POV ДЕНИИЛ
Вы никогда не замечали, что у любого танцевального вечера есть своя тема? Большие вечера не проводят в зале со спокойным освещением, оркестром и легкой выпивкой. Словно существует неписаный закон, по которому учащиеся вынуждены подчиняться причудам некоего действующего из лучших побуждений комитета, отвечающего за праздничное убранство. Для субботнего мероприятия комитет избрал тему «Вечер в Париже». Должен признать, что было очень миленько — по школьным меркам, конечно. По стенам и даже на потолке развесили белые светильники. В физкультурном зале выстроились в ряд крошечные столики, как в кафе, с коваными стульями и многообещающими свечками. На стенах — большие картины с видами Парижа, написанные самими учениками. А прямо под баскетбольной корзиной поставили макет Эйфелевой башни из папье-маше. Все это не создавало полного впечатления, что мы в Париже, но я не мог не отдать должное комитету. Наверное, они не один час развешивали все эти лампы.
Мы с Джеймсом рано приехали на вечер, потому что «Радиоволнам» было необходимо установить аппаратуру и проверить звук. И вот оркестр грянул свинг, хотя не все еще собрались. Я смотрел то на Джеймса, то на девчонок, глазевших на него, когда он пел. Мне нравились их восхищенные лица и блестящие глаза — наверное, такие же блестящие, как и у меня.
— Как тебе веселый Париж? — услышал я голос Эллен.
Она подошла сзади, и я обрадовался, увидев ее. Как ни хорош был Джеймс на сцене, но мне надоело стоять в одиночестве.
— Залюбуешься! Но где же Сэм?
Эллен рассмеялась.
— Если разлить достаточно выпивки, то будет и река, протекающая прямо посреди зала.
— Эй, а куда подевался Сэм?
Эллен должна была прийти на вечер с другом Джеймса Сэмом. Они приехали сюда вместе с нами, но сейчас Сэма что-то не было видно.
— Тусуется на автостоянке с какими-то приятелями. Я думаю, мы определенно можем исключить его из своей компании.
— Ты выглядишь потрясно. Можешь поискать себе другого интересного кандидата.
Эллен и в самом деле была сногсшибательна. Она с головы до пят смотрелась королевой бала, хотя я был по-прежнему убежден, что чудо-лифчик ей ни к чему.
— Я уже встретила парня. Он стоял один рядом с Эйфелевой башней. Пожалуй, присоединюсь к нему. Осматривать достопримечательности гораздо приятнее вместе с собратом-путешественником.
Когда Эллен ушла, я почувствовал себя как дама, оставшаяся на балу без кавалера. В зале было полно народу, и, казалось, только я стоял в одиночестве. Я был разочарован и скучал. «Радиоволны» будут выступать весь вечер, а все, кого я знал, уже танцевали.
Новые туфли жали, и поэтому я решил поискать пристанище за одним из столиков. Со своего места, дающего хороший обзор, я видел, что Кейн пришел с Ребеккой, Патриком Мэром и Керри Старке. Я всегда ощущал присутствие Кейна в помещении. За последние несколько лет у меня развилось некое чувство, предупреждавшее меня о том, где он находится. Иногда мне казалось, что мы с Кейном обладаем чем-то вроде экстрасенсорного восприятия близнецов, о котором постоянно твердят на ток-шоу.
Кейн и Ребекка двинулись на танцплощадку. Проводив их взглядом, я отвернулся к стене и закрыл глаза. Я очень устал, пора было уходить.
Услышав, что Джеймс что-то говорит в микрофон, я открыл глаза.
— Я хочу посвятить эту песню Дениилу Бирну, — сказал он своим низким, хрипловатым голосом. — Это мой кареглазый мальчик.
