Оторвы

В мрачном помещении, освещаемом лишь светом софитов, глаза блестят ярко, и улыбка, такая расслабленная и блаженная, доказывает высшую степень удовольствия, словно девушка наслаждается этим вечером. В приглушённом свете не видно её боли, и то, что глаза яркие от непролитых слёз, и то, что уголки губ подрагивают в будущей истерике, а блаженная улыбка пропитана фальшью. И танец девушки не плавный и тягучий, а резкий, натужный и надрывный. Она заставляет себя плясать, насильно создаёт иллюзию радости и забвения, машет белокурыми волосами, а толку никакого нет. Себе не соврёшь. Где-то там, под грудной клеткой, под всей этой фальшью и бронёй, что-то очень сильно болит и душит, а ведь не обвинишь никого в этой боли. Сама слишком поздно заметила, сама влюбилась, а насильно ведь мил не будешь. Никто не обязан отвечать тебе взаимностью, какой бы красивой, умной и отзывчивой ты ни была. Осознание этого душит ещё сильнее, и напускное веселье разбивается также, как и стёкла розовых очков. Там, у барной стойки, за ней следят внимательные глаза, скрытые за стёклами очков в дорогой оправе. Подруга девушки похожа на ястреба, взгляд у неё цепкий, острый и колючий, как и она сама. Карин, вообще, умница. Она хорошая подруга, умная и целеустремлённая девушка, она уж точно не будет страдать из-за отсутствия взаимности, из-за парня, из-за любви, а всё потому, что Карин самодостаточна, и для счастья ей никто не нужен. Узумаки Карин имеет большие цели, она к ним идёт, а чувства для неё — лишь препятствия. Девушка без этого прекрасно живёт, такая умная, по собственным меркам правильная, стойкая. Ей не понять мучений подруги, и не понять надрыва в её танце, не понять, чем вызвана эта горечь во взгляде и словах. Сама она такого не испытывала, однако, знает точно, что подругу хочется защитить и помочь ей просто потому, что белокурая бестия при всей своей показной горделивости была ранима и имела доброе сердце, и как бы высоко нос не задирала, а всё же, простодушна до невозможного. Такую задеть проще простого, пусть и не покажет этого, пусть сохранит осанку, а всё равно голубизна глаз потухает, как падающая с неба звёздочка. Карин поджимает губы, не знает, чем ей помочь, пытается прочесть мысли подруги и не осыпать злобой того, кто так сильно ранил девушку. «Как же сильно болит, девочка? Что же сейчас в твоей голове?» — Думает Карин, смотря на подругу. И правда, что же в голове у Ино? POV Ino Каждому из нас, хотя бы раз в своей жизни, доводилось испытывать чувство настолько сильной боли, что ты даже дышать не можешь, не то, что плакать. Оно сдавливает глотку, внутренности, лёгкие, сжимает всё внутри, и тебе больно сделать глоток спасительного воздуха. Это чувство преследует меня уже долгое время. Плакать не хочется уже давно, видимо, я своё уже отревела. Когда эти чувства со временем утихают, приходит пустота. И эта пустота заполняет всё внутри тебя. Главное — не растеряться, заполнить пустоту чем-то, лишь бы не вернуться к былому, лишь бы забыть. И это самое сложное — забыться. Что именно я хочу забыть? Тут вернее говорить «кого». Хочу забыть Шикамару, а именно так зовут парня, который стал моей первой любовью. Всё как в типичных драмах: друг детства, которого ты не замечала раньше, предпочёл тебе другую, и как только ты осознала свои чувства, так тут же осталась у разбитого корыта. Парень, недалёкий в плане чувств и гениален в остальном, ленивый гений, сын папиного друга, мальчик, сидевший со мной рядом на горшке, спавший в одной кровати со мной. Это тот, кто, казалось бы, создан для меня, и родители уже давно о свадьбе нашей грезили, ха! Как бы не так. Год назад, этот «жених с пелёнок» сказал, что я для него как сестра, но увидеть во мне женщину он не сможет. Так мои первые искренние чувства разбились о