Touch me.

      Парень успел навести относительный порядок в собственной комнате и все-таки разобрал злосчастную коробку, пока ждал Чимина. Расставил все содержимое красиво и по полкам, предварительно протерев пыль. Действовал Чонгук очень размеренно и лениво, параллельно раскладывая по незримым полкам мысли в голове, пытаясь проанализировать свои ощущения от недавних событий.       Первый момент, который отметил мозг. Его удивило отсутствие привычной реакции на прикосновения. Впрочем, это еще можно было понять, ее не было, потому что Чонгук попросту не успевал осознавать, что произошло. Обычно ему сложно бороться с тревожным чувством подступающей тошноты и дрожью, потому что воспоминания начинают выскакивать помимо его воли. Можно потерпеть раз или другой, но в какой-то момент — он и сам не знает — Чонгук будет готов убежать и всеми силами прервать контакт с человеком. Ну, или станет слишком неадекватным, будет стоять как вкопанный и раздирать себе кожу ногтями. Такое когда-то уже происходило с ним.       Второй — Чонгук не ощущал страха. Смотрел на очаровательного парня и не видел в нем ни капли плохого. Его в принципе хотелось потрогать, чтобы убедиться в реальности этого необычного хена. А еще казалось, что он смотрит на улучшенную в миллион раз версию самого себя. Проблем с прикосновениями к самому себе Чонгук явно не испытывает. Хотя…       До третьего момента не дошло. Звонок отвлек парня довольно вовремя, ибо мысли завели его немного не в тот лабиринт сознания, путая еще больше. Чонгук встряхивает головой и идет растрепанный и смущенный открывать гостю.       Первое, что делает Чимин, когда дверь открылась, это лезет обниматься со словами: «Ты обещал мне!» Короткие, но сильные руки обвивают Чонгука за плечи и шею, прижимая к себе. Чимин довольно пищит, качается в стороны, сжимая и стискивая чужое тело в объятиях так сильно, как может, с садистским намерением задушить несчастную жертву.       Чонгук стоически терпит, думает о том, что больно много на сегодня пережил прикосновений. Но в целом, Чимин его лучший друг, и он действительно не против всего этого. Правда, под ложечкой все равно сосет, в голове то и дело всплывают неприятные для него картинки. Но все в порядке. Именно это пытается внушить себе Чонгук, и в голове мелькает мысль, что это какие никакие, а успехи. О чем ему тут же непременно сообщает Чимин, когда выпускает из объятий несчастного парня.       — Ты стал мужественнее, Чонгуки! — бодро вещает рыжий.       — Что? — коротко кидает парень и недоуменно хмурит брови, силясь понять, что тот имеет в виду, а друг в привычном жесте схватился за живот, громко смеясь. У Чимина слишком специфический юмор — ржет со всего подряд.       — Дурак, — беззлобно отмечает Чонгук, забивая болт на сказанное.       Парни сидят в гостиной на удобном диване. Чонгук слегка сжимает подушку в руках, чтобы не нервничать, собирается с духом и решает огорошить Чимина тем, что по большому счету они не веселиться и болтать будут, а проводить генеральную уборку в квартире младшего.       Глаза Пака округляются от такого заявления, он тут же взрывается:       — Я, значит, думаю, вот, лучший друг пригласил к себе, спустя такое долгое время. Обрадовался и примчался, как идиот, — драматично размахивая руками, возмущается Пак, так громко, что соседи могут услышать, — а он тут меня вызвал, оказывается, убираться, будто домработница какая!       Чимин выжидающе смотрит, что скажет Чонгук в ответ на его ироничную тираду. Темноволосый молчит, отводит взгляд, явно находясь в неловком положении, наверное, не ожидал такой реакции. Пак довольно улыбается, его мини-спектакль прошел успешно. Ведь возмущался он для виду. Ибо любое времяпрепровождение с лучшим другом только в радость.       