На меня тут же уставилась сотня пар глаз. Я встал и слегка помахал Джеймсу, чувствуя, что краснею. Пульс участился вдвое. Для меня еще никто никогда не пел. Казалось, это была вершина нашего романа. Глядя на улыбающееся лицо Джеймса, я весь трепетал от удовольствия. «Радиоволны» начали играть свою аранжировку «Кареглазого мальчика» Ван Моррисона. Темп был медленный и страстный, он отлично подходил для «Вечера в Париже».
Но, хотя я и слушал песню, которую играли специально для меня, все равно был подавлен. Я еще не появлялся на танцплощадке и сейчас вынужден был стоять в стороне и смотреть, как все веселятся.
— Могу я пригласить вас на танец?
Я оглянулся. Рядом со мной был Кейн, его голубые глаза сияли. В своем темно-синем костюме и пестром шотландском галстуке он смотрелся очень элегантно и изысканно. Он даже подстригся. Вылитая модель с обложки журнала.
— С удовольствием, — ответил я, шагнув в его объятия.
Кейн внимательно изучал пол, и я решил, что он думает о Ребекке. Но я ошибся.
— Эндрю так и не появился, — проговорил он.
— Рейчел Холл тоже нет. Я проверял.
Кейн покачал головой.
— Ну и зря. Небось сидят по домам, оба такие несчастные.
— Слава богу, что это не мы, — сказал я.
Кейн притянул меня немножко ближе.
— Слава богу, — согласился он. И мы замолчали.
Я с Кейном танцевал нечасто. Он ходил на все школьные вечера, а я был на них всего лишь несколько раз. И обычно, стоило мне там появиться, как я уже прикидывал, как бы отделаться от своего парня и улизнуть. Как я уже говорил, в любви мне никогда не везло.
— Ты отлично выглядишь, Дэн, — произнес Кейн, глядя мне в глаза.
Мы продвинулись на середину танцплощадки, и я ощутил, как его руки крепко обхватили меня. Но это не из-за того, что ему так захотелось — мы танцевали под медленную мелодию, поэтому он был вынужден прижимать меня к себе.
— Ты правда так думаешь? — спросил я.
Кейн почти никогда не делал мне комплиментов, мы все больше по-доброму подкалывали друг друга.
Он кивнул:
— Ага.
— Благодарю. И с чего это ты такой любезный? Это настораживает.
Я слышал волнующий голос Джеймса, поющего где-то позади, но сосредоточил все внимание на Кейне.
Он засмеялся.
— Я любезный? Не бери в голову, — он закружил меня, затем перегнул почти до самого пола. Серьезное выражение окончательно исчезло с его лица. — Ты не думаешь, что эти брюки слишком узкие? Кажется, будто они к тебе пришиты.
Вот теперь это был Кейн, каким я его всегда знал.
— Да? В таком случае я тоже у тебя кое-что спрошу, — сказал я, посмеиваясь. — Сколько тюбиков геля ты сегодня на себя извел? Три или, может, четыре?
Мы оба захохотали. Теперь, когда Джеймс запел немного побыстрее, я повел Кейна в танце, напоминающем танго. Мы пронеслись через танцплощадку, расталкивая другие пары, чтобы расчистить себе путь.
Когда музыка снова заиграла медленнее, мы оказались уже на другом конце зала. Здесь было мало света, и царил полумрак. Кейн опять привлек меня к себе, и я с удивлением обнаружил, что обвиваю руками его шею.
Внезапно я почувствовал, что задыхаюсь, пульс участился до ста ударов в минуту. Но при этом я ощущал под своими руками крепость мышц Кейна.
Запрокинув голову, чтобы посмотреть ему в лицо, я увидел его губы буквально в миллиметре от моих. Казалось, время остановилось, и я не мог отвести взгляда от пронзительного света его глаз. «
Так вот что видят другие девчонки, — подумал я. —
Таким Кейна я никогда еще не знал».
Я склонил к нему голову и сомкнул веки. Внутри у меня все похолодело, но я был не в силах от него оторваться.
