Больше чем друг

POV КЕЙН Вторник, 24 октября, после школы. У меня никак не выходят из головы Дениил и Джеймс. Последние два дня я замечал, как они флиртуют. Пару раз даже видел, что они держатся за руки. Странно видеть Дениила, ведущего себя столь глупо. Такое впечатление, словно это совершенно другой человек, и я не уверен, что мне он нравится. Когда в сентябре я предложил ему влюбиться, то не думал, что он сделает это так быстро. Конечно Джеймс красивый парень, если вам нравятся хорошенькие мальчики. И он явно пользуется успехом. Но его характер оставляет желать лучшего. И потом, я ни разу не видел, чтобы Дениил смеялся, когда он с ним. Со мной он хохочет без остановки. В прошлую пятницу Ребекка уехала со своими родителями, но мы договорились непременно встретиться в субботу. И если не выйдет так, как я надеюсь, то для меня это будет настоящая беда… Я, несомненно, начинаю нервничать, боясь проиграть пари. Если продую, то буду выглядеть полным идиотом, и Дениил вечно станет мне это припоминать. К тому же придется терпеть Эндрю, который обещает мне веселенькую жизнь на ближайшие лет пятьдесят. Так что остается только влюбиться. Да мне и самому надоело быть в одиночестве (или от нечего делать встречаться с первой попавшейся девчонкой). Хочется чего-то большего, чем просто приятно проводить время. Я определенно был готов к тому, чтобы перевести отношения с Ребеккой на другой уровень. И уже думал, что она одна из самых красивых девушек, которых я когда-либо видел. К тому же, она умна и изысканна. Короче, что надо. Не знаю, и чего это я так разволновался, подъезжая к ее дому в субботу днем? Не потому ли, что нашел девушку, которая меня по-настоящему интересует, и теперь парализован страхом быть отвергнутым? Или просто уже не в себе? Как бы то ни было, я вычистил машину внутри и снаружи, что со мной случилось впервые. На заднее сиденье поставил корзину с газировкой, сэндвичами, чипсами и шоколадными пирожными с орехами (всем этим снабдила меня щедрая мама). Направляясь к парадному входу дома Фостеров, я бодро насвистывал. Я буду с очаровательной Ребеккой! Дениил пусть попрыгает. Дверь открыл светловолосый мальчуган. На нем была рейнджерская футболка, и выглядел он так, словно возился в грязи. — Ты кто? — строго спросил он, сердито уставясь на меня. — Кейн Парсон, сэр. А вы джентльмен, который живет в этом доме? Я произнес это тоном агента по продажам, и он засмеялся. Открыв дверь пошире, жестом пригласил заходить. — Ты бойфренд моей сестры? Он рассматривал меня так, будто я был лабораторный экземпляр. — Не знаю. Может, нам лучше спросить у нее? — Джейсон, опять ты ведешь себя, как невоспитанный ребенок? — услышал я голос Ребекки, спускавшейся по лестнице. В черных джинсах и обтягивающем зеленом свитере, она, как всегда, была неотразима. Ее волосы были собраны в мягкий пучок, но несколько завитков, выбившихся из прически, обрамляли лицо. — А вот и нет! — ответил Джейсон, отступая на шаг. — Катись отсюда! Иди в свою грязную лужу. Джейсон подлетел к Ребекке, топнул ей по ноге и умчался прочь по длинному коридору. — Прелестный мальчик, — сказал я. — А его старшая сестра еще прелестнее. Ребекка одарила меня легким поцелуем в щеку. — Это чудовище. И почему дети не могут рождаться уже совсем взрослыми? Ребекка, по-видимому, не очень-то любила детей. — Должно быть, это было бы тяжеловато для матерей. — Кстати, давай-ка уходить, пока моя матушка не вышла поглядеть на тебя. Если мамуля в тебя вцепится, то непременно убедит в том, что самое твое заветное желание — это сидеть на кухне и пить с ней кофе. Ребекка взяла выцветшую джинсовую куртку и перекинула ее через плечо. Когда мы отъехали, она попыталась найти что-нибудь хорошенькое по радио. — Сколько в этом городе станций, передающих легкую музыку? Это барахло в Манхэттене никто слушать не станет, — Здесь хорошая джазовая станция, — сказал я, настраивая приемник на другую волну. Она пожала плечами: — Ладно. Подходит. Остановившись у светофора, я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Ты готова к приему пищи на природе? — Естественно. Если, конечно, мне не придется есть всяких муравьев, — она отстегнула привязной ремень и придвинулась поближе ко мне. — А куда мы едем? — На Гэмблерский пруд, — гордо ответил я. Обычно я никогда не вожу туда своих девушек, но Ребекка была особенная, не то что все остальные, и мне хотелось поделиться с ней. — Поверь мне, там очень красиво. — Красиво, как в Центральном парке? — Ну, там нет водных велосипедов, но что в воде не плавают нечистоты — это я тебе гарантирую. Правой рукой я обнял ее за плечи. Похоже, сегодня будет отличный день. — Тогда никак нельзя упустить такую возможность. Я свернул на грунтовую дорогу, ведущую к пруду. — Как привыкается к новой школе? — Нормально. Я тут подкатилась к одному капитану болельщиков, и теперь попаду в команду в следующем сезоне. И, судя по тому, что я видела в вашем школьном самоуправлении, я могу попытаться баллотироваться в президенты. — Ого! Однако у тебя амбиции! Почему-то я никогда не представлял себе Ребекку занимающейся школьной политикой. — Мне бы хотелось оставить свой след. К тому же, думаю, это пойдет мне в плюс при поступлении в колледж. Я остановил машину на краю поля рядом с Гэмблерским прудом. Несмотря на солнечный теплый день, кроме нас тут никого не было. — Действительно красивое место, — сказала Ребекка так, словно в глубине души ожидала, что я привезу ее на свалку. — Мисс Фостер, могу ли я подарить вам Гэмблерский пруд? Она прыснула и вышла из машины. Я схватил корзину с едой и одеяло и побежал догонять ее. — Как мило, — проговорила Ребекка, когда я поравнялся с ней. — Да. Только ты, я и солнце, — ответил я. Мы взялись каждый за свой конец одеяла, и оно затрепыхалось на ветру. Я придавил все четыре угла камнями и только после этого сел. Опершись на локти, разгладил местечко рядом с собой. — Мадам, прошу к столу. Ребекка встала на колени и открыла корзинку. — О! Арахисовое масло и желе! — Я пытался достать икру, но не оказалось высшего сорта. — Икра — это, пожалуй, немного слишком для ланча. А арахисовое масло и желе в самый раз. Ребекка принялась вытаскивать снедь из корзины. Она казалась такой спокойной, как будто мы не первый год ездим вместе на пикники. — Может быть, нам как-нибудь привезти сюда Джейсона? — сказал я. — Представляешь, сколько он сможет налепить пирожков из грязи? У Ребекки был такой взгляд, словно я предложил пуститься в дикий, умопомрачительный загул. — Лучше не надо, — коротко ответила она. — Он никак не вписывается в мое представление о приятном времяпрепровождении. Я открыл банку и разлил содовую в бледно-кремовые пластиковые стаканчики. — Как насчет тоста? Она усмехнулась. — Если он не будет связан с моим братцем, я вся — внимание. Вокруг тихо падали на землю алые и желтые листья. На ярко-голубой воде вспыхивали солнечные блики, как будто пруд был весь усыпан алмазами. Не хватало только скрипача, тогда бы мы оказались в самом романтичном месте на земле. Я поднял стакан. — За Гэмблерский пруд. И, говоря словами Джона Денвера, за солнечный свет на твоих плечах! — За нас и за мою новую жизнь в родной Америке. Ребекка чокнулась со мной, глядя на меня из-под длинных ресниц. Я прикончил свою содовую и придвинулся поближе к ней. Наши глаза встретились, и я нежно поцеловал ее. На вкус губы ее были еще лучше, чем на вид. Мы оказались вплотную друг к другу, мой пульс бешено забился. Мы целовались взасос, и мне хотелось, чтобы Дениил был здесь и все видел. Придется ему смириться с тем, что в любовных делах я его обскакал. Ребекка принялась перебирать пальцами мои волосы, и я уже больше ни о чем не думал.

