Мёд и морская лазурь

— Лекс! — из-за деревьев послышался мужской голос, на который охотник повернул голову и недовольно скривил лицо, заставляя длинный шрам, что пересекал его правый глаз, слегка исказиться. Снова повернув голову, мужчина досадливо вздохнул, увидев на месте выбранного для своей охоты оленя лишь листву рядом стоящего дерева. — Черт бы тебя побрал, Бикс, ты спугнул его! — блондин поставил ружьё на предохранитель и повесил его лямку на своё плечо, — чтоб тебе пусто было, — ругнулся он, понимая, что охота на сегодня закончена, — чего надо?       Меж деревьев показался парень с черными короткострижеными волосами, что по центру головы были перекрашены в темно-синий цвет. Поравнявшись с охотником, он обвел лесную чащу взглядом и перевел его на мужчину. — Тебя отец разыскивает, в городе поговаривают, что поймали еще одну ведьму, может он, наконец, решил и тебя включить в список участников суда? Как никак, ты займешь его место магистрата, когда он уйдёт на пенсию, — от этих слов блондин нахмурился. Занимать правящую верхушку Магнолии ему не особо-то и хотелось. Молодой граф был абсолютно равнодушен к политике, а этот навязанный с рождения пост обещал лишить его столь полюбившейся свободы. С грустью посмотрев в глубь лесного массива, направился в сторону города.       Лексус Дреяр не был религиозным человеком и смотрел на всеобщее помутнение с высока. За все года на его памяти еще ни одна девушка, которую обвиняли в ведовстве, не являла народу своих умений. И он воспринимал это не более, чем политическим ходом, дабы отвлекать жителей от действительно важных проблем. Таких как нищета, голод и частые эпидемии. Собственно, и про такие вещи молодой граф бы даже не слушал, если бы не его приятель, который возглавлял местную больницу. Фрид Джастин был начитанным и умным молодым врачом, он так же родился и вырос в Магнолии, и совсем недавно вернулся из государственного университета столицы, где проходил обучение у самых известных ученых и врачей. И лишь взбалмошный Бикслоу хоть как-то мог скрашивать долгие часы скучных лекций, что по вечерам читал Лексусу новоиспеченный доктор. — А ты не хочешь тоже понаблюдать за судом? — поинтересовался Дреяр у черноволосого друга, в надежде, что и там он сможет скрасить его скуку. Но, как и ожидалось, Бикслоу сразу же отказался, — ну конечно же, провести время с прекрасной Эвергрин куда интересней, чем слушать старых пердунов с их высокими речами о святости и чистоте нашего славного города, — с сарказмом в голосе произнес граф, открывая большие двери ратуши. — Ну ты сам понял, где меня найти после заседания, так что мы будем тебя ждать, — помахал рукой парень и, воодушевленный предстоящей встречей с молодой и привлекательной особой, направился по главной аллее. Лексус хмыкнул, закрывая за собой тяжелые двери.       Ему казалось, что заседание бесконечно, словно время застыло или скорее попросту заснуло от монотонной болтовни верхов города. Он даже сам несколько раз клевал носом, но от тычка под ребра рядом сидящего отца, быстро приходил в себя и осматривал сонным взором шестерых старых маразматиков, которые входили в совет города. Пытка. Дреяр ловил себя на мысли, что отдал бы всё, лишь бы его родитель жил вечно и никогда не отдавал ему этот пыльный и пропахший старостью пост. Он был слишком свободолюбив, а это место казалось ему клеткой, тюрьмой, где он будет вынужден провести свои самые лучшие годы. Лексус совсем не вслушивался в диалог совета, не рассчитывая, что в нём будет хоть что-то интересное. Мыслями он был далеко: в лесах, где выслеживал упущенного сегодня оленя; в красивом двухэтажном доме семейства Штраус, где с ними проживала их кузина — мисс Эвергрин, прекрасная молодая дама, покорившая сердце его друга, Бикслоу; или даже в публичном доме, куда порой он наведывался, если стены их имения слишком сильно начинали сдавливать графа.       