Непорочный

       Я открыла глаза и ничего не увидела. Передо мной простиралась тьма. Честно говоря, сначала я подумала, что это сон и тыкнула пальцем в глаз, но после боли я поняла, что это реальность. Я ослепла?       Вокруг слышала тысячи голосов, но увидеть хотя бы одного обладателя голоса мне не суждено. Я засыпала и просыпалась, но разницы не было. Я терялась, не понимая, где сон, а где явь. Я была одна, со мной не было друзей. Слёзы ринули из глаз с такой силой, что я даже запереживала не кровь ли это. Струйка из слёз тянулась не прекращаясь, я в голове прокрутила тысячи ситуаций, как жить дальше, хотя, парочка моментов были не о том, как жить долго и счастливо.Так же я вспоминала недобрым словом человека, который был мне дорог. Был… Вдруг, я услышала шаги или даже почувствовала их. — Как вы себя чувствуете, милочка? — по голосу было понятно, что это работник госпиталя. Я хотела было натянуть улыбку, но тут же была обескуражена, так как моё тело меня не слушалось. Я не могла пошевелится. — Не особо, — промямлила я, ели шевеля губами. Честно говоря, я хотела высказать этому лекарю всё, что думаю о ней. О каком пальце идёт речь, если я даже смутно обстановку вокруг не вижу? А может это очень смешная шутка над слепыми, значение которой, мне не суждено понять? — Посмотрим, посмотрим, — прошептала она, щупая мою шею. Что интересно, холодные влажные пальцы сестры я чувствовала, а пошевелить телом не могла. Значит я не паралитик? — Скажите, я снова смогу видеть? — спросила я, приблизительно зная ответ на свой вопрос. — Как Вам сказать? — вздохнула она. Эта сестра напомнила мне ту психиаторшу. — Вы пролетели восемь метров, сбив собой три стеллажа. Задет позвоночник и сломана парочка рёбер, шейный отдел вдребезги. Допустим кости мы восстановим, а за целостное состояние головного мозга трудно сказать. Вы полежите у нас пару недель, а там видно будет. — Видно будет? — мне хотелось завыть от ужаса и хладнокровности этой женщины. Неужели ей даются эти слова с такой лёгкостью? Мне бы приходилось выуживать их из себя с большим трудом.        Хочу вас разочаровать, сразу же, с порога, так сказать: ко мне никто не приходил двенадцать дней. Да, я считала дни и надеялась, что хоть кто-то заглянет в госпиталь. Но каждый день я сталкивалась с тишиной, так как больные либо уходили на процедуры, либо спали. Я каждый раз уговаривала тишину рассказать мне сказку, сказать хоть что-нибудь, лишь бы избежать неловких пауз.        Я начала поправляться, верхняя часть тела практически поддавалась «дрессировке», а вот с нижней мы пока на Вы. Зрение тоже возвращалось медленно, но верно. Сестра Джонсон, оказывается так её зовут, принесла мне очки, чтобы я не щурилась.       Сегодня в четверг, рано утром я проснулась от назойливого шороха под правым ухом. Открыв глаза, я увидела два силуэта, один из которых сидел в ногах, а другой на соседней кушетке. — Доброе утро, — сказали они в один голос. Братья Уизли, вот оно как. — Доброе, — сказала я, протирая глаза. Надев очки, я увидела ребят чётче. — Каким судьбами? — Решили проведать, — я ухмыльнулась, пытаясь сесть. — Что Вам нужно? Мальчики, — голос дрогнул, глаза моментально стали мокрыми, — у меня нет желания шутить и играть. Я не чувствую ног, начала видеть три дня назад. Извините меня, но я привыкла к тишине. — Никаких шуток. Никаких издёвок с рвотными порошками и гниющими язвами. Просто, мы подумали тебе было приятно увидеть старых друзей. Мы знаем, ты — хороший человек. Ко всему прочему, Джордж настоял на том, чтобы принести тебе вкусняшек разных. Ты ведь нам помогала в изобретении разных зелий, а мы заботу не забываем! — Фред поднёс мне корзинку со сладостями. И кивнул, в подтверждении слов брата. Я улыбнулась смахивая слезу. — Там есть очень вкусные, трюфеля. Попробуй, голова кругом пойдёт, — Джордж подмигнул мне и разошелся в своей коронной улыбке. — Не расстраивайся, — Фред утёр мою вторую слезу. Я мотнула головой, застывая в неловкости. — Спасибо, мальчики, от всего сердца. А почему другие