История загнанных зверей

На присыпанной снегом площадке продолжались тренировки. В этот раз бились Пип и Дареон, правда, выходило до абсурдного плохо, а после очередного нелепого падения одного из сражающихся сир Аллисер от досады отвесил ощутимую оплеуху заливисто хихикающему над этим Гренну. Впрочем, несмотря на неудачи, никто не чувствовал злобы, между всеми ними стояло относительное спокойствие, и даже на Джона никто не обращал особого внимания. Вчера после разговора с Ланнистером он понял, что вовсе не лучше всех остальных, просто ему больше повезло в жизни. Приняв эту мысль, он чувствовал себя как-то по-странному необычно: впервые в жизни он мог сказать, что ему улыбнулась удача. В какой-то момент тренировка прекратилась; все замерли, услышав лошадиное ржание по ту сторону ворот, которые почти сразу отворились. На территорию обители древнего братства ступили трое мужчин. Торне покинул своих учеников и приблизился к незнакомцам. Все переглянулись между собой, а Джон заметил что-то странное, глядя на пришедших. Двое явно были охранниками, а последний, видимо, новоприбывшим дозорным. Его руки были связаны за спиной, но местами разбитое от чьих-то ударов лицо выражало завидное спокойствие, в то время как его спутники, несмотря на напускную строгость, явно его опасались. Приглядевшись, Сноу понял, что эти люди были северянами, и, кажется, прибыли они из Дредфорда: к боку одной из лошадей был пристёгнут чёрно-розовый щит. Аллисер выглядел задумчивым, слушая долгий сбивчивый рассказ одного из сопровождающих, а после махнул рукой, видимо, давая согласие. Джон так и стоял на месте, пытаясь вглядеться в смутно знакомое лицо, кажется, не совсем незнакомца, но, случайно встретившись с ним глазами, повернулся к другим ребятам, которые уже несколько минут о чём-то перешёптывались. — А ты что думаешь, Джон? — спросил Пип, когда увидел приблизившегося к ним Сноу. — Насчёт чего? Раст закатил глаза, намереваясь далеко не ласково высказаться о бастарде, когда Гренн его перебил и уточнил, видимо, не желая сейчас устраивать ссору: — Насчёт этого парня. Он из дома Болтонов. Говорят, они злые и жестокие, как дикие звери. Я слышал, что они снимают кожу со всех подряд, а потом развешивают ободранные трупы над замком вместо знамен. Что он мог сделать, чтобы его связали и отправили на стену? — Это не так. Они не такие, как вы думаете. В этих историях столько же правды, сколько в сказках про снарков и грамкинов, — произнёс Сноу вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос. Против никто ничего не сказал, но Джон знал, что ему не верят, и хотел продолжить переубеждать, когда увидел, что напряжённо-настороженные взгляды парней направлены ему за спину, а всё это время стоявший неподалёку Жаба и вовсе, казалось, решил слиться со стеной и стать как можно незаметнее. — Хватит сплетничать, девочки, я тут кое-кого привёл, — сир Аллисер посмеивался, хотя в голосе не было свойственной ему властной уверенности. По правую руку от него шёл освобождённый от охраны и верёвок новобранец. Ещё издалека было видно, что его лицо запачкано кровью, но вблизи стало ясно, что единственное повреждение — разбитая губа. Похоже, не вся кровь его. Теперь то, почему охранники сторонились своего подопечного, стало очевидней. — Думаю, стоит посмотреть, что ты из себя представляешь, — продолжил Торне, обращаясь к прибывшему. Джону эта идея показалась глупой. Зачем ставить в поединок человека, только что преодолевшего длинный путь? Ехать, а уж тем более идти, по дороге, ведущей к Стене, было тяжело само по себе, а сейчас её ещё и припорошило парой дюймов свежего снега, что мелко падал почти без остановки последние пару дней, включая и сегодняшний. Логично было предложить путнику еду и кровать, а уже на утро познакомить его со здешними порядками, как делали всегда, но сир Аллисер решил сразу устроить пробную тренировку, и, похоже, не собирался давать защиту, что была надета на всех остальных. — А противником будет... — Джон уже знал следующую фразу, — Лорд Сноу, конечно. Почти отовсюду раздавались тихие смешки над прозвищем бастарда. Вокруг, но не слишком близко, собирались братья, которые из-за чёрной одежды казались одной сплошной массой безликих теней. Из отдельных людей Джон смог выделить только ухмыляющегося Боуэна Марша и слепого мейстера Эймона, который как раз вышел из своей кельи, видимо, собираясь покормить воронов или отправить письмо, но замер на полпути, прислушиваясь. Сноу только кивнул. Торне, кажется, ожидавший то ли отказа, то ли просто какой-то дерзости от своего нелюбимого