Дреяр настолько погряз в своих размышлениях, что удар задней двери заставил его вздрогнуть и перевести взгляд на центр круглого зала, куда завели девушку. Вся чумазая в грязной и изорванной одежде и с золотым коконом волос на голове. От такого зрелища мужчина усмехнулся и поддался немного вперед, разглядывая девицу. Несмотря на свой неряшливый вид, она стояла с прямой и гордой спиной, оглядывая совет злым взглядом светло-карих, почти медовых, глаз. Хрупкая фигурка блондинки была вся в грязи, а на оголённых бедрах виднелись большие синяки и кровоподтёки. Жители не особо церемонились с теми, кого прилюдно клеймили этим жутким словом ведьма. И Лексус прекрасно мог себе представить, как по ночам над девушкой измываются пьяные горожане, и от этих мыслей ему становилось гадко. Он всё гадал, как люди могут в столь слабом и хрупком создании видеть опасность, на вид ей было от силы лет восемнадцать. И если смыть всю эту грязь и пыль, то это будет обычная молоденькая девушка с красивыми глазами и очень милым личиком.       Когда взгляд блондинки достиг молодого графа, тот даже вздрогнул от неожиданности. Он был суровым и озлобленным, что совсем не вязалось с её внешностью. Дреяр подался еще ближе, размещая локти на перила, что отгораживали судейскую часть зала от центра, куда ставили подсудимых. Взгляд медовых глаз резко утерял свою злостность, давая место любопытству. Немного склонив голову в бок, девушка еле заметно улыбнулась уголками губ и провела пальцами по своей щеке, там же, где у мужчины находился шрам. — Представьтесь суду, — голос отца вырвал Лексуса из оцепенения, в котором он любовался блондинкой, и заставил внимательно прислушаться к ответу. — Люси, жила в поселке северней Магнолии, сирота, — произнесла девушка, по-прежнему не отрывая глаз от молодого графа. И эта борьба взглядов длилась всё заседание.       Как положено, блондинка отрицала все обвинения, хотя Дреяр не был этому удивлен, ведь они были смехотворны. Будто она нагнала на деревню такой сильный ветер, что поломал плодовые деревья яблони и покосил несколько домов, навела на старого кузнеца порчу, от чего тот уже десятый день не вылезает из уборной комнаты, по какой причине стало некому подковывать лошадей и еще с пятак таких же нелепых обвинений. Всё это напоминало цирк, шутливое выступление клоунов, вот только концовка всё равно обещала пронзить своей суровой реальностью. Лексусу совсем не нравилась мысль, что девушку сожгут на костре из-за таких притянутых за уши обвинений. Она была слишком красива, чтобы позволять настолько бессмысленно пропадать такой красе, и это еще сильнее цепляло графа. Сейчас эти старики, зажравшиеся властью, без каких-либо доказательств приговорят блондинку, и в этом Дреяр не сомневался. Вряд ли у предыдущих женщин были более весомые обвинения, а на его памяти оправдательных приговоров еще не было.       Когда началось голосование и слово дошло до Лексуса, он потребовал церковного суда, ссылаясь на своё право, как носителя гордой фамилии Дреяр. Он конечно слабо верил, что от церковного суда будет больше толка, но это была хоть какая-то отсрочка. О казни девушки граф даже думать не хотел. Здание ратуши он покидал с беспокойством. До этого момента Лексуса никогда не заботили женщины, обвинённые в колдовстве. Они волновали его не больше чем, поданный на обед цыплёнок или выбранные на сегодняшний день сапоги. В растерзанных мыслях Дреяр дошел до дома Штраус, где он обычно проводил вечера. Вот только медовые глаза девушки не выходили у него из головы, пленяющие и глубокие, с прожилками цвета слабого кофе. И когда в гостях он пил этот самый бодрящий напиток, миловидное личико блондинки не выходило из его головы. — Лексус, ты в порядке? — обратился молодой доктор к другу, когда мужская коллегия отправилась на свежий воздух, дабы выкурить по сигаре. Подняв взгляд на звездное небо, граф нервно выдохнул. Возможно именно Джастин был тем человеком, который смог бы