Алые сердца: Корё

      Последний погребальный костёр догорал, посылая в потемневшее небо клубы чёрного дыма. У подножия горы, на которой возвышался некогда обитаемый, а теперь и вовсе заброшенный храм Небесного Дракона, расположился отряд первого принца Ван Му. Несколько воинов хлопотали над лошадьми, подготавливая их для скорого отбытия, другие же мастерили волокуши из подручных материалов для тяжелораненых сотоварищей, неспособных передвигаться самостоятельно. Над незначительными ранениями латников не покладая рук хлопотал придворный астроном Чхве Чжи Мон. Однако если бы не помощь пленного монаха, пострадавшим во время схватки пришлось бы туго.       Дело в том, что спросонья плохо соображавшему звездочёту, впопыхах собиравшемуся в путь под пристальным надзором четвёртого принца, даже в голову не пришло прихватить с собой хоть какую-нибудь котомку с самыми необходимыми снадобьями и перевязочными материалами. Называется, собрался в поход, а провиант дома оставил. Конечно же, недальновидного Чжи Мона никто бранить не стал (всё-таки он — лучший друг наследного принца, а с Ван Му связываться ни у кого из вояк никакого желания не возникало). Благо, что на выручку пришёл захваченный в плен монах и подробно рассказал, где что в храме можно найти, в обмен на то, чтобы его подопечных похоронили. Всё-таки негоже оставлять человеческую плоть да кости на поругание диким зверям. С ним спорить, естественно, никто не собирался, потому как своих забот и так хватало. В благодарность за оказанную милость аббат даже сам вызвался заняться врачеванием особо тяжёлых ран, когда заметил, что попытки придворного астронома остановить кровотечение приносят столько же пользы, сколько мёртвому — припарка. А оно и немудрено: учёный муж, хорошо осведомлённый в астрономии, в медицине был, мягко говоря, лес дремучий. Оттого-то услуги пленника как раз были кстати.       Когда же всем тяжелораненым была оказана необходимая помощь, связанный по рукам и ногам аббат, которому путы на ногах позволяли передвигаться лишь небольшими шажками, неторопливо побрёл к скале. Усевшись на валун, он прислонился спиной к холодному камню и устало прикрыл глаза. Именно там четвёртый принц Ван Со, закончив врачевание своих незначительных порезов, его и обнаружил. На аббата изредка поглядывали занятые приготовлениями к скорому отбытию воины, однако увидев, что к нему направляется четвёртый принц, и вовсе потеряли к пленнику всякий интерес. Ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, что от грозного принца Волка аббат уж точно не сбежит. Первый принц был занят своими делами, так что принцу Со никто препятствий не чинил, что его особенно радовало. Не хватало ещё нарваться на подозрения старшего брата. Тогда уж точно все его планы пойдут прахом.       Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что его слова никто, кроме монаха, не услышит, четвёртый принц наклонился поближе к пленнику и проговорил вполголоса с хищной полуулыбкой на губах:       — Вы ведь хорошо разбираетесь в медицине.       Аббат поднял на него заинтересованный взгляд. Однако хищное выражение лица принца заставило мужчину насторожиться.       — К чему вы клоните? — произнёс пленный монах вкрадчивым голосом, слегка прищурившись. Его дыхание было неровным, однако он всеми силами старался сохранить самообладание.       — Остановите собственное сердцебиение, — последовал пробирающий до дрожи ответ. — Оборвите свою жалкую жизнь.       — Не будьте столь самонадеянны, принц, — как можно спокойнее проговорил аббат, стараясь не выдать внутреннее волнение. — Убийство единственного свидетеля не останется без внимания.       — А вы не будьте столь наивны, — приподнял одну бровь Ван Со, опасно сверкнув глазами. — Думаете, если избежите пыток, во всём сознавшись, вас не казнят за укрывание опасных преступников? Вас в любом случае ждёт смерть. И лишь вам решать, насколько мучительной она будет.       — Не пытайтесь меня запугать, — с вызывающей улыбкой произнёс пленник и вновь прикрыл глаза. — Я не боюсь смерти. Да и к тому же моя судьба одному только Будде известна, — добавил он отстранённо. — Не вам вершить чужие судьбы.       — Не мне, говорите? — Терпение четвёртого принца начало иссякать. — Ошибаетесь. Если предпочтёте казнь, погибните при попытке бегства. От моей руки, — добавил Со, подчёркивая каждое слово. Монах невольно вздрогнул.       — Меня не страшит подобная участь, — с напускным равнодушием проговорил он, хотя страх всё сильнее сжимал его сердце.       — Вы посвятили свою жизнь служению императрице. — В голосе Ван Со прозвучала сталь, а на губах заиграла коварная улыбка. — Так послужите же ей и собственной смертью.       От подобных слов руки пленника едва заметно задрожали, на что четвёртый принц презрительно фыркнул, в глубине души довольный произведённым эффектом. Он прекрасно понимал, что аббат далеко не глуп и уж вряд ли будет получать удовольствие от собственных страданий. Поэтому упрямо таил надежду, что тот выберет самую милосердную смерть. Иначе у Со не останется иного выбора, кроме как убить его при попытке бегства. Принц не был намерен позволить пленнику добраться до дворца живым. Это означало бы крах всему, чего он так усердно добивался.       Окинув монаха холодным проницательным взглядом, четвёртый принц неопределённо хмыкнул и молча направился прочь. Судьба опасного свидетеля предрешена — и Ван Со был намерен сделать всё возможное, чтобы заставить его умолкнуть. Навеки.       Аббат некоторое время просидел в одиночестве, обдумывая страшное предложение принца, пока к нему не подошли двое солдат и не повели его в сторону наследного принца. Мужчина даже и не думал сопротивляться. Он уже полностью смирился со своей участью и прекрасно понимал, что жить ему осталось недолго. А как скоро примет его в свои распростёртые объятья смерть — всего лишь вопрос времени. Монах знал, что слова принца Ван Со были правдивы и ему не позволят вновь вернуться в свою обитель. Однако мужчина ни о чём не жалел. Он прожил долгую, наполненную весельем и наслаждениями жизнь, о которой многие служители Будды даже боятся мечтать, дабы не впасть в искушение.       Многие годы назад мужчина принял постриг лишь для того, чтобы скрыть свои преступления. И ему это прекрасно удавалось, ведь кто бы мог подумать, что именно он, дослужившийся до сана настоятеля храма, наверное, больше всех послушников вместе взятых погряз в грехах. Но его это нисколько не заботило. Он всегда жил в своё удовольствие и, быть может, именно поэтому ему поручили приглядывать за падшими монахами, изгнанными из святого ордена. Тем лучше. За многие годы служения императрице Ю он смог неплохо подзаработать. Его подопечные были не особо прихотливы, так что большую часть пожертвований он мог использовать в своих личных целях. Если бы ему вновь предложили прожить свою жизнь заново, он бы не изменил в ней и дня, оставив всё, как есть. Разве что смылся бы из храма Чхоллёнса непосредственно перед прибытием кронпринца и, конечно же, прихватив с собой все сбережения. Но теперь, к сожалению, он уже не сможет ничем воспользоваться. Закат его дней медленно, но уверенно приближался.       Когда пленника подвели к тёмно-бурой кобыле придворного астронома Чхве Чжи Мона, все приготовления к отбытию во дворец были практически окончены. Аббат не оказал ни малейшего сопротивления, когда его за руки привязывали к верёвке, крепящейся к луке седла. Он просто стоял, прикрыв глаза, и терпеливо ждал, пока латники не закончат своего дела и не уйдут, оставив его в покое. Когда же его терпение было вознаграждено, он открыл глаза и безучастно огляделся вокруг. Несколько воинов осторожно укладывали последних тяжелораненых сотоварищей в двойные волокуши, привязанные к трём лошадям. А ещё двое латников приготовились тащить двоих раненых на себе, так как лошадей на всех катастрофически не хватало. Кто-то явно не подумал о том, что тяжелораненых будет настолько много. Бывший настоятель храма Небесного Дракона презрительно фыркнул и едва ли не поперхнулся, когда его взгляд столкнулся с прожигающим взглядом четвёртого принца Ван Со. Его Высочество как раз сидел верхом на своём кауром жеребце под неестественно скрюченной сосной и терпеливо ждал, пока все приготовления не закончатся, при этом ни на мгновение не спуская с пленника холодных глаз.       — Опасаешься, как бы он не сбежал? — спокойным голосом проговорил первый принц Ван Му, поравнявшись с четвёртым братом. — За всё время нашего пребывания здесь он не предпринял ни единой попытки сбежать.       — Знаю, — нехотя согласился Ван Со. Он понимал, что кронпринц мог обо всём знать, а его пристальные наблюдения за пленным монахом могли вызвать у наследника престола ещё большие подозрения. Однако четвёртому принцу Со было всё равно. Он никак не мог допустить, чтобы из-за пленного болтуна пострадала его дорогая матушка. Только лишь это имеет значение, а всё остальное — неважно. — Я лишь хотел убедиться, что он не сбежит по дороге во дворец, — хмуро проговорил Ван Со.       — Это имеет смысл, — согласно кивнул его собеседник после недолгих раздумий. — Обратная дорога довольно крута и извилиста. Однако без неё нам бы точно пришлось пробираться сквозь густые заросли молодого сосняка.       Четвёртый принц лишь хмыкнул в ответ. Он отнюдь не это имел в виду, однако ему было на руку, что старший брат не подозревает его открыто. Значит, у него есть шанс воплотить задуманное в жизнь, если понадобится. Однако принц Ван Со не терял надежды, что его вмешательства не потребуется и пленник сам сделает всё, что нужно.       — Принц Му, — бодрым голосом позвал придворный звездочёт, с усилием взбираясь на свою тёмно-бурую лошадь с белой отметиной-фонарём на морде, — всё уже готово к отбытию. Мы можем отправиться в путь прямо сейчас.       — Хорошо, — коротко кивнул наследный принц и прошествовал на своём гнедом скакуне с белой проточиной вперёд, дабы оказаться во главе конной процессии. — В путь! — громким голосом скомандовал он — и небольшой отряд пришёл в движение. Первый принц, пустив своего коня шагом, возглавлял шествие. Следом за ним двинулся астроном Чхве Чжи Мон, ведя за собой на верёвке пленного монаха. Чуть поодаль — четвёртый принц Ван Со, старавшийся глаз не спускать с опасного свидетеля, а за ним друг за дружкой шли три старшины, ведших за поводья своих лошадей, к лукам сёдел которых были привязаны волокуши с ранеными. По бокам шли остальные латники, а два других, закинувших себе на плечи лямки и тащивших за собой волокуши, замыкали шествие.       Из-за тяжелораненых приходилось передвигаться ужасно медленно. Было совершенно очевидно, что раньше вечера небольшой отряд уж точно не доберётся до дворца Манвольдэ. До заката оставалось несколько часов — и ни у кого не возникало ни малейших сомнений, что ещё на полпути их может застигнуть ночь. К тому же продвижение начала затруднять извилистая каменистая дорога, резко поднимавшаяся в гору. По этой причине пришлось передвигаться предельно осторожно, дабы не потревожить раненых.       Как бы наследному принцу Ван Му не хотелось поскорее добраться домой, он понимал, что из-за тяжелораненых солдат не сможет этого сделать. Принц, конечно же, мог забрать с собой брата Со и Чжи Мона с пленником и пуститься вскачь, но тогда бы ему пришлось развязать пленнику ноги, что вызывало серьёзные опасения. Со был прав: у пленного монаха было предостаточно времени, чтобы незаметно освободить руки и, дождавшись подходящего момента, со всех ног рвануть в густые заросли. И тогда бы им пришлось спешиться, а это бы замедлило их продвижение. Да и к тому же у аббата было явное преимущество: он намного лучше был знаком с местностью, чем они, и мог запросто забиться в какую-нибудь скрытую расщелину, о существовании которой они даже не догадывались. Именно по этой причине кронпринц предпочёл размеренный конский шаг галопу. Если он упустит пленника, то потеряет всякую надежду привлечь к ответственности императрицу Ю, причастную к недавнему покушению на его жизнь.       — Ваше Высочество! — взволнованный возглас Чжи Мона внезапно вырвал принца Му из раздумий. — Ваше Высочество! Что-то не так со свидетелем.       Кронпринц повернулся в седле вполоборота и окинул монаха пристальным взглядом. Тот прерывисто хрипел и, рухнув на колени, схватился за сердце. Кровь отхлынула от его круглого лица, придав ему сероватый оттенок. Судорожно хватая ртом воздух, аббат начал неспешно заваливаться на бок. Обеспокоенный астроном тут же спрыгнул с лошади и кинулся осматривать пленника. Первый принц тоже поспешил оказаться подле него. Случившееся крайне обеспокоило Ван Му. Он очень боялся, что не сможет доставить последнего свидетеля живым во дворец. Где-то в глубине души у него теплилась надежда, что хитрый пленник всего лишь притворяется, намереваясь сбежать.       Вскоре все более-менее здоровые воины обступили со всех сторон ни с того ни с сего упавшего монаха. Один из них даже флягу с водой прихватил на случай, если пригодится. Однако она так и не пригодилась. По телу пленника пробежала волна судорог — и в следующее мгновение монах затих с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами. Чжи Мон тут же принялся прощупывать пульс у него на шее, а затем обеспокоенно схватил аббата за связанные руки и принялся тщательно их изучать. Ногти на руках пленника стремительно синели.       — Что с ним? — обеспокоенно произнёс принц Ван Му, не отрывая глаз от озадаченного астронома. — Он жив?       — Он мёртв, — угрюмо покачал головой Чжи Мон. — Похоже на сердечный приступ.       Первый принц Му тяжело вздохнул и недовольно поджал губы. Тот, на кого возлагал большие надежды, скончался прямо у него на глазах. Теперь он потерял последнюю надежду привлечь императрицу Ю к ответственности. Похоже, Небеса отвернулись от него в этот раз. Как же теперь он сможет противостоять ей в этой нелёгкой борьбе? Кронпринц перевёл на своего четвёртого брата обеспокоенный взгляд. В тёмно-карих глазах Ван Со читалось ледяное спокойствие. Казалось, его нисколько не заботило происходящее. Принц Му, удручённый случившимся, отвёл взгляд.       — Ваше Высочество, не отчаивайтесь! — с приободряющей улыбкой проговорил Чхве Чжи Мон, обращаясь к лучшему другу. — Постарайтесь увидеть в случившемся и хорошую сторону.       — Что, например? — без особого энтузиазма произнёс кронпринц, взбираясь в седло своего скакуна.       — Ну, хотя бы то, — невозмутимо продолжал придворный астроном, — что ваши враги уже не смогут воспользоваться падшими монахами.       — И что? — Наследника престола, казалось, его слова нисколько не обрадовали. — Думаешь, у моих врагов не хватит денег нанять кого-нибудь ещё?       — Я совсем не это имел в виду. — Улыбка Чжи Мона тут же померкла. — Но зато у вас есть преданный союзник. — Звездочёт тут же кивнул в сторону принца Со, когда Ван Му устремил на него недоумённый взгляд.       — Ты прав, — со вздохом согласился первый принц. — Со чуть ли не единственный, кто остался на моей стороне.       Четвёртый принц на это никак не отреагировал, будто не о нём и речь. А что он ему мог ответить? Ван Со не из лучших побуждений встал на сторону старшего брата, и тот прекрасно знал об этом. Они оба использовали друг друга, каждый в своих целях: Му — для того, чтобы выжить, а Со — чтобы остаться в Сонгаке. У каждого из них был личный интерес. Оба брата прекрасно понимали, что если они не объединятся, то им будет довольно сложно добиться желаемого. Их сотрудничество было всего лишь выгодным союзом. Да и к тому же для Ван Со помощь кронпринцу была данью благодарности за спасение жизни. Ведь именно принц Му позаботился о том, чтобы ему, истекающему кровью изувеченному ребёнку, оказали необходимую медицинскую помощь. Кто знает, насколько ужасным был бы его шрам, если бы рану вовремя не обработали. И посчитала бы тогда Су его прекрасным? Су, снова эта бесшабашная девчонка.       Четвёртый принц еле заметно улыбнулся. Он никогда не мог сдержать улыбки, когда речь заходила о Хэ Су. Эта бесстрашная девчонка многое сделала для него. И принц Ван Со был вынужден признать, что именно ей он обязан принятием верного решения. Если бы не её мудрые слова, сказанные прошлой ночью, то кто знает, что бы он, четвёртый принц, мог натворить в порыве неудержимой ярости. Вырезать всех монахов и сжечь их обиталище дотла вместе с их трупами? Допустим, а что потом? Отдуваться перед императором за содеянное? Мол, он пошёл на это лишь из-за страха перед тем, что его дорогую матушку посчитают причастной к покушению на жизнь наследника престола? Весомое оправдание. Его Величество не настолько глуп, чтобы запросто поверить в подобную байку, хоть она и была отчасти правдивой. Истинной целью Со было замести следы, чтобы никто не смог ни в чём обвинить третью супругу императора. И Его Величество уж точно никак не мог об этом не догадаться. Всё слишком очевидно, и было бы полнейшей глупостью надеяться на обратное.       Теперь же у четвёртого принца Ван Со появилось преимущество. Благодаря принятому решению теперь он уж точно не навлечёт на себя гнев императора. Он встал на сторону наследного принца, прекрасно зная, что «подставляет» под удар мать. Но кому может прийти в голову, что таким образом он пытался её защитить и таки смог? Теперь ничто не сможет указать на её причастность. А если станет известно, что именно императрица Ю была благодетелем храма Небесного Дракона, где обитали убийцы, то без свидетелей и веских доказательств её не смогут привлечь к ответственности. По крайней мере, принц Со очень на это надеялся. В противном же случае он что-то придумает. У него просто нет другого выбора. Как говорится, если даже небо рухнет, то щель, чтобы выбраться, обязательно найдётся. И он непременно должен найти эту самую щель. Иначе и быть не может.