Серена

Целый месяц Анита готовилась к школе. За неделю, как и обещала приехала Моника. Приехала под покровом ночи, поэтому Анита нисколько не удивилась тому факту, что на утро весь дом пах духами и косметикой. Спустившись на кухню, Анита увидела Эден — кухарку, которую Моника таскала с собой, как куклу. — Привет, Анитик! Кушать будешь? Анита просияла и кивнула. На стол перед ней плюхнулась тарелка я яичницей, тостами и маленьким кусочком шоколада. Кружка была наполнена горячим какао, который дымился и пах просто восхитительно. Анита давно не ела таких вкусностей, да и готовить самой ей было немного лень. — Кушай, а то ещё больше исхудала. Подружек?.. — Только Гейл. Она хорошая. Анита так быстро всё съела, что Эден расхохоталась. — Ты явно была голодная. Ну, иди в гостиную, Моника хочет тебе кое-что сказать. Анита сразу скисла. Ну да, будет её распекать за всё происходящее в мире. Когда это Моника была к ней добра? вот именно, что никогда. — Привет, Моника. Как дела? — кисло спросила девочка, зайдя в гостиную и плюхнувшись на диван. Моника сидела в кресле напротив, скрестив руки на груди. — Итак, ты идёшь в седьмой класс, — начала она. Ни здрасьте, ни до свиданья. Ну, в этом вся Моника! — А значит, ты должна быть готовой. — К чему? К мозговой атаке? Или к тому, что на меня нападут какие-нибудь оборотни из параллельного мира? На мгновение Аните показалось, что по лицу Моники проскользнула гримаса страха, но ей, конечно, это только показалось. Наверное. — Нет, ни к чему из перечисленного. Но к тому, чтобы получить в этом году хорошие оценки. — Я и так получаю хорошие оценки. — Если ты считаешь «неуды» хорошими, то поздравляю: ты уже осталась без высшего образования. А на сцену ты выйти не сможешь, как бы не хотела! — А я и не хочу прыгать как ополоумевшая по куску дерева, называемого сценой!!! — тут же вышла из себя Анита. У Моники, от такого заявления, на секунду отнялся дар речи. Она просто сидела и хлопала глазами. — Да кому я, что объясняю. Ты же… Это ты! Не сказав больше ни слова, Анита умчалась наверх переодеваться. За всю неделю она не сказала Монике почти не единого слова, за исключением «привет», «пока». Моника держалась той же позиции. Но вечером, перед школой, Моника завела за столом разговор: — Анита, ты завтра поедешь с моим шофёром. И наденешь приличные вещи, а не те лохмотья, в которых ходишь ты. Анита сделала вид, что не услышала, но сама навострила уши и принялась почёсывать Клеопатру за ухом. Если Аниту ещё хоть немного защищала и любила Эден, то Клеопатру терпеть не могли все. Кошка была полуторагодовалая. Её на пороге нашла Анита. В корзинке было ещё и письмо, но Моника не дала девочке его прочитать. Из-за Клеопатры Моника с Анитой две недели не разговаривали: Моника намеревалась утопить котёнка, а Анита решительно была против этого. В конце концов певица уступила. — Да, — продолжала Моника, — и ты должна произвести хорошее впечатление на учителей. Подготовься к завтрашним урокам. И ложись спать пораньше, я не хочу, чтобы все говорили, что у моей дочери тени под глазами. Анита глубоко вздохнула. Она ведь, оптимистка, подумала, что Моника просто заботится о ней. А она, как всегда, просто спасала свою репутацию! — Ладно, — просто сказала Анита, хотя единственное в чём она пойдёт навстречу Монике — поедет с её шофёром. Монику явно несколько насторожила сговорчивость дочери, но она просто пожала плечами и встала из-за стола. Проходя мимо Аниты Моника провела рукой по её волосам. Девочка вздрогнула и посмотрела вслед удаляющейся Монике. — Эден, её что, подменили? — Нет. Просто тебе скоро тринадцать. — Почти через девять месяцев. Это скоро? — Ну, они пройдут быстрее скорее, чем девять лет? Анита так и не поняла, что к чему, и почему Эден говорит загадками. Да и думать не хотелось. Хотелось спать и всё. — Спокойной ночи… ма… Моника! — крикнула Анита, проходя мимо гостиной. Как бы ей не хотелось, но Моника ещё не заслужила права называться «мама». Когда Анита легла в кровать и накрылась одеялом, медальон привычно