А так ему всего лишь хотелось увидеть раскаивающееся выражение на лице парня, что появлялось за все годы их дружбы очень уж редко. Мало кто знал, какой Чонгук на самом деле наглый, а может, подозревал Чимин, и вовсе только он был свидетелем такого Чонгука. В присутствии Пака эта мелочь вела себя возмутительно и неуважительно. И его кажется действительно забавляло злить Чимина. А злиться Чимин не любил, он же само очарование и доброта, а сейчас и вовсе вмазать может. Это раньше он стеснительный был.       — Хен, я думаю, что тебе очень подошла бы форма домработницы, — смятение Чонгука неожиданно сменилось дерзким наступлением.       Пак немного завис, проникнувшись ностальгией по школьным временам, когда друг его часто бесил. Настолько, что почти пропускает мимо ушей слова Чонгука. Но в том и дело, что «почти».       — Мелкий, тебе жить надоело?       — На свой рост посмотри, Чимин-а, — с вызовом отвечает парень.       Чонгук всегда очень уж любил подкалывать друга, и сегодня не смог остановиться. Он просто понял насколько соскучился по живому общению с Чимином, по выражению его лица, когда кто-то злит рыжеволосого. В прошлый раз они были в кафе, а не дома. Своя квартира — это та область, где Чонгук чувствует себя комфортно и контролирует, что говорит, многим меньше. И, кажется, он малость переборщил.       — Ну все, точно труп. А я предупреждал, что получишь щелбана за подобные вещи.       Он видит, как лицо Чимина краснеет от возмущения, брови недовольно нахмурены, губы поджимаются таким образом, что на лице парня появляются две глубоких носогубных складки, он дышит глубоко и ноздри аж раздуваются от злости. Чимин качает головой мол «тебе не убежать, Чон Чонгук», когда тот непроизвольно отодвигается на диване подальше. Хруст разминающихся костяшек кажется чересчур зловещим. Чон очень вовремя подрывается, Чимин не успевает его схватить и приземляется на пустое пространство дивана, где секунду назад был парень. Чонгук смеется вслух с этой грациозной попытки его поймать, а потом ему прямо в лицо прилетает подушка с дивана.       Парни какое-то время бегают по всей гостиной друг за другом, кидаются чем придется, учинив при этом еще больший беспорядок. Чимин, кажется, больше не злится, поэтому запыхавшийся Чон решает остановиться, когда чувствует неприятное покалывание в боку и как сдавливает легкие от недостатка кислорода.       — Гуки, ты как? — интересуется обеспокоенно Чимин и подходит к младшему. Чонгук кивает с закрытыми глазами, в которых отчего-то поселились звездочки, тяжело дышит, придерживая себя за бок. И вдруг парень понимает, насколько ему неприятно, что он такой слабый, а его другу хоть бы хны.       Чимин смотрит на съехавшую челку парня, там, где слегка открыт лоб, и решает, что это отличный момент, чтобы дать щелбана ничего не подозревающему невеже и проучить. Он оттягивает средний палец левой рукой, от усердия высунув язык, и бьет того по лбу.       Все произошло слишком быстро, поэтому Чонгук успевает только вскрикнуть скорее от неожиданности, чем от боли. Он в шоке распахивает глаза, глядя на Чимина, который тут же залился каким-то безумным смехом. Темноволосый щурится от обиды, но понимает, что в принципе все заслуженно, остается только спросить:       — Хен, так ты поможешь мне с уборкой или нет?       — Да, конечно, не знаю, почему ты вообще спрашиваешь.       Гостиная Чонгука приобрела новый вид, спустя несколько часов его безудержных чиханий под музыку. Просто потому, что Пак заставлял протирать пыль в таких местах, где Чонгук до сего момента предположить не мог, что там убирать вообще-то надо, но дышалось теперь совсем по-другому. И определенно уютнее, когда все вещи лежат на своих местах.       