Глава 1
30 октября 2016 г. в 18:25
23:00. Часы за окном пробили уныло, жалобно, словно не хотели заканчивать этот день. А день был настолько паршивым, что разделять «чувства» часов было бы лицемерием.
«Действительно, как всё паршиво», — думала Лена, сидя за столом и вертя в руке банку с недопитым пивом. На самом деле эти скверные дни длились уже месяц, а Лене и вовсе казалось, что с начала этой «паршивости» прошел не один год. Девочка смотрела в окно на постепенно гаснущие фонари, периодически делая небольшие глотки из банки. Если бы её сейчас застали поклонники ЗОЖ, они бы тут же попадали в обморок. Все до единого… От этой мысли на лице Лены появилась улыбка, жуткая, напоминающая оскал монстра. Еще бы. Пить пиво в тринадцать лет было не только незаконным, но и, по словам врачей, вредным занятием для детского организма. Хотя, какая ей, к черту, разница? Лене можно было всё… Было можно.
От вновь нахлынувшего отвратительного чувства девочка начала нервно накручивать на палец прядь черных волос, задевая бирюзовую серёжку на мочке уха. Это украшение не подходило ни к её смуглой коже, ни к ярко-зеленым глазам, но, тем не менее, являлось постоянным аксессуаром.
По словам матери, серьги достались Лене от бабушки, которая умерла, когда той было всего три года. После такого заявления Лена долго пребывала в глубоких размышлениях, а сережки уже никогда не снимала. А почему, не могла объяснить себе до сих пор.
После пятидесятой накрутки пряди на палец Лена услышала справа от себя тихое мяуканье. Девочка повернула голову и посмотрела вниз, встретившись взглядом со своим голубоглазым сиамским котом. Кот медленно и осторожно подошел к ней, словно опасаясь реакции: он чувствовал её плохое расположение духа и не хотел, чтобы это как-то отразилось на нём. У Лены действительно не было никакого желания сейчас нежить и тискать своего любимца, поэтому его присутствие не только напрягало девочку, но и начинало постепенно злить. Она продолжала смотреть на него, пристально, не моргая, проникая через глазное яблоко в кошачью нервную систему. Перед глазами девочки предстала сетка нейронных сплетений, передающих друг другу короткие сигналы. Одна посланная в эту сетку мысль: «Уходи, ложись спать», — и кот, словно на поводке, развернулся назад и, сонно покачиваясь, отправился обратно в гостиную.
Лена проводила взглядом кота и снова уставилась в окно. Такие «трюки» она могла проворачивать лет с шести, так что усыпление кота заняло у неё какие-то доли секунды. Сначала она тренировала свою непонятно откуда взявшуюся способность на голубях, вечно собиравшихся в большие стайки и пытавшихся отобрать у неё семечки. Позже девочка перешла на собак и кошек. И только в десять лет она впервые испытала свою способность на людях. Сейчас ей было весело вспоминать об этом, ведь та вредная сучка Лиза так и не поняла, что тогда произошло. «Она сама виновата, не надо было ябедничать на меня классухе», — размышляла с улыбкой Лена, вспоминая лицо своей одноклассницы, когда та блеванула прямо на пол перед доской.
После того случая у Лены не осталось сомнений, что её способность внушать распространяется не только на животных, но и на людей. Правда со временем она заметила, что чем старше человек, тем больше времени требуется на внушение, но это нисколько не мешало ей добиваться от всех того, чего она хочет. Так было всегда. До того дня. До того чертового дня месяц назад. Вспоминая тот эпизод, девочка опять погрузилась в омут. Омут злобы, ненависти, даже страха. Казалось, будто она до конца не могла поверить в случившееся. «Как? Как такое могло произойти?», — снова и снова спрашивала себя тринадцатилетняя гипнотизёрша. И не могла найти ответа. Комок ненависти и отчаяния застрял в её горле и не хотел отступать. Так же, как не хотел отступать вопрос, стучащий в её голове, словно дятел: «Почему? Почему? Почему?»