История загнанных зверей

В обедне стоял шум и гам. Отовсюду доносились мужские голоса, бряканье металлических кружек; пахло жареным мясом и кислым вином, которое братья вчера нашли в пыльном углу кладовой. Джон хмуро тыкал треснувшей ложкой в еду, но не чувствовал голода. Несмотря на оживлённое движение вокруг, он ощущал себя одиноким и покинутым. Сейчас ему вспоминались званые вечера в Винтерфеле, где он так же сидел в углу, вдали от веселья, гостей и пьяных баек, что травили как старые друзья, так и новые знакомые между собой, вспоминая войны, великие сражения, свергнутых королей, прекрасных дам и, конечно, рыцарей, чьи имена навсегда впечатаны в историю. Рамси часто опаздывал. Джон уже давно заметил, что тот поздно ложился и ещё позже просыпался, всегда пропуская завтрак, но исправно посещая тренировки. На них он себя неплохо показывал, и многие даже спорили, кто из двух Сноу лучше. Однако споры эти затевали только люди, максимально далекие от боевого искусства и судящие только по количеству одержанных побед, в то время как Джиор Мормонт, Боуэн Марш и даже Аллисер Торне понимали, что в поединке на мечах Джон, несмотря на не такой уж и большой опыт, показывал завидное мастерство, а Рамси напоминал скорее мясника, чем рыцаря, но ловко уворачивался от чужих ударов и не боялся со всей силой наносить свои, что и давало ему преимущество. Также он специально целился в самые незащищенные места и не брезговал мелкими уловками и обманными манёврами. Сноу это не очень нравилось, но своё законное первенство он не отстаивал. Победы на мечах пусть и были спорными, но из лука Рамси стрелял определённо лучше всех братьев Чёрного замка вместе взятых и в любом случае заслужил своё право считаться одним из лучших. Вообще с приходом бастарда Болтона жизнь Джона стала немного легче: Торне перестал над ним издеваться, а ребята приняли за своего, даже Раст, который, кстати, практически сразу решил, что просто обязан стать новичку лучшим другом. И почему-то Сноу был даже рад, что сам Рамси его энтузиазма не разделял и продолжал держаться своего старого знакомого. Между рядами деревянных столов мелькнула темноволосая голова, чей обладатель спустя пару мгновений запрыгнул на скамейку Джона, усевшись рядом и потрепав кудри соседа вместо приветствия. Сноу уже давно заметил, что Рамси часто к нему прикасается, и это его немного напрягало, но не настолько сильно, чтобы озвучить это вслух. — И что это такое? — спросил пришедший, заглядывая в свою тарелку. — Каша. С бараниной, кажется, — ответил Джон и всё-таки съел пару кусочков. Рамси поморщился и возмутился: — Какая баранина? Это кролик, точно тебе говорю! Причём у меня такое ощущение, что эти криворукие придурки его не подстрелили, а нашли сразу мёртвого! Джон чуть усмехнулся. Стоило ли сомневаться? Он уже давно понял, что самой главной страстью в жизни Рамси была охота. О ней он говорим с таким азартом, с каким Джон встретился, наверное, впервые. Вообще дредфордский Сноу отлично умел притворяться, пускать пыль в глаза и создавать хорошее впечатление перед незнакомыми людьми, но весь его талант куда-то испарялся, когда он говорил о себе. Джон слушал его рассказы и без слов понимал отношение парня к тому, о чём он говорил. Он знал, что Рамси обожает охоту и стрельбу из лука, ненавидит брата и вечно пытается получить расположение отца, и единственными живыми существами, которыми он восхищался и по которым он тосковал, оказавшись на Стене, были его «девочки», как он ласково называл нескольких породистых сучек. Наверное, даже символично, что его невестой оказалась дочь псаря. Правда, о Миранде он упоминал всего пару раз, и то, в понимании Джона, эти слова описывали скорее старого друга, чем