каменную «френдзону», но не ушли. Мы продолжали дружеское общение, и я всё ещё тайно вздыхала по нему, но ни на что не надеялась. Мне хватало просто его присутствия рядом. А немного позже он мне рассказал об отношениях с Темари — девушкой, приехавшей с какой-то восточной страны. Его зазноба и правда хороша: округлые бёдра, манящая грудь, привлекательная фигура, внешность настоящей соблазнительницы, чего уж там. А сочетание коварного блеска тёмно-зелёных глаз, дерзкой ухмылки и наглого характера делают её ещё более манящей. Да, Собаку-но-Темари хороша, стоит признать. Но всё же, Нара не из тех, кто ведётся на внешность, я же его знаю. Видимо, в ней есть что-то, чего не дано мне, или она, как бы это не звучало, «та самая» сужёная. Разумеется, она всё поняла, она ведь тоже женщина. К тому же, как тут не понять, когда на твоего парня смотрят определённым взглядом? Я никогда не умела скрывать эмоции. Общение наше становилось реже, но я не могу винить в этом Темари, ведь она просто хочешь сохранить отношения с Шикамару, и я бы сделала то же самое, будь на её месте. Знаю, ведь сердцу не прикажешь, и он не может заставить себя ответить на мои чувства лишь по моему желанию. Так что, винить его в том, что он не может ответить мне взаимностью, я не имею права. К сожалению, жизнь под меня не подстраивается, ничто не идёт так, как я хочу, и как бы сильны не были мои чувства, итог тот же: насильно мил не будешь. Шикамару остаётся со своей зазнобой, а я со своими чувствами. Я могу лишь наблюдать за ним издалека, и тихо молчаливо любить. Только вот, я так не могу, эта участь не для меня. Однажды, мой брат сказал, что любовь — как длительная болезнь, которую нужно лечить на ранних стадиях, ибо чем больше запускаешь, тем сложнее излечиться. Я всегда верила в то, что говорил мне мой брат, и продолжаю верить. Наверное, стоит сделать первый и самый важный шаг — отпустить. Да, сложно, но это не то, чего нельзя сделать, в конце концов, нет ничего невозможного. Люди расстаются, встречают новых людей и живут как-то. Переплакать, переждать и освободиться. Освобождение от этих чувств кажутся мне желанным спасением. Как только я осознала, что смогу его отпустить, стало лучше. Возможно, я всегда это знала, просто не хотела это принимать. Держалась за эту любовь, как за ниточку, только с другой стороны эту ниточку не держали. Так что, давно была пора избавиться от иллюзий. Я отпускаю свою первую любовь. Обычно, чтобы отвлечься и развеяться, я бы предпочла улететь куда-то отдохнуть, изучать новые культуры и религии, позаниматься йогой, рвануть туда, где меня никто не знает, и раствориться в море, как сахар в чае. Период ночных клубов длился полгода, как только старший брат меня с ними познакомил, но прошло это довольно быстро. Я не тусовщица и не оторва, не подумайте, просто сегодня я предпочла обычный поход в ночной клуб и объятия зелёного змия. Экзамены на носу, и ехать заграницу я не могу, да и Карин уезжает скоро, поэтому, выбора особо не было. Я люблю внимание к своей нескромной персоне, стеснительной никогда не была, не имею комплексов и знаю себе цену, мне нравится бывать в подобным местах. Здесь я чувствую себя, как рыба в воде, но всё же, не очень люблю места, где людей битком набито. Я люблю красивые вещи, люблю ловить восхищённые взгляды и люблю кокетничать. Простите, но я — девушка, и да, для меня естественно хотеть быть желанной и хотеть выглядеть красиво. Именно поэтому, не смотря на то, что меня разъедает изнутри, а сердце сковывает колючей проволокой, я улыбаюсь, поправляю лямку на бежевом обтягивающем комбинезоне, с в меру глубоким, но не пошлым декольте. Заказываю «Космополитен», улыбаюсь милому бармену и жду, когда тело немного расслабится. Танцпол манит меня, хочется отдаться музыке, и почему-то, мне