Abyssus Abyssum Invocat

Дорога к озеру была длинная и живописная до того, что никогда не ощущавший в себе рисовальных порывов парень задумался — хорошо было бы как-нибудь собраться и прикупить краски, качественную бумагу, да и зарисовать всё это великолепие так, как оно того заслуживает. Чем ближе к озеру, тем старше становился лес. Деревья царапали верхушками редкие облака, цеплялись друг за друга толстенными ветками, перекрывая путь солнечным лучам. Потоки света золотистыми водопадами стекали в промежутки между ёлками, выхватывая из умиротворяющего полумрака мелкие детали вроде разноцветных лишайников на камнях. Ближе к воде лес стал редеть, становиться светлее. Диппер ускорил шаг. Задеть эстетические чувства существа, имеющего бесконечно далекие от человеческих представления о красоте, было задачей проблематичной. И все же Билл почувствовал себя тронутым; человеческое — ностальгическое, дрожащее и очень пронзительное, заставило содрогнуться. Сосна фонил эмоциями настолько, что Сайферу пришлось напрячься, отгоняя с окрестностей местных тварей, которых такое количество еды наверняка привлекло бы и начисто испортило прогулку. Мохнатые еловые ветви, свисающие до самой земли, мягко стелили шаг; Диппер вышел из густого зеленого моря леса к песчаной кромке, переходящей в сырой илистый берег серебристого озерного зеркала, и вместо светлой сентиментальной грусти Билла затопило чем-то совсем другим. Сложной мешаниной, сумбурностью восприятия, и Сайфер откровенно растерялся, понятия не имея, что говорить. Диппер сейчас выглядел очень вдохновленным — над ним даже издеваться не хотелось, и удлинившейся рукой Билл наподобие вьюна оплёл руку мальчишки, спускаясь вниз и сжимая тёплую человеческую ладонь в своей. От неловкости подростку захотелось провалиться на месте — с поправкой на место действия ещё и неизвестно куда. Но он тут же себя одёрнул. Мало ли, как понимал этот жест сам демон. Скорее всего, ничего особенного. Просто ему так захотелось, а от «захотелось» до «сделал» у Билла была короткая дорога — это Диппер уже понял. — Почему такая холодная? — Спросил он, как ему показалось, непринуждённо. — Ты мне любимую футболку почти сжёг. Будь у Билла лицо, он бы непременно поморщился — Диппер снова думал слишком громко и фонил слишком активно. Рука, сжимающая костлявую ладонь, несильно вздрогнула, а потом демон, замерцав, принялся наливаться жаром. Остановился на температуре на пятнадцать градусов выше здоровой человеческой и усмехнулся: — Это контролируемый параметр. Могу так нагреться, что хоть котлеты на мне жарь. — Какой ты, однако, удобный, — хихикнул Пайнс, уверенно таща за собой, как очень специфичный воздушный шарик, треугольного демона. — А мне говорили, что инстинкт самосохранения у людей один из самых мощных, — проворчал Билл, тащась за мальчишкой вслед. — Ты мог убить меня уже тысячу раз тысячей разных способов, но по какой-то причине до сих пор не убил. — Диппер пожал плечами, подводя демона к потрёпанной и пустой деревянной пристани, сколоченной кое-как. — Показываешь всё это, разговариваешь, будто я что-то интересное. Мой инстинкт самосохранения спокойнее, чем лошадь под кетамином. «Предположим, я всё ещё не решил, что с тобой делать, если вытащишь меня из этой дыры» — Мудрый вывод, Сосна, — одобрил Сайфер. — Было бы обидно, начни ты на ровном месте разводить истерику. — Но я понятия не имею, что у тебя на уме, — так же спокойно и весело продолжил парень, осторожно ступая по подгнившим доскам. — И знаешь, мне плевать. Если собираешься меня убить, то сделай так, чтобы я этого не заметил. В воду Диппер полетел вперёд головой с одного прицельного толчка в спину. Пока мальчишка, тут же вынырнувший, пытался отплеваться от проглоченной воды, Билл уселся на причале, свесил ноги вниз и водрузил Пайнсу на вымокшую голову только что созданный венок из ромашек. — Выключи драматизм, Сосна, — посоветовал он беззаботно, — и отдыхай. Диппер сердито плеснул в него водой и только потом задумчиво сказал: — Совсем как настоящая. — Вот и делай выводы о собственных возможностях, — хмыкнул Сайфер. Попавшая на него вода с лёгким шипением испарилась. — Это всего лишь карман в измерении снов, но, считай, ты — его создатель. В некотором роде Бог. Всё, что здесь есть, — твоё личное детище. — А то, что трогает мою ногу — тоже? — Дрогнувшим голосом пропищал Пайнс и в режиме турбоускорения начал забираться обратно на пристань. Демон проследил