не заходили? — спросила я, получилось слишком сухо и притянуто. — В смысле? — братья переглянулись. — Последние два дня нас сюда не пускали, какой-то больной предавал свою болезнь спорами, а так, до этого мы ели вытащили отсюда Невилла с Палумной. А всю неделю, прошлую, от тебя не отходил Малфой, он как собачонка — никого не подпускал. Цветов вокруг было море, за кроватью, под кроватью, даже на соседних кроватях стояли. Но их убрали, мы просили оставить парочку, но, как видишь, нас никто не пожелал слушать, — Фред развел руками. — Все были восхищены твоим поступком. Мы не исключение, маленькая Лу. — Я… Мне нечего сказать. Правда, я не помню, чтобы кто-то приходил, — помотала головой я. — Так ты и не могла, ты просыпалась всего три раза, за прошлую неделю, — заверил меня Джордж. — Спасибо ещё раз, — кивнула я. Фред одобрительно усмехнулся. Мне стало как-то не хорошо. Коснувшись ладонью щёк, а затем лба сказала: — Не могли бы вы позвать сестру? — Что-то не так? — спросили они одновременно. — Температура, — Фред навис надо мной и прислонился губами ко лбу. Меня внутри скрутило то ли от температуры, то ли от ситуации. — Ага, мы сейчас придём, — Уизли ушли и я ощутила острую боль в ноге. Я, вдруг, скрючилась, будто меня пытали заклятием Круциатус. Сестра пришла без ребят, она в ужасе посмотрела на моё тело и послала за Дамблдором. Я думала, что умру от недостатка кислорода, в это злосчастной позе зародыша с вывернутыми руками. Когда пришёл профессор я ощутила прилив сил и надежда вновь вернулась в мою душу. Он сделал пару взмахов палочкой, прочитал свыше пяти заклинаний. И когда зрение вновь начало покидать меня я спросила: — Можно я умру, профессор? — а он ответил так тихо-тихо, что услышал бы лишь только самый внимательный. — Нет, дитя, слишком рано, — а затем я снова погрузилась во тьму. К слову сказать, она не была больше для меня такой безобразной. Скорее милой и доброй сестрой, которая была всюду не только во мне: вокруг других, в поступках других, в сердцах других.       Когда моё сознание взяло верх и я стала приходить в себя, первым делом я попробовала пошевелить ногами и о, Боги, мне это удалось. После, я пошевелила рукой, а затем, открыла глаза. Зрение было лучше, чем за последнее пару недель, но хуже, чем обычно. Рядом с собой я увидела Малфоя, который читал Венора «История одного скитальца». Я невольно улыбнулась. — Он же не интересный, — пожала плечами я. — Он удивительный, — вздохнул блондин и закрыл книгу. — Как ты себя чувствуешь? — Превосходно, — усмехнулась я. — Я подумал, — он сглотнул. — Я помню, что обещал, но… Давай мы будем друзьями. Когда дорогие мне люди находятся со мной слишком близко, они вечно страдают. Мне нет прощения за то, что я сделал. То, что испытываешь ты, должно целиком и полностью принадлежать мне. Вся эта боль, Луиза… — Когда есть хороший друг, это всегда приятно. — Я попыталась сесть, такие сложные движения давались труднее, но я знала, что смогу. — Умоляю прости меня, — он взял мою руку и вложил меж своих ладоней. — Каждый находит то, что он ищет. И стремится к тому, что хочет получить, — я сжала его ладонь. — Ты имеешь в виду? — его лицо перекосила гримаса ужаса. — Не может… Ты не можешь искать смерти… — Вы всё помните, мистер Малфой, — ухмыльнулась я, возвращая свою руку на положенное место. — Я знаю почему судьба нас столкнула снова. — Почему? — Чтобы мы поняли, что всегда есть место настоящей дружбе в жизни, но не всегда есть место любви. Проще говоря любви нет, — я пожала плечами. — Но… — Лишь влечение, — я закусила губу. Малфой сложил руки в замок и опустил на них голову. В комнате стало так светло, что даже плитка на полу стала отражать солнце, подобно зеркалу. — Истинная любовь может быть там, где её ценят. Но где, я пока не изведала. — Я понял, — кивнул он. — Значит мы друзья? — Малфой протянул мне руку. — Да, а вообще, посмотрим на твоё поведение, Малфой, — медленно пожав его руку, заключила я. Хватит с меня любви. Достаточно моя душа странствовала меж людских страстей. Хватит…