Зимнее путешествие

Снова пошел снег. По Королевскому тракту все еще можно было передвигаться — под конскими копытами, тележными колесами и сапогами бесстрашных путников снег от предыдущего снегопада превратился в жидкую грязь. Однако по обеим сторонам тракта громоздились сугробы, и скоро снега насыплет столько, что они обрушатся прямо на дорогу, перекрыв обратный путь. «Возвращаться поздно», - оглянувшись через плечо, подумал Джорах. Впрочем, о возвращении было поздно думать еще две недели назад. Тогда они остановились на отдых в скромной придорожной гостинице, и он сообщил королеве, что, несмотря на все трудности зимнего перехода, их маленький отряд одолел половину пути до Винтерфелла едва ли не быстрее, чем если бы они ехали летом. - Почему ты так удивлен? – с улыбкой спросила Дейенерис, сжимая в ладонях оловянную флягу с обжигающим пряным медом. Она забралась с ногами в кресло – хозяин гостиницы предоставил королеве собственные покои - и укрылась меховой накидкой. Джорах сидел перед ней на низком табурете, на столе стоял незамысловатый ужин – жаркое и хлеб. – Именно поэтому, покидая Королевскую Гавань, я взяла с собой лишь лорда-командующего, трех дотракийских всадников и двух служанок, чтобы мы могли пересечь мою страну со скоростью зимнего ветра. Дейенерис протянула руку и коснулась щеки Джораха. Если закрыть глаза, он мог бы представить, что они в Вейес Толорро или в Кварте, – в те дни, оставаясь наедине с королевой, он мог наслаждаться сладкими мгновениями. В те дни она еще не отвергла его любовь, не раскрыла его предательство. В те дни он еще не стыдился самого себя, чувствуя, как горит на щеке рабское клеймо. Джорах отстранился, и ему показалось, что он услышал тихий вздох. А может, это просто угли потрескивают в очаге. - Ты слишком беспокоишься, мой медведь, - промолвила Дейенерис, кутаясь в плащ. - Да, - ответил он. – Моя королева всегда так говорит. По правде говоря, само путешествие не было предметом его тревог. Джораху приходилось встречаться и с большими опасностями в Эссосе, когда он путешествовал с Дейенерис и ее маленьким кхаласаром и даже когда странствовал совсем один или в компании карлика. К тому же Джорах знал, что такое зима. Нет, его беспокоило то, что осталось позади: Дейенерис доверила с таким трудом завоеванное королевство своей Деснице. Конечно, Мартеллы - одни из старейших союзников Таргариенов, и Джорах был согласен с мнением Тириона, что эти дома объединила не только смерть принцессы Элии и ее детей, но и гибель принца Оберина – дело рук Серсеи и еще один повод для Дорна мстить Ланнистерам – врагам Дейенерис. Но все равно у Джораха было неспокойно на душе из-за того, что королева сделала едва знакомую ей леди Арианну своей ближайшей советницей. - Ты должен радоваться, что я не скрепила союз наших домов брачными узами, выйдя замуж за ее брата Квентина, - сказала ему Дейенерис. - Видите? Я не доверяю не только мужчинам, ищущим общества моей королевы, - пошутил Джорах, хотя по натянутому смеху Дейенерис он запоздало догадался, что она вспомнила об их старой размолвке. Даарио Нахарис оказался предателем, но королева никогда не говорила ни о своем бывшем возлюбленном, ни о ревности, которую Джорах питал к наемнику; точно так же она не вспоминала и о Хиздаре зо Лораке, за которого вышла замуж в Миэрине и которого впоследствии казнила. Джорах не был огорчен, узнав о его смерти, - так же, как не был огорчен тем, что Квентин Мартелл оказался неподходящим женихом для королевы. С тех пор как Дейенерис заняла Железный трон, Джорах задерживал дыхание всякий раз, когда на горизонте появлялся очередной претендент на ее руку, и с облегчением выдыхал, когда она отправляла ухажера восвояси. Королева не выказывала желания вновь выходить замуж, по крайней мере, в ближайшее время, но все равно ее отказы каждый раз заставляли