кажется, что это есть моя маленькая свобода на сегодня. Словно заложника освобождают на полчаса, и он хочет насладиться этим временем. Рядом сидит Карин, моя дорогая подруга. Она медленно пьёт любимый напиток, доказывая что-то и кому-то по телефону. Она элегантно поправляет очки, берёт номер телефона у бармена, подмигивает ему, а затем звонит Тен-Тен, о которой мы ещё поговорим. Узумаки Карин всегда знает, когда мне нужно остановиться, ибо увы, тормоза у меня нет, и контролировать допустимые пропорции алкоголя я не могу. Хотя, должна была научиться, я ведь не маленькая девочка. Для этого Узумаки и ходит со мной в подобные места: она и задницу мою из неприятностей вытащит, и даст отрезвляющих тумаков, и обнимет. К сожалению, на неопределённое количество времени, эта святая бестия завтра улетает, и поучать меня будет некому. Не то, что мне прям нужны напутствия, в мои-то двадцать, но всё же, непривычно как-то будет. Поддержка-поддержкой, но её волшебные пендели очень мотивируют. Некоторые люди могут пить литрами и стоять на ногах. Мой предел — два коктейля. Дальше всё как в тумане. В отдалённом уголке сознания, я осознаю, что ничего не понимаю, словно нахожусь в вакууме. Единственное, что я чувствую, это резкие духи подруги и сильные руки Сая, который помогает мне дойти до машины, ибо моя пьяная походка далеко отличается от дефиле топ-моделей. Голова кружится, музыка бьёт по ушам, отдавая неприятной пульсацией где-то в голове, в которой и без того творится хлам. Я сажусь в машину Сая и опускаю голову на колени Карин. Глаза закрываются сами по себе, она гладит меня по волосам, а мне становится противно от самой себя. Я словно смотрю со стороны на светловолосую девушку и не узнаю в ней себя. Я всегда таких презирала и смотрела на них с отвращением, хотя, в моём поведении ничего аморального нет. Я не вела себя вульгарно, не делала постыдных вещей, не делала жалких поступков, я просто выпила два коктейля! Так почему чувство отвращения накрывает меня с головой, и я чувствую себя так жалко? Просто, я долго была слишком правильной, вернее, слишком идеальной. Сейчас же, я не узнаю эту девчонку, которая страдает из-за парня и вечно рассчитывает на помощь друзей, будто ей обязаны. Когда вижу в этой девушке себя, становится противно и оттого ещё хуже. Я всегда была очаровашкой, озорной и милой девочкой, которая совершенствовалась, читала книги, пусть и слишком тряслась над внешностью, активно занималась спортом, посещала множество клубов и кружков. В общем, я делала всё, как полагается миленьким и очаровательным девочкам из приличных семей. И та девочка уж точно не стала бы страдать из-за отвергнутых чувств, хмыкнула бы и пошла дальше с высоко поднятым подбородком. Так когда треснула моя маска фарфоровой куколки? Когда «мисс идеальность» сломалась? Когда ангелочек показал свою «неангельскую» натуру? В чём проблема? Несчастливая любовь? Или же проблема кроется глубже? Может, всё дело во мне? Или в том, что я скучаю по отцу, с которым поссорилась? Или, меня всё ещё обижает его предательство? Может, дело всё-таки не в Шикамару, а в семейных проблемах? У меня всегда всё было идеально. Так когда же эти проблемы вообще появились? END POV. — Ты ведь понимаешь, что у неё будут неприятности? — Спросил Сасори у девушки. Узумаки лишь хмыкнула, погладив подругу по голове. Мужчина приоткрыл окно в машине Сая и обернулся на спящую блондинку. — А когда их не было? Ино Яманака — самая проблематичная девушка из всех, кого я знаю. Хоть в чём-то этот Шикамару был прав. Эта лиса справится со всем, её натура воистину упрямая. Я сейчас больше за Хинату переживаю. Она уже неделю в университет не ходит, с конкурсом и своим гениальным проектом она точно пролетает. Ещё и Тен-Тен отказывается ехать на соревнования, и