взглядом движение змееподобной твари под озёрной толщей. — Да, Сосновое Деревце. Должен сказать, твоя тяга к чудесам дико мне импонирует. — Но я этого не делал! — Ты подсознательно населял это место нереальными существами. Оно тебе нравилось, и в своём воображении ты доводил его до идеала. А какие у тебя представления об идеале, за милю видно. Сейчас ты воссоздал тот самый идеальный образ, и только глянь, — Сайфер ухмыльнулся: — в озере живут динозавр и пара русалок. Вон в тех кустах копошатся гномы. В паре миль отсюда обитают единороги — и все они взялись исключительно из твоей головы. Тяжело плюхнувшись мокрым задом на доски рядом с Биллом, подросток отжал в кулаке концы волос, поскреб в голове пятерней и фыркнул. — Галоперидол лечит от любых единорогов в сознании. — Галоперидол? — Лениво переспросил Билл. — В последний раз тщательно изучал ваш мир лет триста назад, так что не смотри так. — От галлюцинаций. — Это не галлюцинации. Это твоё желание видеть скучный мир вокруг другим. Соответствующим. Это лучше галлюцинаций, Сосна, и это не стоит лечить. Диппер надолго замолчал, болтая ногами в воде. Ромашки на голове пахли мёдом, скалистое побережье другого берега купалось в солнечных лучах. Билл тоже молчал, неподвижной плоской пирамидкой дополняя пейзаж. Только зрачок, тонкая угольная линия, носился туда-сюда. …а что, если бы родители действительно выбрали тот, другой дом? Без гаража, но с красивой резьбой на подоконниках фасада, с розами на заднем дворе и улыбчивой старушкой по соседству, которая, не успели они переступить порог, позвала их на чай — и без Билла. Тогда у подростка не появилась бы ещё одна седая прядь, и нервный тик на левом глазу так и остался в прошлом, и странные шумы при дыхании тоже не появились бы. И здесь он никогда бы не оказался. Причин верить Биллу у Диппера не было, как и причин не доверять. Но одного подросток понять никак не мог: чего тот добивается? Зачем демону приводить его сюда, говорить ему то, что он так хотел услышать? Зачем? В который раз он задавался этими вопросами и по-прежнему не находил ответа. — Билл… Что тебе нужно? — Слова глухими ударами врезались в живую тишину леса. — Понятия не имею, — беспечно отозвался Сайфер. Вопрос был важным: он чувствовал это весьма отчётливо, но с его отсутствием мимики притворство никогда не было проблемой. — Самокопание — достаточно унылая штука, ты не находишь? Думаю, мне просто всё осточертело, и я ищу нечто… особенное. — Хорошо, перефразирую: в чем подвох? Ты говоришь, что я особенный, но особенным твои слова меня не делают. Я обычный. А у тебя есть какая-то цель. Вот жопой чую! — Нет, ну раз жопой… — Под настороженным взглядом мальчишки Билл металлически расхохотался. — Я тебе всё уже сказал, Сосна. Ты мне нравишься, это во-первых. Я застрял здесь по собственной воле — это во-вторых, но первая же наша с тобой беседа по душам… скажем так, она заставила меня понять, чего я на самом деле хочу. А хочу я выбраться. К чертям собачьим из этого болота, к настоящей жизни — и я, понимаешь, мог бы воспользоваться для этого чьей угодно помощью: не проблема развести очередного наивного идеалиста на сделку, но я хочу, чтобы это был ты. Потому что, и мне не трудно повторить в третий раз, ты мне нравишься. И потому что мы с тобой, Сосновое Деревце, хотим одного и того же. — Того же? — Пайнс с очевидным сомнением покачал головой. — Не уверен. — Чего, в таком случае, хочешь ты? — Если я скажу, у тебя появится отличный «крючок», за который ты можешь вытащить из меня сделку, или, как ты сказал, развести наивного идеалиста. Не знаю, что ты там откопал в моих прожаренных до золотистой корочки мозгах, но я не идеалист. И тем более не наивный. Я видел достаточно человеческой подлости и потому могу представить, каких масштабов может быть твоя. Сделки, на которые надо «разводить», не внушают доверия. Ты хочешь выбраться — но чем ты собираешься заняться? И почему застрял здесь? Я знаю слишком мало, чтобы доверять кому-то вроде тебя. Ты говоришь, я тебе нравлюсь. Как нравлюсь, так и разонравлюсь, и что тогда? Чем всё закончится для меня? Я уже говорил, что ты мало похож на альтруиста и благодетеля, а если это ещё и, так сказать, адресно… — Диппер говорил на одном дыхании, вроде бы спокойно и ровным голосом, но глаза выдавали его с головой. И он знал об этом. — Считай меня мелочным, считай птицей невысокого полёта, будто от этого что-то изменится. Можешь даже трусливым меня