Abyssus Abyssum Invocat

Телепатическое сообщение застало Диппера как раз за работой по дому. «Привет, Билл», — ласково улыбнулся он раковине, полной посуды. Билл против воли улыбнулся в ответ. Диппер это, кажется, почувствовал, потому как немедленно полыхнул тёплой волной привязанности. «Ты же помнишь, что твой ныне нетреугольный друг — опасный парень вне закона?» «Помню. Что-то случилось?» Тарелка чуть не выскочила из мокрых рук. «Нет. Пока не случилось» «И не случится, если выполнишь мою просьбу» «Какую?» «Я, кажется, пару раз уже успел упомянуть нашу доблестную межгалактическую полицию — ту самую, которая занимается моей поимкой» «И под поимкой я подразумеваю неоднократные попытки меня уничтожить» «Короче, не складывались у нас отношения с этими ребятами» «Недавно мне, тем не менее, передали предложение сделки: полная амнистия в обмен на сотрудничество. На срок контракта я должен буду полностью перейти под их управление. Работа на благо обществу и всё такое» Диппер напряжённо притих, и Билл раскрыл глаза, глядя в неровно выбеленный потолок. «У меня появилось встречное предложение: отработать на них в большем объёме, но получить отсрочку от начала действия контракта» «Переговоры я, тем не менее, по понятным причинам вести не могу» «В случае любого моего сигнала меня обнаружат в считанные часы» «А потому я хочу, чтобы ты смотался к ним и передал моё предложение» «Я так понимаю, можно не беспокоиться о том, посчитают ли меня твоим сообщником?» «Ты же понимаешь, что тебе придётся рассказать, за что тебя хотят… поймать?» «Без этого я не смогу выбрать тактику» «…а почему ты хочешь отсрочить начало действия договора?» «На тебя им будет глубоко наплевать» «Мало ли, в чьих снах я время от времени ошиваюсь» «Что касается остального…» «Это сложно, Сосна» «Приезжай» «А ты сейчас где?» «В новой квартире» «У меня есть соковыжималка и апельсин» «Ты не сможешь сказать мне нет» «Скоро буду», — ответил Диппер и самостоятельно обрубил канал связи. Разговор оставил после себя неприятный осадок. Демон постоянно скрывал что-то и сильно недоговаривал. Всё, что парень знал о его жизни — истории посещения разных миров, иногда смешные, иногда страшные. Они давали представление о характере Билла, но не о его жизни или прошлом. На все попытки завести разговор касательно того преследования полиции Сайфер попросту отшучивался, как и на все остальные вопросы касательно личных тем. А сейчас он вот так запросто просит его заявиться к космическим копам и клянчить у них отсрочку. Зачем она ему вообще нужна? За такие шансы хватаются, не раздумывая. Примерно эти и подобные им мысли крутились в голове юного Пайнса, пока он домывал посуду, собирался и шёл к Биллу. — Начнём с того, — заявил Сайфер вместо приветствия, когда распахнул перед Диппером входную дверь, — что тебе придётся добираться туда самостоятельно. Я, понятное дело, дам толчок, но дальше уже без меня. Ну да тебе не впервой. Справишься. С языком тоже не будет проблем — у них всегда врублен переводчик, всё автоматизировано, так что трудностей не возникнет, и ты… — Билл. Билл, остановись. — Подросток бесцеремонно отодвинул демона с дороги, проходя внутрь. — Я не могу просто так к ним заявиться. Я должен хотя бы примерно представлять, что говорить, а для этого нужно знать, в чём тебя обвиняют. И вообще, зачем тебе эта отсрочка? Такой шанс выпадает хорошо если один раз из тысячи. Билл улыбнулся с лёгкой натянутостью. — На последний вопрос ответить не так сложно, если немного подумать. — Просто хочешь заныкаться за этот срок ещё глубже, чтоб ни одна живая душа не достала, — спокойно ответил Диппер. — В чём тебя обвиняют, хотя бы примерно? Билл поднял на него прохладный взгляд. — Семнадцать уничтоженных обитаемых секторов. — У-уничтоженных?.. Улыбнувшись шире и ещё менее искренне, Билл позёрским движением выудил из воздуха узорчатую чашку с чаем. — Восемь из них составляли блок моей расы, так что они не считаются. Диппер заставил себя спокойно пожать плечами. — При таком раскладе надо бить на раскаяние. Улыбка дрогнула и стала совсем кривой. — Официально считается, что я на него не