«Будь что будет - твой лозунг жизни, И выбор твой должен быть безукоризнен. Должен идти инстинктивно, но в голове кавардак, Ты застрял в тупике, теряешь время, дурак. А время не ждет...» (с) Stereophonics — Stuck in a Rut
Эрен никогда не был глубоко религиозным человеком. Можно даже сказать, что он практически не верил ни в Бога, ни в какие-либо другие вещи, вроде чудес или волшебства. Он всегда полагался лишь на себя, свои силы и на своих друзей. Возможно, дело было в том, что отец Эрена - врач, и юношу уже не раз коробило от услышанной фразы «Слава Богу!» из уст друзей или родных пациента, который выздоровел после очередной успешно проведенной операции его отцом. Однако, отца он не видел уже давно, с прошлого лета, когда приезжал на каникулы в родной город, а мать юноши погибла много лет назад, и даже никакой Бог или отец не смогли ей помочь. Карла Йегер погибла из-за неизлечимой болезни – рака легких, и в возрасте двадцати шести лет умерла, оставив своего мужа с маленьким сыном. Не то чтобы Гриша Йегер уделял ему мало внимания – в их небольшой семье всегда было достаточно денег, так как отец был успешным хирургом и стремительно поднимался по карьерной лестнице. Однако, он быстро «вырос», в профессиональном смысле, из небольшого городка на юге Англии, и вскоре вместе с сыном переехал в город побольше, где, к сожалению, желанного успеха не добился. Спустя год он вернулся обратно в родные места, оставив уже выросшего сына жить одного в просторной квартире с двумя комнатами в самом сердце Кембриджа. Начиная с 18 лет Эрен уже вел самостоятельную жизнь, закончил школу и поступил в Кембриджский университет, так что переезд сыграл ему на руку. С самого детства Йегер мечтал изучать медицину и в будущем стать помощником своего отца, которым восхищался, однако, его мнение круто изменилось, как только он стал жить один и видеться с отцом только на каникулах и изредка по праздникам. В конце концов, он выбрал профессию архитектора, и теперь старался постигать всеми силами физику, которая порой давалась ему тяжело. Даже его друг Армин, с которым он еще вместе учился в школе, знал физику лучше него и помогал с подготовкой к вступительному экзамену, в то время как сам он выбрал направление политики международных отношений. Хорошо, что рядом с Йегером была Микаса, которая вела себя с ним прямо как старшая сестра. Она всегда помогала ему с домашкой, даже когда в этом не было нужды, и потому он иногда мог даже повысить голос, делая акцент на том, что уже вполне самостоятелен, чтобы решить ту или иную глупую задачу. Правда, в конце это часто оборачивалось тем, что он просил помощи у Армина, не в силах вновь посмотреть в глаза Микасе. А еще его ужасно бесил Жан, который учился на одном факультете вместе с Армином и, более того, в одной группе. И ей Богу (ну вот, опять про Бога), если бы Кирштайн был в одной группе с Йегером, то последний бы уже давно ему морду начистил. Но, как бы то ни было, этот невыносимый парень так и лип к их компании, в которой, помимо Армина, Микасы и самого Йегера, были Конни Спрингер и Саша Брауз (факультет журналистики), Марко Ботт (факультет менеджмента; Эрен подозревал, что именно из-за этого парня Жан так и липнет к ним, как надоедливая муха лезет на мед, потому что Кирштайн часто пялился на беднягу Марко), а также иногда с ними тусовались Бертольд и Райнер (тот же архитектурный факультет). Совсем недавно прошла череда экзаменов из рубрики «летняя сессия» или же «как умереть за короткий срок», и Эрен был безумно рад тому, что этот ад наконец закончился, пускай у него в кармане и была пара троек и стипендия ему не светила. Зато вот Микаса сдала все на отлично и теперь ходила тенью следом за Йегером, пребывая в каком-то непонятном унынии. -Эрен, как ты мог завалить даже начертательную геометрию? -Только не начинай, пожалуйста, и я ее не завалил. Тройка – это у-до-влет-во-ри-тель-но. И меня она вполне удовлетворяет, – беспечно отозвался Йегер, поправляя сумку на плече и усаживаясь на деревянную скамейку во внутреннем дворе университета. – Тем более, мне и так не светила стипендия, какая разница. Девушка