считать. На самом деле, я готов тебе помочь, но нужны гарантии, что никто не пострадает. А для этого мне нужно понимать твои мотивы. Конечно, ты можешь соврать, и соврать так, что я тебе поверю… Но надо ли? Они встретились взглядами. Мальчишка смотрел так, что под его взглядом у Билла фоновой отдачей екнуло сердце. Прежде, чем он вспомнил, что никакого сердца у него нет в принципе. В сущности, Сайфер был доволен. Умный ребёнок, и ведь говорит — а в каждом слове, самом глубоком подтоне, отчаянная надежда начисто срывает голос. Прелесть. Билл опустил ноги под озерную гладь, совершенно не чувствуя погружения в воду, и ответил совершенно спокойно: — Я не считаю тебя идеалистом, приятель, как не считаю и трусом. А во мне альтруистичности не больше, чем, скажем, в этой озёрной мезозойской красотке, тут ты прав. Но именно по этой причине мы здесь. Не для того, чтобы ты помог мне, а исключительно по причине возможности помочь друг другу. Я люблю возможности, Сосна — любой потенциал должен быть раскрытым, все карты разыграны, иначе какой вообще смысл на что-то надеяться и к чему-то стремиться? — Динозавр, всплыв, показал над поверхностью озера жесткий костяной хребет и, нырнув обратно, пустил по ровной глади волну. Диппер уставился на озеро с таким завороженным восторгом, что Билл внутренне расплылся в торжествующей улыбке. — Как я уже говорил, у меня нет гарантий. С другой стороны, если тебе хватит смелости, есть другой вариант. Можно показать всё наглядно. Живая демонстрация, м? В каком-то смысле — погружение, кгхм, во внутренний мир друг друга. Ха! Да ещё так, чтобы ты контролировал ситуацию в той же степени, в какой контролирую я. Посмотри мне в глаз и скажи, что не заинтригован, парень, всё равно не поверю. — Когда-нибудь я пожалею об этом, — обречённо вздохнул подросток. Он ещё при первом нормальном диалоге подставил демону тот самый «крючок», имя которому любопытство, сам же прицепил к нему верёвочку, да ещё и подёргал, мол, тащи, дорогой, куда хочешь. — Не пожалеешь. С чего бы? — Демон порывисто рухнул задней стороной на пристань, хихикнул и, ткнув пальцем в небо, придал особо крупному облаку форму полого треугольника с глазом. — Впусти меня в своё тело, Сосна. — К-как это?.. — Соседа своего помнишь? Того, который в гости приходил и запугивал? — Это был ты! — Выдохнул поражённый до глубины души подросток и тут же рассмеялся: — Ты ужастиков насмотрелся, что ли? — Насмотрелся, — с удовольствием подтвердил Билл. — Забавный жанр. Кстати, с ним было по-другому — я никаких особенных целей не преследовал, специфика нашей сделки отличалась, так что я могу занимать его тело не чаще раза в месяц — и максимум на сутки, о чём он, к слову, категорически не помнит, ну да и фиг с ним. Когда я вселяюсь в мистера Флетчера, его шкурка становится только моей. А вот он сам нематериальным облачком витает поодаль, с другой стороны — с тобой такого не нужно. Можем делить тело на двоих. Ты и я, вместе. Это будет интересно, как считаешь? Диппер задумался, пытаясь представить — и в результате так и не смог ничего вообразить. Ещё раз выдохнув с таким видом, будто демон предлагал ему прогуляться до эшафота, подросток прямо посмотрел в единственный глаз собеседника и кивнул, соглашаясь. — Что мне нужно делать? — Обдумай детали сделки. Ты мне не доверяешь — ну, это вполне разумно. Доверие приходит не сразу, верно? Сам реши, что ты хочешь получить и что готов дать взамен. Продумай нюансы контракта, остальное я сделаю сам. — В таком случае, — заговорил Пайнс после небольшой паузы, — ты можешь пользоваться моим телом по своему усмотрению с моего чётко выраженного согласия, данного осознанно, без давления с твоей стороны, не причиняя ни психического, ни физического, ни какого-либо ещё вреда мне и другим людям, если только я не дам на это согласие на уже обозначенных условиях. Взамен… — Подросток немного замешкался. — Взамен ты будешь учить меня всему, чему можешь меня научить, опять же, если это не приносит мне вреда, и показывать всё, что можешь показать, на тех же условиях. На месте широко распахнутого глаза появился рот, усеянный острыми треугольными зубами. Билл самодовольно оскалился, взмыл в воздух и заново заменил рот глазом. — Неплохо, Сосновое Деревце, — оценил он почти с гордостью. — Очень неплохо. А теперь приступим. На протянутой мальчишке холодной и чёрной ладони вспыхнул лазурный ледяной огонёк. Диппер пожал протянутую руку, крепко зажмурившись.