придать мыслям блондина больше ясности, — ты весь вечер какой-то молчаливый, это на тебя не похоже, неужели тебя так сильно впечатлило первое заседание? — Фрид, ты, как учёный, что можешь рассказать про ведьм, есть какие-то особенности, которые могут доказать невиновность в ведовстве? — в ответ парень рассмеялся и положил на его плечо свою ладонь. — Ведьмы — это вымысел, как и все остальные сказочные существа, я же тебе уже говорил, что это всего лишь хитрости политиков и церкви, не более того, — Дреяр горестно усмехнулся, делая очередную затяжку сигары. Он никогда не сомневался в ложности этих глупых судов над ведьмами, но ему отчаянно хотелось как-то донести это и до остальных граждан. Мысль, что блондинку сожгут на костре, не давала ему покоя. — Я хочу, чтобы ты и Бикслоу сходили со мной завтра в тюремные подвалы ратуши, может у вас появятся какие-то мысли, как оправдать одну девушку, которую обвинили в ведовстве.

***

      Этой ночью молодому графу снились странные сны, образ блондинки не выходил из головы, туманя рассудок. Хрупкие руки обвивали его шею, а мягкий голос шептал ему на ухо, звал и дразнил. Несколько раз мужчина распахивал глаза и всматривался в тёмные тени потолка, пытаясь отгонять от себя непонятный дурман. Все его мысли были заполнены девушкой с дерзким взглядом медовых глаз и легкой улыбкой на пухлых губах. Лексус был искушенным мужчиной и то, насколько он сильно очарован этим хрупким созданием было в новинку. Истерзанный непонятными снами Дреяр поднялся еще до рассвета, поняв, что нормального сна ему не видать. Оделся в свободную тёмно-синюю рубашку, охотничьи штаны, высокие сапоги, и накинул поверх кожаный камзол, подпоясанный плотным ремнём с ножнами для охотничьего ножа. И если обычно он так рано вставал, только ради вылазки в лес, то сегодня бездумно отправился к зданию городской ратуши.       Даже в такую рань город уже был оживлён, рыбаки спешили к морю, чтобы проверить свои сети. Заполненные до отказа возы тянулись вереницей от причала, выгружая очередное торговое судно. Казалось этот город никогда не спит еще с раннего утра, когда солнце только-только просыпалось, работяги сновали по улицам. Кто-то с мотыгами направлялся в поле, кто-то вел коров на пастбище. Лавочники принимали свой товар из телег и подготавливали его к продаже. И под общий гул бодрого города Лексус дошел до нужного здания, сразу проходя через задние двери, откуда был доступ к лестнице в подвальные этажи. Так как Магнолия был относительно небольшим городом, отдельной тюрьмы и здания суда не было. Все эти функции выполняла ратуша, здесь проходили все собрания, суды, а внизу содержались заключённые всего в восьми небольших камерах.       Подвал мягко освещался масляными лампами, что были закреплены на каменных блоках стены железными скобами. В сторожевой стоял тяжелый дубовый стол с тремя стульями, за которым обычно сидели тюремные надсмотрщики. А в углу помещения стоял покосившийся открытый шкаф с кандалами, цепями, дубинами и многочисленными железными предметами, которые мало интересовали графа, чтобы их разглядывать. В такую рань тут находился только ночной смотритель. Он, развалившись на стуле и откинув голову на спинку, спал. Обычно ведьм держали в небольшой клетке, что находилась под высокой площадкой с виселицей на главной площади, а после суда их сажали в колодки, на обозрение всему городу до самой казни. Но здесь мужчина настоял, чтобы девушку поместили в обычную тюрьму до начала церковного суда. Ему не нравилась мысль, что над ней будут измываться ночные пьянчуги, забрасывая тухлыми яйцами или даже камнями.       