Истинный Ученик

Гарри и Северус оказались на лесной опушке. Вдали виднелась деревня из пяти домов. Ничего здесь не предвещало нашествия дементоров — солнце ярко светило, в воздухе стоял густой аромат трав и цветов. Гарри стоял напротив меня с сверкающими глазами, грудь его тяжело вздымалась, палочка наперевес, весь его вид говорил о ярко выраженной ярости. — Что за заклинание это было? — рявкнул он, не сдерживаясь. — Где мы оказались и почему? Северус, наоборот, облачился в хладнокровие, словно в броню, и ответил: — Я думаю, что благодаря заклинанию, которое произнес директор Хогвартса, мы перенеслись на этот участок земли, чтобы разрешить наши разногласия. Заклинание переводится как «Ради дружбы», оно ранее использовалось для достижения взаимопонимания между враждующими кланами волшебников. Узкая его специализация — достижение взаимопонимания между учителем и учеником. Я мог бы рассказать о его трехступенчатом последовательном развитии, когда «ради дружбы» сменяется «ради любви» и наконец-то решается вопрос «ради знаний», но Гарри Поттер не просил читать ему лекцию, потому что, услышав слова «учитель и ученик», он развернулся и ушел в сторону деревни. Северус только скривился, увидев подобное пренебрежение знаниями. В отличие от Поттера, он и не вздумал изучать окрестности. Это было бесполезно, учитывая, что чаще всего кланам волшебников приходилось жить и взаимодействовать на уединенном и крайне ограниченном клочке земли. Снейп направился в сторону реки. Нужно было позаботиться об ужине. С помощью нехитрого «Акцио» Северус наловил рыбы, из булыжника трансфигурировал котел, не заходя в лес, нарвал душистых трав, заклинание «Инсендио» помогло разжечь огонь, и вскоре по всей округе разносился аромат душистого рыбного супа. Поттера не было видно. Видимо, изучал окрестности. Бесполезное занятие. Северус снял с себя мантию, камзол, и оказался в одной черной рубашке. Сел на корягу возле костра и стал поглощать свой нехитрый ужин. Через полчаса явился и Поттер. Видимо, запахи дошли и до него. Он шел с котомкой в руках, как оказалось, с головкой козьего сыра и куском хлеба. Буркнул «приятного аппетита», разложил нехитрый скарб, поделил поровну. Так же, как и Снейп, трансфигурировал себе тарелку и ложку и принялся есть. Он не поднимал глаз, но гриффиндорская смелость заговорила в нем все равно. — Простите меня, профессор Снейп, — тихо проговорил Гарри. Северус поперхнулся от удивления. — Что? — Простите за то, что наговорил в Больничном крыле, — объяснил Гарри, — Я не имел в виду, что вы не можете быть другом. Вы — не Рон или Гермиона. Вы — другой. Может, так и проявляется Магия Ученичества, но мои чувства говорят не о дружбе. У Северуса потеплело в груди, но Поттер продолжил свою речь и все испортил: — Вы — разумный человек, который может контролировать мое поведение и сдерживать меня от глупости. Вы для меня как старший товарищ, и мой инстинкт говорит о том, что вам можно доверять. Я доверяю вам, профессор Снейп. И он поднял, наконец, свои немыслимо зеленые глаза, в которых плескалось золотое заходящее солнце. Северус испугался в них утонуть и быстро отвернулся, чтобы поворошить палкой угли для лучшей отдачи тепла. — Ваши извинения приняты, мистер Поттер. Идемте, поищем себе ночлег. Неизвестно, на какой период времени занесло нас в эту чертову дыру. Поттер заулыбался от Снейповых слов. Шельмец, понял, что прощен. Ну, Альбус, Северус тебе это припомнит. Он себе только представить, почему директор Хогвартса применил заклинание «Эним амицитиа». Снейп еще не говорил об обмене силой между учителем и учеником, который у нас происходил, как легкое вялотекущее заболевание — понемногу, но постоянно. ***       Как и следовало ожидать, две вполне