как, думаешь, на это отреагирует её отец? — Отправит насильно, — хмыкнул Сасори. — Не думаю, что мнение Тен-Тен его особо интересует. — Проблемы детей подрывают репутацию известных родителей, — Карин скривила губы в презрительной усмешке. — Именно поэтому я ненавижу мир, в котором мы родились: мир денег и неограниченной власти. Не делать ничего, что может подпортить репутацию идеальной семьи: плакать нельзя, грустить нельзя, любить нельзя. Можно только учиться, улыбаться и делать, что тебе велят. Словно марионетки… — Красноволосая девушка фыркнула. Ино пошевелилась, и Карин тут же успокаивающе погладила её по голове. — И они удивляются, что она бунтует? Конечно, Ино будет бунтовать, она будет делать что угодно, чтобы доказать, что имеет право на собственную жизнь. Она не обязана жить по чужим правилам, и уж точно не обязана выходить замуж за Сая и терпеть нелюбимого человека рядом с собой всю свою жизнь. — Я всё ещё здесь… — Проворчал брюнет, которого, впрочем, не услышали. — Почему Тен-Тен должна заниматься тем, что внушают ей родители, а не тем, чем хочет? Почему Хината должна возглавлять чертову компанию отца после него, если она хочет быть учителем? Почему им не оставляют выбора? Деньги, власть, известность… Им дали всё, кроме свободы и права выбирать собственный жизненный путь. Ненавижу это. — Знаешь, ты дура-дурой, но когда тебя так разносит, я слово лишнее сказать боюсь, у тебя даже глаза чернеют, — хмыкнул Сасори, на что Карин шлёпнула его по голове. Сай остановился возле поместья с тёмно-коричневым забором. В доме уже горел свет, а значит, девочки проснулись и ждут Ино. Они жили в одном доме. Таким было их решение, и родители, естественно, согласилась. Девушки дружили с юных лет, поступили в один университет, и каждая хотела съехать от родителей. Поселить их вместе было практичным решением, поэтому девочкам даже не пришлось уговаривать родителей, ведь те согласились сами. Цитируя Хиаши Хьюга: «пусть лучше дружат с кем-то равным себе, нежели с кем-то из нищих». — Завтра будет трудный день, — сказал Сай. — Иноичи, узнав об этом, будет в бешенстве, — Карин хмыкнула на пофигистически-спокойное лицо парня. — А тебе не фиолетово? — Она моя подруга и невеста, мне не может быть фиолетово, — Ками, как же глупо это звучит. — Что будем делать? — Отнеси её в дом, — сказала девушка, придержав парню входную дверь. Карин рухнула на ступеньки рядом с входной дверью и тяжело вздохнула. Очки были благополучно сняты и вот, она уже потирает глаза. Узумаки взяла академический отпуск, чтобы приехать в родной городок и помочь Кушине с бизнесом, ибо её непутёвый сын ничего не понимает. Наруто хоть и учится в Токио, в том же университете, что и она, и даже на том же факультете, но он такой тупой, что Карин просто жаль свою тётку и её мужа. Придётся выручать. Они ведь единственная родня, что есть у Карин, к тому же, она очень любит Минато, Кушину, и даже их дурашливого сына. Когда Карин исполнилось пятнадцать, её родителей не стало. Проклятая авария, которая, по словам Минато, конечно же, была подстроена, забрала у неё родителей и старшего брата — Нагато. Именно тогда Карин поняла, что жизнь — не сказка, и этот мир не так уж и прекрасен. Она знала, что когда-то бизнес её родителей, которым так неумело управляет Кушина, перейдёт в её руки. Но пока что, Карин ещё не готова. Её приёмная семья занимается управлением. Девушка знала, что рано или поздно она должна будет стать тем, кем стала. Сейчас она берёт от жизни всё, понимая, что как бы этот мир ей не нравился — другого у неё нет, так что, она возьмет по максимуму. Стерва, выскочка, эгоистка, идущая по головам… Карин слышала это много раз и всякий раз улыбалась на это — так говорят только те, кто оказались под подошвой её ботфортов. Пусть говорят, а она, сквозь