Свойства памяти

После этого странного разговора, повергшего меня в ступор на несколько часов, он стал приходить каждый день. Сначала сидел в углу палаты, наблюдая за мной, потом постепенно начал принимать участие в разных разговорах и спорах с моими друзьями и, вскоре, сблизился и со мной. Мне это общение нравилось - с Никитой действительно было интересно. Казалось, он может разговаривать на любую тему, поддержать или опровергнуть любую идею. Конечно, возможно, это из-за амнезии, но разговоры с ним, то как он смотрел на меня, то как говорил, рассказывал о забытых мною вещах или объяснял что-то тихим, вкрадчивым голосом, как маленькому ребенку... В такие моменты мне казалось, что он только мой, созданный специально для меня, принадлежащий только мне... Но все очарование подобных моментов рушилось, когда рядом оказывались мои друзья или еще одна заноза - Лерка. За две недели знакомства Лерка и Олег, навещавший меня чаще всех остальных, прекрасно поладили и, кажется, поставили своей целью предотвратить мое "обомеживание". Не знаю, кому в голову пришла эта гениальная идея, но виноватым в том, что я никак не могу вспомнить свой пол объявили Ника и запретили ему со мной встречаться. Мы (вдвоем) кричали, сопротивлялись, приводили весомые аргументы, что мне вредит скорее общество двух омежек, нежели одного альфы, но разве нас послушали? И разве послушали мы? Никита все равно, день за днем, натыкаясь на сопротивление, колкие шуточки и странный, неприязненный взгляд Лерки продолжал приходить, говорить со мной, рассказывать столько всего интересного! И это пробуждало во мне странные чувства: сколько бы мы ни были вместе, сколько бы ни разговаривали, ни смеялись, мне всегда было мало. Мало его теплой улыбки и слов, мало случайных прикосновений и историй, которые он мне рассказывал... Не знаю, что со мной творится, и это начинает пугать. Неизвестность, в последнее время окружающая меня, ужасала. Например, мне не давали покоя слова Ника - про ненависть и то, что я вспомню. Что он имел ввиду, почему я его возненавижу, почему он просто не может рассказать мне все?! Эти вопросы уходили, когда он был рядом, и с новой силой наваливались на меня, когда я оставался в одиночестве. Единственная мысль, удерживающая меня от впадания в глубочайшую паранойю - это то, что когда-нибудь я вспомню...

***

- If you are the dealer, I'm out of the game If you are the healer, it means I'm broken and lame If thine is the glory then mine must be the shame You want it darker We kill the flame - Тихо шелестели висящие на моей шее наушники, в некоторой степени отражая мои мысли и настроение. Вчера Ник не пришел. И сегодняшний день уже подходил к концу, а его все не было. Неужели, на него, все-таки, подействовали увещевания этих двух, и он решил больше не приходить? Первый раз со своего "пробуждения" я чувствовал раздражение, смешанное с... разочарованием? Нет, скорее с грустью. С каким-то сожалением от невозможности просто видеть его. Он много раз говорил мне, что несмотря на мое состояние, общаться со мной очень интересно. Врал? Иначе что так могло занять его, что он даже не звонит? Я же не звонил из принципа, хотя последние два дня не выпускал телефон из рук. Хаха! Я откинулся на кровать, начиная в тысячный раз рассматривать белый потолок. Чувствую себя героем сериала, придумывающим проблемы на пустом месте. Внезапно стало немного стыдно за такие мысли, я же, в конце концов, живой человек, а не картонная декорация, значит, и вести себя должен... не так глупо. Дверь открылась, и в палату, вызвав стон разочарования, вошел доктор, как обычно что-то разбирая в небольшой пачке документов. - Я смотрю, Вы мне рады, - язвительно бросил он, устраиваясь на стуле. За что мне вообще такой врач? Нет, не так. Как его вообще взяли на эту профессию? С его характером, максимум, куда должны были пропустить его в медицинском деле - к работе патологоанатома. Резкий, вспыльчивый, язвительный - мне он не нравился совершенно. Слишком уж, для омеги. Конечно, я не считаю, что все омежки должны быть нежными, ласковыми существами, но специально вести себя вызывающе... Зачем? Ведь большинство таких "революционеров" утверждают, что их внутренний мир богат и прекрасен (богаче и прекраснее альф), меж тем, двух слов не могут связать. Конечно, он к такой категории относился лишь наполовину, но, если быть честным с собой до конца, мне совершенно не нравилось то, какие заинтересованные взгляды он бросал на Ника. Не то, чтобы я считал его своей собственностью, но он приходит сюда ко мне, нечего так явно строить ему глазки. Мысли о Нике опять ввергли меня в улетучившееся было состояние грусти и тупого спокойствия. А ведь это уже вечерние процедуры... - Ваши лекарства, - доктор положил передо мною