приемлемые кровати были только в одном доме. Поттеру понравилось, что матрацы были набиты соломой, и эти травы обещали крепкий и здоровый сон. Северусовы же кости обещали поныть несколько дней. Но выбирать не приходилось, и первую ночь они спали хорошо. На второй день, точнее утро, Поттер обнаружил козу, гуляющую по деревне. Ее вымя было полно, и она тыкнулась носом в Гарри, чтоб ее подоили. Поттер обрадовался ей как ребенок, и на завтрак их ожидало теплое молоко. Гарри шумно прихлебывал из кружки, заедая хлебом, Северус же теплое молоко не любил, и пил через силу. — Чем займемся? — спросил Поттер, не замечая двойного смысла в своих словах. — Астрономией, — буркнул Снейп. Поскольку было утро, и, кроме солнца, никаких светил на небе не наблюдалось, Поттер шутку оценил. — Так нечестно, — заявил он, — я хочу учиться, а вы ворчите. При этих словах Поттер приуныл. — Вообще-то ты прав, — сказал Северус, — пошли в лес, повторим основы Гербалогии и Зельеварения. Пару часов они провели в лесу, неизвестно где расположенном. Заклинания не определяли их местоположение. Такое впечатление, что они находились в кармане реальности, потому что солнце вставало всегда одинаково, так же монотонно проходило свой путь, и свет звезд ставил в тупик, потому что они не должны были быть вместе. Поттер успокоился и, похоже, находил свою прелесть в таком странном отдыхе. Ни книг, ни практики, ни зельеварения, ничего! Северуса и Гарри больше всего волновал вопрос питания, потому что здесь еды было не больше, чем они приготовят. Одежда незаметно пришла в негодность, пижама Поттера истрепалась особенно быстро, и, чтобы скрыть это позорище, Снейп отдал ему свою мантию. Глаза Поттера при этом были как блюдца. — Профессор, вы с ума сошли! — вздумал противоречить ему неуемный подросток. — Я же с вами не расплачусь. — Расплатитесь, — невозмутимо ответил Северус. — Скоро ваш день рождения, откроется один из ваших родовых сейфов, вот я и возьму пятьдесят шесть галлеонов из ваших сокровищ. В качестве оплаты за мантию. При этих словах Поттер успокоился. Осталось только ожидать, когда фаза заклинания перейдет во вторую стадию. Северус не представлял, как это произойдет, потому что до сих пор ему не попадались до такой степени строптивые ученики, как Гарри Поттер. Шли дни, один за другим, каждый из них занимался своим делом, и ничто не предвещало следующих событий на фоне сна и яви, и что из них было реальностью, было под вопросом. Неумолимо приближался день рождения Ученика. *** Гарри видел сон, как его кровать вместе с профессорской слилась в одну, и он спал вместе со Снейпом. Мужчина его обнимал и дышал в висок. Его объятия были настолько надежны, что Гарри испытал неведомое ранее чувство завершенности. Будто он дома. Он знал, что уже такое когда-то было, но когда, не мог вспомнить. Поттер завозился на кровати поудобней и вдруг понял, что вполне уже утро, и он проснулся. Он вскочил на кровати. — Профессор! — тихонько позвал Гарри спящего мужчину. Снейп замычал: — Сейчас, Фрэнк, уже встаю. Одну минуту. «Что за Фрэнк? И почему он должен будить Снейпа?» — подумал Гарри, но вслух их не задал. Через минуту и вправду Северус пошевелился, пробуждаясь ото сна, взглянул живыми черными глазами на взъерошенного со сна Гарри, бодро вскочил с постели и закрылся в ванной. — Ну вот, стоит сделать доброе дело, — пробормотал Гарри, желавший первым оказаться под горячим душем, — как тут же оказываешься в последних дураках… Минут через десять из ванной вышел профессор Снейп, пусть и без мантии, но во вполне вычищенном камзоле, отглаженных брюках и белой рубашке. Последнее и привлекло внимание Поттера, потому что Северус проходил две недели на острове в черной. — Ваша рубашка, сэр… — произнес