На удивление Лексуса, сейчас все камеры, кроме одной, были пусты. И не долго думая, он толкнул стул охранника, что тут же пошатнулся и плашмя упал на каменный пол, заставив свою ношу проснуться от удара головы. Мужчина вскочил на ноги, выкрикивая все возможные ругательства и проклятья, но завидев кто потревожил его сон, резко замолк. — Простите, мистер Дреяр, такого больше не повторится, я раньше никогда не засыпал на посту. Понимаете, вчера… — граф поднял руку, обтянутую кожаной перчаткой, жестом заставляя мужчину замолкнуть и оглядел пустые камеры, что находились с двух сторон сторожевой, задержав взгляд на той, где на узкой койке лежала девушка, накрывшаяся одеялом с головой. — Оставьте меня с подсудимой наедине, — твёрдо произнес Лексус, когда перевел взгляд на тюремщика. Но тот замялся на месте, видимо, пытаясь решить у себя в голове, насколько это будет правильным действием с его стороны, — это приказ.       Холодно добавил граф, прожигая мужчину тяжелым взглядом. Охранник дернулся от такого тона и, послушно кивнув, покинул подвальные помещения. Лексус подхватил со стола связку ключей и, найдя нужный, отворил камеру и прошёл внутрь. Он бы и сам не мог ответить, что за странное наваждение привело его сюда, но Дреяр отчаянно хотел видеть девушку, хотел поговорить с ней, понять причину, по которой она оказалась здесь. Ведь просто так сиротку из деревни не обвинили бы в ведовстве, должна была быть причина, хоть какая-то. Лексус оглядел маленькую камеру, в которой кроме старой и дряхлой койки не оказалось ровным счетом ничего и снова вышел, решив принести блондинке хотя бы воды. И когда он вернулся с алюминиевой кружкой, она уже сидела на скрипучем матрасе и с любопытством оглядывала неожиданного гостя. — Здравствуй, — спокойным тоном произнес граф, передавая ей кружку, — поговорим?       Обхватив ладошками прохладный металл, Люси стала с жадностью пить, не отрывая своего взгляда от мужчины. Её медовые глаза завораживали настолько, что Дреяр потряс головой, пытаясь скинуть странное наваждение. Определено, таких девушек он раньше не встречал, было в ней что-то особенное, но он никак не мог понять, что именно. Допив всю воду, блондинка передала кружку обратно и забралась на койку с ногами, подпихивая их под себя. — О чём же вы хотели со мной поговорить, граф? — девушка вопросительно посмотрела на Лексуса, слегка склонив голову, — вы ведь единственный на суде, кто поверил, что я не ведьма. Вы пришли за доказательствами? Так у меня их нет, я не знаю, как можно доказать мою невиновность.       Еще на суде он был удивлён тому, насколько спокойно держалась блондинка, словно и не её обвиняют в ведовстве. И сейчас она оставалась такой же, ни тюрьма, ни то, как с ней обращались, будто и вовсе не волновало девушку. Сиротки из деревень никогда не были такими холодными и не держались так гордо. Её поведение больше напоминало какую-то почтенную даму из высших сословий, а никак не крестьянку без рода. — Расскажи мне, что случилось у тебя в деревне. Почему жители посчитали тебя ведьмой? Ты кому-то перешла дорогу? Из пустоты такого бы не случилось. Если я смогу понять причину, то возможно у меня получиться добиться оправдательное решение суда, — Лексус крутил в руке алюминиевую кружку, перебирая пальцами каждые неровности мягкого металла. Он не был глуп и прекрасно понимал, что дыма без огня не бывает, должно быть хоть что-то, что могло послужить подобным действиям со стороны селян. — Кузнец, — Люси лукаво улыбнулась, — я опоила его настоем из корня солодки, — Дреяр изумленно вскинул бровь, благодаря вечным лекциям Фрида он знал самые распространённые средства народной медицины, что использовали в деревнях бабки-лекарки, но подобные познания у обычной сиротки вызывали удивление. — Он ведь уже десять дней страдает из-за этого, и чем же сельский кузнец заслужил такое коварство? — Лексус ухмыльнулся, ему нравились эти хитрые огоньки, что плескались в медовых глазах девушки. Но когда он задал этот вопрос, она опустила голову, пряча взгляд за спутанной чёлкой, — он приставал к тебе? — догадался мужчина и удивлённо посмотрел на неё, когда маленькая ладошка обхватила его руку, обтянутую кожаной перчаткой. Блондинку собираются сжечь на костре, как ведьму, только потому что она отомстила своему обидчику? Это не укладывалось в голове графа. Положив кружку на пол и присев рядом с деревянной койкой на корточки, он стянул с освободившейся ладони перчатку и обхватил пальцами маленький подбородок девушки, заставляя её посмотреть ему в глаза, — я найду способ вытащить тебя отсюда, обещаю.       