По сути, гостиная не была такой ужасной, просто неопрятной и местами грязной, если присмотреться. Ведь общую видимость чистоты до этого момента Чонгук умудрялся как-то поддерживать. Настоящим кошмаром было все остальное. Чимин взял на себя кухню и ванную, за что парень был безумно благодарен другу. Разбираться со скопившимся воняющим мусором желания не было никакого. Рыться в раковине или холодильнике тем более. Чонгук разве что вызвался вынести весь мусор, да купить новых пакетов, ибо у него давно закончились.       Когда парень вернулся, Чимин его ждал, раскинув локти на столе, голову положив на один локоть. Было видно, что друг утомился убираться.       — Спасибо большое, Чимини. Сам бы я не справился, — благодарно выдохнул Чонгук, присаживаясь за свободный стул. Воспоминания в мгновение ока подбросили ему картину, как неделю назад напротив него здесь сидел Ви. Вот, кстати о нем. По каким делам тот убежал? Чонгук поморщился, помня неприятное чувство обиды, что тот всегда исчезает. Ассоциативная цепочка привела парня к тому, что он вспомнил, и как Чимин из кафе тоже чуть ли не убежал, пообещал рассказать и до сих пор молчит. Все куда-то бегут от него, ходят загадочные, а Чонгук для этого ничего же не сделал. Обидно до слез.       — Не за что, — Чимин тепло улыбнулся, водя пальцем по столу, от скуки. — Так что там по поводу твоих духов прошлого, поделишься?       — Это мы еще успеем обсудить, — отмахнулся парень, его настроение по неизведанной причине становилось мрачнее с каждой секундой. — Чимин-а, ты так и не рассказал, куда смотался из кафе.       Палец, который находился в свободном движении остановился, парень перевел удивленный взгляд на Чонгука. Не то чтобы он забыл рассказать что-то другу, просто чаще всего их общение последние года два, если не больше, сводилось к тому, что Чонгук говорил о своих проблемах, а Чимин пытался всеми силами помочь. Он не интересовался делами друга, а если тот и порывался рассказать, то перебивал и продолжал вести разговор о волнующей его теме. И, собственно, Чимин в число волнующих тем не входил, но он никогда на это и не обижался, прекрасно понимая, что Чонгуку приходится хуже. Поэтому Пак очень удивлен, что тот вообще помнит его слова, да еще и интересуется этим.       — Ну, сейчас я завален учебой и тренировками. У нас новый препод по современным танцам, который постоянно валит меня и придирается, — Чимин отчаянно и зло простонал, не замечая удивленного взгляда друга. — Вот я и хожу к нему дополнительно заниматься и за малейшие опоздания мне тоже прилетает. Я так устаю, Чонгуки, ты бы знал. Это просто жесть, а не преподаватель, — в порыве эмоций Пак даже ударил кулаком по столу, Чонгук вздрогнул.       — Чимин, подожди, я не совсем понял. Зачем на экономическом современные танцы… — парень был очень озадачен, еще больше он удивился, когда увидел такой же непонимающий взгляд у Чимина.       — Я перевелся в университет искусств, Гуки, уже год как. Странно, я вроде упоминал…       — Оу, — все, что мог выдать шокированный Чонгук. Остатки положительного настроения в считанные секунды словно раскатало асфальтоукладчиком. Он ужасно разозлился на свое неучастие в жизни лучшего друга. Казалось, что парень только сейчас осознал насколько был вырван из реальности и поглощен своими проблемами. Слабый, эгоистичный, трус и плакса. Да, плакса, потому что парень почувствовал как пока еще редкие слезинки скрадываются в уголках глаз. Он остервенело протер глаза тыльной стороной ладони, пытаясь сдерживать себя от очередного унижения.       — Эй, ты чего? — в голосе отчетливо слышалось беспокойство. Темноволосый невидяще уставился на стол, было стыдно смотреть в глаза Пака.       — Чимини, почему ты со мной дружишь… Ничего даже не знаю, что происходит в твоей жизни… Господи, прости меня, пожалуйста, — Чонгук тер покрасневший нос, едва ли не всхлипывая, но старался держать себя в руках и говорить внятно. Какой же он отвратительный, думает парень, и как только Чимин с ним дружил все это время, терпел и поддерживал.       — Ты что, дурак, ты мой лучший друг и это никогда не поменяется! Все хорошо, Гуки, только не надо себя в чем-то винить. Я понимаю, что у тебя есть серьезные проблемы с этим обществом… И это абсолютно нормально, что ты пытаешься их решить, а я в этом тебе пытаюсь помочь. Ты обязательно со всем разберешься, и мы сможем общаться полноценно, не переживай! — Пак старался, очень старался поддержать друга, как мог. Хотелось обнять Чонгука, но Чимину было страшно, ибо он не знал, как тот отреагировал бы. Все-таки однажды из-за своей самонадеянности добился того, что Чонгук попал в больницу и ходил неделю с перевязанными руками, потому что раскрошил в руках стекло.       — Ты прав, надо разобраться, — Чонгук шумно втянул носом воздух, — пойдем, Чимин-а…       — Куда? — Пак был напряжен и озадачен, наблюдая за пугающе решительным парнем.       — В комнату, там, э, сам увидишь, в общем, — неоднозначно ответил Чонгук, махнув рукой в сторону и побрел в этом направлении, зная, что Чимин пойдет за ним.       Первый раз по собственной воле Чонгук открывал перед кем-то дверь своей комнаты, поворачивая ручку влево наверх, от себя, вниз до упора, на себя, вправо. Остается только толкнуть дверь снова от себя, чтобы она открылась. Вот только, видя, как напряжен и серьезен друг, Чонгук пытается разрядить обстановку:       — Похоже на тот момент из 50 оттенков серого. Хотя моя комната довольно обычная.       Чимин все же облегченно выдыхает и устало приподнимает уголки губ в благодарность. Для него это тоже довольно необычный и волнующий момент. Ведь он чувствует, как исчезает один из невидимых барьеров между ними, что его другу правда стало лучше. Теперь те нелепые слова, сказанные Чимином, о более мужественном Чонгуке, вполне себе правдивы.       Чимин почему-то думает, это все каким-то образом связано с тем пареньком Ви. Удивительно, как некоторые люди, просто приходя в нашу жизнь, меняют нас самих. В принципе, с Чимином произошло что-то похожее, когда он случайно встретил Хосока, который открыл в нем страсть к танцам. Из-за чего Чимин усердно работал над собой и решился перевестись, ведь профессия экономиста его нисколько не прельщала. А затем и вовсе оказалось, что Чон Хосок будет его преподавателем. И Чимин обязательно расскажет эту потрясающую, пропитанную собственным отчаянием историю. Он чувствует, что его готовы слушать. Ну, а пока им предстоит разобраться с насущными проблемами Чонгука.       Чимин тихо проходит в комнату, где Чон, скорее всего, обитал сутками за последний год. И это очень видно по бардаку. Несложно догадаться, зная этого неряху, тот настолько привык к захламленности, что для него это было действительно порядком.       Рыжеволосому почему-то казалось, что здесь замерло время. Знакомые игрушки, диски, плакаты — все, указывало на то, что интересы владельца давно не менялись и ничего нового, кроме гор непонятного парню хлама, не было. Чимин обреченно вздохнул. Он думал, что с уборкой разобрались, но придется ему навести порядок и здесь, хочет друг того или нет. Он не позволит жить кому-то в таком месте, ибо Чонгук умрет тут от плесени, к примеру.       Пак издал звук похожий на икание от неожиданности и испуга, когда друг со стола поднес к нему небольшое нечто завернутое в безобразную тряпку. В этом жесте было столько трагичности и абсурдности, что Чимину стало банально не по себе. Может, тот хотел поздравить его с прошедшим днем рождения? Внимательным взглядом он ждал пока Чонгук избавит от тряпки свое безобразное подношение, чтобы в следующую секунду прыснуть от смеха.       — Так вот они какие — духи прошлого, — Пак утирает набежавшие слезы-смешинки. — Чонгук, я готовился одновременно к самому худшему и самому лучшему, но чего точно не ожидал увидеть, так это предмет моих детских сожалений. Какого черта ты хранишь этого фигового робота, а? — парень вымученно простонал, сраженный новой волной воспоминаний. Казалось, сейчас он ощущает еще больший стыд и вину за содеянное в далеком прошлом. Пусть это было случайно, нелепо и совершенно точно не со зла.       — Не знаю, что мне с ним делать, Чим. Сил выкинуть не хватает, — Чонгук нервно, но бесшумно отстукивал какой-то ритм большим пальцем по игрушечному пластику.       — Окей, план такой. Ты у нас с золотыми руками, — парень ловит на себе недоуменный взгляд, — вот и попробуешь что-то придумать, починить все дело обратно, пока я убираюсь в этом убогом месте. Потом соберем хотя бы половину твоих игрушек, вместе с мистером калекой, а то смотреть на это все больно, и пойдем отдавать в ближайший детский дом. Заодно выбросим остальной мусор, который ты почему-то не удосужился собрать. — Чимин подошел к кровати и показательно достал из-под нее соблазнительно торчащую пустую банку кока-колы. Чонгук стоит в ужасе и затравлено смотрит на действия своего друга.       — У меня тогда пакеты кончались, — пытается оправдаться Чон, прикусывая губу, — вот я и не стал собирать, оставил на потом.       — Ну, сейчас с этим проблем явно не возникнет, ты же уже купил новые, так?       Парень лишь тяжело вздыхает. Его только что отчитали и указали, что делать. Давно он не чувствовал себя таким подростком. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что и взрослым Чонгук тоже не был. Но за дело решает взяться.       Прошло долгих три часа, прежде чем Чонгук был удовлетворен результатом. Он скрупулезно пыхтел над роботом, разбирая на части, вытаскивая незначительные пластмассовые детали с других фигурок для создания новой опоры, что должна поддерживать корпус. Он с каким-то отчаянием пытался вдохнуть жизнь в то, что было сломано десять лет назад. Пробовал скреплять клеем, паять и закручивать шурупы, пока робот не приобрел относительно свой прежний вид. Парень даже загордился собой, настолько хорошо и незаметно у него все получилось.       Во время самого процесса Чонгука посещали странные мысли и ощущения, будто чинит он на деле не игрушку, а самого себя. Это было занятно, потому что в каком-то смысле робот послужил ему отдушиной. Через детали и инструменты он отдал частицу своих самых страшных кошмаров и переживаний. Такая вот своего рода сублимация.       По завершению дела парень излучал энергию и его настроение заметно поднялось, в отличие от того же Чимина, который все это время ворчал, ругался и болезненно постанывал. Ибо постоянно наступал на маленькие детали лего, что разбросал Чонгук, пытаясь придумать, как можно их использовать для починки робота. Еще Пак успел похоронить себя под горой чужой одежды, которая не выдержала исследований любопытного и хозяйственного парня. Чонгуку оставалось лишь закатывать глаза всякий раз, когда он слышал рядом возгласы друга, сил смеяться уже не осталось, да и он был увлечен тогда роботом.       Чонгук не чувствовал ничего кроме облегчения и необычной легкости в голове, когда они все же отнесли игрушки в детский дом. Парень считает, что это был довольно важный шаг на пути к борьбе с собой и фобиями. И очень рад такому продуктивному и хорошему дню. Но все мысли о собственных героических поступках на обратной дороге сбивает лишь Чимин, доставая его вопросом о том, откуда в его серо-черно-белом и ужасно скучном гардеробе, который обязательно стоит поменять, взялся нежно-голубой свитер. Чонгук лишь глупо улыбается и обещает все рассказать за едой или просмотром сериалов.