Проклятая муза

POV Дориан. Джованни засыпал с трудом. Его дыхание прерывалось, ресницы трепетали, а на лице то и дело проступала усталость и мука. Вселенская... Такая, какую я никогда ещё не видел. Признаюсь, мне доставляло необъяснимое садистское удовольствие играть с его чувствами и видеть, как он страдает. Да-да, именно так! Я намеренно выводил его из себя, пускался в самые немыслимые авантюры и вредил себе, как мог. И в точности знал, что есть человек, которому моя жизнь дороже его собственной. Любящий меня человек, который может пожертвовать собой ради меня. Странное дело... Но при этом я был уверен, что с ним не может ничего случиться. Мне всегда казалось, что Маэстро - неуязвим. Да как он посмеет меня покинуть? Его любовь, его душу, его музу, в конце-то концов? Как бы жестоко это ни звучало, но ни одна из его коллекций не вызвала бы такого фурора в мире моды, если б не я... Да и кем был бы сам Маэстро, если бы судьба не столкнула его со мной? Маэстро не было бы вообще. Джованни, несомненно, талантлив, но он из рода тех людей, которые черпают талант и вдохновение в своём несчастье. Если сказать вкратце, то если бы его жизнь складывалась совсем гладко, он никогда не стал бы выдающимся модельером. После встречи со мной, после каждой нашей размолвки, ссоры... Каждый раз Маэстро "взлетал" с очередной фееричной серией эскизов, которые уже были готовы к тому, что уйти в разработку и пошив. Бессонные ночи, бесконечные побеги главного манекенщика и вдохновителя кутюрье, постоянные скандалы с участием полицейских, наркотики и алкоголь, тотальное распутство... Страдания делали Антонелли совершенным. Каждый мой удар, каждая выходка были подобны движениям резца скульптора. Они убирали всё лишнее и оставляли лишь подлинное, открытое, искреннее, надрывное. Маэстро умирал и возрождался вновь. Он переживал всю боль внутри себя и оттого творил всё яростнее, безотчетнее, пропадая в студии по нескольку дней - без еды, без сна. Ан-то-нел-ли... Такой стойкий оловянный солдатик... Он творил не только в модной индустрии. Я узнал об этом почти сразу же, а весь окружающий мир - лишь только после открытия его первой выставки. Акварель, масло, грифель... Всё поддавалось ему с тем же грандиозным успехом. И его секретом было лишь то, что его искусство - это я. Откровенно говоря, у меня до сих пор немного кружится голова, когда я вспоминаю тот день, в который впервые увидел картины Маэстро. Это походило на чистое безумие... Со всех полотен вокруг меня смотрело лишь одно лицо - моё, лишь одни глаза - мои. Десятки картин, карандашные, угольные наброски... Воистину, Джованни был художником во всем. Сотни деталей, вроде разлетающейся полы халата или капель духов, разлетающихся из винтажного пульверизатора, находили в глазах Маэстро какой-то сакральный смысл и он умудрился передать абсолютно всё в своих работах. Боль, негу, сломленность, очарование... Я сам абсолютно не обращал внимания на подобные мелочи, но оказалось, что для глаз любящего человека весь мир, окружающий предмет его обожания, приобретает новые краски. Для Джованни было важно всё - ничто не уходило на задний план. "Портрет Дориана Грея" - так Маэстро назвал свою выставку. И вызвал широкий резонанс в среде тех, кто его знал более или менее хорошо. В кулуарах домов моды шептались, что Антонелли сошёл с ума. Что великий кутюрье совершенно помешался на своём молоденьком любовнике. Буквально каждый в этом серпентарии ждал, когда Великий Гений покинет пьедестал и отправится доживать свой век в каком-нибудь модном, но тихом захолустье. Ну уж нет! Чёрта с два! Я рвал и метал, угрожал, осыпал оскорблениями и даже более того... Но Джованни только смеялся. Он называл их "Stolti e feccia" и даже думать не хотел о том, чтобы отомстить. Право, он был слишком добр, мой милый Маэстро... Постой-ка, а почему был? Нет-нет и ещё раз нет! Он просто не посмеет умереть! Он ещё и не умер вовсе! Терпеть не могу, когда портятся мои вещи.