Джораха заново переживать свое собственное неудачное сватовство. Может быть, она уже и не помнит, что четыре года назад он поцеловал ее. Но каждую ночь, закрывая глаза, он чувствовал, как ее губы раскрываются под напором его языка, ощущал нежность ее кожи под загрубевшими пальцами и каждое утро просыпался, томясь по ней. Разве она может теперь верить его клятве, что нет на свете мужчины, который был бы хоть наполовину предан ей так, как он? Она простила его, но ничего не забыла; маска демона на его лице каждый раз напоминает ей о его предательстве, а также о том, что он получил возмездие за свои преступления. Конечно, Джорах сознавал, что все, кто смотрят на него, понимают – с таким человеком лучше не связываться. Бывший непокорный раб, да еще три воина-дотракийца, вооруженных аракхами, - вряд ли кто-то попытается напасть на королеву. То же самое сказала и леди Арианна. - Пусть боги облегчат вашему величеству путь. Но не кажется ли вам, что столь грозный рыцарь послужит вам лучше, если будет охранять Десницу королевы и государство? - Она неспешно подошла к Джораху, стоящему на страже у Железного трона, и осторожно коснулась застежки в виде медведя, скрепляющей его белый плащ. Ее голос был сладок, словно дорнийское вино, на чувственно изогнутых губах играла улыбка, но Джораху послышалось змеиное шипение. - Это не угроза, - сказала ему Дейенерис, когда он выразил озабоченность тем, что она покидает столицу меньше чем через год после своего воцарения. – Это просто игра. Всего лишь игра, в которую леди Арианна пытается заставить меня играть. Мне жаль, что она и тебя в это втянула. Ее взгляд скользнул по клейму на его щеке. Она печально нахмурилась, и Джорах понял, что над ним посмеялись. Он знал, что и раньше не был красавцем, еще до того, как работорговцы изуродовали его щеку, но благородная дама могла бы выбрать себе другую мишень для насмешек, чем лорд-командующий, тем более, что такие шутки задевают и королеву. И с каждым ударом копыт, приближающих их к Винтерфеллу, у Джораха становилось все тяжелее на душе. Под порывом ветра в воздух взметнулся вихрь снежинок. Джорах взглянул на Дейенерис. Она ехала на Серебрянке, закутавшись в белый меховой плащ. Ее светлая кожа и серебристые волосы казались еще светлее на фоне снега. - Если мы хотим приехать в Винтерфелл до заката, нужно прибавить ходу. Королева встретилась с ним взглядом, и ее фиалковые глаза сверкнули. - Тогда прибавим ходу, сир Джорах. Улыбнувшись, она ударила пятками кобылу в бок. Длинная коса выбилась из-под капюшона, волосы растрепались на ветру. Джорах, не в силах сдержать улыбки, пришпорил своего жеребца, однако вскоре воспоминание о том, как он ехал рядом с ней в Дотракийском море, потускнело, и вся его радость исчезла. Дейенерис чувствовала себя неуютно в Королевской Гавани, Джорах знал это еще до того, как она сказала ему. Он давно подозревал, что однажды настанет день, когда ей наскучит в столице. Когда они покидали Миэрин, королева призналась, какое это облегчение – наконец оставить деревянную скамью, на которой ей приходилось проводить долгие часы, выслушивая прошения и жалобы. Она – кхалиси дотракийцев, привыкшая жить в седле, и ей быстро опротивело безвылазно сидеть в своей пирамиде, ничего не предпринимая для достижения своей цели – завоевания Железного трона. А что она собиралась делать после того, как завоюет Железный трон? Он на то и трон, чтобы на нем сидеть. Королева привыкла все время находиться в пути – она скиталась по миру еще до того, как стала путешествовать с кхаласаром, с самого рождения странствуя в поисках своего дома. И, похоже, эти поиски вот-вот приведут ее к его дому. Сердце Джораха колотилось в одном ритме со стуком копыт. Лошади перепрыгнули через сломанную ветку, не выдержавшую тяжести снега, - и оно замерло, а когда конские копыта коснулись