Touch me.

      Чонгук мчится к спасительному, как ему кажется, выходу. Он едва ли не таранит телом турникет, а потом на ходу, одной рукой сжимая смартфон, увеличивает громкость музыки в наушниках. Только чтобы не слышать преследующего его голоса, который, к сожалению, раздается уже совсем близко, буквально в паре метров за спиной.       Как только парень оказывается на улице, то прижимает к плечу тяжелый рюкзак и срывается на быстрый шаг, граничащий с бегом. А чуть волнистые пряди каштановых волос, отливающие золотистым цветом, становятся растрепанными из-за поднявшегося ветра.       «Спокойно, без паники, все отлично. Просто игнорируй, скоро от тебя отстанут», — успокаивает сам себя светловолосый. Но до него упорно пытаются докричаться.       — Чонгуки-оппа! — и это, пожалуй, не услышал бы только глухой, даже максимально громкий рэп от G-Dragonʼа не спасает. Студенты рядом и прохожие странно косятся, а Чон лишь вжимает голову в плечи, смотря себе под ноги, и продолжает идти, игнорируя весь божий свет.       Он жмурится и резко тормозит, когда едва ли не врезается в хрупкую девушку, что выбежала перед ним. Чонгук пытается скрыть ужас и состроить нечто среднее между удивлением и виноватым выражением лица, мол, не слышал тебя из-за музыки. Делает глубокий вдох, чтобы подготовиться к этой пытке и вынимает из ушей маленькие динамики.       Все без исключения одногруппницы до дрожи пугают Чонгука. Особенно, когда пытаются завести диалог. Он в упор не понимает, зачем все хотят с ним так познакомиться. Идет уже вторая неделя занятий, которая, в свободное между парами время, приносит одни лишь мучения. Но Намджун-хен говорит, чтобы потерпел, заверяя, что скоро отстанут. Чонгук верит и пытается вести себя, как ни в чем не бывало.       — Оппа, — это заставляет парня недовольно поморщиться, ибо непривычно и совершенно не нравится, — если будешь так громко музыку слушать, то испортишь себе слух!       — Ты что-то хотела? — Чон вежливо улыбается, молясь, чтобы не было похоже на оскал.       — Давай сделаем вместе проект? — девушка хлопает усиленно ресницами и смотрит так, что светловолосого пробирают неприятные мурашки.       — Прости, у меня уже есть почти готовый, я бы хотел поработать над ним, а не начинать новый, — отмазывается Чон и даже не врет. Он возобновляет шаг, решив, что такого ответа вполне достаточно и разговор исчерпан.       — А что насчет вступления в клуб? — девушка идет рядом, не желая отлипать. — Могу предложить тот, в который я…       — Занят, — резко прерывает ее Чонгук, но потом добавляет помягче, — работаю. Нет времени, прости.       — Оппа, ты такой крутой! Кем ты работаешь?       Чонгук в панике и не знает, как же ему отвязаться, чтобы пойти домой. И еще появляется странное жгучее чувство, что за ним наблюдают. Парень беспокойно мотает головой и встречается взглядом с глазами цвета темного шоколада, отчего сердце пропускает удар.       — Прости еще раз, но мне правда уже пора, — быстро тараторит Чон, оставляя позади озадаченную девушку.       Он направляется к цветущему дереву сакуры, у которого стоит парень во всем черном, но при этом в полосатой сине-белой кепке, и лукаво улыбается. Его глаза блестят, а брови несколько раз игриво поднимаются и опускаются. Чонгук не может сдержать улыбки, забывая о неловком и вынужденном разговоре с одногруппницей.       — О, Чонгуки-оппа, — весело передразнивает Тэхен, на что получает под зад коленом. — Ну вот что ты пинаешься! Я всего лишь пытаюсь сказать, как мило вы смотрелись вместе, — и он мечтательно складывает руки в замок, хлопая глазами, как делала это девушка.       — Еще твоих издевательств не хватало, — Чон дует губы, потому что снова эти странные провокации, будто ему может кто-то действительно понравиться помимо глупого хена. Он пихает друга в спину, придавая тому скорости. — Пойдем быстрее.       — И не обнимешь и не поцелуешь меня? — щурится Ким.       Младший игнорирует, потому что неловко жутко. С публичным выражением чувств до сих пор полная беда, это же не комфортные стены собственной квартиры. Тэхен всегда такими словами вводит лишь в смятение.       — Что ты здесь вообще забыл? — спрашивает, наконец, Чон, осматриваясь по сторонам, и находит, что они ушли достаточно далеко, чтобы можно было выдохнуть и решиться взять парня за руку. Людей на улице немного, и они идут по узкому вымощенному тротуару, что тянется вдоль длинной каменной стены.       — Соскучился по тебе, Чонгуки, — Ви довольно улыбается, сцепляя пальцы, и жмурится от яркого весеннего солнца.       