неопределенно посмотрела на него и присела рядом. С минуты на минуту должен был подойти Армин, который сегодня сдавал свой последний экзамен, а после этого все трое собирались отправиться в гости к Конни, что устраивал небольшую вечеринку в честь закрытия сессии и окончания этого «больного года» - цитируя его. Эрен чувствовал себя несколько неуютно и желал, чтобы Арлерт поскорее пришел и Микаса не продолжила его пилить. -Что собираешься делать на каникулах? – спросила девушка. Йегер не любил этот вопрос. Не любил его потому, что абсолютно не знал, чем собирается заниматься все лето. Разумеется, он съездит к отцу, разумеется, вновь расстроится из-за того, что тот слишком сильно занят своей работой и исследованиями, но жаловаться на это не станет, ведь он фактически живет за его счет. Более того, с зарплатой Гриши Йегера, его сыну даже не надо было работать, и все, что от него требовалось – это усердно учиться и оправдывать вложенные в него деньги. Но, как вы можете видеть сами, оправдывать что-либо Эрен не спешил и хватал одну тройку за другой. Он даже подумывал этим летом устроиться на подработку, и Армин сказал, что поможет ему с этим делом, даже пообещал помочь оформить все нужные документы, так как до этого юноша еще никогда не работал. -Не знаю, - коротко отозвался Йегер. - Может, съезжу домой, может, устроюсь на работу. Я еще не решил. Повисла неловкая пауза. Эрен совершенно не горел желанием узнавать, как собирается провести свое лето Аккерман. Каждое лето ее семья уезжала на полмесяца в какое-нибудь крутое место, типа курорта в Брайтоне, или же заграницу. Глубоко в душе Эрен сильно завидовал девушке, ведь она могла проводить весело время со своей семьей, в то время как единственным развлечением Йегеров старшего и младшего был совместный просмотр спортивных игр вроде бейсбола, крикета или гольфа. Иногда они и сами выбирались вместе поиграть в гольф, но все это происходило вместе с коллегами Гриши, и потому внимание отца быстро переключалось с сына на друзей. Чтобы замять некоторую паузу и создать видимость какого-то действия, Эрен склонился и начал перешнуровывать шнурки в своих кроссовках, которые он не развязывал уже много лет, что было делом привычки – быстрее наденешь, быстрее пойдешь. Развязав шнурок, юноша стал завязывать его снова, при этом делая узлы, чтобы держалось крепче, и только он хотел приняться за второй ботинок, как вдруг заметил небольшую пыльную книгу, что лежала прямо возле скамьи и шуршала своими страницами на легком ветру. Видимо, кто-то забыл книгу на скамейке и при этом умудрился уронить ее на землю. Потянувшись, Йегер взял томик в руки и удивился тому, что он был довольно увесистым. Название на обложке было плохо читабельным из-за потертости книги, однако Эрен мог разглядеть, что на ней когда-то было четко написано «Демонология ● Мифология ● Оккультизм». -Что это? – спросила Микаса, с интересом смотря на томик, который внезапно появился в руках у Йегера. – Ты взял в библиотеке? -Нет. Тут лежала. Но она и вправду из нашей библиотеки, - отозвался Эрен, демонстрируя девушке нечеткий штамп на десятой странице, означающий, что данный экземпляр принадлежит Кембриджскому университету. Страницы книги были усыпаны различными словами, относящимися к каким-то ритуалам, в некоторых местах были написаны странные рецепты, а где-то нарисована целая схема по изображению перевернутой пентаграммы с приложенным рисунком козла на шабаше. «Сатанизм? Кто же в нашем универе имеет такое старомодное хобби?» - подумал про себя Йегер и захлопнул книгу, решив, что он обязательно вернет ее в библиотеку в следующий раз, когда будет неподалеку от университета. А то вдруг какой-нибудь первокурсник решит пощекотать себе нервишки и поиграть с «магией» (которой не существует). -Салют, неудачник! - прозвучал противный голос прямо над ухом. Вскинув голову, Эрен увидел самое ужасное лицо, которое он когда-либо видел – лицо Кирштайна, которое перекосило от ехидной ухмылочки. Рядом с ним стоял Армин и несколько смущенно улыбался. Йегер поймал Жана за тем, что он старался изучить название потертой книги вверх тормашками. Его крысиные