В путь — так вместе!

И дёрнул же его черт поддаться на уговоры Никиты! Алёша с тоской защёлкнул тяжёлые пряжки несуразных ботинок и, упёршись руками в мерзлую землю, попробовал подняться на ноги. В поле зрения возникла ещё одна пара дурацкой обуви, её обладатель протянул Корсаку руку, и тот с готовностью принял предложенную помощь. Князь Оленев, а это был именно он, открыто улыбнулся и, продолжая ненавязчиво поддерживать Лёшку, повёл его ко льду. Мутноватая гладь маленькой речушки, с готовностью отдающей свою прохладу знойными июльскими вечерами, сейчас была скована ледяным пленом и представляла собой ровный, чуть припорошенный снежком плац. Серый зимний рассвет предвещал скорое появление детворы, спешащей занять короткие дневные часы зимними салочками. Поэтому Корсак вполне понимал стремление Никиты успеть на вожделенный лёд раньше прочих, чтобы хоть сколько-то времени провести на нём, не уворачиваясь от мельтешащей толпы. Не понимал он другого: зачем Никите понадобилось тащить сюда его. Раскинув руки, князь стройным лебедем заскользил по белой глади, оставляя за собой петляющий след. Алексей невольно залюбовался его плавными быстрыми и почти беззвучными движениями — ему, еле удерживающему равновесие на тонких лезвиях, подобное казалось почти чародейством. С трудом оторвавшись от созерцания, Корсак робко ступил на лёд и попробовал скользить. В тот же момент ноги своевольно разъехались, и, неловко взмахнув руками в попытке сохранить равновесие, Лёшка с размаху хлопнулся на лёд, ощутимо ударившись задним местом. Заскрежетав зубами от досады, он поднялся и вновь попытался двинуться вперёд, но манёвр повторился. Сильные руки подхватили его сзади и помогли подняться. — Спасибо, — пропыхтел Корсак, оборачиваясь к Никите. Тот кивнул. — Не пытайся идти, — посоветовал он. — Скользи! Посмотри. Он отъехал на некоторое расстояние и, заложив руки за спину, сделал несколько плавных уверенных шагов, показательно медленно отталкиваясь одной ногой от скользкой поверхности и выставляя вперёд другую. Алексей попробовал повторить и снова едва не свалился, но вовремя был подхвачен сзади и оставлен в ровном положении. — Куда же моряку без равновесия? — спросил над ухом ровный голос. — Море не замерзает, — откликнулся Алёша. Он успел уже сто раз пожалеть о своём согласии, но теперь уж пути назад не было вовсе. — Давай вместе, — предложил Никита. Чужие руки легли Корсаку на талию. — Отталкивайся, корпус вперёд. Лёшка послушно оттолкнулся и начал заваливаться вперёд, рискуя расквасить нос о холодный панцирь речушки, но Никита удержал его на ногах и медленно поехал вперёд, продолжая удерживать Лёшу за талию. Корсак замер, чувствуя, как костенеют в напряжении ноги. — Ноги-то переставляй, — засмеялся Никита. — Давай, Лёшка, всё у тебя получится! Замершая река стелилась под ногами, Корсак покорно катился вперёд, поддерживаемый другом. Он пытался двигать ногами сообразно полученным советам, но это не приносило процессу реальной пользы. — Давай сам, — и тёплые руки исчезли. Корсак взмахнул руками от неожиданности и тут же начал заваливаться набок. Но Никита снова успел его подхватить, рассмеявшись. Тем временем на реке начали появляться первые редкие ещё мальчишки, из-за облаков показалось солнце, освещая морозный день. На душе сразу сделалось как-то легче и веселее, Корсак заулыбался собственной неловкости. Никита взял его за руку и повлёк за собой, не уставая давать наводящие советы. «И зачем он со мной возится вместо того, чтобы самому кататься?» — подумал Алёша, краем глаза следя за нарезавшими круги мальчишками. Те, хохоча, гонялись друг за другом, играя в салки. Веселье их было заразительно. Мало-помалу движения становились уверенней. Князь продолжал крепко держать его за руку, но больше не оборачивался, двигаясь чуть впереди. А потому для обоих сюрпризом стало резкое столкновение с одним из гогочущей мальчишечьей своры. Незадачливый «салка» с размаху врезался в Корсака, сбивая его с ног. Лёшка рухнул на лёд, увлёкая за собой и Никиту, приземлившегося аккурат на него. «Причина» поспешил ретироваться и затерялся среди себе подобных. Охая, Алёша вылез из-под Оленева и расплатался на льду, чувствуя, как болит ушибленный затылок. Никита подполз ближе и с тревогой спросил, не ушибся ли Корсак. Он протестующе помотал головой и попробовал сесть. Перед глазами запрыгали чёрные мушки. — Да уж, покатались… — пробормотал Никита, ощупывая Лёшкину голову на предмет повреждений. Корсак поймал его руку и поднёс к губам. Оленев не носил перчаток, поэтому ладони у него были сухие и покрасневшие от январского морозца. Алёша мягко поцеловал острые костяшки и опустил холодную ладонь себе на лоб, прикрыв глаза. Никита не возражал. — Если Гаврила узнает, что мы с тобой на льду сидели… - задумчиво и будто сонно пробормотал он спустя пару минут. Корсак понятливо кивнул и поднялся, не выпуская, впрочем, княжеской руки. — Давай завтра ещё придём, — попросил он, когда Никита поднялся. Тот посмотрел удивлённо, но, столкнувшись с робкой улыбкой Алёшки, тоже заулыбался и кивнул.