Серена

Анита знала, как было невежливо убегать от дружески настроенных девочек, но ничего поделать с собой не могла. Социофобия — не самая приятная вещь на свете. Парк оказался большой, как показалось Аните, но она ухитрилась найти укромное местечко, в корнях огромного дерева. Там её разве что бурундуки достанут. Анита откинулась на шершавую, смолистую кору и вдохнула полной грудью. Ну и как она пойдёт в школу, если она боится заговорить с этими тремя? — Анита! Эй, ты куда делась? Анита! Мимо проехала Гейл, но белянку не заметила. И ладно. Анита не знала, сколько она просидела вот так, смотря на рябь листьев. В конце концов закружилась голова и она, тяжело вздохнув, встала. Всё тело затекло. — Ну наконец-то! Анита, ты чего? Девочка вздрогнула. Гейл, уже не на роликах, подбежала к ней и вручила скейт. Анита взяла его и помялась. — Чего ты убежала? Испугалась, что ли? Чего? — Да ничего. Отстань, Гейл. — О, теперь ещё и отстань! Ну знаете ли… — Отвали! Анита отлично понимала, что только что нагрубила своему единственному другу, но сейчас ей было плевать. Гейл, как Моника — я хочу, мне надо, а что думаешь ты неважно. За жуткую злость Аниты расплачивались деревья. Она то и дело била по ним кулаком, ногой, а то и скейтом. Как же она всех ненавидела. Замахнувшись кулаком для очередного удара, её вдруг кто-то схватил за руку. Думая, что это её нагнала Гейл, Анита развернулась, мечтая дать подруге оплеуху. Но это была не Гейл. Это был какой-то парень с чёрными волосами. Анита тут же извернулась и выдернула свою руку. — Ненормальный, что ли? — Сама такая. Что тебе деревья сделали, что ты их колотишь? — Отвали, не твоё дело. Сейчас Анита не была настроена общаться, поэтому она круто развернулась, швырнула скейт на землю, встала на него и поехала к выходу из парка. Хорошо, что у неё хорошая память, а не то пришлось бы искать Гейл, чтобы попасть домой. Вот и её улица. Анита сильнее оттолкнулась ногой и подъехала к крыльцу. Достала из кармана ключ и отперла дверь дома, тут же наткнувшись на свои вещи. Надо бы всё разобрать и в магазин сгонять. Для Аниты все эти процедуры привычные, первый раз, что ли? Чемодан она разбирала недолго. Вся одежда там была однотипная. Джинсы, толстовки-футболки-свитеры-кофты-куртки-блузки, пара юбок, колготки, носки, кроссовки и туфли. Часть вещей отправилась в шкаф в её комнате, а часть в притащенную из другой комнаты тумбочку. Книжные шкафы в гостиной заполнили скетчбуки, книги, многочисленные пеналы и ежедневники. Фотографий в рамочке у Аниты не было, да и какие могут быть фотографии, с таким человеком, как Моника? Вот именно, что никаких! Закончив, наконец, разбирать вещи, девочка плюхнулась на диван. Надо бы Гейл найти, а то она наверняка беспокоится. Но стоило Аните подойти к двери, как та распахнулась. На пороге стоял высокий мужчина, с тёмными волосами «ёжиком», крупным носом, большими голубыми глазами и чуть смугловатой кожей. — А, вот ты где. Гейл мне всё рассказала. И как ты в парке драпанула, и как ты деревья колотила. — Вы?.. Э-э-э… — Эдди Миллерс, отец Гейл. Она прибежала домой, как ошпаренная стала тараторить… — Я всё расскажу, только в магазин скатаюсь. — Подвезти? Как раз и расскажешь. Анита просияла и кивнула. Кинулась в дом за карточкой с наличкой, и выбежала на улицу. Там её уже ждал мистер Миллерс, в машине. Рядом с ним сидела и Гейл. Анита заперла дом и уселась на заднее сиденье. Машина мягко тронулась с места. — Рассказывай, Анита. — Коротко потребовал мистер Миллерс. — Я больна. Психологически больна. Известность Моники не пошла мне на пользу, я заболела социофобией. Не сразу поняла и она развилась до такой степени, что я просто боюсь разговаривать с количеством людей, превышающее два. И взглядов людских боюсь. В машине наступило молчание. Анита вжалась в сиденье, Гейл сразу стало стыдно, а мистер Миллерс задумался. — А в школу как пойдёшь? — наконец спросил он. — Как-нибудь выкручусь. Не страшно. На