глазки так и впивались в обложку, а мозг, видимо, старался придумать очередную дешевую шуточку. -Вау, да что я вижу, ты решил книжку в руки взять, не заболел случаем? Ищешь знакомые буковки, а, Йегер? – наконец, выдал Кирштайн. -Армин, ты не говорил, что придешь с конем. Ты забыл его обуздать и подковать, а то он слишком много ржет, это раздражает, – в той же манере отозвался Йегер и кинул на Жана взгляд, будто хотел прожечь в нем дыру. Только Жан хотел было что-то ответить в том же духе, как между ними встряла Микаса и объявила: -Конни нас всех уже заждался, пойдемте, не будем терять время на пустые распри. Эрен буквально видел, как скрипнул зубами Кирштайн, его взгляд словно говорил: «Я еще найду способ тебе отомстить, ты еще пожалеешь, что не заткнулся на первом же слове».***
Дом Конни был выбран для вечеринки не случайно – у его семьи был целый двухэтажный «особняк», расположенный чуть поодаль от основного центра города, и потому, чтобы добраться до него, надо было проехать пару остановок на метро. Всю дорогу Эрен провел в наушниках, слушая музыку, лишь бы не слышать Жана, который что-то активно обсуждал с Армином, что Йегеру не очень нравилось. Главное, чтобы этот конь не повлиял на Арлерта, иначе Эрен точно ему лицо разукрасит хорошенько. Единственное радовало – на вечеринке будет Марко, а значит хотя бы на 80 % Кирштайн будет занят поглощением взглядом объекта своей страсти (хотя, кто знает, что у него в голове творится). Дверь им открыл сам Конни, который объявил, что уже заждался, и что все остальные уже собрались. В доме звучала негромкая музыка, Райнер с Бертом сидели в гостиной и о чем-то оживленно говорили за бутылочкой пива с какой-то блондинкой. Приглядевшись, Йегер узнал в ней Энни – человека номер два после Кирштайна, которого он не горел желанием видеть. Вскоре все стали сливаться в гостиную, чтобы начать празднование. На столе было много выпивки и разных закусок, для девушек Конни даже раздобыл кое-что и повкуснее пива. Было произнесено несколько тостов, и вскоре пиво сменилось на виски, и вот уже после нескольких стаканов этого прекраснейшего напитка Конни старается перепеть Райнера в караоке, все остальные улюлюкают, и даже Энни присоединяется к веселью, пытаясь перетанцевать Йегера на танцевальной платформе под какую-то глупую корейскую музыку. Дальше – хуже, идет игра в бутылочку, затем следует пара ударов в нокаут в адрес Жана со стороны Микасы, который отчаянно пытается ее поцеловать, и после этого правила игры меняются и играют на правду или желание. Вскоре, горлышко бутылки показывает на Эрена, и Жан, потирая мысленно свои потные ладошки, вкрадчивым голосом спрашивает: «Йегер, правда или желание?» «Черта-с два я буду выполнять твои желания, Кирштайн, нашел себе золотую рыбку, – раздраженно думает Эрен. – Но если скажу правда, то может статься и хуже». С уверенностью в голосе юноша отвечает «желание», зажигая противный огонек в глазах оппонента, который надеется взять реванш за ту реплику во внутреннем дворе. -Я видел ты тут нашел себе новое хобби – нечисть вызывать. А слабо вызвать кого-нибудь? Эрен вздернул бровь и уставился на Кирштайна, который был явно не в себе. -Серьезно? И это твое желание? Я-то думал ты меня заставишь кукарекать под столом или кричать в открытую форточку «Я люблю тебя, лошадиная морда». Какая скука. Нулевая фантазия. – Йегер демонстративно зевнул, прикрывая глаза, и когда приоткрыл один, то увидел, как на лице Жана застыла зловещая гримаса аля «лучше тебе со мной не шутить». -Тебе было дано задание, так выполняй его, или слабо, поджилки трясутся? А? Да даже первоклашки Кровавую Мэри умеют вызывать! Слабо вызвать Сатану? Хмыкнув, юноша встал с места и направился в сторону прихожей, где оставил свой рюкзак. Боже, кажется, у Кирштайна началась предсмертная агония, он порет горячку и совершенно не следит за своим языком. Выхватив пыльный томик из своей сумки, Йегер вернулся в гостиную с мыслью, что если Сатана и существовал бы и его можно было вызвать, то он непременно продал бы ему душу Кирштайна за гроши, может быть, даже за мешок конфет, чтобы вернуть баланс сладкого