Гарри, показывая пальцем. — Поттер, я думаю, вам стоит поторопиться, — перебил профессор Снейп, — пока вас не застали в неподобающем виде. Гарри смутился. Он-то спал в одних пижамных штанах, без рубашки. Вспомнив, что ночью спал с профессором, он еще больше покраснел. Он буркнул: «Я быстро» и направился в ванную. Придя обратно в комнату, Гарри отметил, что Снейп исчез. На кровати, уже застеленной, лежала мантия, подаренная учителем на острове, при этом вычищенная и наглаженная. — И в этом мне разгуливать непонятно где? — недоумевал Поттер. Он не знал, что многие волшебники ходили в мантиях летом на голое тело, и теперь молодой человек стал, как все. К счастью, возле камина стояли начищенные ботинки, неизвестно откуда взявшиеся. Видимо, это был подарок, как белая рубашка Снейпу, потому что тот берег камзол, как зеницу ока, а на рубашку мало обращал внимания. Когда Гарри оделся, он решил выйти из комнаты и разведать, где они со Снейпом оказались. Он вышел и быстро вернулся обратно в комнату — навстречу ему шел Пожиратель Смерти. Это было очевидно, тот был в белой маске и черном плаще. — Охренеть! — пробормотал Поттер про себя. — Что же делать? Он не успел что-нибудь придумать, как пришел Северус с двумя масками в руке и плаще, перекинутом через руку. — Поттер, надень маску! — приказным тоном произнес Снейп. — Не буду! — заупрямился Гарри. — Почему? — вкрадчиво спросил профессор. — Потому! — заорал гриффиндорец. — Потому что я Гарри Поттер! — Избранный, — подчеркнул учитель строптивого ученика, — Спаситель волшебного мира, Мальчик-Который-Выжил. Да? Гарри молчал, агрессивно уставившись на учителя, собираясь в любую минуту отстаивать свои права. — Ну что ж, — снисходительно проговорил профессор Снейп, — представимся Истинным Учеником Учителя Хогвартса Северуса Снейпа. Авось пронесет. Снейп взял своего подопечного за руку и бесцеремонно потащил его за собой. Они прошли несколько залов, пару коридоров, и наконец, оказались в Большом Зале Малфой-мэнора. Поттер еще не видел такого великолепия в убранстве, и, несмотря на недавнюю агрессию, направленную на учителя, с восхищением осмотрел пространство вокруг. Стены были отделаны голубым камнем с белыми прожилками, ниши были задрапированы красной драпировкой, окна завешаны белыми шторами. По углам стояли четыре стола с красными, под цвет ниш, скатертями. За ними сидели Пожиратели Смерти, по группам интересов. За одним сидел Лорд Волдеморт и беседовал со своими последователями. За вторым сидели ученые, как наиболее знающие люди, и исследовали какие-то пергаменты. За третьим — пили вино, за четвертым — резались в карты. Все в комнате дышало спокойствием и размеренностью, похоже, что здесь все было поставлено на постоянной основе. Профессор Снейп неспеша направился к дальнему столу, где сидел Темный Лорд. Он поклонился, ему в ответ тоже поклонились, только Лорд впился в шрам мальчишки. — Мой Лорд, — тихо произнес Снейп, — разрешите мне представить ученика факультета Слизерин Гарри Поттера. — Насколько мне известно, Гарри Поттер — гриффиндорец, — произнес Лорд, разглядывая лицо Гарри, который уже почти три недели пребывал без очков. — Он — мой Истинный Ученик, — все так же тихо ответил Снейп, — и надеется на покровительство своего Учителя. — То есть на тебя, Северус-с-с, — прошипел Волдеморт. — И как же происходит обмен силой? — Как грипп, — оскалился Снейп. Волдеморт хмыкнул. — Надеюсь, Гарри Поттер будет послушным Учеником, — произнес он, — не терплю строптивых невежд. Хотелось бы видеть радужные всполохи ученической магии. — Магию Ученичества трудно укротить, но я постараюсь, — поклонился Северус. Волдеморт махнул рукой, мол, свободен, и профессор Снейп с Гарри отошли от стола. Им было