— Позвольте вас разбить? — услышал я высокий резкий голос, раздавшийся прямо у меня над ухом.
— Ребекка! — воскликнул Кейн, поспешно отступив от меня на шаг. — Я как раз собирался идти тебя искать.
— А я тут как тут, — сказала Ребекка, демонстративно не обращая на меня внимания.
— А ты тут как тут, — проговорил я, отодвигаясь еще дальше от Кейна. — Ладно, еще пересечемся, Парсон.
Я пробирался сквозь танцующие пары, намереваясь отыскать Эллен. Мне приспичило позубоскалить по поводу того, насколько бестолковыми были эти школьные вечера. На полпути я обернулся, чтобы украдкой бросить взгляд на Кейна. Он смотрел на меня, но было слишком далеко, чтобы прочесть выражение его глаз. Горло перехватило, и я почувствовал, что меня словно парализовало. В этот момент Ребекка наклонила к себе голову Кейна для поцелуя, и чары рассеялись. Я даже не мог с уверенностью сказать, что только-только произошло между нами с Кейном, но надеялся и молил Бога, чтобы это никогда больше не повторялось.
***
— Кайф! — воскликнул Джеймс спустя несколько часов. — Я всегда любил петь перед толпами народу.
Было уже за полночь, и я час назад позвонил маме предупредить, что собираюсь задержаться. Танцы закончились, но Джеймс и остальные члены оркестра должны были еще остаться, чтобы собрать аппаратуру.
— Молодцы, ребята, — похвалил я, запихивая моток удлинителя в парусиновый мешок. — Все в восторге.
— Да что тут говорить? Рок-н-ролл у меня в крови, — Джеймс взял гитару и сел на один из кованых стульев. Он сыграл блюзовую импровизацию, что-то тихонько мурлыча.
— Я могу еще чем-нибудь помочь? — спросил я, оглядывая почти пустую сцену. Я ужасно вымотался, а завтра рано вставать, потому что надо сидеть с Ниной.
Джеймс потянулся ко мне, схватил за руку и усадил на соседний стул.
— Я не хочу отпускать Дениила домой, — пропел он, подыгрывая себе на гитаре.
Я рассмеялся.
— Давай, давай, Мик Джаггер. Папа того и гляди вышлет на поиски Национальную Гвардию, если я не вернусь в ближайшее время.
Когда мы подъехали к моему дому перед входом, как всегда, горел свет. Сквозь занавески было видно, что мама ждет меня, сидя в кресле.
Джеймс выключил зажигание и погасил фары своего джипа. Он повернулся на сидении и положил руки мне на талию. Притянув меня к себе, поцеловал с такой силой, как никогда прежде.
Под покровом ночи я почувствовал себя словно закутанный в теплый кокон. Ушли воспоминания о футбольном матче, о танцевальном вечере, и даже растаял образ мамы, ожидающей меня в гостиной. Я осознавал только губы, руки и наше тихое дыхание.
Вдоль спины забегали мурашки, и каждый нерв трепетал от возбуждения.
— Кейн, — прошептал я, ощутив кончиками пальцев мягкие волосы.
В следующую секунду сердце мое остановилось. Я открыл глаза, не в состоянии поверить в то, что мгновение назад сорвалось с моих губ. Со все возрастающей тревогой я понял, что назвал Джеймса Кейном. О чем я думал? Заметил ли он это?
Я слегка отклонил голову и внимательно вгляделся в лицо Джеймса. В ответ он обнял меня, крепко стиснув за плечи. Он явно не расслышал моих слов. На меня накатила мощная волна облегчения. Но я уже не мог сосредоточиться на поцелуях Джеймса. Имя «Кейн», как эхо, звучало у меня в мозгу, словно издеваясь надо мной. Почему я сказал это? Что со мной?