Дреяр сам удивился тому, что так бездумно разбрасывается обещаниями, но внутри что-то свербило, требовало сказать эти слова. Может маленькая сиротка и есть ведьма, которая околдовала гордого и вечно равнодушного графа? Пленила своими медовыми глазами. Говорят же, что ведьмам нельзя смотреть в глаза, а он смотрел, постоянно и не мог отвести взгляда. — Как морская лазурь, — с улыбкой произнесла девушка, вырывая Лексуса из мыслей и заставляя его удивленно смотреть на неё, — твои глаза, — пояснила блондинка, проводя пальцем по длинному шраму и по густой брови соломенного цвета.       В состоянии странного наваждения Дреяр подался вперед, накрывая пухлые губы девушки своими. И обхватив узкую талию блондинки руками, прижал её к себе, чувствуя, как длинные пальцы зарываются в его волосах. Необъяснимый дурман, такого еще никогда не случалось с Лексусом. Разорвав этот пленяющий поцелуй, упёр лоб в маленькое плечико, пытаясь вернуть ясность своему разуму. — Ты ведь спасешь меня? Не позволишь им отправить меня на костёр? — зашептала девушка, обхватывая голову графа своими ладошками. Мужчина прижал хрупкое тело ближе к себе и уткнулся носом в изящную шею блондинки. Она странно на него действовала, так опьяняюще, что Дреяр был готов пообещать ей что угодно. — Спасу, — тихо и хрипло пробормотал Лексус, отстраняясь от девушки, — но ты должна быть со мной честна, иначе я не смогу тебе помочь. Есть еще что-то, что я должен знать? — она покачала головой и мягко улыбнулась, потянув руку к щеке графа, но он перехватил её запястье, заглядывая в медовые глаза сосредоточенным взглядом, — я приведу сюда своего друга, чтобы он осмотрел тебя, не волнуйся он учёный и врач, и вреда тебе не причинит.       Когда блондинка кивнула, Дреяр поднялся на ноги и, натянув на свою руку перчатку, покинул камеру, закрывая за собой решётку на ключ. Мужчине не нравилась мысль оставлять её здесь, но так просто отпустить обвинённого человека в ведовстве не мог даже граф. Через несколько часов он вернулся с Джастином и Бикслоу. И пока молодой врач осматривал сиротку, Лексус со своим темноволосым другом курил на улице, сидя на деревянной скамейке с коваными изогнутыми ножками. — И как тебя вообще угораздило влезть в это, Лекс? — спросил Бикслоу откинувшись на спинку скамьи и пуская в воздух большие клубы дыма, — неужели тебя пленила какая-то нищая селянка?       На эти слова мужчина нахмурился, он сам не мог понять почему ничем не примечательная сиротка из самой обычной деревни так засела в его голове. Да, она была красива, но таких было сотни, вряд ли только внешность могла послужить здесь причиной этому странному интересу. Глаза — вот что так околдовало графа, её медовые глаза с мелкими прожилками цвета кофе. — Может она и вправду ведьма и приворожила тебя? — со смешком произнес темноволосый, принимая на лавке нормальное сидячее положение. На что Дреяр сверкнул на него недовольным взглядом. Он ни капли не верил в существование магии, ведьм и в прочие глупые выдумки недалёких людей. И этому хорошо поспособствовал Фрид, читая нудные нотации, дабы подобная ересь не лезла в голову его друзьям. Во всём необъяснимом всегда можно найти логику, если уметь видеть причинно-следственную связь подобных явлений. Девушка всего лишь отравила своего обидчика, а в итоге её обвинили во всех бедах, что случились в деревне. — Если Джастин услышит подобное из твоих уст, то нас ждет долгая и нудная лекция о поверхностных знаниях нынешнего общества, — с усмешкой произнес граф, туша сигару о небольшую урну рядом со скамьёй.