велено присоединиться к остальным присутствующим. Снейп присоединился к ученым, изучающим древние манускрипты. А Поттер не мог видеть так близко своего врага, Тома Риддла. Он какое-то время наблюдал за ним, но Риддл был спокоен и что-то обсуждал со своими собеседниками. Никакого сумасшествия, никакого фанатизма. Гарри отвернулся от скользких взглядов пожирателей и закрылся портьерой. Подумаешь, кто-то стоит, погруженный в свои мысли. Вдруг кто-то подошел, обнял за плечи и прошептал бархатным голосом в ухо: — Дыши, Гарри, дыши, еще полчаса, и мы отсюда уйдем. Ради нас, ради светлых сил, держись. Гарри невольно поддался сильным рукам, но быстро пришел в себя: — Профессор Снейп? — Не поворачивайся, — шептали в ухо, — да, это я. Невероятно, но Гарри расслабился в руках учителя. Все было хорошо. — Ты хочешь о чем-нибудь поговорить? Гарри трудно было выбрать тему для разговора, но он вспомнил слова Темного Лорда. — О каком послушании говорил Волдеморт? — спросил он. — Это относится к Магии Ученичества? И что за обмен силой у нас происходит? Профессор Снейп рассмеялся, так что его гулкий баритон завибрировал у уха Гарри, от чего у парня пошли непонятные горячие мурашки по телу. — Обмен силой между учителем и учеником происходит во время обучения и во время пребывания рядом, что близко к понятию «обучение». Но бывает и развитие отношений до бОльшего уровня. Тогда развитие отношений бывает до принятия, любопытства, восхищения, обожания и любви между предметом изучения, учеником и учителем. Понимаешь? — И на каком уровне у нас отношения? — с пересохшими губами спросил Гарри. Ему ужасно хотелось слушать этот голос и дальше, чтобы испытывать эти горячие мурашки по телу. — Любопытства, мистер Поттер, — шептал горячий голос в ухо. — А радуга? Когда появляется радуга? — Любопытство сгубит кошку. — Ну, скажите, профессор Снейп, — закапризничал Гарри, ему показалось, что легкий флирт был ему позволен. Ему было приятно стоять, облокотившись о спину мужчины. — Радуга появляется, когда вы, мистер Поттер, приложите все силы к обучению тому, что вы бы хотели изучить, о чем было сказано на ритуале, когда вы преодолеете свои предрассудки о значимости волшебства, когда вы придете к своему учителю и скажете, что хотите учиться дальше, когда… — Все, я понял, профессор Снейп, — перебил Гарри, — то есть когда я буду стараться учиться. Но пока, увы! — я даже до учебников не добрался. — Вот именно, мистер Поттер. Все, нам можно аппарировать — полчаса прошло, — мягко произнес профессор Снейп и, не позволяя Гарри смотреть на аппарирующих Пожирателей Смерти, обнял его крепко со спины, перенося их обоих из Малфой-Мэнора в Хогсмид. Гарри шел и таращился на профессора Снейпа, когда они своим ходом шли в Хогвартс. У него как будто открылись глаза, настолько Гарри был невозможно туп и слеп в отношении человека, шедшего рядом. Зачем Гарри каждый раз злится, когда профессор говорит нечто разумное? Например, час назад Гарри не пришлось бы открываться Волдеморту, если бы он надел маску пожирателя. Только гриффиндорское упрямство не позволило ему это сделать. В противном случае, Гарри бы скрыт и просто тихонько стоял, пока Волдеморт приветствовал своего верного слугу. Теперь Гарри не представлял, что ему делать. Впрочем, интуиция и характер бойца дали бы ему возможность отступить или действовать по ситуации, но зачем ему было нужно подставлять Снейпа? И это не единичный случай глупости Гарри Поттера. Что стоит говорить о непонятных горячих мурашках в теле, когда Северус шептал ему на ухо всякие подробности его ученичества. Гарри нужно все хорошенько обдумать, прежде чем действовать дальше. Впрочем, кажется, он уже придумал. *** У входа в Хогвартс Гарри и Снейпа встречал Альбус