Я слегка потряс головой, пытаясь прояснить мысли и убеждая себя, что это совершенно ничего не значит. Я только что видел Кейна, и его образ еще не выветрился из моей головы. И это никак не мешает мне быть в полном кайфе от Джеймса.
— Хочу никогда не переставать целовать тебя, — сказал он, нежно сжимая мою голову в своих ладонях.
— Я люблю тебя, — прошептал я, уткнувшись лицом в его плечо.
Я ни одному парню и девушки никогда не говорил еще этих слов (кроме, конечно, Кейна, но это ведь совсем другое!), и всегда воображал, что когда, наконец, придет время произнести их, то зазвонят колокола и в небе ослепительно вспыхнет фейерверк. Ничего этого я не испытал с Джеймсом и решил, что слишком много захотел. В тот момент я был уверен, что сказал именно то, что чувствовал. Джеймс Саттон — моя судьба. И точка.
…Не успел я погасить свет на тумбочке, как до меня вдруг дошло, что я не услышал от Джеймса ответное: «Я люблю тебя». Но не сомневался, что обязательно услышу — скоро.
***
— И ты весь вечер танцевал? — спросила Нина, вынимая из морозильника картонную коробку с мороженым.
Я достал две вазочки и ложки.
— Нет. Джеймс играл в оркестре, поэтому мне просто не с кем было танцевать.
Нина печально вздохнула.
— Танцевальные вечера — это так романтично. Мне бы очень хотелось как-нибудь туда попасть.
В последние два месяца Нина стала интересоваться всем, что касается мальчиков и свиданий. Она без конца задавала мне вопросы и о Кейне, и о Джеймсе, пытаясь понять разницу между мальчиком-другом и бойфрендом.
Когда я пришел к ней утром, она аж подскакивала, умирая от нетерпения допросить меня о вечере. Кажется, я никогда раньше не видел, чтобы кто-то смотрел на школьные вечера сквозь такие розовые очки. Глядя на ее прелестное личико, я чувствовал себя глубоким стариком.
— Не беспокойся. У тебя впереди еще сотня таких вечеров. Бьюсь об заклад, что любой мальчишка из твоего класса будет лезть из кожи, чтобы иметь возможность пригласить тебя.
Я наложил две вазочки мороженого и поставил одну из них перед Ниной.
— А Кейн был на вечере?
С тех пор как Нина и ее подружки начали сходить с ума по мальчикам, она еще больше помешалась на Кейне.
— Да. Он пришел со своей девушкой, Ребеккой.
Нина нахмурилась — ей не нравилась сама мысль, что Кейн встречается с какой-то девицей, которую она никогда не видела.
— Но ты с ним, по крайней мере, потанцевал?
— Угу. Один раз.
Я надеялся, что Нина не заметит, что щеки мои заливает краска. Лицо горело при воспоминании о той неловкости, которая возникла между нами с Кейном в течение нескольких минут, пока звучала «Кареглазый мальчуган». Я совершенно не собирался обсуждать это с Ниной.
— Как ты думаешь, Кейн захочет взять меня с собой на вечер?
Я рассмеялся.
— А он не староват для тебя?
Нина пожала плечами.
— Я вполне развита для своего возраста.
Я сунул в рот полную ложку мороженого.
— Замолвлю за тебя словечко, — улыбнулся я.
С минуту Нина ела молча, потом серьезно посмотрела на меня:
— А вы с Кейном собираетесь когда-нибудь пожениться?
Я чуть не поперхнулся мороженым.
— Нет!
Мы уже тысячу раз говорили с Ниной о наших с Кейном чисто дружеских отношениях, но она отказывалась понимать, что он не был для меня идеалом мужчины.
— Ну, я думаю, тебе все-таки следует выйти за него, — задумчиво проговорила Нина. — А я буду подружкой невесты.
Наученным горьким опытом, я знал, что спорить с ней бесполезно, поэтому просто покачал головой и закатил глаза. Она пока слишком мала, и ей еще многое предстоит узнать о любви.
