I
1 декабря 2016 г. в 00:00
За окном кружился подхваченный холодными порывами ветра снег, искрясь в оранжевом зареве фонарей, когда Гарри, повернув вывеску на дверях, переставлял на витрине игрушки, пытаясь создать причудливую, праздничную экспозицию. Он взял марионетку, сидящую на табакерке с чертиком внутри, и усадил её возле деревянного игрушечного поезда, чуть хмурясь от недовольства. Опять не то, Гарри никак не мог понять, что было не так с этой сценкой. Он переставлял местами тряпичные и фарфоровые куклы вокруг стола, имитируя чаепитие, но все это выглядело каким-то абсурдным, потому что тряпичные куклы то и дело падали, что выглядело довольно неприлично. С другой стороны, мягкие игрушки зверей тоже не могли занять их места; где это видано, чтобы два разных слоя населения вместе потягивали чай за одним столом? Абсурд. Совершенная глупость.
Вздохнув, Гарри поспешил на улицу, чтобы посмотреть на витрину с другого ракурса. Обнимая себя руками и попрыгивая то на одной ноге, то на другой, он смотрел на свое творение, туда-сюда наклоняя голову, щурясь и снова вздыхая; клубы пара изо рта тут же растворялись в хлопьях снега. Снова никуда не годится. Вдали послышались удары ближних церковных колоколов, пробившие пять раз, и желудок Гарри глухо заурчал. Он пропустил свой чай, чтобы лучше сосредоточиться на украшении витрины, и он уже начинал жалеть об этом.
Быстро посмотрев налево и направо, Гарри пересек улицу, махая газетчику. Ему всегда было невыносимо больно видеть его: этому мальчугану на вид не больше восьми лет, но даже в грызущий холод зимы он продавал газеты в одном только потертом пальтишке и тонком шарфе на шее, который, на самом деле, ни капельки не грел. Вернувшись в магазин, Гарри сделал себе заметку принести завтра мальчику теплый шарф.
Свечи, которые он ранее зажег, мерцали за стеклышками фонарей и пеленой сумерек, и он с наслаждением заметил, что они похожи на звезды. Взгляд со стороны позволил ему увидеть отличную перспективу, и он решил, что все игрушки должны быть одеты в белое, а на фоне должна висеть темно-синяя ткань, подходящая под золотой отлив свечей-звезд. Довольный своим заключением, Гарри быстро пошел обратно в магазин, когда вдруг почувствовал, как сотряслось все его тело. В спешке он не заметил под ногами лед, и прежде чем успел понять, что случилось, он уже сидел на мокром снегу посередине улицы, а ледяная вода просачивалась сквозь шерстяную ткань его брюк.
Кристальный смех заставил его быстро повернуть голову, цепляясь взглядом за знакомую, ярко смеющуюся фигуру, стоящую неподалеку его лавки. Лорд Томлинсон, в своем черном сюртуке и высоком цилиндре, прикрывал рот рукой в перчатке, без сомнения смеясь именно над неуклюжестью Гарри. По обе стороны от него стояли абсолютно одинаковые две девочки-близняшки, кутающиеся в одетые на них меха и шерсть, и весело хихикали.
Поднимаясь на ноги, Гарри как мог отряхнул брюки и вернулся в свой магазин, все сильнее хмуря брови.
— Милорд, леди, — вежливо сказал он, чуть наклонив голову, проходя мимо лорда и чувствуя, что его щеки покраснели не только из-за мороза.
Из всех людей, которые могли бы увидеть его падение задницей в снег, это увидел именно лорд Томлинсон. Ему следует переехать в другую страну и сменить имя, чтобы попытаться пережить позор этой ситуации. Колокольчики над дверью зазвенели, и Гарри даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто вошел. Он шагнул за прилавок, незаметно поправляя влажные брюки, неприятно прилипающие к ногам, прежде чем выдавить подобие улыбки своему клиенту.
— Добрый вечер, сэр, — поздоровался он, еще раз склоняя голову. — Леди Дейзи, леди Фиби.
Лорд улыбнулся, снимая шляпу.
— Добрый вечер, мистер Стайлс. Мы здесь немного осмотримся.
— Как вам будет угодно, милорд.
