Touch me.

      — Раз тебе какая-то игрушка важнее меня, то мы больше не друзья, Гуки! — восклицает обиженным тоном светловолосый мальчишка.       — Тогда я ухожу домой! — гордо заявляет Чонгук, а внутри все разрывает от непонятной обиды.       — Ну и проваливай! — слышит он в ответ, и одни лишь слова звучат в сто крат больнее, чем тогда, когда он упал первый раз с велосипеда и разбил себе все коленки. Мальчишка всхлипнул от обиды, смаргивая подступившие слезы. Чимин напротив него сложил руки на груди, гордо вскинул голову в сторону, отворачиваясь от готового расплакаться Чонгука. Его лучший и, кажется, уже бывший друг, всем своим видом говорил, что он тоже обижен и серьезен в своих словах.       Мальчик глубоко задышал, сдерживая в себе желание заплакать, и тихонько прошел в коридор, начиная одеваться. Родители Чимина еще сидят на кухне и, судя по всему, ничего не слышали.       Чонгук как можно медленнее открывает дверь дрожащей рукой, будто все еще надеясь, что лучший друг сейчас попытается его остановить, как всегда обнимет и предложит помириться. Но этого не происходит, поэтому мальчик лишь сильнее сжимает в руках свою игрушку — сломанного почти пополам нового робота — и выходит за дверь.       Утром родители подарили Чонгуку этого самого робота, которого мальчик уж очень давно и слезно просил. Насыщенно красного цвета, скрепленный деталями белого цвета, лакированный, со встроенным динамиком и кнопками на груди. Радости мальчика не было предела. Но дальше было только лучше. Чонгука ждал праздничный обед, на котором, помимо него и родителей, была еще любимая бабушка и лучший друг. Живот болел после этого еще несколько часов, так много и вкусно он поел.       Это должен был быть лучший день рождения Чонгука. Десять лет. Он уже очень взрослый, и смог добиться у родителей разрешения переночевать у Чимина после посиделок за столом.       — Чтобы раньше часа дня тогда не возвращался, — отец потрепал его по волосам, получив недоуменный взгляд Чонгука на свои слова, продолжил, — знаю я вас, мальчишек, засидитесь там чуть ли не до утра, лучше выспитесь.       Чонгук не посмел бы нарушить слова отца, да и зачем, если одна только мысль о том, что его считают теперь взрослым и разрешают лечь, когда он захочет, грела душу и делала самым счастливым ребенком на свете.       Чимин его лучший и единственный друг с пяти лет, они живут в одном доме, но на разных этажах, поэтому проблем, чтобы собраться и вместе уйти в квартиру друга не возникло. И все в этом дне было замечательно, ровно до того момента, как Чимин с разбега приземлился на диван и умудрился сломать игрушку. Что Чонгук теперь скажет своим родителям? Что он не умеет ценить и беречь подарки? Ему было стыдно и до безумия обидно.       Спустившись на два этажа ниже, мальчик по обыкновению поднял мохнатый коврик у двери, чтобы взять ключи. Он не хотел беспокоить родителей, и надеялся незаметно спрятать робота где-нибудь пока не столкнулся с ними.       Железная дверь медленно распахнулась, и Чонгук проскользнул внутрь. До мальчика донеслась негромкая музыка и что-то еще, пока непонятное. Затем в нос ударил какой-то терпкий запах, в нем слышалась смесь дыма, духов, совершенно точно не маминых, и будто бы запах пота. Все смешалось в неприятном аромате. Чонгук скривился, становясь еще больше похожим на маленького кролика, и настороженно потрусил вдоль длинного коридора. Непонятные по началу звуки перешли в женские стоны, в которых он распознал голос своей матери. Мальчик напрягся всем телом, положил аккуратно робота возле шкафа и поспешил пройти в гостиную.       Картина, что открылась перед глазами маленького мальчика, была до безумия непонятной и пугающей. В углу комнаты горела лишь комнатная лампа, но ее света хватало, чтобы видеть все достаточно четко. В их доме находились полностью раздетые мужчины и женщины. Кто сидел на просторном черном кожаном диване, кто стоял у стены прижимаясь телами друг к другу, а кто-то и вовсе лежал на ворсистом ковре нежно-персикового цвета. Никто даже не обратил внимания на побледневшего мальчика у входа в гостиную. Чонгука затрясло от увиденного и закружилась голова. Единственное, что не давало мальчику убраться отсюда куда подальше, услышанные стоны его матери. Он не понимал. Ничего не понимал. Что забыли эти люди в их доме и почему они все голые. Вдруг его маме плохо? Почему никто ей не пытается помочь? Взгляд упал на стол, который еще не убрали после празднования дня рождения. Недавно на нем была вся любимая еда Чонгука, а сейчас лежала лишь небольшая горсть разного цвета таблеток и бутылки алкоголя.       