небольшой список. - Купите в ближайшей аптеке. Не забывайте про терапию и все те вещи, которые мы с вами обсуждали. Вас, - он поднялся и внимательно посмотрел на меня, думая, видимо, стоит ли проводить полный осмотр. - выпишут завтра. - А... Разве лечить меня не будут? - Медицина бессильна, - док поднялся и направился к двери. - Ваша память заблокирована. Воспоминания вернутся, стоит Вам вспомнить всего лишь один эпизод. А это легче всего будет сделать, если Вы поживете дома, походите по местам, в которых часто бывали, и так далее. В общем, готовьтесь к выписке. - Постойте! - я остановил его у самой двери. - Можно... уйти сегодня? - Ага, еще чего. Смена уже кончилась - Вас сейчас никто не выпишет. Спите. - Ну, Вы же можете! Пожалуйста, доктор, мне кажется, если я сейчас пройдусь по городу, обязательно что-то вспомню! - Знаете... - он отвел взгляд, а потом резко посмотрел на меня. - Ладно. Только друзьям своим позвоните. И мне вообще нельзя выпускать человека с амнезией из больницы одного, ну ладно... Под твою ответственность, ясно? - Ага! Хорошо, - я принялся активно собираться, стремясь покинуть уже порядком осточертевшие в последнее время стены больницы. Здорово! Наконец-то по городу пройдусь! Одному, конечно, будет немного не комфортно, но ладно. Никому звонить не хотелось, сам справлюсь. Через полчаса я, уже не торопясь, шел по ночному городу, закинув на плечо легкую сумку с вещами. Так... пусто. Ни одного случайного прохожего, как будто город в один момент покинули все жители. Стало немного страшно. Все-таки одиночество... Оно заставляет на полную работать фантазию, а уж она постарается, чтобы в каждом брошенном в подворотне пакете ты увидел странного монстра, а в любом шорохе услышал шаги. Примостившись на лавочке в более-менее освещенном парке, я достал телефон. Надо кому-то позвонить, как и сказал доктор, своего адреса я все равно не помню. Только кому? Олегу? Точно притащит с собой Лерку, а мне в последнее время он... Не нравится. Слишком он странный, разговаривая с ним, все время кажется, что он знает больше, чем говорит, и это раздражает. Нет, точно нет. Может, Владу тогда? Нет, тоже не хочется... Оставался последний номер, из забитых в телефонной книжке, и, промучившись пару минут, я все же с трепетом набрал Никиту. Ответит, интересно? Гудок... Гудок... Гудок... Глупо, конечно, думать, что он ждет моего звонка. Сейчас ночь уже, он наверняка спит, а тут я... - Да? - голос вполне бодрый. Ну да, он же учится... - Мм... Привет. Это я. На том конце провода послышался грохот, а потом куда более встревоженный голос Ника. - Привет... Ты почему не спишь? - Ну, я вроде как в городе сейчас. Меня выписали. - Домой идешь? - надо же, сколько грусти в голосе, а сам бросил меня на два дня. - Нет вообще-то. Я не помню адреса. - А Олег? - Я один. Заблудился немного, хаха. Буду очень признателен, если придешь и спасешь меня. - Хах, ладно. Ты где? - надо же... Разговариваем так, будто он не бросал меня, а я на него не злился. Может, это и правильно? Совершенно не хочу с ним ссориться. Пусть уж так. - Я тебя жду... Пришел он и правда быстро. Вернее, прибежал: в расстегнутой куртке, с растрепанными волосами и тяжелым дыханием. Торопился... - Привет. Ну что, проводить тебя? - Нет, спасибо. Может, пройдемся? - я посмотрел на его растерянное лицо. Хм, быстро ты сегодня от меня не избавишься... - Ага... Ладно, куда ты хочешь? - Пойдем в клуб! - Куда? - Ну, знаешь, я почти три недели был в больнице, хочется немного отдохнуть. Сходим, потанцуем, м? - Я... - кажется, он серьезно не знал что делать. Не хотел обижать меня отказом, но и идти никуда не хотел. Я ясно видел, как на его лице боролось сочувствие ко мне и лень. В конце концов, он улыбнулся и, взяв мою сумку, пошел к выходу из парка. - Я знаю одно неплохое место. Пойдем туда? Тебе должно понравиться. "Неплохое место" оказалось довольно престижным клубом, расположенным в полуподвальном помещении в каком-то переулке. В выполненном в красно-розовых тонах помещении, мигала цветомузыка и басами гремела музыка. Было довольно людно. Основная масса людей беспорядочно толпилась возле танцпола, и поэтому, кое-как протиснувшись в плотной толпе, мы пробрались на балконы, откуда был виден весь зал. Чтобы хоть что-то слышать, пришлось сесть вплотную друг к другу, но такой близости я был только рад. Ник же, наоборот, ощутимо нервничал: вздрагивал от моих случайных касаний и невпопад отвечал на вопросы. Сначала я снова начал обижаться на него, но после нескольких бокалов чего-то очень крепкого, моя обида сменилась праведным гневом. Мы тут, рядом друг с другом, а он не делает даже попыток сблизиться, меж тем, как я из кожи вон лезу, чтобы привлечь его внимание. Так нечестно! Неужели, только я один