в своей жизни, после той горчинки, что привнес в нее этот невыносимый человек. -…он не верит ни во что подобное, - донеслись слова Арлерта до слуха Эрена, как только он вернулся в комнату и шлепнул книгу на пол прямо перед носом Жана. -Да, да, да. Армин верно говорит, я не верю ни во что подобное, и уж тем более в Кровавых Мэри и демонов с дьяволами. Я даже в церковь не хожу. Поймав на себе несколько озадаченный взгляд Кирштайна, он тут же услышал из его уст: -Ты атеист, что ли? -Нет, сам Сатана собственной персоной. Бу! – сделав резкое движение в сторону собеседника, Эрен остался доволен реакцией – тот отшатнулся и в следующее мгновение изрек целую гневную тираду с участием благого мата в сторону Йегера. -Сейчас я тебе докажу, что весь этот сатанизм – сплошная фигня. Смотри в штаны не наложи. Открыв книгу, что подобрал во внутреннем дворе пару часов назад, Эрен заметил, что она несколько ветхая и страницы у нее порядком пожелтели за многие годы использования. Ее листы были испещрены рисунками, нанесенными будто чернилами. Местами встречалась латынь, которую Эрен мог отчасти понимать – ведь когда-то он хотел стать врачом, как и отец, а врачи должны знать этот вымерший язык. Найдя громогласный заголовок, который словно ждал, пока Эрен найдет его и обратит на него внимание, юноша прочел вслух: -«Как вызвать Сатану в домашних условиях?» -Эрен. Может не надо? – прозвучал вкрадчивый голос Микасы, который буквально звенел от тревоги. -Да брось, Микаса, это же весело! Тебе же что-то понадобится для ритуала, а, Эрен? Мой дом в твоем распоряжении, – весело отозвался Конни, который быстро загорался любой идеей, особенно если она была хотя бы немного опасной. -Смотри, как бы от твоего дома потом что-нибудь осталось, - буркнула Саша, вгрызаясь в очередную куриную ножку, которые уплетала одну за другой, делая перерыв только на караоке. -Не думала, что когда-нибудь скажу это, но я согласна с Йегером. Это все фигня, – проговорила Энни. -А вот я бы с этим делом не шутил, - вставил свое словечко Бертольд. Ему явно было не по себе, учитывая, как он вжался в кресло и с опаской посматривал на книгу, что листал Эрен. -Разумеется, у тебя же отец священник, – отозвался Райнер. – Мне конечно интересно, но что, если действительно что-то выйдет? -Вот если что-то и выйдет, тогда и посмотрим, - бросил Эрен, ставя жирную точку в этом бессмысленном обсуждении. – Конни, мне понадобятся уголь и пять свечей. И еще курица, желательно живая. -Чувак, где я найду тебе живую курицу? Мы же не на ферме! Мой максимум – это целая курица из холодильника, – тут же отреагировал Спрингер. -Хорошо, и такая цыпочка подойдет, главное целая. Потребовалось всего десять минут на то, чтобы Конни справился с заданием. Его мать была по профессии художником, и потому добыть уголь не составило труда. Свечи также не пришлось долго искать, правда сначала Конни умудрился притащить декоративные свечи. -Ты что, будешь вызывать Сатану, при этом держа свечку в виде Санты? Конечно Санта и Сатана имеют кое-что общее, но только на уровне спеллинга*. Ты долго думал? – отчитал его Эрен. Спустя еще пару минут, свечи, наконец, были заменены на обычные, в классической форме, и Йегер, чертыхаясь себе под нос, думал, зачем, собственно говоря, он занимается подобным абсурдом, ползая на карачках и рисуя углем на полу пентаграмму. Нарисовав пятиконечную звезду, юноша добавил круг по центру и пять кругов поменьше на конце каждого луча пентакля. -Для обряда понадобится пять человек. Есть желающие, у кого душа в пятки еще не ушла? – хмыкнул Йегер, окидывая своих друзей взглядом. Первым из всех вызвался сорвиголова Конни, затем присоединился Армин (чисто из научного интереса, как выразился он), следом за ним согласилась поучаствовать Энни. Последним в это дело втянули Жана, который совершенно не собирался участвовать, но его заставили, ведь желание было, все же, его. Каждому в руки Эрен выдал по свече, которые ребята зажгли и затем встали по своим местам – каждый в отведенный ему маленький круг. Освещение заранее выключили, и в тусклом свете пяти свечей комната выглядела немного жутковато. В