любимую женщину. — Поверю на слово, — ответил Сноу, разглядывая кусочки мяса, которые всё ещё казались ему бараниной. — А ну-ка все вышли на улицу, ленивые ублюдки! — Аллисер, как уже давно выяснилось, ждать не любил, поэтому все как можно быстрее повскакивали со своих мест, чтобы собраться на площадке, а Пип даже в спешке опрокинул на грязный пол несколько пустых тарелок. Джон же в свою очередь решил подождать пару минут, чтобы не толпиться с остальными сначала в проходе, а потом и у стойки, где лежали мечи. Бросив последний взгляд на недоеденную кашу и опустевшие скамейки, он всё-таки вышел и замер, увидев то, что происходило снаружи. Албетт, Жаба и Халдер стояли рядом с сиром Торне и истошно смеялись, глядя на то, как Раст бьёт плоской стороной лезвия меча и периодически пинает лежащего на земле человека. Жертва сжалась, закрывая голову руками, и издавала приглушенные всхлипы тогда, когда на её толстое и неуклюжее тело обрушивался очередной удар. — Стой! Отпусти его! — почти не думая, Джон выступил вперёд и, оттолкнув Раста, помог избитому парню подняться на ноги. — Надо же, Лорд Сноу решил стать защитником убогих, — Торне пытался говорить с издёвкой, но в голос всё же просочились недовольство и раздражение. Джон поморщился, услышав кличку, которую Аллисер уже давно не произносил, а потом мимолётно взглянул на трясущегося рядом с ним человека. — Продолжаем! — скомандовал Торне, но на его слова никто не отреагировал. — Что стоите, болваны?! — выкрикнул он с такой злостью, что на его лице проступило несколько красных пятен. — Вы издеваетесь над ним, это неправильно! — Джон стал выискивать одобрение в лицах товарищей, но не нашёл: кто-то, как Гренн, виновато опустил глаза, а кто-то, каких было большинство, смотрели на Сноу и толстяка со злым пренебрежением. — На Стене не место трусливым свиньям с юга! — Рамси, всё это время стоящий поодаль и наблюдавший за происходящим так, будто он здесь единственный взрослый, случайно вовлечённый в детскую игру, подал голос. Его слова сразу нашли поддержку присутствующих, особенно Раста, а сир Аллисер и вовсе бросил на Сноу испытывающий взгляд. — Я не буду в этом участвовать, — Джон ушёл с площадки, под громкий хохот своих будущих братьев, а Рамси задумчиво смотрел ему вслед.

***

На Севере темнело рано, а в Чёрном Замке и того раньше, поэтому хоть Джону и казалось, что наступила ночь, он понимал, что ещё только самое начало вечера. Сноу уже несколько часов лежал на кровати, не выходя из своей кельи и иногда лениво поглаживал Призрака, когда волк начинал пихать мокрым носом его ладонь или шею. Джон всё думал о том, что произошло днём. Он ведь даже не успел узнать имя того парня. Но свой поступок всё равно считал правильным и уже который час прокручивал в голове варианты того, как можно убедить и ребят в том, что слабые должны получать понимание и помощь, а не насмешки и издевательства, что нужно поступать по совести. Его отец всегда считал, что в людях важна не физическая сила, а нравственность и благородство. В дверь постучали. Настойчиво. Джон хотел это проигнорировать, но названный гость проявлял завидное упорство, и Сноу нехотя поднялся и отворил щеколду, пока в этом ещё была необходимость: спустя пару ударов сухая деревяшка, бывшая, наверное, ровесницей всего братства Ночного Дозора, могла сломаться посередине, рассыпавшись от старости. В дверном проёме стоял Рамси. — Уходи, — сказать это грозно не получилось, так как он долгое время полудремал на кровати, но Призрак, словно почувствовав настроение хозяина, зарычал, тихо, но достаточно убедительно. На Рамси это впечатление не произвело: бастард Болтона не испытывал страха даже к диким зверям пострашнее молодого