В моей смерти прошу винить...

Пробуждение было не из приятных. Сначала я вынырнул из черноты глубокого забытья и ощутил сильную тяжесть в животе. Эта тяжесть... она пульсировала жаром... тугой, сжатый, пульсирующий горячий сгусток в моём чреве. Казалось, он вот-вот взорвётся, а вместе с ним уйду и я. Но нет... он медленно, с неохотой начал расползаться вширь, увеличиваться в размерах и разжиматься, всё меньше давя на меня изнутри. Жар стал распространяться из живота по всему туловищу, наполнил собой руки и ноги, ворвался в голову. Чем он больше растекался внутри меня, тем мягче и приятнее становился, и вот уже меня всего наполняет приятное тепло. А потом оно разом пропало, будто с согретого под одеялом тела сорвали это самое одеяло и открыли окно настежь, а за окном - зима, лютый мороз, и пронизывающий холод разом накрыл с головой. В черепе застучали молоточки головной боли. Я резко согнулся в сильнейшем приступе кашля, приходя в себя. Кажется, я не спал... один раз в жизни я терял сознание, и когда оно возвращалось, эти ощущения... они были знакомы, они мне запомнились раз и навсегда. Это ощущение - возвращение к жизни угасающего сознания в умирающем теле. Кашлять было больно, и тело ощущалось невероятно слабым. К тому же, что-то давило на меня сверху и мешало сесть, чтобы откашляться как следует. Я подавил, как мог, приступ кашля и, тяжело дыша, постарался открыть глаза и понять, что происходит. Первое, что я увидел - белый потолок над головой. Но в моей комнате потолок обклеен обоями, голубыми обоями с белыми барашками облаков. Где я? Что произошло? Последнее, что я помнил - это... лодка! Точно! Мы с друзьями отправились рыбачить на моторной лодке, и она вроде бы перевернулась, а я пошёл ко дну. Значит, сейчас я должен быть в больнице, откачанный после подводного заплыва. Белые потолки ассоциируются с больницей. Немного успокоившись насчёт своего местонахождения - версия мне показалась правдоподобной, - я снова начал покашливать и попытался всё же разобраться с тем, что мне мешало сесть и нормально откашляться. Заодно и осмотреться смогу. Так... а если к моим рукам подведены капельницы? Я осторожно пошевелил пальцами, затем кистями обеих рук. Ничего похожего, руки двигались свободно, хотя и показались тяжёлыми. Видно, слабость у меня была во всём теле. Не мудрено после такого купания. Во рту тоже не чувствовалось никаких трубок, и дыхательной маски на лице не было. Видимо, у меня всё совсем хорошо - дышал самостоятельно, искусственно поддерживать дыхание не было необходимости, в капельницах тоже не нуждался. Живём! Чёрт, ещё поживу на этом свете, помучаюсь... Я испытал огромное облегчение, радость от возвращения с того света, но вместе с тем... мне было горько. В глубине души я мечтал умереть. Давно уже этого хотел. Но не мог по своей воле расстаться с жизнью - я не самоубийца и, по некоторым эзотерическим убеждениям, принципиально против суицида. Человек должен прожить столько, сколько ему отведено судьбой - так я считаю. Вот и жил я, и мучался. Сложно радоваться жизни, будучи инвалидом с ДЦП, до конца жизни обречённым быть прикованным к инвалидной коляске. Даже если у тебя есть друзья, готовые взять тебя с собой на рыбалку. Но друзья друзьями - а жизнь моя дрянь. Как жаль, что она не закончилась сегодня. Так смешно... люди вокруг умирают - знакомые, родные, - а я даже утонуть по-человечески не могу. И какая сволочь меня с того света вытянула... Но мне всё же требовалось откашляться. Сесть мне мешали, как выяснилось, пара одеял - одно толстое и одно тонкое - которыми меня кто-то заботливо укрыл. Должно быть, я замерзал. Это сейчас я чувствую лишь некоторый холод. Только эти одеяла как-то не сильно были похожи на больничные. Тяжёлые очень, оттого и пошевелиться ослабевшим телом под ними сложно. Я зашевелился и кое-как их всё же сдвинул немного в сторону, с трудом приподнимаясь на локте - сил полноценно сесть пока не хватало. Кашель меня