Так было каждую неделю в течение последних нескольких месяцев: лорд Томлинсон и его сестры-близнецы приходили раз в неделю и покупали самые последние игрушки, которые Гарри получал или, к большому восхищению близняшек, создал. У него даже выработалась привычка откладывать для них лучшее и с нетерпением ждать встречи, чтобы увидеть улыбки на лицах девочек, когда он показывает им удивительные диковинки, спрятанные за его прилавком. Вот, что он делал, когда его задница не была мокрой.
Однако, больше всего он ждал увидеть самого лорда Томлинсона. Он полюбил мужчину, несмотря на его холодные и сдержанные манеры. Огонек в глазах или неожиданная, неуправляемая улыбка, изредка проскальзывающая на его губах, заставляли желудок Гарри скрутиться, а сердце биться быстрее, стараясь разбить оборону, вполне возможно, самого красивого человека, которого он когда-либо видел. Он практически все знал о нем: его отец заседал в Палате Лордов, хотя о его значимости Гарри не было известно, он любил чай без каких-либо примесей, его любимой сладостью было имбирное печенье, ему нравилось носить красочные эскоты и жилеты, а еще он любил цилиндры с красной подкладкой, и Гарри был отчаянно увлечен им.
Это чувство мешало спать, принуждало просыпаться глухой ночью, превращая его мысли в запретные мечты, образы, заставляющие хвататься за простыни и корчится под пуховым одеялом, переполняло его стыдом и похотью, когда воспоминания улыбки лорда Томлинсона, его глаз и голоса пропитывали разум.
Одна из близняшек внезапно опрокинула стопку кубиков, и это тут же привело Гарри к реальности. Он моргнул и улыбнулся, на случай, если они смотрят на него. Глубоко и успокаивающе вздохнув, отрывая взгляд от румяных от мороза щёк лорда Томлинсона, Гарри подумал, что мог бы предложить им чай. А когда говорил с ним, то не сводил глаз со снежинок, тающих на плечах его черного сюртука.
— Могу ли я предложить вам чаю, милорд? Или, возможно, печенья? Погода сегодня довольно мрачная и холодная.
— Нет, не утруждайте себя из-за нас, мистер Стайлс. Мы вполне можем обойтись, — любезно ответил лорд.
— Нет, нет, я настаиваю. Я мигом, — Гарри побежал в заднюю часть магазина, грубо открыв дверь, которая вела к его дому, и напугав сестру. — Джемма, дорогая, можешь подготовить тарелку печенья? Здесь Томлинсон, — поспешно сказал он, уже носясь по своей комнате и натягивая новые брюки.
Он вернулся спустя минуту с прячущейся за ним Джеммой, которая настояла на том, что хочет встретиться с ними. Шествие было медленным, её беременность делала её еще менее гибкой и уворотливой в лавировании среди множества коробок в задней части магазина. Когда они, наконец, добрались, он увидел сидящего на корточках лорда, который внимательно слушал рассказы сестричек, мягко улыбаясь. Немного краснея, Гарри запечатлел в памяти эту улыбку, как и все другие, которые у него уже были.
Услышав их, лорд выпрямился, поднимая свою шляпу с маленького кресла-качалки, на котором он её оставил, и подошел к прилавку.
— Вам действительно не стоило беспокоиться, — снова уверил он, глядя сначала на Гарри, а затем на Джемму. Его улыбка вмиг исчезла.
— Имбирное печенье, — сказал Гарри, через прилавок протягивая лорду тарелку. — Прямо из печи.
Лорд снова улыбнулся и подошел ближе, беря одну печеньку и чопорно откусывая её.
— Благодарю вас, сэр, — Его взгляд еще раз метнулся к Джемме, на этот раз попадая на надутый живот, отчего улыбка тут же снова стянулась, и он закашлялся. — Вы переодели штаны, — заметил он.
— Переодел, — неловко подтвердил Гарри. — Они намокли из-за… ну, вы видели мою беду.
— Такое было трудно не заметить, — сказал лорд, по его лицу проскользнула тень ухмылки. — Надеюсь, вы не пострадали.
— Только моя гордость, милорд. Я был бы вам бесконечно благодарен, если бы вы забыли, что видели мое сегодняшнее падение.
— Не думаю, что такое легко забыть, сэр, — Лорд испустил смешок, сверкая глазами. От этого вида желудок Гарри сжался. — Это было довольно занимательным.
— Ох, ну, что ж… Я рад, что смог развлечь вас, милорд, — неуверенно сказал Гарри. Он бросил взгляд на Джемму, но та упорно делала вид, что не слышит их разговор. — Могу ли я быть полезен в чем-то другом?