земли – вновь забилось. Улыбка исчезла с его лица. Он натянул поводья, так что его конь отстал от Серебрянки. Джорах послал жеребца вперед и догнал Дейенерис, но уже не смог уловить ее настроение. Как он может надеяться, что королева найдет то, что ищет, если и сам не знает, действительно ли эта долгая и трудная дорога к Медвежьему острову, которую он избрал для себя, приведет его домой. Мейдж все еще правит островом. Она знает, что он жив и едет к ней. Джорах отправил к ней ворона, сообщив о намерении королевы посетить Север. Мейдж прислала ответ, краткий, как это в обычае у членов его семьи, не выразив желания, чтобы он не возвращался. Впрочем, она и не могла написать ничего подобного, ведь Джорах обращался к ней как посланник ее величества. Однако в письме не было ни слова о прощении. Можно увидеть родные, любимые сосны, стоявшие здесь тысячи лет, еще до того, как на остров пришли его предки, но их ветви устремлены вверх, они не могут склониться и обнять. А Дейенерис… не в первый раз, глядя на нее, Джорах вспоминал Линессу. Он понимал, что сходство между двумя женщинами лишь мнимое, а его любовь к Дейенерис намного, намного глубже… но Дейенерис – не первая прекрасная юная леди, которая попросила отвезти ее на Медвежий остров, и весьма вероятно, что она, как и та, что была до нее, испытает горькое разочарование. Он не хотел питать бесплодную надежду; на этом пути его ждет лишь безумие.

***

Когда больше месяца назад Дени предложила сиру Джораху посетить остров, принадлежащий его семье, он посмотрел на нее как на безумную. Конечно, решение покинуть трон, который она заняла не больше года назад, действительно могло показаться рискованным, но Дени была уверена, что ее Десница неплохо справится с управлением государством. К тому же, если говорить начистоту, Королевская Гавань начала утомлять ее. Дени знала, что ей придется яростно сражаться за свое королевство, однако хаос, в котором находился Вестерос, потряс ее до глубины души. Завоевать страну проще, чем удержать ее: даже после поражения великие лорды роптали, пререкались между собой и, как подозревала Дени, строили козни у нее за спиной. Она простила многие злодеяния, которым не была свидетельницей, стала свидетельницей злодеяний, в которых не могла разобраться, и была вынуждена лучезарно улыбаться тем, кого предпочла бы повесить, утопить и четвертовать. После войны Пяти Королей ей пришлось склеивать раздробленное государство по кусочкам. Она не представляла, как бы ей удалось справиться со всем этим без леди Арианны. Дорнийская принцесса обладала вестеросскими манерами, которых так недоставало Дени, а кроме того, ничего не боялась. Она прекрасно подходила на пост Десницы, даже если бы Дени не была связана с ее семьей старым договором и чувством вины за гибель бедного Квентина. Однако даже несмотря на помощь Арианны, удержать Вестерос оказалось более сложной задачей, чем продираться сквозь трясину политических интриг Миэрина. В глубине души Дени ожидала, что соотечественники примут ее с распростертыми объятиями, как Мартеллы, но на деле большинство из них с возмущением отвергли ее и ее чужеземную армию. В этом сир Джорах был прав – как и во многом другом. В придорожной гостинице он пошутил насчет своего недоверия к ее первым союзникам, но Дени не могла отрицать, что его подозрения оказались справедливыми. - Да, ты был прав насчет мужчин, - признала она, - но я хорошо знаю женщин. У леди Арианны нет причин обманывать меня. - Как скажете, ваше величество. Хотя Дейенерис по-прежнему доверяла советам своего рыцаря, теперь она принимала их с большей осторожностью, чем до того, как узнала о его связи с лордом Варисом. Ей больно было думать об этом, но иногда она сомневалась, что может доверять ему так, как раньше. Когда Джорах предстал перед ней в Миэрине, Дени не хотела принимать его