Чонгука резко хватают за локоть. Мальчик издал какой-то приглушенный писк, сердце заколотилось от страха. Не успев, ничего осознать или сделать, он ощущает женский шепот на своей шее, который сразу же оседает неприятным осадком на коже.       — Прикинь, как накрыло, мне сейчас кажется, что ты похож на маленького ребенка, — мальчика передергивает, хочется вырваться из этой хватки. Он не понимает, что все это значит, чего от него хотят. — Сделай мне приятное, малыш, — Чонгук слышит противное хихиканье над ухом и запах тех духов, что почувствовал еще в коридоре.       Какая-то брюнетка стоит рядом с ним, совсем невысокого роста, голая, как и все здесь. Она с силой тянет руку мальчика на себя, пристраивая ее меж своих бедер. Чонгук замирает от леденящего страха, ощущая безнадежность, будто его обвивают вдруг ставшие реальностью щупальца из-под кровати. Не в силах высвободиться из цепкой хватки, он напугано смотрит, как его рука против своей воли соприкасается с промежностью женщины, мальчик чувствует на пальцах нечто склизкое, его передергивает. От женщины исходит непереносимый странный жар, как очаг, он охватывает пальцы Чонгука и разгорается по всему его телу.       К горлу подступает тошнота, мальчик больше не в силах смотреть на происходящее. Отчаянными и полными слез глазами Чонгук переводит взгляд, пытаясь найти в этой безумной толпе маму или папу. Но при этом он продолжает чувствовать как его руку до боли трут о нечто гладкое, слизкое и горячее, женщина рядом с ним постанывает, как его мама. Мальчику страшно и до безумия хочется, чтобы все это прекратилось. Он видит парочку на кожаном диване, что увлеченно гладят друг друга руками. На мгновение Чон проводит взгляд за рукой мужчины, которая скользит туда же, где находится сейчас и его рука.       Чонгук всхлипывает и переводит взгляд на пол, но и там какой-то дядя лежит на женщине, а затем его глаза напугано округляются от шока, когда он узнает в ней свою мать. Дорожки слез тут же плавно скатываются по щекам мальчика, а правая рука постепенно немеет от сильной женской хватки. Он резко зажмуривается, пытаясь выкинуть увиденное из своей головы, слабо и неверяще мотая головой.       Все эмоции и мысли от происходящего смешались в нелепую кашу, Чонгук уже не понимал, где реальность, и не было никаких сил сдвинуться, чтобы прекратить это. Мальчику становится физически плохо от действий своей руки и непонятных ощущений, весь воздух выбивает из груди. Его охватывает жуткая паника, а все мысли из головы улетучиваются, отказываясь анализировать происходящее. Чонгук лишь стоит, побледневший и заплаканный, пытаясь рвано глотать ртом воздух и успокоиться. Он не знает, сколько минут продолжались те хаотичные движения по лону брюнетки, но ее громкий стон вскоре вырвал Чонгука из кошмара. Женщина содрогнулась всем телом, заметно ослабив хватку. Этого хватило, чтобы мальчик очнулся и как ошпаренный вырвал свою руку, на что услышал лишь ее смех, который проник в сознание уже навсегда.       Споткнувшись о чьи-то ботинки в коридоре, Чонгук чудом вспомнил о роботе, которого сразу же взял с собой. Дрожащими пальцами он как можно тише закрыл квартиру. Мальчика до сих пор трясло от пережитого ужаса и непонимания происходящего. Но он уже осознавал, что слишком напуган, чтобы когда-нибудь спросить об этом. Чонгук стал подниматься по лестнице, чувствуя, как готов упасть от бившей его крупной дрожи, но желание уйти подальше от своей же квартиры было сильнее. Мальчик вспомнил о лучшем друге и их нелепой ссоре. На сердце стало еще тяжелее, ему казалось, эта боль вот-вот разорвет его. Волоча с собой поломанную игрушку, Чонгук кое-как приплелся на этаж, где была квартира Чимина. Он с остервенением вытер чистой рукой свое лицо от слез и, собравшись с силами, постучал, как можно громче. К его удивлению, дверь открылась быстро.       — Чонгук, мы думали, ты ушел домой. Чимин сказал вы поссорились, — голос матери Чимина звучал удивленно, но тепло.       — Я…не ходил. Домой, а… — едва ли не всхлипнув промямлил мальчик. Это было первое вранье в его совсем недолгой жизни и, он был уверен, далеко не последнее, — сидел здесь. На лестнице…       — Глупенький, если простынешь мне ведь попадет от твоих родителей, — засмеялась женщина, поверив Чонгуку.       Мальчик зашел в квартиру почти что с облегчением. Из комнаты Чимина торчала любопытная макушка, а заметив Чонгука, и вовсе выбежала с воплями.       — Гуууки, прости, я т-так виноват. Слом-мал твоего роботааа, — заикаясь произнес Чимин, начав захлебываться в рыданиях, и обнял Чонгука.       — И ты меня прости, Чимин-а, — зачем-то тоже извинился Чонгук, невольно вздрогнув от объятий друга. Он почувствовал, как по щекам снова стекают горячие дорожки слез. И почувствовал, как помимо сломанного робота, в его жизни сломалось что-то еще, но гораздо значительнее.