шум, до своего дойдёт. И не важно, что о ней говорят люди, и что сердце её, на самом деле — доброе. Она не одна. У неё есть люди, которым можно довериться, и это делает её сильнее чужих предрассудков и сплетен. Сильных людей всегда боялись и презирали. — Ты идёшь? — Спросил Сасори, открывая ей дверь. Карин поняла, что Ино уже в комнате, Сай уехал, а Сасори, их «временный надзиратель» и человек, которого она втайне считает другом, смотрит на неё с молчаливым пониманием, ведь сам частенько любит окунуться в свои мысли и зависнуть в них на продолжительное время. — Дейдара убьёт тебя за то, что не уследил, — хмыкнула она, проходя мимо парня. Он ухмыльнулся и закрыл за ней дверь. — Я так понимаю, это твой последний день здесь? — Не убьёт, а уволит. Я охранник, а не нянька. Я слежу за тем, чтобы его сестрица не была убита или покалечена, а не за её поведением, — Карин поднялась по лестнице, проигнорировав слова Сасори, и вошла в комнату Ино, — и тебе спокойной ночи, выдра! Когда Карин пришла, Яманака, уже умытая и переодетая в шёлковый халат-кимоно, лежала на коленях у Тен-Тен, пока Хината капала успокоительное. Узумаки тяжело вздохнула. «И как я их брошу?" — Подумала она. — И правильно решила. Он тебе не пара, слишком пассивный для тебя, скучно вам станет. Никакой страсти, — вздохнула Тен-Тен. — Ты устанешь его подталкивать к чему-то и напрасно ждать хоть каких-то действий… — Тяжело вздохнула Тен-Тен. — Эти отношения ни к чему хорошему не приведут, — покачала головой Хината, суя под нос блондинки стакан с оранжевой жидкостью. Ино поморщилась, но всё же, жидкость выпила. — Именно, — кивнула блондинка. — Хватит уже самобичеванием заниматься. Первая любовь на то и первая, чтобы комом. Чего это я расклеилась? Я ведь — Яманака Ино, а не какая-то там плакса, которая из-за парня будет растрачивать драгоценную влагу, необходимую моему организму для поддержания тонуса и хорошего цвета кожи! — Карин покачала головой на это. Она знала, что Ино быстро отойдёт. Она всегда такая: слишком вспыльчивая и в то же время — отходчивая. Нет, она, конечно, будет вспоминать, немного помучается, но это ведь Ино! Она настолько любит жизнь, что оптимизм, кажется, пила вместо материнского молока. Карин посмотрела на ноги Тен-Тен и закатила глаза. У той опять синяки на ногах, видимо, в зале она постаралась хорошенько, а мазью никогда не пользуется, утверждая что её отметины — доказательства её труда. Хината улыбается на реплики Ино и расчесывает её длинные светлые волосы. Хьюга до невозможного заботливая и добрая, наверное, такой должна быть мама, по отношению к своим детям. Она ласковая и нежная, но обманчиво хрупкая, и Карин уважает то, что несмотря на показную нежность, она — боец. Как же девушка будет скучать по ним. — Эй, Узумаки, ты чего там стоишь? Иди и послушай мой план, я… — «…начинаю новую жизнь» — Проговорила с ней Карин закатывая глаза. — Ты после каждой истерики начинаешь новую жизнь, и всё равно… — Начала Карин, но Ино тут же всхлипнула, и нижняя губа её затряслась, предвещая новую «растрату драгоценной влаги». Тен-Тен покрутила пальцем у виска, скептически смотря на Карин. Та лишь развела руки, мол «ну, а что?». Хината стала успокаивать пьяную Ино, обнимая её. Тем временем, пьяное тело находилось в состоянии грусти, бурча что-то о любви и несчастье. Тен-Тен принялась подавать глупые идеи, которые должны были успокоить нетрезвую и неадекватную Ино, но Карин опровергала их все, так как это было либо опасно, либо безрассудно. — А давайте, откроем бутылочку хорошего вина, закажем пиццу и… И вызовем стриптизёра? — Яманака вдруг резко затихла и посмотрела на Хинату, которая предложила это. — А что? Уже спустя час, девочки сидели на диване в гостиной, наблюдая за танцующим парнем, который, как ни странно, был в