***

      Обеденный зал в имении Дреяров утопал в солнечном свете, что проходил из огромных окон, тянущихся от пола до самого потолка. Лексус никогда не любил эти безмолвные семейные трапезы, такая тишина давила на виски похлеще самого громкого грохота. А по обычаю тихий звон столового серебра в подобной пустоте казался мерзким скрежетом. Он всегда ненавидел обеды именно из-за необходимости проводить их в кругу своей чопорной семьи. От чего почти каждый день на ужин сбегал в дом Штраусов, дабы хоть немного взбодриться после этой атмосферы уныния, творившейся в их семейном поместье. Но в этот раз тишину нарушил Иван Дреяр. Поднял на сына взгляд, громко прокашлялся и, отложив столовые приборы, заговорил. — Лексус, что это за выходки? Я могу понять, если бы ты просто проголосовал против казни ведьмы, но именем нашей семьи ставить под сомнение решение городского совета, что это как не юная строптивость? Мы уже много лет сами выполняли роль церковных судов, зачем для этого вызывать инквизитора из столицы? — блондин тоже отложил вилку с ножом и поднял недовольный взгляд на отца. Он подозревал, что подобного разговора ему не избежать. — Всё просто, отец, девушка не виновна, а если вы собираетесь приговорить не в чем не повинную сиротку, то я считаю, что мои действия оправданы, — пожал плечами молодой граф, твердо выдерживая тяжелый взгляд родителя. — Я знаю, что ты сегодня посещал тюрьму и даже водил туда нашего нового доктора, больше так не делай. Завтра из столицы прибудет священник, который будет вести это дело, так что ты больше не должен посещать эту девицу. Не забывай, церковь может обвинить каждого в пособничестве ведьме, не обращая внимание на титулы.       Лексус сжал челюсть, он ведь даже не подумал, что своим желанием оттянуть казнь мог всё лишь усложнить. Переубедить совет он бы еще мог, а вот в податливости богослужителя не был так уверен. — Я не буду стоять в стороне, если девушку всё равно приговорят, она не виновна, — зло бросил мужчина, поднимаясь со стула и отшвыривая на скатерть белую салфетку. Граф дал обещание блондинке, а кем он будет, если нарушит его? Гордость его рода не позволит так просто отказаться от своих слов. — И что с того? — изогнул бровь страшный Дреяр и с усмешкой посмотрел, как от его слов передернуло сына, — ну казнят одну невиновную нищенку, что с этого? Их полно в трущобных районах Магнолии, никто даже не хватится. Она сирота, даже её жалкие родители не будут горевать, потому что их давно нет на этом свете. Лексус, оставь эти глупые идеи и геройские замашки. Пусть церковь сделает своё дело без твоего вмешательства и как можно скорее оставит наш город в покое.       У блондина нервно задергался глаз, от такого заявления. Его дед, который раньше занимал место магистрата Магнолии, всегда учил его твердо стоять на своём решении и не позволять другим заставлять себя отказываться от своих суждений. И сейчас его поддержка была необходима Лексусу. Вот только Макаров, как только передал свой пост сыну, уехал из города и поселился в какой-то маленькой деревне. Заканчивать трапезу у молодого графа не было ни единого желания, поэтому он развернулся на каблуках и покинул обеденный зал, лишь с одной мыслью, как можно быстрее оказаться за пределами этих мерзких стен до отвращения надоевшего ему имения.