Лорд покачал головой, чуть лукаво улыбаясь.
— Нет, если только не хотите повторить ваш трюк с мокрыми штанами.
— Не особо, милорд, — слегка нахмурившись, ответил Гарри.
С губ лорда слетел еще один смешок, и он даже не пытался скрыть его, беря еще одно печенье с тарелки.
Оставив куклы, с которыми они играли, близняшки с любопытством подошли к ним, соблазненные предложением теплых сладостей. Леди Фиби (она всегда носила синее пальто, а её сестричка — зеленое) на мгновение пытливо посмотрела на Джемму и откусила кусочек печенья. На её пальто посыпались крошки, которые, казалось, та не заметила или просто не беспокоилась об этом.
— У вас прекрасная жена, мистер Стайлс, — наконец, робко произнесла она, стоя на одной ножке, а другой неловко водя по полу.
Джемма прыснула со смеху, тут же закрывая рот рукой. Гарри бросил на неё мрачный взгляд, обеспокоенный тем, что та могла оскорбить гостей.
— Миссис Твист моя сестра, миледи. Она приехала на месяц погостить у меня. Но вы правы, она довольно милая, — Гарри улыбнулся своей сестре, прежде чем отважился взглянуть на лорда. Тот облегченно выдохнул, вероятно, от того, что его сестра вела разговор, не обижая Гарри.
— Не задавай слишком много вопросов, — предупредил он её, но в его голосе не было ни капли строгости или раздражения.
Гарри кашлянул, вспоминая о своих манерах.
— Лорд Томлинсон, могу ли я представить вам мою сестру, миссис Джемму Твист.
Джемма поклонилась.
— Рада познакомиться с вами.
Лорд взял её руку и вежливо поцеловал.
— Это удовольствие для меня, мадам. В это время года Лондон поистине прекрасен, я надеюсь, вы здесь хорошо проведете время.
— Так и есть. Иногда кажется, что снег был создан, чтобы, если не смыть копоть и грязь, то хотя бы прикрыть её, — сказала Джемма. — Мне всегда нравился чистый зимний Лондон, в нем есть нечто совершенно удивительное.
— На мой взгляд, сегодня особенно красивый день, — произнес лорд, глядя на Гарри и криво улыбаясь, когда их взгляды встретились. — Но как бы сильно я не любил снег, надеюсь, что в мой день рождения появится солнце. Мы устраиваем маскарад, уверен, вы слышали о нем. По каким-то непонятным причинам, кажется, это будет главным событием сезона.
— Это маскарад в канун Рождества, сэр, так что вполне естественно, что люди будут говорить о нем, — прокомментировала Джемма, вежливо смеясь.
— Я все равно бы устроил маскарад на свой день рождения, даже если бы он был в другой день. К моему сожалению, этот день совпал с более важным праздником.
— Уверен, вы получите ту погоду, которую хотите, милорд. Особенно в свой день рождения, вы заслуживаете всего, чего хотите, — улыбаясь, сказал Гарри.
— Если бы только все думали, как вы, мистер Стайлс, но, к сожалению, мой день рождения - второе событие после Сочельника.
Джемма внимательно посмотрела между ними, а затем понимающе улыбнулась Гарри.
— Если позволите, сэр, я оставлю вас с моим братом. Уверяю, вы находитесь в хороших руках.
— Я знаю, — ответил лорд, беря еще одно печенье и изыскано кусая его, не отрывая глаз от Гарри.
Проследив взглядом за Джеммой и убедившись, что та добралась в дом без инцидентов, Гарри снова повернулся к лорду, робко склонив голову, замечая на себе его взгляд. Чтобы вернуть себе самообладание, он глубоко вдохнул и выпрямился.
— Пойду принесу наши последние новинки, уверен, вашим сестрам они понравятся.
— Не сомневаюсь, на такие вещи у вас безупречный вкус, — сказал лорд, и Гарри поспешил в заднюю часть магазина, прежде чем кто-нибудь заметил бы его румянец.
Взяв две большие прямоугольные коробки, он принес их, осторожно ставя на прилавок, перед тем убрав оттуда пустую тарелку из-под печенья. Гарри развязал ленты, откладывая их в сторону и краем глаза замечая, что лорд подошел ближе. Ему казалось, что его пальцы тут же стали какими-то неуклюжими и абсолютно непослушными.