подопечного, на секунду нахмурился, а потом отдал лежащий рядом меч прямо в руки новобранцу и подтолкнул его, чтобы тот оказался в круге. Многие из противников Джона, с которыми он дрался последние несколько дней, не умели держать в руках оружия. Этот умел. Он приблизился чуть ближе, и Сноу увидел его глаза: голубые, почти бесцветные, как осколки грязного льда. Такие сложно забыть... даже спустя годы. И, кажется, в них ответно появилось узнавание. Но на поединок оно не повлияло. Джон сделал пробный замах, целясь в плечо, но не слишком сильный, так как на противнике не было защиты. Меч рассёк только воздух. Не слишком быстрый, но очень ловкий, парень увернулся от удара и нанёс ответный, уж точно не жалея сил. Бастард не ожидал такого напора и поэтому отступил на шаг назад, восстанавливая дыхание, после пришедшегося на грудь толчка. А его соперник, не теряя времени даром, сделал ещё одно движение и на удивление хорошо заточенным лезвием железного орудия отсёк вьющуюся прядь с головы Джона и, ударив ногой в то же место, куда пару мгновений назад пришёлся его меч, повалил его на землю. Уже лёжа на притоптанном снегу, Сноу услышал несколько удивлённых возгласов и один злорадный, явно принадлежавший Аллисеру, но и он тоже стал удивлённым, когда новобранец с прищуром произнёс: — Ну здравствуй, Джон. — Здравствуй, Рамси, — ответил он, принимая протянутую руку недавнего противника, чтобы встать. Воцарилась тишина.

***

— Что ж, тогда пусть Лорд Сноу покажет своему другу его новый дом, — Аллисер очнулся от оцепенения практически сразу и, отдав приказ, удалился с площадки, давая понять, что до завтра все свободны. Джон кивнул и тоже ушёл, правда, в противоположную сторону, и дал Рамси знак следовать за ним. — Ну, и каково здесь? — подал голос только что прибывший рекрут. — Не так, как я думал, — честно признался бастард. Они уже шли по узкой каменной лестнице, ступени которой сильно крошились от времени и постоянного холода, и поэтому приходилось смотреть себе под ноги. — Да... Дай угадаю, ты надеялся, что здесь тебя ждёт вечная слава и куча благородных рыцарей? — он засмеялся. А Джону смешно не было. Скорее обидно и немного унизительно. Оценив молчание собеседника как согласие с предыдущей своей фразой, он продолжил: — Похоже, ты совсем не изменился... «И ты тоже», — подумал Сноу. Наверное, они и правда остались такими же, какими были в детстве: Джон тихий, послушный и «вечно чем-то опечаленный», как пару раз говорила Старая Нэн; а Рамси шумный, местами жестокий, тот, кого даже в детстве боялись практически все, включая собственного отца, хоть он это и отрицал, как мог. Вообще до сегодняшнего дня они провели вместе всего несколько дней, и те были почти восемь лет назад. Но Джон почему-то хорошо помнил их первую встречу... В Винтерфелле сейчас было людно. Прислуга сновала туда-сюда, расставляя еду и напитки на огромные столы, готовясь к приходу гостей. Джон сидел на скамейке в углу Чертога, где ему, как бастарду, и было положено оставаться до конца пира: так велела Кейтилин, хотя Эддард был не против пустить его к остальным. Сноу уже привык к тому, что она так к нему относится, но каждый раз после подобной фразы или презрительного взгляда на душе становилось паршиво. Раздался рёв трубы дозорных: гости прибыли. Джон этого не видел, но знал, что всё семейство Старков, кроме малышки Арьи, что сейчас спала вдали от всего этого шума в своей колыбели, встречают Лордов Севера. До него доносился смех, лязг металлических доспехов, надетых на многочисленных рыцарей, всевозможные голоса, среди которых он не мог выделить ни одного отдельного. От запаха расставленной на столе еды, особенно жареного кабана, которого подстрелил сам Нэд на вчерашней охоте, у него заурчало в животе, но Сноу не посмел ничего тронуть до того, как рассядутся гости. Ждать, к счастью, пришлось не долго. Первым вошёл, разумеется, Эддард Старк вместе со своей женой, которая держала одну руку на животе, заметном даже через многочисленные слои тканей. Мейстер говорил, что она ждёт мальчика, и Нэд заранее решил назвать его в честь своего старшего брата Брандона. Слева от них был немного надменный Теон Грейджой, что пребывал в Винтерфелле уже год и успел завоевать расположение всех обитателей замка, и в особенности Робба, шедшего рядом с ним и ведущего под руку малышку Сансу, которая путалась в юбках собственного платья, но всё равно пыталась оставаться настоящей леди. За ними были Лорды и их семьи. Из всех Джон узнал только Хоуленда, и то потому, что Эддард специально посадил своего старого друга поближе к себе. На