Дамблдор. Он держал в руках коробку со сладостями, которую, кажется, никогда не отпускал. Глаза его мерцали за очками-половинками, или, кажется, заходящее солнце светило слишком ярко. — Здравствуйте, мальчики! Мы уже заждались вас! — глубоким голосом поприветствовал их директор. — Здравствуй, Альбус! — поздоровался профессор Снейп. — Что-то случилось? — Я случился, — сказал Гарри, — у меня сегодня день рождения. — Шестнадцать лет — замечательная дата, — ответил Северус, — за мной подарок. Он будет немного позже. — Тебя ждет подарок не только от профессора Снейпа, — сказал Дамблдор, — тебя ждут твои друзья. Постой! — сказал он, когда увидел, что Гарри рванулся внутрь. — Они ждут тебя в твоей комнате у профессора Снейпа! Гарри на ходу кивнул и побежал в подземелья. Его друзья спокойно сидели в гостиной профессора Снейпа и тихонько беседовали. — Рон! Гермиона! Гермиона пискнула и повисла на шее у Гарри. Рон потыкал Гарри в плечо и прогнусавил: — Гарри! Ты без очков! Прикольно! — Это не прикольно! Это очень и очень хорошо! — заметила Гермиона. — И где тебя вылечили? В больнице Святого Мунго? — Нет, — отрицательно кивнул головой Гарри, — это профессор Снейп. Он просто проверил, почему я его хорошо вижу, а других людей хуже. Причина, как мне объяснил профессор Дамблдор, очень проста, и профессор Снейп дал мне зелье вместе с заклинанием. Я полежал пару часов без сознания и вуаля! — Без сознания? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Значит, причина в том, что тебя не лечили слишком долгий срок. — За то теперь все хорошо, — отметил Рон, улыбаясь. — А ты симпатичный без очков, — сказала Гермиона. — Может, у тебя кто-то появится. Или уже есть? — Гермиона смешно подвигала бровями. Гарри смутился. — Кому я нужен такой? — Какой? Симпатичный парень с зелеными глазами, в шикарной мантии и дорогих ботинках? — Гермиона откровенно посмеивалась. — Ой! — вспомнил Гарри о мантии профессора Снейпа. — Ребята, подождите, я сейчас. Гарри забежал в свою комнату и по-быстрому надел свою мантию, которую месяц назад ему купил учитель. Когда Гарри заглянул в зеркало, то понял, что мантия профессора Снейпа намного лучше. Чтобы не выглядеть смешно перед Гермионой, он опять надел мантию Снейпа, будто бы так и должно быть, и вышел в гостиную. Там стояли Рон с Гермионой и его учитель. У Гарри сильно забилось сердце, и он вышел. — Что это ты такой взъерошенный? — спросила Гермиона. — По-моему, ничего не изменилось, — съехидничал Снейп. Уж он-то слышал возню мальчишки в комнате. — Друг, мы тебе подарки приготовили, — сказал Рон, не обращая внимания на стычку со Снейпом. — Здорово, — улыбнулся Гарри, — может, мы пойдем к озеру и пообщаемся, а подарки я потом посмотрю? — Отличная идея, — обрадовалась Гермиона. На том и решили. Снейп только хмыкнул, а Гарри подернул плечом, когда они столкнулись у входа. В общем, они друг друга поняли. Друзья расположились на камне у озера. Гарри сразу же рассказал о событиях, происшедших с ним за последнее время. — Самое интересное, я даже не знаю, произошли они на самом деле или нет, — пожаловался он. — Даже так? — задумалась Гермиона. — Из-за заклинания? Я все узнаю о нем. Не беспокойся. Гарри уже решил, что стоит все разузнать не только Гермионе. Он тоже начнет больше читать, надеясь, что остальную часть каникул никто и ничто его не потревожит. — Гарри, может, приедешь в «Нору» на время? — предложил Рон. — Как бы ни было заманчиво, Рон, твое предложение, — пожал плечами Гарри, — но мне нужно учиться, я все ужасно запустил. Вот по Зельеварению нужно подтянуться. К тому же я могу писать только особенным пером, — Гарри не вспоминал каким, — и если практику сдам, то теорию нужно знать назубок. Извини, Рон. Рон не обиделся. И