— На прошлой неделе мы получили их из Франции. Они сделаны из лиможского фарфора, — объяснил Гарри, вытягивая одну куклу из коробки, поправляя у неё светлые кудри и разглаживая складки на юбке, прежде чем представить её взору лорда. — Мы также можем придавать им индивидуальные черты, персонализировать их. Я… у нас есть материал, который позволяет куклам выглядеть так, как того хочет клиент, — пояснил он, распаковывая еще одну, темненькую куклу.
Лорд кивнул, крутя в руках игрушку и мягко расправляя чуть скукоженную от долгого лежания в коробке юбку.
— Дейзи, Фиби, подойдите сюда, — позвал он, опуская куклу, чтобы показать им. — Что думаете? Вам нравится?
Дейзи аккуратно взяла хрупкую игрушку в руки, и две сестрички принялись с интересом рассматривать её, на мгновение не обращая внимания на своего брата. Тот, улыбаясь, повернулся к Гарри.
— Думаю, мы возьмем две, — сказал он. — Кажется им нравятся блондинки, но лично я предпочитаю коричневые кудри и зеленые глаза, — Он улыбнулся Гарри.
Тот же чуть не выронил куклу, мигом ставя её на прилавок, прежде чем с ней могло что-то случится. Он откашлялся, изо всех сил стараясь игнорировать свои вмиг вспыхнувшие щеки.
— Мы… мы могли бы сделать их похожими на них.
Лорд оживился.
— Правда? Им точно понравится.
— Я могу попробовать. Надеюсь, у них не такой же цвет глаз, как у вас, милорд, потому что боюсь, что у меня не получится обычными красками сделать такой же красивый голубой оттенок, — сказал Гарри, чувствуя, как трясутся его руки. Он внимательно наблюдал за лордом, молясь, чтобы этот комплимент прозвучал достаточно незаметно, выглядя невинным.
К удивлению Гарри, лорд покраснел, выпуская небольшой смех.
— Ох, хм, я польщен, но их глаза темнее моих. И это что у вас такая привычка замечать цвет глаз клиентов, сэр? — спросил он, крутя в руках свою шляпу.
— При всем моем уважении, милорд, — гулко сглатывая, ответил Гарри. — Ваш весьма заметен.
Покачав головой, лорд усмехнулся.
— Не думаю, что вам уместно говорить о моих глазах, называя меня «милорд».
Гарри почувствовал, с каким грохотом при этих словах упало его сердце, кровь отхлынула от лица.
— Простите, сэр, я преступил грань дозволенного. Будет лучше, если я… буду говорить только о деле.
Отрицательно махнув головой, лорд все еще продолжал вертеть в руках свою шляпу.
— Я имел в виду, что у меня есть имя.
С долей удивления, Гарри покачал головой.
— Я не могу, милорд. Это неправильно.
— Вы хотя бы знаете, как меня зовут, сэр? Я прихожу сюда каждую неделю и я почти уверен, что вы не знаете моего имени, — Голос лорда звучал грустно, и сердце Гарри виновато сжалось.
— Боюсь, что не знаю, милорд, — тихо ответил он.
Лорд кивнул, нахмурившись.
— Как правило, люди действительно его не знают. Луи.
— Лорд Луи Томлинсон, - повторил Гарри, словно пробуя имя, а про себя смакуя его.
— Моя мать бельгийка, — почти застенчиво добавил Луи. — Это объясняет французское имя. Двух моих старших сестер зовут Шарлотта и Фелисити, — продолжил он, выглядя — ко всему прочему — взволнованно.
— В таком случае, бедные близняшки, милорд.
Тот усмехнулся.
— Да, предполагаю, так и есть. Пожалуйста, зовите меня Луи, я настаиваю на этом.
Какое-то время Гарри колебался, прислушиваясь ко стуку сердца, с силой бьющего по ребрам, и пытаясь вспомнить те небольшие знания об этикете и правильном поведении. Он припоминал что-то о верном использовании имен и о том, что делать, когда на их использование давалось согласие, но он не мог вспомнить, к каким именно именам это применялось и как они разыгрывались в социальных классах, и Луи смотрел на него с растущим любопытством, наклонив в сторону голову и слегка прищурившись.
— Если вы настаиваете, полагаю… — Гарри затих, протягивая руку. — Я Гарри.