врезался в кожу. Анита его никогда не снимала, да и не показывала никому. Даже Гейл. Утром её разбудили громкие вопли Моники, насчёт того, что до занятий ещё полтора часа. А до их истечения ещё много чего надо сделать. Ругаясь на весь свет, Анита потопала в ванну. В машину Анита буквально бежала, чтобы Моника не увидела, что она надела не «приличные вещи», а любимую серую толстовку, обтягивающие джинсы и кроссовки. Отдельные пряди она раскрасила в серый и тёмно-синий. Стоило Аните запрыгнуть в машину водитель тронулся с места. Этого дядьку, лысого, в чёрном костюме и очках, в которых он был похож на какого-нибудь агента, Анита раньше не видела, но водители меняются у Моники чаще, чем предпочтения. — Бежишь от своей мамаши? И правильно делаешь. Тебе не идёт быть лапочкой и пай-девочкой. Тебя как зовут? Ната, или как-то?.. — Анита. — Август. Новый водитель. Если что, — Август, не отрываясь от дороги, одной рукой протянул Аните клочок бумаги с номером, — звони. Я всегда на связи, разве что сынок позвонит. — Спасибо. Больше они не разговаривали. У школы Август остановился на парковке и Анита вышла из машины. Гейл стояла неподалёку, нетерпеливо оглядываясь. Увидев Аниту, она тут же кинулась к ней. — Ну наконец-то! Пойдём быстрее! Анита едва успела захлопнуть дверь, прежде чем её поглотило людское море, в котором Гейл легко лавировала. А вот Аните было не по себе. Она нередко видела толпы и побольше, на концертах Моники, но никогда не находилась… — Профессор Нолан! Вот она, новенькая! Гейл подтащила Аниту к суровой, с виду, профессорше, чуть полноватой, в строгом костюме, с коротко стриженными седыми волосами и маленькими очками. От её взгляда сразу стало не по себе. — Мисс Джордс? Анита Джордс? Анита сглотнула и кивнула. Ей всё казалось, будто за ней следят тысячи глаз и все норовят на чём-нибудь подловить. И Гейл, как назло, куда-то драпанула. Но в этот момент прозвенел звонок и школьные коридоры быстро опустели. — Зайдёте как только я вас приглашу. — Строго сказала профессор, и Анита сразу поняла, что не ошиблась: это была очень строгая и нудная женщина. — Класс, тишина! У нас новичок. Заходи. Анита сжала в кулак всю свою волю и переступила порог класса. Вот и Гейл, там эти двое, Кей и Эмили, а вон и чернявый. Хорош букетец. — Анита, расскажи немного о себе. Вроде ни о чём особенном она не просила, но Анита побелела, как полотно. При всех? Рассказывать о себе? Лучше ведро лягушек слопать, чем так мучиться! — М-меня з-з-зовут Анита. Даже эта фраза далась с огромным трудом. По классу прошёл смешок, но грозный взгляд профессора Нолан заставил всех замолчать. — И… Можно я сяду?! Последняя фраза прозвучала с ноткой истерики. По щекам Аниты текли слёзы страха, капали с подбородка. Нос заложило. — Ну и нытик! Анита не видела кто это сказал. Она уже вообще ничего не видела. Выбежала из класса так стремительно, будто кто-то за ней гнался. Она поворачивала и поворачивала, наконец найдя тихий уголок. Медленно опустилась на пол и зарыдала. Она плакала и плакала, слёзы никак не хотели заканчиваться. — Эй, истеричка, вернись в класс. А то меня профессор убьёт! Этот голос был знаком, но принадлежал не Гейл. Анита утёрла слёзы и наконец смогла разглядеть, кто это. Это был тот самый чернявый, который схватил её за руку в парке. — Отстань. — Гейл нам всё рассказала. А Колина ты не слушай: он придурок. Пойдём, профессор меня убьёт, если я… — Все вы такие, — проворчала Анита, поднимаясь. — Ладно, идём. Они прошли пару коридоров, когда парень заговорил: — Меня Лео зовут. А тебя правда Анита, или… — Да. А то, что твой браслет светится, это нормально? Анита всегда была наблюдательна и она не могла не заметить, как перепугался Лео, когда она сказала про браслет. — Красивая штука. — Ага. Это она от солнца нагревается, вот и светится. — Красивый. Я когда была в Египте тоже такие видела. — Ты была в Египте? — Пролётом. Там был всего один концерт, в Каире. Лео не стал спрашивать, что за концерт, зато улыбнулся. Как ни крути, а в школе не так уж и плохо!