Невинность

Итак, ты хочешь призвать Тёмное Братство? Хочешь чьей-то смерти? Молись, дитя. Молись, и да услышит Матерь Ночи твои молитвы. Из книги «Поцелуй, милосердная матушка»

Все молитвы достигают ушей милосердной Матушки. По всему Тамриэлю взывают к ней жаждущие отмщения, страждущие смерти недостойных, призывают они во славу Ситиса верных детей Нечестивой Матроны. Ибо нет большей иллюзии в жизни, чем невинность. Ибо свершение есть Ситис. Но лишь одно дитя может услышать её саму — лишь один, избираемый из способных, постигает её собственную боль, её собственную радость. Лишь он несёт её волю. Имя ему — Слышащий. Шёл неспешной поступью двести первый год четвёртой эры; холодная скайримская осень сменила последние дни догорающего короткого лета и заморозила в предвестии ледяной зимы города. В тот год Тёмное Братство впервые за долгие годы страданий вновь обрело Слышащего. В тот год Тёмное Братство вновь обрело силу.  — Слышащая! Слышащая! Так долго спит! — раздражающе-визгливые ноты царапали слух, так что волей-неволей пришлось открыть затуманенные сном глаза. — Долго-долго-долго! Цицерону скучно, так скучно. Матушка говорит только со Слышащей… хм, конечно, только с тобой… не с Цицероном, нет, увы… Цицерон хочет знать, что вчера сказала Матушка! Сдерживая злое желание запустить в кривляющегося шута подушкой, Дагмар окончательно проснулась, села в постели и лениво потянулась. Она искренне жалела, что оставила двери спальни открытыми. Теперь же было поздно: Цицерон восторженными возгласами будил не только её саму в то раннее утро, но, верно, и других обитателей Убежища Тёмного Братства. Вчера, вернувшись из походов — к делам Братства, впрочем, не имеющих никакого отношения — Дагмар полночи разбирала нашёптанные тихим нежным голосом Матери Контракты, раскидывая их по новичкам. Ещё немного. Ещё несколько лет, и организацию можно будет восстановить, по крупице, по камушку, по человеку, собирая из праха Чёрную Руку, воспитывая и обучая новеньких, принимая Контракты, выполняя заказы. Но пока их всё ещё ничтожно мало — настолько мало, что Слышащая может позволить себе забрать один из Контрактов на выполнение. Ничего, Тёмное братство справится с тяжёлыми временами. Ибо Тёмное братство — вечно. Дагмар обернулась к Цицерону, кивнула тому достаточно благосклонно для норда, который был столь бесцеремонно разбужен с утра пораньше. Коротко сообщив ему о взятии одного из заказов, она также позвала его с собой: она давно уже хотела захватить с собой Хранителя проветриться. Теперь, когда у Братства есть настоящее Убежище, братья и сёстры, которые чтят Догмы, братья и сёстры, которым можно верить, и истинная Слышащая, послушная воле Нечестивой Матроны — нет такой необходимости в Хранителе. Его карты сыграны, его роль окончена. Дагмар не собиралась снимать его с должности, отнюдь, но теперь он мог следовать за ней в её путешествиях, помогая и защищая, если бы суровой и сильной нордке вообще могла требоваться защита. Помимо прочего, бродить по Скайриму в одиночестве иногда становилось просто напросто скучно. В ответ на её предложение Цицерон взвизгнул и принялся вытанцовывать, прихлопывая в ладоши.  — Слышащая берёт Цицерона с собой! О, Цицерон не подведёт добрую, великодушную Слышащую! — на радостях схватив девушку, шут едва не задушил её в объятиях.  — Довольно, хватит уже, — отмахнулась она, усмехаясь, но допуская в голос толику холодной стали. Цицерон отскочил, стух, поник, несколько демонстративно выказывая сожаление о нарушенных границах дисциплины и страх того, что Слышащая передумает.  — Великая и могущественная Слышащая простит Цицерона? — заискивающе спросил он и, не дожидаясь ответа, снова засиял улыбкой. — Цицерон так рад, так счастлив! Мы будем убивать! Колоть, резать, топить… В спальню заглянул сонный и недовольный Назир.  — Этот твой шут скоро весь Данстар своим визгом перебудит, — фыркнул он, и, хотя на лице его застыло выражение гнева, в глазах сияли смешинки. — Значит, надумала с собой безумного скомороха взять, Слышащая? Ну что ж, мы хоть отдохнём тут от его вечной болтовни. Цицерон неприязненно покосился на аликʼрца и прошипел что-то нелицеприятное тихо себе под нос. Отношения между этими двумя складывались весьма прохладные: Назиру не нравился Цицерон, а злопамятный Цицерон считал Назира недостаточно верным Матери. Но Назир признавал Хранителя, да и Цицерон не стремился зазря конфликтовать с братьями и сёстрами. С лёгкой улыбкой Дагмар кивнула Назиру и поднялась, принимаясь собираться в дорогу. Молчаливая строгая нордка упаковала себя в эбонитовую кольчугу, не обращая особенного внимания на крутящегося рядом шута. Аликʼрец же, обладая изрядной толикой такта, поспешил уйти, чтобы не мешать ей.  — В Коллегии Бардов нас будет ждать человек с заказом, — объясняла она товарищу, натягивая глянцево-чёрные перчатки. — Идём пешком. От Данстара до Солитьюда путь был не очень длинным, при желании на хорошем скакуне можно было добраться менее, чем за полдня. Однако, брать с собой лошадей или искать повозку Дагмар не стала, справедливо рассудив, что путешествие будет недолгим. И ничего, что придётся топать до Солитьюда целый день с учётом привала: вещмешок значительно опустел с последних походов, одни только пузырьки зелий позвякивали друг о друга. Хорошо, что Бабетта всегда под рукой, есть у кого заказать ингредиенты для зелий, иначе пришлось бы туго: добираться до Данстара, к старой Фриде, а у той выбор невелик. Да и учителем алхимии Бабетта оказалась неплохим. С такими мыслями Дагмар затянула ленты на рюкзаке и мягким шагом выскользнула из комнаты. И Цицерон последовал за ней. *** Вскоре они уже были в Данстаре. Данстар — город маленький, и, хотя все прекрасно знали нордку, на этот раз внимание она привлекла куда больше обыкновенного. Дагмар понимала, что это связано с эксцентричностью её спутника — Цицерон практически не замолкал всю дорогу, дурным голосом распевая кровавые песенки собственного сочинения, травил байки и отрывками вспоминал прошлое. Его бормотание совершенно не мешало Слышащей, но стражники и редкие горожане провожали их взглядами не только недоумёнными, но подчас испуганными. Действительно, они были чрезвычайно странной парочкой: молчаливая спокойная нордка в тяжёлых доспехах, чёрных, как сама ночь, и шумный голосистый шут-имперец, комментирующий город с садистской ухмылкой.  — Захватим еды в дорогу, — скомандовала Дагмар, тормозя у таверны.  — Сладкий рулет? — уточнил Цицерон, довольно прищуриваясь.  — Сладкий рулет, — охотно согласилась Дагмар, распахивая дверь. В то раннее утро трактирщик был вялым и, благодаря ночным кошмарам, совершенно не выспавшимся, а что до дочери — её видно не было.  — Есть какие новые слухи? — поинтересовалась у Торинга Дагмар, опираясь на стойку. Трактирщик растерянно почесал затылок.  — Да ты знаешь… у нас маленький город, практически ничего не меняется, — Торинг бросил взгляд на странного спутника нордки и продолжил. — В последнее время только люди пропадают. Уже несколько недель как Сил исчез. Я уверен, это всё его интерес к Ордену Мифического Рассвета. Говорил я, что даэдропоклонничество до добра не доводит, так нет же. Дагмар хмыкнула. Уж она-то прекрасно знала, куда исчез Сил Весул: вон, на поясе у Цицерона теперь болтается Бритва Мерунеса.¹  — Хотел вернуть «Мифический Рассвет» — теперь глупца в помине нет! — захихикал Цицерон, поглаживая пальцами рукоять клинка и тихо-тихо забормотал себе под нос о возвращении реликвий в лоно Братства.² Об истории с Силом он был в курсе: получил сухую выжимку событий, когда, восхищённый таким-то подарком, спросил о находке.  — Эрандур вот тоже пропал. С неделю как, — задумчиво продолжил трактирщик, уже с явным любопытством косясь в сторону Цицерона. Последний же делал вид, что увлечён выданным ему рулетом, но напряжение мышц и хищный взгляд прекрасно выдавали истинную реакцию. Дагмар пожала плечами.  — Всякое случается. Опасные времена нынче, — она сдержала холодную улыбку и обернулась к своему спутнику. — Пора.