С яркой улыбкой, лорд—Луи пожал ему руку.
— Здравствуй, Гарри, я Луи. Наконец-то, мы познакомились.
Не в силах сдержать соскользнувшее с губ хихиканье, Гарри пожал плечами.
— Спустя каких-то четыре месяца.
— Или шестнадцать встреч. Невероятно, Гарри. Мы невероятны.
Все еще держа руку Луи, Гарри крепче сжал её, и кончики его пальцев полоснули по участку открытой кожи между перчаткой и манжетам рубашки. Контакт кожи послал по спине Гарри дрожь и мазнул щеки румянцем, заставив его быстро одернуть руку. Луи сделал то же самое и какое-то время смотрел на свою руку так, будто видел её впервые.
Гарри прикусил губу, опустив голову, чувствуя трепет своего сердца от этого мимолетного прикосновения и памяти о теплой коже Луи под своими пальцами. Вспомнив, что тот хотел заказать куклы, он попытался открыть ящик с лежащими в нем записями, но, как это часто бывало, его как на зло заклинило. И Гарри издал небольшой вздох удивления, когда тот, наконец, поддался, со скрипом отворяясь, и выудил из него нужные бумаги, кладя их на прилавок.
— Так о чем мы говорили, милорд? — Его руки дрожали, когда он раскладывал на поцарапанной деревянной столешнице листы, параллельно пытаясь в беспорядке игрушек найти перо.
— «О чем мы говорили, Луи», вот так пожалуйста. Мы говорили о моих глазах.
— Ох, точно, да, они… голубые, — Гарри едва мог нормально думать после того, как коснулся кожи Луи, его мысли крутились подобно карусели, заставляя чувствовать головокружение. Он оперся на прилавок.
— А у тебя зеленые, — продолжал Луи. — Мы возьмем зеленоглазую куклу. Ту, у которой зеленые глаза и каштановые кудри.
— Но у твоих сестер не… Я думал, что ты хотел, чтобы они выглядели, как твои сестры, мил—Луи, — сказал Гарри, исправляясь в последнюю секунду.
— Хотел, но также мне очень нравятся зеленые глаза, — невнятно пробормотал Луи, смотря на бумаги, которые Гарри до сих пор раскладывал на прилавке, неловко расправляя их и не зная, куда деть свои руки, и уже более уверенно добавил: — Сколько я тебе должен? За две персонализированные куклы?
Быстро подчитав, Гарри вывел сумму.
— Персонализированные куклы выйдут дороже.
— Естественно, — сказал Луи, доставая из внутреннего кармана сюртука деньги и кладя их в руку Гарри, задевая пальцами в перчатках его ладонь. — Как думаешь, к Рождеству они будут готовы? Они стали бы прекрасными подарками девочкам.
— Я посмотрю, что могу сделать, ми—Луи, — ответил Гарри, дрожащей рукой пряча деньги. — Если хочешь, я могу доставить их вам домой. Так и у нас будет больше времени закончить их, и вам не придется отвлекаться от подготовки ко дню рождения и Рождеству.
— Да, это было бы прекрасно. Все таки мой День рождения не так уж и важен, если следующим днем идет Рождество.
— Я все еще думаю, что ты достоин иметь целый день в свою честь, — сказал Гарри, не сводя глаз со страницы, на которой писал детали заказа. Но случайно взглянув на Луи, он увидел, что тот улыбается, а его щеки окрашены розовым.
— Боюсь, что не могу позволить себе такую роскошь.
— Я не знал, что существуют такие вещи, которые ты бы не смог себе позволить, — отважился Гарри, подписав последний лист, прежде чем повернуть его Луи, чтобы тот тоже мог подписаться. — Простите, это было чересчур, — добавил он, начиная сомневаться в своей храбрости.
— Я не обижаюсь, — легко сказал Луи, взмахнув пером, прежде чем аккуратно расписаться напротив своего имени. — Просто я не могу устроить бал только в свою честь. Мой отец видит его, как возможность обрести больше сторонников, а моя мать хочет всем показать, что мы до сих пор крепкая семья. И, ну… если честно, я всего лишь хочу, чтобы у моих сестер было хорошее Рождество.
Гарри нахмурился, тронутый откровенностью Луи.
— Мне грустно слышать о таком.
Луи улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.