костюме мечника. Тен-Тен гладила меч, отмечая про себя, что он настоящий, не какая-то там безделушка из пластмассы, а острое оружие. Ей совершенно не было дела до парня, а вот Хината с Ино наслаждались шоу. Карин скептически смотрела на танцора из-под очков, думая о том, почему она сейчас сидит здесь, вместо того, чтобы собирать чемодан, который должен был быть собран уже давно. Парень крутил бёдрами, трусы, как назло скрывали всё, что так боялась увидеть Хината и жаждала увидеть Ино. Скептический взгляд Узумаки, признаться честно, задевал танцора, который буквально из кожи вон лез, чтобы впечатлить девушку, но её губы всё так же были сжаты, а лицо искажало скуку. Когда танец закончился, парень шепнул ей на ушко: — Время истекло, надеюсь, вы сполна насладились шоу. — Наконец-то, — Карин, которая была чувствительна ко вторжениям в личное пространство, отодвинулась от лица парня и впечатала ладонь ему в лицо, тем самым, отталкивая его от себя. — Я ожидала чего-то лучшего. — Хах, простите, что? — А что тебя так удивляет? — Карин недоумевающе посмотрела на парня, словно тот не понимал простые вещи. — Стриптиз — это ведь не виляние бёдрами, это — танец, а танцор из тебя, м-м-м, довольно-таки посредственный. Даже наш сосед, которому под семьдесят, двигается намного пластичнее. — Ха? — Парень сначала упал в ступор, а затем, нахмурившись, выпрямился и осмотрел девушку озорным взглядом. Он провёл руками по белым волосам и ухмыльнулся. — Ну, раз ты любишь постарше, я могу позвать своего дедушку. Ему тоже под семьдесят. — Если он сможет показать привлекательный танец, а не предсмертные конвульсии, то, пожалуйста, зови его, и попроси, пусть даст тебе уроки обольщения женщин. — Ну, вообще-то, жалоб на меня ещё никогда не поступало, — нахмурился парень, огорчённый такими высказываниями в адрес его мастерства. — Если я не смог тебя возбудить, то проблема в тебе, а не во мне, вон, — он указал на девушек, сидящих на диване позади. — Подружкам твоим понравилось, так что проблема не в моём танце. Сходи к врачу и сделай проверку на фригидность, — совершенно спокойно закончил он. И правда, стриптезёр, танцевавший для девушек, пользовался спросом, и ещё ни один клиент не жаловался на него. Он, между прочим, работает четыре года, и тут, на тебе. Блондин не считал, что он девушку оскорбил, он судил со своей стороны и высказал своё мнение, только вот, за это «выражение собственного мнения», спустя минуту, он уже стоял за воротами, в одних трусах и без оплаты. Хамство с его стороны было воспринято очень остро, так как Хината позвонила в агентство, и, объясняя, почему заказ не оплачен, потребовала увольнения этого танцора. Парень стоял под воротами, что-то крича. Хината посмотрела на парня с жалостью, из-за чего Суйгецу, а именно так звали танцора, поморщился. Карин подошла к воротам ближе и скептически осмотрела блондина. — Просто верни мне мою одежду, деньги оставьте себе. — Ты можешь взять только одну вещь из своего гардероба. Выбирай, — Суйгетсу, скрипя зубами, процедил сквозь зубы «меч». Честно говоря, девушки не ожидали такого ответа, но Карин всё же вырвала у возмущающейся Тен-Тен меч и подошла к воротам, за которыми мёрз блондин. Сасори с интересом наблюдал за этой картиной, думая о том, чтобы вынести парню одежду, когда эта бестия вернётся в дом. Она ткнула в руку парня острием, разрезав кожу, на что тот поморщился. — Это за фригидность, — ухмыльнулась она. — Надеюсь, больно. — Ты дура что ли?! — Крикнул он ей в спину, отряхивая руку от крови. — Я — Узумаки Карин, — крикнула девушка, не разворачиваясь. — Запомни на будущее! — Крикнула она, закрывая дверь. Парень ухмыльнулся, смотря на её исчезающий силуэт. — Звучит, как «до скорого!» Хозуки Суйгецу ещё не знал, что эта встреча и правда далеко не последняя.