обратно, но голос, шептавший ей в траве, победил, - а может быть, маленькая девочка в ее душе, которая мечтала вернуть своего медведя. Однако Дени-правительница приняла решение держать его на расстоянии; она предоставила ему место в Королевской гвардии, но не вернула звание командующего ее армией и первого из ее рыцарей. Прошли недели, прежде чем она смогла заставить себя снова смотреть на него и разговаривать с ним, не задыхаясь от слез, и понадобилось несколько месяцев сражений, прежде чем она позволила себе поверить, что он действительно на ее стороне. Ее командующий, милый старый сир Барристан, который был ей как отец, погиб в последней битве, и Дени позволила Джораху занять его место лишь после того, как отправила тело сира Барристана в Штормовые земли и собственноручно завершила запись о нем в Белой Книге. Хиздар казнен, Даарио Нахарис сбежал и забрал с собой Ворон-Буревестников, поэтому все стало как прежде, если не считать добавления Безупречных, - королева Дейенерис, ее кхаласар, разросшийся благодаря воинам покойного кхала Чхако, ее кровные всадники и ее рыцарь. Новая королева Вестероса не испытывала недостатка в брачных предложениях, но после долгой войны в Вестеросе остались либо старики, либо совсем молодые юноши, к тому же Дени устала от политических браков. Несмотря на неустанные попытки леди Арианны сосватать ей мужа, она намеревалась в ближайшем будущем править самостоятельно. Однако это решение не утихомирило ее Десницу. - Тогда мы найдем вам возлюбленного. - Мне не нужен возлюбленный. - Ваше величество, вы самая прекрасная женщина на свете – после меня, разумеется, - неужели вы хотите, чтобы цветок вашей красоты увял, пока вы сидите в одиночестве на своем жестком кресле? - После тебя? Не ослышалась ли я, моя верная подруга? Но Арианна пропустила укол мимо ушей и продолжила свои уговоры: - Лорд-командующий любит вас. При этих слова Дени почувствовала, что краснеет, - это случалось с ней всякий раз, как кто-либо из придворных напоминал ей о том, что было ей известно уже несколько лет. Она знала, что Джорах любит ее, но после Миэрина между ними все изменилось. Дени не могла понять, какие чувства испытывает к нему, она даже не была уверена, что полностью доверяет ему, а теперь ее неуверенность лишь усилилась. К тому же ее больше занимали заботы о королевстве. - Сир Джорах – командующий моей гвардии. Он мой самый верный защитник, а не игрушка, - ответила она так, как отвечала всегда. - Мужчины не против, чтобы с ними играли, - фыркнула Арианна. - Тебе хорошо известно, что рыцари Королевской гвардии приносят священные обеты, они не могут заводить любовниц. - Обеты можно и нарушить, моя королева. Я сама питаю слабость к белым рыцарям… так что, если вы в ближайшее время не осчастливите своего командующего, тогда, пожалуй, я сама попытаю счастья. Это клеймо в виде демона делает его таким… опасным. Это была просто шутка, но Дени не любила вспоминать о том, что случилось с сиром Джорахом у стен ее города после того, как она прогнала его. - Это не смешно, леди Арианна, - царственным тоном произнесла она. Ее Десница тут же отступила. - Прошу прощения, ваше величество. Конечно, Дени понимала, что этим дело не кончится. Леди Арианна и вправду попытала счастья – дорнийская принцесса слов на ветер не бросала, - однако сир Джорах был лишь смущен ее не слишком тонкими намеками. Разговор происходил в присутствии Дени, и она с трудом сдерживала смех при виде тщетных усилий подруги. Хотя, по правде говоря, недоумение и замешательство бедного Джораха трогало ее до глубины души. Однако Арианна не сдавалась, и за последние несколько недель ее настойчивость перестала быть забавной и начала раздражать, а стены Красного замка как будто сжались вокруг Дени. Дворец стал казаться ей позолоченной клеткой, корона непосильной тяжестью давила ей на голову. После