— Не беспокойся об этом. На самом деле, все это лишь пустяки. А вот благодаря твоим куклам у моих сестер будет замечательное Рождество, — ответил он, с нежностью смотря в сторону девочек.
— Но все-таки, думаю, ты с нетерпением ждешь бал… ты сказал, что будет маскарад? — спросил Гарри, бездумно теребя какой-то кусочек ткани, найденной на прилавке.
— Да, я, на самом деле, очень жду его. Это будет великолепная ночь. Моя мама утверждает, что на нем я могу встретить кого-то особенного, она, кажется, даже умудрилась пригласить каждую дочь знаменитых графов.
Через сердце Гарри прошел укол ревности, и он закашлялся, смещая свой вес с одной ноги на другую.
— Уверен, что встретишь. Наверное ты весьма известен. Ты обаятельный и… и довольно красивый.
Луи пожал плечами, снова начиная крутить в руках шляпу.
— Я известен только потому, что в один прекрасный день стану графом Донкастера. Это все, что их интересует.
Гарри побледнел, невольно сделав шаг назад.
— Граф? Я не могу назвать вас по имени, милорд. Это ужасно непочтительно. Извините меня, мне следовало догадаться раньше. Я всего лишь кукольник, я не имею права-
— Нет, пожалуйста, Гарри, я настаиваю. Никто никогда не звал меня по имени, и мне бы очень хотелось, чтобы ты называл, — Луи еще раз пожал плечами. — Почту за честь, если ты считаешь меня своим другом. Думаю, мы могли бы назвать нас друзьями, согласен?
Мгновение Гарри колебался. Не обдумав даже то, что это будет означать для его социального положения, считай он будущего графа своим другом, Гарри задавался вопросом, будет ли это хорошая идея, позволить Луи присутствовать в его жизни таким образом. Конечно, быть друзьями достаточно невинно и в этом нет ничего плохого, но в то же время, можно ли ему доверять, увидь он его в другой обстановке, к которой совсем не привык? Что именно влечет за собой дружба с лордом? Гарри будут приглашать на чаепития вместе с лордами и герцогами? Или, что если те подумают, что он один из тех, которые любой ценой хотят заполучить звание в обществе, и решат держаться от него подальше?
Гарри улыбнулся.
— Мне бы хотелось называть тебя другом, — наконец, сказал он, покоренный неподдельным выражением беспокойства на лице Луи, когда тот ждал ответа.
Луи заметно успокоился и тоже улыбнулся, достаточно широко, чтобы у глаз собрались морщинки, отчего желудок Гарри перевернулся.
— Ты оказываешь мне большую честь, Гарри, — ответил Луи, слегка наклоняя вбок голову. Он выудил из кармана сюртука часы и проверил время, при этом хмурясь. — Нам нужно идти. Что касается кукол, не мог бы ты доставить их к нам двадцать четвертого? Будет много снующих туда-сюда людей из-за этого маскарада, так что по идее у тебя не должно возникнуть проблем со входом в дом. Гости должны прибыть к восьми вечера в масках и вечерних платьях. В конце концов, это ведь бал, — С его губ слетел смешок, подобный перезвону рождественских колокольчиков, и Гарри на мгновение задержал дыхание, наблюдая, как тот поворачивается к своим сестрам. — Ну, девочки, нам пора. Мама ждет нас.
Гарри смотрел, как они молча уходят, и уже было хотел облегченно выдохнуть, как вдруг дверь снова открылась, замерцал огонь на кончиках свечей от внезапного порыва ветра, и в дверном проеме показалась голова Луи.
— Твоя витрина должна быть украшена во все белое, а на фоне неплохо бы смотрелась какая-нибудь темная ткань, создающая иллюзию звездного неба? Думаю, тогда ты пытался выяснить, чего не хватает, так что… — Он усмехнулся, стряхивая с цилиндра снег. — Добрый вечер, Гарри.
— Добрый вечер, Луи, — сказал Гарри, тяжело опускаясь на стул, как только тот ушел.
Он обхватил лицо руками и неверяще засмеялся, прежде чем, спохватившись, унестись в дом, останавливаясь в дверях и ухмыляясь Джемме.
— Кажется, меня только что пригласили на маскарад по случаю дня рождения будущего графа.
Джемма уронила свое вязание, прикрывая руками рот и восхищенно распахивая глаза.
— Наверно, нам следует подыскать тебе маску, а?