крайняк — надену наушники. Меня успокаивает музыка. — Это неправильно. Я поговорю с директором и школьным врачом. Внимание со стороны одноклассников может плохо сказаться на тебе. У Аниты даже челюсть отвисла. Родная мать и та не заботилась о ней так, как заботится незнакомый человек. В такой вот обстановке они и доехали до торгового центра. Гейл вызвалась проводить Аниту к продуктовому, мистер Миллерс собрался в какой-то другой магазин. Условились через час встретиться в небольшом кафе на втором этаже. Гейл потащила Аниту в магазин. Полчаса они ходили по всем отделам, наполняя тележку. Анита расплатилась за продукты. Оставалось ещё двадцать минут и девочки побежали исследовать центр, оставив продукты в ячейке, чтобы не таскать всё с собой. Пробежались по бутикам, в косметический магазин, где Анита нашла таки мелки, да и вообще все магазины исследовали. Оказалось, что они опаздывают в кафе, но Анита была счастлива, как никогда. Впервые у неё появилась подруга, с которой можно поговорить по душам, пробежаться по магазинам, сидеть за одной партой и шушукаться за спиной учителя. — Вот и вы! Мистер Миллерс уже сидел за одним из столиков в небольшом кафе. Девочки направились к нему и уселись рядом. — Я уже всё заказал, думаю вы будете довольны. — Весело сказал он. — Вряд ли Моника очень тебя баловала. — Уже сочувственно закончил он, обращаясь к Аните. Ей вдруг стало очень интересно узнать, что написано на рекламном щите напротив. Спустя полчаса, сытые и довольные, забрав из ячейки продукты, они ехали домой. Уже темнело, загорелись фонари и дорога была залита приятным золотистым светом. Кстати о золоте… Анита и думать забыла об украшении, и даже не заметила, как отчаянно оно мигало в парке. Но сейчас оно врезалось ей в кожу, заставив вспомнить о себе. — Встретимся завтра, Анита? — предложила Гейл, когда мистер Миллерс ставил машину в гараж. — Я тебя ещё с ребятами познакомлю. — Нет, не надо. Я завтра лучше дома побуду, со всем разберусь. Кстати, я всё спросить тебя хотела: кто были прежние хозяева дома? — Никто. Этот дом был пустой, пока твоя мама его не купила. А что? Этот ответ поверг Аниту в полнейший ступор. Как никто? — А что случилось? — глаза Гейл стали любопытные-любопытные, и Анита поспешила ретироваться. — Да ничего. Просто интересно. Спокойной ночи. Анита подхватила пакеты, пересекла дорогу и отперла дом. Клеопатра тут же подскочила и принялась тереться о её ноги. Эх, кошка, ничего-то она не понимает. Но покормить её надо. Анита рассеянно насыпала корм в миску и отправилась в гостиную. Взяла первый попавшийся скетчбук, пенал и принялась рисовать. Это было её любимым занятием, когда надо отвлечься. Сейчас карандаш вырисовывал кошку. Ушки, глазки, лапки. Мозг был где-то далеко, думал. Откуда такая дорогущая вещь, как золотое украшение с сапфирами, взялась в пустом доме, в пыльной гнилой кладовке? Да и как Клеопатра узнала? Ведь к украшению она её привела. — Клеопатра, иди сюда. Анита давно привыкла к тому, что кошка отзывается не на банальное «кис, кис», а только на своё имя. Гордая. Вот и сейчас, Клеопатра подняла мордочку и вопрошающе посмотрела на хозяйку, мол, чего тебе? — Что такое в этом украшении? Зачем ты хотела, чтобы я его нашла? На секунду Аните показалось, что Клеопатра закатила глаза, с узкими зрачками, потом только возмущённо мяукнув и снова принявшись за корм. Проголодалась, как и сама Анита. Готовить что-то эдакое не было ни сил, ни желания, поэтому девочка насыпала в тарелку овсянки, несколько ложек сахара и залила всё кипятком. Ничего не хотелось делать, даже рисовать. Анита щёлкнула кнопкой пульта, включив телевизор. Просмотрела все каналы и, не найдя ничего интереснее, оставила на музыкальном. Без всякого интереса смотрела на танцы в клипе певиц и певцов. Но только включился новый клип Моники, Анита отключила телевизор. Ну и скукотища! Да ещё и загадок прибавилось, будто дел других нет, кроме как их разгадывать!