это чувствую? Чувствую, как сердце разрывается только от осознания того, что он рядом, только от его дыхания, которое, кажется, намного громче музыки, только от случайных взглядов, которые я ловлю на себе. - Ты не очень догадливый, - пробурчал я, сползая по спинке широко дивана в отдельном углублении, выделенном специально для нас, и делая новый глоток едко -зеленой жидкости из своего бокала. - Что? - каким-то чудом он услышал меня. - Ты о чем? - Как думаешь, зачем я тебя позвал? - алкоголь, явно ударивший мне в голову, только распалял бушующий в душе пожар обиды и страсти - сам себе я давно признался, чего хочу. - Ты хотел отдохнуть после больницы? - чтобы расслышать меня, он наклонился, и, воспользовавшись моментом, я прижался к нему и провел языком по шее. Ник от этого жеста отскочил на другой конец дивана, уже оттуда смотря на меня абсолютно растерянно. - Ага. Не угадал. Я поднялся и подошел к нему, снова устраиваясь рядом и прижимаясь к его плечу. - Эй, Сереж, - он мягко, насколько это было возможно, отстранил меня и заглянул в глаза. - Знаешь, лучше нам этого не делать. - Это еще почему? Мне хочется! - Ну, знаешь... Твои раны еще не зажили и... - Все уже зажило. И не делай вид, что тебя беспокоит это. - Конечно беспокоит! - он откинулся на спинку и устало прикрыл глаза. - Понимаешь, не только в этом дело. Даже если отбросить, что мы оба альфы и... Так. Спорить я с ним не хочу, да и не буду. Сейчас мне буквально до боли в штанах хочется прижаться к нему. Ну, пусть сопротивляется, если хочет... Я встал и в несколько секунд оказался у него на коленях, широко разводя ноги. Хм, судя по тому, как он возбужден, он тоже не против. - Ты что делаешь?! - хотя, все еще пытается что-то доказывать. - Серж, слезь! - Ага, еще чего, - я взял его лицо в свои руки и поцеловал, одновременно прижимаясь задницей к его паху. Кто из нас вообще альфа? А его приятно целовать... Хоть он и сопротивлялся первые несколько секунд, сейчас он сам берет на себя инициативу, раздвигая мои губы и проникая в приоткрытый рот языком. - Серж, - он отстранился немного, но руки его уже лежали на ремне моих штанов, а взгляд излучал столько похоти, что, вздумай бы я сейчас остановиться, он ни за что бы не отпустил. - Я реально сдерживаюсь из последних сил. Может, ты пьян просто? Подумай... - Ты мне давно нравишься, - я еще ближе наклонился к нему, касаясь его лбом своим. - Или ты меня не хочешь? Давай, или позволишь мне себя трахнуть? Ник как-то низко рыкнул и прижал меня к себе... Музыка гремела, басами отдаваясь где-то в голове. Даже сквозь нее внизу, из-под балконов, слышались веселые голоса и смех, но это было последним, на что мы обращали внимание. Его руки скользили по моему телу, вслепую находя все самые приятные местечки и бесцеремонно забираясь под резинку каким-то чудом оставшихся на мне боксеров. Я все так же сидел на нем, только теперь практически голый и куда более возбужденный. Что же это такое - ему достаточно провести рукой по линии моего позвоночника, а я уже готов кончить. А ведь мы еще не переходили к более серьезным действиям. Но думаю, до этого мы доберемся нескоро - я тоже занят. Раньше, под одеждой, было не видно, но какое же у него красивое тело! Широкие плечи, ключицы, торс... Даже руки, сейчас активно ласкающие мой член, прекрасны. Он весь совершенен! Особенно, когда прикусывает нижнюю губу, чтобы не застонать от ощущений, особенно, когда прижимает свои губы к моим, даже не целуя, а просто желая заткнуть меня, особенно, когда укладывает меня на прохладную кожу дивана, нависая сверху и плотоядно облизываясь. Казалось, время остановилось, а мир, раньше поражавший меня своими размерами, сузился до него, до его языка, рисующего мокрую дорожку на моем животе, и спускающегося все ниже и ниже, пока я не захожусь в блядском стоне. Ему приходится остановиться, чтобы закрыть мой рот ладонью и похотливо мне улыбнуться. Теперь его совершенно не волнует ни возможность быть замеченными, ни наше положение, ни какие-то прошлые обиды, за которые я должен его ненавидеть. Да как я могу, когда он, одной рукой надрачивая мне, другой - аккуратно ласкает колечко ануса, а потом, не торопясь, желая помучить, вводит в меня один палец. Кажется, где-то в нем умирает садист, стоит только посмотреть на его довольное лицо, когда я захожусь в скулящем стоне, требуя большего, чтобы понять это. Ну, и как долго ты будешь меня пытать? Он вдруг перемещается и, подхватив меня под попу, усаживает снова себе на колени, и уже там продолжает ласкать разнежившееся тело, раз за разом доводя до оргазма, дразня и подначивая, разрешая изредка притрагиваться к себе, пока я таю в его руках, чтобы, в конце концов, повиснуть на любимом, нечленораздельно и наивно признаваясь в чем-то...