобы не потревожить госпожу Кацудзи ещё больше, не предать друга и не запятнать честь Минако, упоминанием о сомнительном воздыхателе. — Хорошо, — вздохнула женщина, решив пойти на уступки, — ответь честно: в происходящем замешаны секс, наркотики, проституция, торговля людьми или иные статьи уголовного кодекса? — Нет, — выдохнул Кунсайт, — но Нефрит — вспыльчивый парень и возможна статья за хулиганство или нападение. Теперь настала очередь Айса томиться в ожидании ответа госпожи Кацудзи. — Кунсайт, — наконец, заговорила собеседница, в её голосе были слышны нотки отчаяния, — ты хоть представляешь, каким маменькин сынком покажется Нефрит, а я — навязчивой, противной свекровью, если второй день подряд приглашу сына и Минако на ужин? За этот разговор Кунсайт улыбался больше, чем за предыдущую неделю: госпожа Кацудзи была проницательным человеком с высоким уровнем эмпатии, что делало общение с ней удивительно простым. Пообещав зайти на будущей неделе на обед, Кун, удовлетворённый предложенным решением проблемы, закончил вызов. Кунсайт протер экран смартфона о рукав пальто, стирая капли дождя. Нажав нужную иконку и открыв телефонную книгу, палец парня на мгновение замер. Яркие стрелы молний разорвали небо над головой Айса и через несколько мгновений гром потряс город. Длинный гудок. Ещё один. И ещё… Наконец, в тот момент, когда парень уже был уверен, что его звонок останется без ответа, раздался грудной женский голос: — Алло? — Я знаю, что между нами сейчас не всё хорошо, — заговорил Кунсайт, не тратя время на приветствия, — но у меня появилась необходимость выговориться.