долгих месяцев, проведенных в городских стенах, ее кровные всадники уже стали бросаться друг на друга. Дени видела, как они тоскуют по синему небу и великому травяному морю. Даже Джорах, который молча переносил странности самых разных мест, куда она приводила свой кхаласар, чувствовал себя неуютно в столице их общей родины. Многие годы Дейенерис Таргариен делала все, чтобы исполнить свое предназначение, чтобы защитить государство. Теперь она хотела почувствовать себя свободной, хоть ненадолго. - Ваше величество, - возразил лорд-командующий, когда она поделилась с ним своими планами. – Вы совсем недавно объединили королевство, разумно ли будет покидать его сейчас? - Я вовсе не покидаю свое королевство. Напротив, я считаю, что мне будет полезно узнать о нем побольше. Я предоставила леди Сансе возможность самой обустраивать Север. Разве мне не следует лично проверить, чего она добилась? - Тогда вам нужно в Винтерфелл, а не на Медвежий остров. - Что с того? Заедем туда по пути. - Это не по пути, кхалиси. «Это очень на него похоже, - подумала тогда Дени. – Я пытаюсь дать ему то, чего он хочет, а он все равно упрямо спорит со мной». Джорах обратился к ней по-дотракийски. Она знала, что он делал так всегда, когда хотел убедить ее в чем-то. Что ж, она тоже умеет убеждать. - Я обещала вернуть тебя домой, - напомнила она ему, стараясь говорить как можно мягче. По крайней мере, на этот раз он помедлил, прежде чем снова возразить: - Вы вернули меня в Вестерос. - Я не это имела в виду. - Этого достаточно. Для него, может быть, и достаточно, но не для нее. Дени взяла его руки в свои, посмотрела ему в глаза, как почти ни разу не делала с тех пор, как изгнала его, и произнесла: - Джорах, мой медведь, ты отказываешься верить в лучшее. Война окончилась, мы победили. Все наши беды позади, забудь о прошлом. Это заставило его замолчать, и Дени воспользовалась этим, чтобы продолжить: - Этот город душит меня. Мне нужен воздух. Отвези меня на свой остров. Пожалуйста. Через две недели они отправились на север. Дейенерис взяла с собой только Джораха и своих дотракийцев. Десница весьма элегантно смотрелась на Железном троне, но королева была уверена, что под защитой леди Арианны ее королевству ничто не угрожает. Они передвигались очень быстро, и Дени чувствовала себя гораздо свободнее на спине Серебрянки, вдыхая чистый холодный воздух и обозревая свое королевство. Дотракийцы тоже были счастливы снова оказаться в седле; Чхого и Агго всю дорогу хвастались и перебрасывались шутками, Ирри и Ракхаро часто ехали подозрительно близко друг к другу, а Чхику с мрачным видом трусила за ними. Замок Сервин оставался все дальше. Дени обратила внимание, что ее служанки этим утром вели себя неестественно тихо. Она украдкой взглянула на Ирри и Ракхаро; они ехали так близко, что их икры почти соприкасались. Глядя на них, Дени не смогла сдержать улыбки. Хотя сир Джорах с самого утра ехал рядом с ней, Дени не сразу заметила, что он смотрит на нее. Когда она повернулась к нему, рыцарь вопросительно поднял брови, и она сделала то же самое в ответ, кивком указав на всадников впереди. Сначала он не понял, но потом улыбнулся. Когда она увидела его улыбку, ее сердце забилось быстрее. Удивившись сама себе, Дени едва не натянула поводья; в Эссосе, когда она была юной невестой, от его улыбки ей становилось легче, но на этот раз дело в другом. Может быть, это оттого, что он впервые за долгое время почувствовал себя свободно в ее присутствии? А может, путешествие через Вестерос с крошечным отрядом дотракийцев напомнило ей о тех временах, когда отношения между ними были проще? Прежде чем она смогла разобраться в собственных мыслях, его улыбка исчезла. В отдалении показалась высокая башня, окруженная мощными стенами, засыпанными снегом. Сир Джорах откашлялся. - Винтерфелл, ваше величество.