полумраке лицо Йегера, казалось, искажала зловещая гримаса победителя. -Etis atis animatis… etis atis amatis… - зазвучал такой же зловещий голос Эрена, который начал читать заклинание на латыни, согласно тому, как было сказано в книге. Его друзья еле заметно вздрогнули. Каждый чувствовал себя несколько неуютно, вглядываясь в сумрак. Пентаграмму на полу было почти не видно из-за плохого освещения, но само ее присутствие все равно нагоняло какое-то уныние и тоску, а также страх. Эрен же ощущал некий азарт, он словно был на каком-то адреналине. Возможно, виной тому были выпивка, а также возможность доказать кому-то свою правоту. Взяв в руки неразделанную курицу, Эрен разломил ее на несколько частей руками, стараясь перебороть свое отвращение, и затем кинул ее в центр круга, как того требовал «рецепт». -Satan, oro te, appare te rosto! Veni, Satano! Ter oro te! Veni, Satano! Oro te pro arte! Veni, Satano! – По мере того, как Йегер повторял эти слова, читая их из книги, его голос становился все громче. Он словно хотел напугать своих друзей, а затем рассмеяться от того, что ничего не вышло, а они так боялись. -A te spero! Veni, Satano! Opera praestro, ater oro! Veni, Satano! Satan, oro te, appare te rosto! Veni, Satano! Amen, – на последнем слове голос юноши стал тише. Несколько мгновений в комнате царила тишина – даже Саша прекратила жевать и замерла, прислушиваясь. Пятеро участников ритуала переглядывались между собой, вздрагивая от каждого дуновения чьего-то дыхания, от которого содрогалось пламя свечи и искажались тени на предметах мебели. Эти две минуты, казалось, длились вечность. По крайней мере, для Саши, которая, не вытерпев, вновь начала хрустеть чипсами. Вздох разочарования и, одновременно, облегчения, прокатился по комнате. Вскоре, включили и свет, а свечи потушили. Кровавая сцена разворачивалась посреди пентаграммы – разорванная Эреном на части курица как лежала, так и лежала, истекая тонкой струйкой крови и образуя небольшую лужицу из нее. Посмотрев на свои руки, запачканные кровью, Йегер поморщился, но затем тут же победоносно объявил: -Ну, что я говорил? Фигня это все. «Даже первоклашки умеют призывать Кровавую Мээээри», – передразнил он Кирштайна. – Ууууу, - проходя мимо него, юноша сделал вид, что хочет вытереть об его рубашку свои окровавленные руки, от чего тот отшатнулся. – Расслабься, старик. Хватит верить бабушкиным сказочкам. Остаток вечера был для Эрена, как в тумане. Он не помнил, сколько еще выпил, наслаждаясь своими результатами «эксперимента», не помнил даже, как добрался до дома и во сколько его голова коснулась родной подушки. Единственное, что он знал, так это что очень устал. Провалился в сон он мгновенно, и даже не помнил, что ему снилось.***
Новое утро встретило Йегера головной болью. Ярко светило полуденное солнце, и юноша не сразу понял, где, собственно говоря, он находится. Узнав потолок собственной комнаты, Эрен потянулся и протер глаза, щурясь от ненавистного солнца, которое неистово его слепило. «Видимо, неплохо так потусили. Вообще не помню, как вернулся домой. Водыыы бы». С этой мыслью, юноша, потягиваясь и почесываясь, свесил ноги с кровати, однако, вместо заветной тапочки нащупал правой ногой нечто холодное и колючее. Лениво опустив голову, Эрен увидел небольшую куриную котлетку, которые в простонародье называют наггестами. «Это что за нахрен?» - подумал, нахмурившись, юноша. Подняв свой взгляд, он увидел целую дорожку из этих наггетсов, которыми был усеян весь пол. Но самое главное было не это. Посередине комнаты, там, где обычно лежал ковер (который теперь был аккуратно скручен в трубочку и одиноко стоял в углу комнаты), была нарисована углем огромная пентаграмма, в центре которой лежала распотрошенная курица, точно такая же, какая была на вечеринке у Конни. Разве что, немного свежее. Ошеломленный Эрен сидел, свесив ноги с кровати, в одних трусах и не мог понять, откуда возникло сие чудо. Ведь в его холодильнике в последние дни не было ничего, кроме наггетсов, пары йогуртов и повешенной на собственном же хвосте мыши… __________________ *Спеллинг - написание / произношение по буквам