***

      С раннего утра в маленькой городской церквушке все стояли на ушах, подготавливаясь к приезду капеллана из столицы. Для глубоко верующих жителей Магнолии посещение их скромного города столь прославленного лица церкви было настоящим событием. Даже нищие слои общества одевались сегодня в свои самые чистые одежды, в которых они обычно посещали воскресные мессы, и вереницей стекались к главной площади. Дабы взглянуть воочию на самого известного инквизитора святой церкви — Байро Краси, который, по слухам, уже сжег не одну сотню ведьм.       Совет встречал капеллана у главных ворот, но Лексус предпочёл воздержаться от этой «чести» и наведаться в подземные комнаты ратуши, пока появилась такая возможность. Он конечно понимал, что тюремные надзиратели не отличались молчаливостью и обязательно доложат о его визите магистрату, но графу на это было плевать. Сегодня единственную пленницу охраняли двое, но противиться Дреяру не стал ни один из них, послушно покинув подвальные помещения. Отворив решётку камеры, мужчина ухмыльнулся, когда девушка кинулась в его объятья. Обхватил руками хрупкую фигурку и нагнулся, позволяя ей самой начать поцелуй. А Люси послушно обвила его шею руками и коснулась его губ своими, неспешно углубляя поцелуй, но очень быстро отстранилась, заглядывая в лазурные глаза Дреяра. — Я думала ты меня обманул, думала, что больше не увижу тебя, — блондинка опустила голову, пряча глаза за чёлкой, — они говорили, что это ты вызвал для моего суда Байро Краси и что меня очень скоро сожгут на костре. — Не слушай никого, кроме меня, — твердо проговорил Лексус, подцепляя девичий подбородок и заставляя поднять на него взгляд, — я им этого не позволю, ведь я дал тебе обещание спасти, значит спасу, верь мне.       Мужчина прикрыл глаза, он не мог понять, что с ним происходит, почему он настолько бездумно, раз за разом, дает ей обещания того, в чём сам не был полностью уверен. Словно внутри что-то требует, рвётся наружу, и хочет, несмотря ни на что, спасти девушку. Как зацикленная музыкальная пластинка, эта мысль не давала графу покоя с самого первого дня суда. Люси закусывала губу и продолжала отводить взгляд, даже когда он поднял к себе её личико. Проведя большим пальцем по щеке девушки, Дреяр сам завладел её губами, властно пробираясь в податливый ротик языком. Если бы он мог, то за милую душу забрал бы сейчас блондинку с собой, подальше от сырых подвальных помещений и этой крохотной клетки. Хрупкая девушка невероятно быстро и настолько сильно завладела разумом графа, что он был готов без особой веры на свою удачу, бороться за её освобождение. Разорвав поцелуй, провел пальцем по раскрасневшей нижней губе блондинки и улыбнулся, когда кожу на пальце обдало горячим дыханием. — Ты же еще будешь приходить ко мне? — томно и завораживающе прошептала Люси, затягивая графа взглядом своих медовых глаз, от чего с его губ снова сорвалось бездумное обещание.       Покидая здание ратуши, Лексус пытался скинуть с себя этот странный дурман, что завладевает его разумом после прикосновений и взглядов блондинки. Он был человеком чести и нарушить своё слово попросту не мог, от чего никогда раньше не давал обещаний в тех ситуациях, в которых не был уверен. Но с этой девушкой они словно сами срывались с языка, заставляя его искать любые способы решения, лишь бы выполнить данное слово.