способен. Сосна, я не прошу тебя становиться моим адвокатом. Это будет подозрительно, в конце концов — кроме того, это не суд, им даром не сдалось выслушивать чьи-то пламенные защитные речи. Только привлечёшь к себе лишнее внимание. Передашь предложение — и гуляй. — За тебя кто-то уже договорился, — заявил Пайнс напрямую. — И я даю все сто процентов на то, что они пошли навстречу этому кому-то исключительно из уважения к нему, но твоё кокетство терпеть никто не станет. Они должны убедиться в добросовестности твоих намерений, но сам ты их убедить не можешь и посылаешь меня. Я должен быть убедительным за двоих, понимаешь? — Ты недооцениваешь мою полезность, а между тем я предлагаю им себя в качестве ручного пёсика минимум на два столетия. — Я тебя не понимаю, — сдался Диппер. — Ну зачем тебе эта отсрочка? Господи, зачем? Всё так удачно сложилось! Билл качнул головой, не отрывая от него пристального взгляда. — Сам же просил дать тебе обещание. — Какое из? — Диппер, раздуплись. — Сайфер досадливо поморщился. — Если не буду торговаться, предложение придётся принять в течение месяца. Они придут и заберут меня — а это фактически тюремное заключение с редкими выгулами во славу спокойствия и порядка. И длится сто лет, так что… — На этот раз он даже не пытался улыбнуться. — Когда я смогу вернуться, тебя уже не будет. Осознание накрыло Диппера волной ледяного ужаса. — А с собой ты меня взять не можешь? — Отличная идея. Поселю тебя на ближайшей населённой планете, — осклабился Сайфер. — На свидания будешь проносить сигареты и заточки в тортах. Вместо ответа Диппер ткнулся лбом в плечо демона и мягко сжал ладонью его локоть. — Я не подумал. — Диппер. Сосна. — Билл потянулся, чтобы погладить его по взбитым кудрям, но застыл ладонью на самой макушке. И всё-таки заставил себя улыбнуться, внутренне замирая от слишком человеческих и слишком пронзительных, глубоких эмоций. — Сам подумай: даже если моё предложение не примут, всё пойдёт по старому плану. Я прорву времени провёл в бегах, существовал вполне себе активно и полноценно, и не попался ещё ни разу. Сомневаюсь, что с тобой это будет сложнее. Пальцы, сжимающие его локоть, слабо дрогнули. — Со мной БУДЕТ сложнее, Билл. — Диппер грустно улыбнулся. — Тебе ещё жить да жить, а я максимум через пятьдесят лет… тебя покину. Ты делаешь глупый выбор. Давай лучше проведём этот месяц так, чтобы тебе и мне было что вспомнить. Я тебя всё равно никогда не забуду. Билл подцепил пальцами его подбородок и потянул вверх — так, чтобы встретиться взглядами. Внимательно всмотрелся, быстро облизнул губы, а потом вдруг расхохотался. — «Что угодно правильный выбор, но не я», да? — Спросил он, всё ещё негромко посмеиваясь. — Я знал, что нечто подобное прозвучит. Не дури, Сосна, очень тебя прошу. Подросток грубовато отпихнул его руку, встал и ушёл к окну, повернувшись к Биллу спиной. Глупенькое сердце трепыхалось так, что было почти больно. — Знаешь, — улыбнулся Билл ему в спину. — Столько лет прошло… целая вечность, а я до сих пор жалею о том, что сделал. Жалею и продолжаю бежать от этого. Одна проблема — существа вроде меня не умеют забывать. У нас в природе просто не заложена такая функция, но с тобой… — Он осекся, почему-то задохнувшись. — С тобой, хвойный ты мой, получается забыть обо всём и перестать разводить сопли. Можно никуда не бежать. С тобой хорошо, понимаешь? — Повёрнутая к нему узкая спина крупно и как-то нервно вздрогнула. — Хорошо не потому, что я сам себя в этом убедил, а вроде как… по-настоящему. Так что фиг тебе, Сосёныш, а не это твоё «давай лучше». Диппер не нашёлся, что ответить, потому просто достал из кармана джинсов сигареты и открыл окно, нервно прикуривая. — Так ты мне поможешь? — Поинтересовался Билл спустя несколько молчаливых минут, от греха подальше меняя голос на родной «электрический». — Как будто у меня есть выбор, — вздохнул Пайнс. — Я не просто так использую вопросительную интонацию. — А я не просто так скидываю всю ответственность на тебя. Билл, ни слова не говоря, поднялся со стула, сделал шаг к Дипперу и очень крепко, почти удушающе обнял его со спины. — Я всё равно