И снова. Чонгук заворожен, смотрит во все глаза и не может оторваться. Он спокойно пропустил бы сейчас мимо ушей и глаз огромного робота посреди Сеула, если бы таковой возник. Хотя мысль о роботах немного отрезвляет. Чонгук только сейчас, возможно, догадался, за что любит Железного человека. Безусловно, не за противный характер Тони Старка, а просто потому, что у него классный костюм, который напоминает об игрушке из детства.       Возвращаясь порой к событиям прошлого, парень понимает, что его жизнь никогда не будет прекрасной и замечательной. Даже если сейчас Чон и скрывает подобное успешно, то все равно он обречен испытывать крайнюю степень неловкости, находясь в обществе, особенно перед противоположным полом.       Убедился, когда на нервной почве, за день до похода в новый университет, проснулся от неожиданно вернувшегося кошмара. Тогда он чуть было не вывернул Тэхену руку в бессознательном состоянии, просто за то, что ему пытались помочь и успокоить. И это испугало намного больше, чем любой плохой сон, сделать больно близкому человеку — последнее, чего хотел Чон.       Но если закрыть на этот единичный случай глаза, то просыпаться в теплой неге, когда обнимают, тесно прижимают или просто закидывают на тебя все конечности — одна из лучших вещей, что случались с ним в жизни. Год назад он зло и грустно рассмеялся бы своему отражению в зеркале. Казалось, что из этой воронки отчаяния и пустоты выхода нет. Парень почти убедил в этом самого себя. Поставил крестик. И еще один. Только вот пришел Ви, нарисовал нолик, и в итоге обыграл в этой игре за его жизнь.       В их отношениях все далеко не так просто. Чонгук не знает какие слова подобрать, чтобы описать все, что происходит. Потому что неоднозначно и всегда по-разному.       По большей части с Тэхеном весело, уютно и детство играет в одном месте. В такие моменты Чон понимает, что давным давно влюбился во все, что только можно и нельзя. В милые родинки, в широкую улыбку, низкий смех и большие уши. В его искренность и наивность, веру в какие-то странные галактики и существ. Даже в болтливость и ужасный местами характер, такой же упертый, как и у него самого.       А еще Чонгук часто не понимает хена из-за разного восприятия картины мира. Поэтому они могут серьезно препираться и раздражать друг друга. Однажды и вовсе обернулось чуть ли не скандалом, когда старшему втемяшило в голову, что обязательно надо познакомиться с родителями Чонгука. А тот осознал, что доказать весь ужас идеи, он не в силах. Хотя это осознание подоспело совсем не вовремя, когда пришлось на всех порах бежать к метро и неразборчиво объяснять по телефону родителям, почему некий Ким Тэхен не вор, откуда знает их сына, и как оказался в чужой квартире без ключей. Но это уже немного другая история.       Ведь есть еще кое-что, что очень волнует на протяжении последних месяцев. А именно то, что случается, когда доходит до секса. У Чонгука явно сносит крышу мания контроля. Ибо нравится такое безграничное доверие и подчинение. А Тэхен позволяет все на свете, да и сам предлагает… много чего. Тут его любознательность и затейливость играют, пожалуй, только на руку Чону. Ведь кто он такой, чтобы отказывать хену в тех же ролевых играх. ­­­О, единогласно, тот полицейский костюм, взятый напрокат, сидел на нем очень круто…       Об этом он немного и очень отдаленно говорил с Джином. Чуть ли не самый болезненный разговор в его жизни. Слова старшего о том, что подавление чужой воли приносит необходимое удовлетворение и спокойствие, ни разу, если честно, не утешили. Что нужно полностью привязать к себе физически, чтобы чувствовать себя свободно. На Чонгука, конечно, тоже действует эта странная связь, его тоже только сильнее привязывают к себе. И это не совсем, наверное, правильно, не очень здорово. Но как есть.       Они не говорят об этом в открытую, не было каких-то серьезных признаний или обещаний. Все вписалось как-то по умолчанию. Как вписались подаренные серьги или свитер с пингвинами, например.       Малость напрягает. Потому что Чонгук изо всех сил старается быть лучше, но все равно иногда сомневается в себе, не понимает, как терпят его заскоки, и вообще, чем именно заслужил подобное счастье. А еще знает, если хен пропадет из его жизни, то он сразу же посыпется и превратится в песок, что уже никакая терапия не поможет. Потому что Ви и есть его терапия. Очень уж индивидуальная и своевольная, но переступать через себя он начал только благодаря ему.       Это далеко не конец всем сложностям, но и счастливых моментов тоже будет немало. Главное, чтобы он мог беспрепятственно и без страха сжимать руку в своей ладони, как делает это сейчас. Тогда Чонгук точно справится со всем, в этом он уже уверен.