лютоволка. Рамси остался на месте и, прежде, чем Джон успел что-то сказать, он положил руку ему на плечо, давая знак молчать. Похоже, он пришёл не ради извинений. Услышав низкое рычание, они спрятались за деревом, но в спешке случайно задели несколько веток, с которых стали сваливаться крупные комки рыхлого снега. Он попадал на лицо и за шиворот, неприятно обжигая холодом, и Джон потянул руку, чтобы стряхнуть его, но Рамси перехватил её и шикнул, давая понять, что нужна тишина. От соприкосновения с тёплой кожей снег начал таять, и ледяные капли медленно поползли под одежду, тело покрылось мелкими мурашками, но Сноу послушно молчал. И не только потому, что так сказал его спутник: то, от чего они прятались, стало приближаться. Между заиневевшими ветками Джон разглядел в полумраке тёмный силуэт, напоминавший необыкновенно крупную собаку. Существо двигалось плавно, крадучись. Настоящий хищник на охоте. Сноу сильнее вжался в ствол и мельком поглядывал на совершенно спокойного Рамси. В его взгляде не было страха, а только странное выражение, какое обычно появлялось у Сансы, когда она слушала рассказы няни о рыцарях-героях и прекрасных дамах. Справа от себя Джон услышал низкое рычание. Он опасливо повернул голову, надеясь, что ему показалось, но тут же встретился своими глазами с другими: узкими, тёмно-серыми и почувствовал на щеке частое горячее дыхание. Плечо Сноу сжала рука Рамси, не давая рвануть с места и побежать. Зверь постоял с минуту перед ними, после чего медленно развернулся, так, что Джон разглядел широкие белые полоски на чёрной шерсти, и скрылся в глубине леса, откуда и появился. Убедившись, что опасность окончательно миновала, Сноу, скрывая нервную дрожь в голосе, и, наконец, смахивая с себя почти полностью растаявший снег, спросил: — Откуда ты знал, что он не кинется на нас? — Это же сумеречный кот, они почти никогда не нападают на людей, — Рамси был в восторге сам от себя, гордясь толи смелостью, толи тем, что в чём-то умнее своего спутника. Да и вообще он был явно очень доволен ситуацией: похоже именно этого он и хотел, говоря, что в лесу можно найти что-нибудь интересное. — Они здесь не водятся. Мейстер Лювин говорил, что они обитают в основном за Стеной и в Долине. Рамси пожал плечами, не найдя, что ответить, а Джон в сотый раз задумался о том, заметил ли кто-то их отсутствие. Ну и ещё, что им, наверное, никто не поверит, если рассказать, что они видели. — Надо возвращаться, — сказал, наконец, Сноу, и, не оглядываясь, чтобы не дать впутать себя в ещё какую-нибудь переделку, пошёл в сторону Винтерфела. — Что случилось? — спросил Джон после заминки. Рамси молча потянул его за собой, выводя в коридор, в конце которого звучали голоса и мелькали тени. Сноу пошёл на звук, а сердце гулко стучало в висках в такт шагам. Он понял, что случилось, уже когда увидел, как чьи-то силуэты обступили что-то полукругом на узкой лестнице. Вблизи стало ясно, что на оббитых ступенях, покрытых коркой льда, лицом вниз без движения лежало огромное тело, над которым, качая головой, склонился мейстер. Лорд-Командующий Мормонт что-то тихо говорил Боуэну Маршу, а Аллисер Троне стоял в стороне, не выражая никаких эмоций, и только сжимал пальцами рукоять висящего на бедре меча. — Он свалился с лестницы и свернул шею. Я же говорил, ему здесь не место. — Как его звали? — тихим голосом спросил Джон. — Сэмвел Тарли, — ответил бастард Болтона и добавил после заминки, — никто не виноват, Джон, это несчастный случай. Бастард Старка опустил голову, не в силах смотреть на мертвое тело человека, которого утром хотел защитить, и не видел, как мейстер Эймон, ощупывающий посиневшую шею трупа, направил свои слепые полные недоверия глаза на Рамси Сноу.