срубил с новой силой, и я стал как следует откашливаться, пользуясь более удобным положением тела. Даже комнату, в которой очнулся, толком не успел рассмотреть. Только белые стены запомнились, тумбочка у изголовья и какой-то столик, придвинутый к кровати. Голова из-за кашля заболела сильнее и начала кружиться. А потом меня даже проглючило - показалось, будто с неё свисает что-то вроде парика. Густые и длинные тёмные лохмы. Именно лохмы - перепутавшиеся между собой, непричёсанные волосы разметались по плечам и одеялу. Невольно вспомнился герой Стивена Сигала из фильма... кажется, это был «Помеченный смертью». Там он провалялся в коме то ли семь, то ли девять лет, зарос за эти годы основательно. Я коснулся подбородка, чтобы проверить, не отросла ли у меня случайно борода до пупка, и был очень удивлён, обнаружив под пальцами совершенно гладкую кожу без намёка на щетину. А потом, проморгавшись, я рассмотрел свои пальцы... - А? Чё за нах?! - выдохнул я и обомлел, не узнав свой голос, показавшийся мне писклявым. И снова закашлялся, в ужасе глядя на свою... вроде бы свою, но выглядевшую чужой руку. Левой я сейчас упирался локтем в постель, так что пришлось довольствоваться рассматриванием только правой руки. А она была... уж явно не моя, несмотря на то, что отзывалась на все мои действия. Говоря по правде, это была вообще-то женская рука, что можно было легко понять не только по её тонкости и изящному запястью, но и по хорошему маникюру, который бы не стал себе делать ни один уважающий себя мужчина, если только он не из этих... ну, понятно, кого я имею в виду. Нет, я не гомофоб и к чужим странностям отношусь с безразличием, лишь бы они меня никак не касались. Впрочем, сейчас я думал не об этом. У меня все мысли из головы повылетали, стоило увидеть руку. Кроме одной-единственной, бившейся пойманной птичкой в стальные прутья офигевшего на минутку сознания: КАКОГО?!! Испуг придал мне силы, и я резко сел, откинув одеяло до ног, осмотрел вторую руку в точности с таким же маникюром. Длинные аккуратные ногти были выкрашены в нежно-лиловый цвет, и на трёх из них на каждой руке были нарисованы золотистые узоры-цветочки. Продолжая слегка покашливать, я дрожащими пальцами схватился за то, что поначалу принял за глюк - немного подёргал и убедился, что больно. Эти лохмы росли на моей голове! Но, пока я их щупал и дёргал, то нашёл кое-что поинтереснее. На мне был надет тёплый свитер в коричневую и зелёную полоску, и вот под ним я отчётливо нащупал нечто, подозрительно напоминавшее женскую грудь. Две довольно больших, насколько вообще я могу об этом судить, не имея опыта, женских груди. Фильмов про обмен телами и превращение из мужчины в женщину я смотрел немало - нравится мне подобный жанр, из этого всегда выходят отличные комедии и мелодрамы. И, вроде бы располагая таким багажом знаний о попаданцах, мне следовало бы повести себя не как герои дешёвых комедий, первым делом начинающие кричать и закатывать истерики. Поступить не банально, а умно - вместо паники с первых минут начать думать, что же со мной произошло и как такое было возможно. Только ведь жизнь меня не готовила к подобному. Фильмы фильмами, а когда сам внезапно превращаешься в бабу - тут уже не до того, чтобы изображать из себя великого мыслителя. Так что, резко схватившись одной рукой за грудь, а другую сунув вниз, под одеяло, нащупав на себе что-то вроде пижамных штанов и скользнув рукой под резинку, я... был совершенно и абсолютно банален. - АААААААААААА!!! - завопил-завизжал я истеричным бабским голосом, не найдя там того, что у меня должно было быть и, несмотря на мою инвалидность, вполне работало и помогало иной раз сбросить напряжение. - Тихо, не ори! - послышался откуда-то из-за стены незнакомый мужской голос, заставивший меня замолчать. - Ты в безопасности! Вслед за ним за дверью, оказавшейся в стене напротив кровати, на которой я сидел, послышались быстро приближающиеся шаги. Мамочки, я попал!