понятно почему, он знал, с кем проведет каникулы. — Я Гермиону пригласил, — как можно небрежней, ответил он. — Значит, ты тоже подтянешься по теории, — усмехнулся Гарри. Между тем, солнце неизбежно скрывалось за горизонтом. Друзьям нужно было прощаться. Они встали и направились к замку. — Сегодня хороший день, — произнесла Гермиона, посматривая на розовый солнечный закат. — А я не знаю, насколько сегодняшний день приятен, — признался Гарри. Он невольно вспоминал профессора Снейпа, его объятия и горячие мурашки по телу. Он сравнивал с прибытием друзей, и не мог выбрать. Ему одинаково было хорошо и с друзьями, и с профессором Снейпом. Вполне возможно, что Гарри преодолел преграду принятия и, как отметил профессор Снейп, любопытства. Что бы это ни значило, Гарри был готов признать: Снейп как личность стал ему весьма любопытен. Они дошли до апартаментов директора Хогвартса, где профессор Дамблдор указал на камин, через который Рону и Гермионе следовало покинуть замок. Гарри не было тоскливо после разлуки с друзьями. Он бодро попрощался с ними и направился в слизеринские подземелья. Произнеся пароль и попав в гостиную профессора Снейпа, Гарри услышал непечатные ругательства хозяина комнат. Тот отряхивался от дымолетного порошка и только мельком взглянул на подопечного. — Что-то случилось? — спросил Гарри, лишь бы что-нибудь сказать. — Гоблины, — только произнес профессор Снейп и протянул Гарри ключ. — Что это? — Это ключ родового сейфа Поттеров, — скривившись, ответил Снейп. — Ключ от Блэковского сейфа гоблины могут предоставить только при личном присутствии лорда Блэка. Будто они не знают, что лорд Поттер и лорд Блэк — одно и то же лицо. — Мне нужно лично придти в Гринготтс? — переспросил Гарри. — Да, и как можно быстрее, — Снейп произвел какую-то манипуляцию со своим поясом, и отцепил привязанный к нему кошель. — Здесь деньги — сто галлеонов. Это довольно внушительная сумма для ученика Хогвартса. Их хватает обычно на весь год обучения. Но если хотите, лорд Поттер, вы можете пополнять их в любое время, придя в банк лично, — Снейп ерничал. — Для особых клиентов они предоставляют услуги «Самонаполняющийся кошель». Именно эту услугу я попытался заключить. Но без личного присутствия лорда Поттера они не имели права этого сделать. С вас пятьдесят шесть галлеонов, мистер Поттер, — невозмутимо произнес учитель. Гарри поднял глаза. — Ах да, — заторопился он, доставая из кошеля деньги. — Или отдадите мантию? — вкрадчиво спросил профессор Снейп, глядя прямо в глаза подопечному. Гарри, краснея и отводя взгляд, отсчитал монеты. Что бы ни подумал учитель, Гарри не собирался отдавать такое сокровище. Пусть и полученное хитрым, чисто слизеринским путем. Темными и крайне поздними вечерами Гарри собирался укутываться в мантию своего учителя и вдыхать столь сильный мужской запах, обогащенный запахом трав и легкого дымка, который присутствовал, видимо, от постоянного присутствия при котлах с кипящим зельем. Этот запах незримо присутствовал последние десять дней в окружении Гарри Поттера. Можно сказать, Гарри с ним сроднился, не осознавая этого. Вместе с тем возросла и чувствительность молодого волшебника к особенностям магии своего учителя. Впечатления этого долгого дня не закончились даже после ужина, хотя Гарри уже клевал носом. Учитель достал перо Истинного Ученика из своего бюро. Гарри скривился при виде него. Воспоминания о своем позоре все еще были живы. — Поттер, не сегодня, — озвучил его страхи Снейп. — Завтра. Завтра вы будете записывать все выученные уроки за все время, проведенное со своим учителем, то есть мною. Я научу вас пользоваться Чашей Знаний. Завтра. «Завтра», — рефреном звучало в голове Гарри Поттера. Как заснул, он уже не помнил.