думаю, что ты делаешь большую ошибку, — тихо сказал Диппер спустя какое-то время. — Я бы предложил посыпать мне голову пеплом, но я на плетение этой косы убил минут сорок — вторую попытку за день просто не переживу. — А почему так долго? — Подросток закинул голову, пытаясь заглянуть Биллу в лицо и добавил ехидно: — Не умеешь? — Я не виноват! — Оскорбленно фыркнул демон. — Они длинные и путаются! — Мне помочь? Билл вспомнил, как печально выглядел в зеркале плод его усилий, и с готовностью кивнул: — Меняю красивую косичку на апельсин. — Я не люблю апельсины, — хихикнул Диппер. Ухмыльнувшись, Билл прикрыл глаза, чувствуя, как кудряшки щекочут щеку. — Глупый человеческий ребёнок. — Противоречишь сам себе. То я умный, то я глупый. Определись, — рассмеялся Пайнс. — И я не ребёнок! — Разумеется, ребёнок. И будешь им, даже когда тебе тридцатник стукнет. Прекрасное, между прочим, качество, — фыркнул Сайфер и губами поймал вот уже третью закуренную Диппером сигарету за фильтр. Тот внимательно проследил за тем, как губы демона обхватывают фильтр, как втягиваются щёки, и отрешённо подумал, что в жизни не видел ничего красивее. Билл, разумеется, услышал. — Большое спасибо, — церемонно откликнулся он, с трудом сдерживая смех. — Я польщен и всё такое. Ты косичку-то будешь заплетать или как? — Ты можешь вырубать эту свою суперспособность хотя бы иногда? — Возмутился Пайнс, стряхивая его руки с себя. — Зачем? Мне нравятся твои мысли. — А мне не нравится, что кто-то постоянно копается у меня в голове! — Надул губы мальчишка. — У тебя расчёска-то есть? — Я и не копаюсь. Считываю поверхностное и самое… громкое, скажем так. — Билл несильно ущипнул его за кончик носа. — Расчёски нет, пальцами давай. Наши руки не для скуки, да. — Эту… гриву, — подросток с сомнением взвесил на ладони длиннющую косу, — надо хоть раз прочесать, так что сходи-ка ты за расчёской. С преувеличенно тоскливым вздохом Билл с щелчком пальцев создал на столе простенький деревянный гребень. — А, ну да, — вздохнул Диппер. — Тогда уж лучше сразу массажку, а то я этой пиздюлинкой тебе половину волос выдеру. Гребень тут же сменился массажкой из ближайшего парикмахерского салона. — В каких притонах ты набирался такой лексики, Деревце? — Смеясь, осведомился Билл. — Ты уже видел, с кем мне иногда приходится общаться, — улыбнулся подросток. — Нужно говорить с людьми на одном языке. Билл только уселся на колченогий стул и чуть запрокинул голову, позволяя Дипперу распустить его косу. Тот возился с волосами неспешно и осторожно, но с очевидным удовольствием — сам же демон разомлел почти сразу, как только массажка перестала проходиться по спутанным прядям. Исключительно баловства ради Билл принялся отзеркаливать на подростка собственные ощущения от мягких касаний. Тот опять вздрогнул и едва не выронил массажку. «Сделай вид, что ничего не происходит, — сказал себе Диппер и на всякий случай добавил: — Брысь из моей головы!» — А я и не в ней, — хмыкнул Билл, жмурясь от удовольствия. — Технически, сейчас скорее ты у меня в голове, чем наоборот. — У тебя получилось более чувствительное… всё, чем у, эм, натуральных людей. Демон пожал плечами: — Иначе было бы не так весело. — Почему ты спалил те сектора? — Не выдержал подросток. Билл моментально попытался перевести всё в шутку, ответив полуправдой — и не сразу сообразил, что его эмоциональный фон и ощущения всё ещё транслируются на Пайнса. — У меня тоже случались плохие дни. — В плохие дни я обжираюсь мороженым. Билл сделал глубокий вдох — и заговорил так порывисто и тихо, словно только того и ждал. Он уже давно знал: будет что-то почти пугающее в том, чтобы впервые за миллиарды лет существования проговаривать вслух то, от чего сам же и отрекался даже мысленно все эти годы. Признавать то, что иногда сам про себя называл выдумкой и затянувшимся дурным сном. Промолчать хотелось больше всего. — Моя семья, — начал он спокойно, — меня… нет, не ненавидела, не то слово. Скорее, презирала. Считала косячным, ни на что особо не годным ребёнком. Наши родственные связи на ваши земные, конечно, похожи постольку-поскольку, но ситуация всё равно