коленях у Рида устроилась маленькая девочка, которая попыталась погладить округлый живот Кейтилин. Сноу напряг память, разглядывая нашивки гербов на одежде гостей: не зря же всю прошлую неделю Лювин заставлял его их заучивать. Главой дома Мормонтов была Мейдж, некрасивая женщина с очень властным видом, Карстарков — старик Рикард, Болтонов — мрачный и безэмоциональный мужчина с бесцветными глазами. На нём Джон и остановил своё внимание. Ну, не столько на нём, сколько на двух мальчишках за его спиной. Тот, что постарше, улыбался, показывая сразу все зубы, и расположился рядом со своим отцом, а второй, посмотрев на брата с несвойственной ребёнку ненавистью, направился в сторону Сноу. «Бастард», — догадался Джон. Ему показалось странным, что его вообще взяли с собой: таких детей, тем более, если имелись законнорожденные, обычно, наоборот, пытались отослать куда подальше. Но этот мальчишка вместо радости излучал что-то, напоминающее настроение висельника перед казнью. Праздник был в самом разгаре. Некоторых детей, включая дочку Рида и Сансу, отправили спать, да и Кейтилин, кажется, тоже ушла отдохнуть. Учитывая её положение, в этом не было ничего удивительного. Все мужчины уже изрядно выпили, и с каждым новым бокалом их разговоры становились всё менее подобающими Лордам: то и дело проскакивали грязные ругательства или слова, которых Джон пока ещё не понимал. Он тоже был бы не против с кем-нибудь поговорить, да только Робб был поглощён беседой с Теоном, а мальчишка Болтона только затравленно смотрел, как его отец что-то тихо говорит старшему сыну. — Можно отсюда уйти? — произнёс он после часов молчания. — Думаю, что нет, но если кто-то заметит всё равно... — Джон был бессовестно перебит оживившимся гостем замка, который уже вставал с места: — Значит, можно. — Постой, — Сноу поймал мальчишку за рукав и попытался продолжить прерванную фразу, — если кто-то увидит, что ты... — Посмотри на них: им уже каждому по полбутылки как всё равно, — снова перебил он и, шустро высвободившись из захвата, направился к двери. Конечно, Джон по сути являлся никем в Винтерфелле, но в тоже время в нём всё равно текла кровь Старков и он был обязан отвечать за благополучие гостей, принятых его отцом, и поэтому он последовал за ним. Бастард Болтона нашёлся на улице, за углом замка. Сегодня днём Робб, на правах старшего брата, пытался тренировать его драться на деревянных мечах, которые всё ещё валялись где-то там. Точнее, только один. Второй, как увидел Сноу, мальчишка вертел в руках, критично осматривая. Не успел Джон подойти к нему вплотную, как ему в руки прилетела только что лежащая в стороне игрушка. — Защищайся, — с напускной важностью произнёс мальчишка, выставляя вперёд деревяшку, служившую остриём. Джон на секунду опешил. На улице уже стемнело, и своего противника он почти не видел, за исключением практически светящихся, словно кошачьи, голубых глаз, но убежать было бы глупо, да и стыдно, поэтому он сделал шаг вперёд и замахнулся, но не попал, а когда стал вертеть головой, чтобы понять, куда делся соперник, получил болезненный удар между рёбер и свалился на землю. — Меня зовут Рамси, — сказал мальчишка и протянул руку. — Джон, — ответил он. Оказавшись на ногах, Сноу осмотрел себя и обнаружил, что его парадный костюм сильно испачкан, что явно не укроется от глаз придирчивой Кейтилин. — Да, выглядишь неважно, — поняв мысли нового знакомого, произнёс Рамси, а потом как-то лукаво продолжил, — а раз тебе всё равно влетит, почему бы не сделать что-нибудь ещё, чтобы было не так обидно? Неугомонный бастард Болтона замер, обдумывая что-то, а потом резко оживился, выбрав какую-то шалость. В этот момент Сноу понял, что ночь обещает быть длинной. — Мы пришли, — сказал Джон, открывая перед Рамси дверь. Эта комната находилась за стенкой от его собственной. Всех новичков на время селили сюда, пока не приходило время распределения. — Спасибо, — сухо поблагодарил он. Сноу по памяти пересказал то, что говорили ему самому дядя в день прибытия сюда, а потом, оставив Рамси одного, пошёл повидаться с Тирионом Ланнистером: сегодня был день его отъезда. Расставаться с карликом не хотелось, так как Сноу уже понял, что тот был хорошим человеком, несмотря на скверную репутацию, и, возможно, мог бы стать хорошим другом. Джону было искренне жаль это признавать, но он не питал несбыточных надежд и понимал: сегодня будет их последняя встреча. Лев вернётся в Королевскую Гавань, а волк примет обеты дозорного и остаток жизни проведёт на краю мира, в Чёрном Замке, среди вечного холода. Если примет, конечно.