***

— Было так классно! Я пригласил Ребекку на вечер встречи выпускников, — сообщил я Эндрю. Мы только что закончили тренировку на открытой баскетбольной площадке. Стало немного прохладнее, но я весь вспотел и слегка запыхался. — Ну, и что, она согласилась? Он вертел мяч на кончике указательного пальца — трюк, который пытался усовершенствовать годами. — Придурок, конечно согласилась. Хоть один человек в состоянии противиться моим чарам? — Одного такого я знаю. Эндрю ткнул мячом прямо мне в живот. Я издал стон. — Кто? — я встал со скамьи и повел мяч. — А как ты думаешь? Дениил. — Не понял? — я поймал мяч и остановился, как вкопанный. — Дениил Бирн. Парень, по которому ты давным-давно сохнешь. Он ни разу еще не пал жертвой твоей хваленой мужественности. — Мы с Дениилом — друзья. Посмотри в словаре, что это такое, тем более я не гей. — Старик, а почему бы тебе не поискать в словаре слово «отказ»? Плохой ты привел довод, а по поводу «я не гей», на дворе двадцать первый век сейчас этим не кого не удивишь! — Я думал, мы говорили о Ребекке. Мы оба взяли свои рюкзачки и двинулись к парковке. — Говорили. Если честно, я не понимаю, чего ты так печешься о подружке. Вечер будет еще не скоро. Может, ты найдешь кого-нибудь получше. Я покачал головой. Меня никогда не переставало удивлять полное отсутствие такта у Эндрю. Хоть я и парень, но считаю, что то, как он судит о девчонках, для них оскорбительно. — Знаешь, Эндрю, в жизни есть только три стоящих вещи: любовь, удовлетворенность и счастье. — И? — он замер на месте и уставился на меня. — Что — и? — И все это ты надеешься найти с Ребеккой? Эндрю взял у меня баскетбольный мяч и принялся вновь вертеть его на пальце. — Конечно. Почему бы нет? Он поднял руки, сдаваясь. — Я только не понимаю, как ты можешь говорить, что любишь девушку, с которой знаком всего пару месяцев. — Послушай, я реально смотрю на вещи. И не вижу в этом ничего плохого. Я двинулся дальше, Эндрю пошел следом. — Если тебя интересует мое мнение, то от девчонок одна сплошная головная боль. — Меня не интересует. — А зря. Ребекка, старик, просто ищет развлечений. Это не та девчонка, в которую ты хотел бы влюбиться. — Я приму это к сведению. А теперь можно, я возьму свой мяч? — На, — сказал он, протягивая его мне. — И послушай меня: наживешь ты себе неприятностей. Я неслабо ткнул Эндрю кулаком в плечо. Что он, вообще, понимает в женщинах?