выглядела малоприятной. Я был раньше… пожалуй, более вспыльчивым и импульсивным. Озлобленным даже. В какой-то момент я узнал, что от меня решили избавиться. Обычное дело, чтобы очищать расу от лишнего мусора — твою личность просто стирают, лишают возможности перейти на новый уровень, а остаток энергии преобразовывают на общие нужды. Короче говоря, мне сообщили, что скоро моя очередь, и я попытался сбежать. Только вот проблемка — наш подуровень всегда был закрытым от остальных. Находился под непроницаемым куполом, открыть который могли только уполномоченные лица, и в их число я, понятное дело, не входил. Я знал, что не смогу открыть проход. — Билл неровно улыбнулся, коротко обернувшись к Дипперу через плечо. — Поэтому попытался его прожечь. И самую малость перестарался. Сгорело всё, что под куполом. Все восемь секторов — все, кто был внутри. Я себя обезопасил заранее, поэтому просто наблюдал за происходящим с лучших мест. Проход, разумеется, не открылся... фактически, я был замурован в своём же заживо сгорающем мире. И в самом начале я хотел плюнуть на всё и сбежать через местную чёрную дыру, но струсил: а когда сектора, опустевшие, начали сворачиваться и переваривать сами себя, дыра взяла и самоустранилась. Я рассказываю коротко, однако смотреть за этим пришлось долго. Тысячелетиями, если использовать ваши земные мерки. — Билл усмехнулся: — Полагаю, именно тогда характер у меня испортился окончательно. …Диппер понял, что плачет, только когда ткнулся лицом демону куда-то между лопатками, согнувшись в три погибели. Билл говорил почти небрежно, но открытый канал связи не позволял спрятать настоящие эмоции — и дикая боль захлёстывала с головой. — Сосна, ты что там… Ой, блядь! — Сайфер порывисто развернулся к нему и, сообразив, наконец, рывком обрубил налаженный эмоциональный поток. Он поднялся на ноги, усадил зареванного мальчишку на стул и, откровенно растерявшись, не нашёл ничего лучше, кроме как устроиться перед ним на коленях. — Твою мать, Сосна, я… — Он снова запнулся. — Это не то, что тебе следовало видеть. Прости, только… не надо. Прекращай, ладно? Подросток ничего не смог ответить, только сковал шею Билла своими руками и продолжал реветь уже ему в шею. — Сосновое Деревце, — прохрипел Сайфер минут через пять тихого, почти неслышного — только тощая спина крупно дрожала у него под ладонью — горького плача. — Сосна, не надо. Перестань. Это было очень, очень давно. Ты даже не представляешь, насколько. — Билл, — кое-как выговорил парень, тычась сопливым носом куда придётся. — Билл, мне так жаль! — Не стоит, — кривовато хмыкнул Сайфер, машинально поглаживая дрожащую спину. — Ты спрашивал, почему я уничтожал другие жилые сектора… чтобы ты понимал, это не было ни ошибкой, ни несчастным случаем. После того, как я вырвался, или, если точнее, мне помогли вырваться, я был… слегка не в себе. Сильно не в себе, вообще-то. Крыша поехала капитально, а энергии от подыхающего мира столько нахапался — короче говоря, мне начали поступать заказы, а я их исполнял. Сам. По собственной воле. В своё время мне удалось замести следы, но с недавних пор моё дело снова выползло на поверхность, полиция подняла древние архивы и открыла охоту по новой. Вот тебе и ответ, Деревце. Как видишь, кандидат на пожалеть из меня паршивый. — Потому что ты дурак! — Диппер натурально подвывал на высоких нотах и сам поражался тому, почему его до сих пор не отпускает. — Самый большой дурак в мире! — Чего? — На скулящего подростка Билл уставился с искренним недоумением. — Ничего, — буркнул Пайнс и разжал объятия. Слёзы всё ещё продолжали течь неконтролируемым водопадом. — Где здесь ванная? — А я как будто в курсе. — Всё ещё слегка ошарашенный, Билл растерянно потёр насквозь промокшую от слёз рубашку на плече. — Где-нибудь… там, наверное. — Точно дурак, — объявил подросток и поднялся на ноги. Билл проводил его взглядом, нацепив на себя непроницаемый вид — и лишь когда дверь за Диппером захлопнулась, совсем на манер этого же невыносимого мальчишки обнял себя за плечи, издал короткий сдавленный скулёж и, не поднимаясь с пола, от души приложился лбом о табуретку.