By Your Side

— Рейвен, подожди! — девушка обернулась на звук, машинально поправив сумку на плече. — Гарри? Ты что — то хотел? — мягко спросила Рей, оглядывая запыхавшегося Поттера. — Я хотел поговорить с вами. Это очень важно. Ты не знаешь, где Харли? — Рей кивнула куда — то за спину юноши. Через минуту, к ним подошла вторая близняшка. — Гарри хочет поговорить с нами, о чем — то, — пояснила Рей, нахмурившейся сестре. Харли кивнула на кабинет истории магии. — Там сейчас никого нет. Пойдемте туда, — близняшки и Гарри вошли в кабинет и Гарри, пропустив девушек вперед плотно закрыл дверь. — Девочки, вы знали, что профессор Люпин знает вашего отца? — Конечно, — кивнула Рей, не видя смысла что — либо скрывать. — Они дружили. — И вы знаете, что к вашему отцу хотят применить… — Поцелуй дементора? Знаем. Мы читать умеем, дружок, — подала голос Харли. — Об этом пишут в «Пророке». — Почему я все узнаю последним? Почему я не знал, что профессор Люпин знал моего отца и вашего отца? Почему я не знал, что они все были друзьями? — вскипел Гарри. — Гарри… — начала Рей. — Что Гарри? Что Гарри? — юноша начал мерить шагами кабинет, при этом размахивая руками. — Почему я должен выглядеть, как последний олух, который ни черта не знает? Почему… — Уймись, — резко сказала Харли так, что Гарри действительно замолчал. Она устало потерла переносицу. — Поттер, чтобы тебе это дало? — уже тише проговорила младшая близняшка. — Мы тебе неоднократно говорили, что папу мы не видели с трех лет. Мать мы потеряли, когда были еще младенцами. Мы точно также, как и ты узнавали все от третьих лиц… — Мы знаем не так уж и много, Гарри, — продолжила Рей. — И поверь, то, что мы знаем, тебе никакой супер важной информации не даст. — Джеймса мы тоже плохо помним, ибо их с Лили Волан — де — Морт убил, когда нам было три. — Рей вздрогнула от того, что Харли назвала имя Темного Лорда. — Гарри, поверь, если мы чего — то и не говорим, то только для твоего же блага, — Рей положила руку юноше на плечо. — Рано или поздно, ты сам все узнаешь, — добавила Харли. — Давайте закончим этот бесполезный разговор. Не знаю, как вы, а я хочу скинуть эти кирпичи, которые таскаю с собой. Троица вышла из кабинета и направилась в общую гостиную. В углу на диване сидела Гермиона, окруженная свитками, учебниками и что –то писала. Рон, сидевший вместе с Фредом и Джорджем бурчал под нос ругательства, адресованные Гермионе и ее коту. Джордж, слыша реплики брата, зажал уши Джинни, которую точно не надо было учить «новым» словам. — Хватит тебе, Рон, — уговаривал его Фред. — Ты ведь всегда говорил, что Короста уже совсем старая, просто ходячая древность. Буквально на глазах тает. Ей же лучше, что ее сожрал Глотик. Ам! — и нет. Не мучалась. — Фред! — возмутилась Джинни. — Как тебе не стыдно!  — Ты сам говорил, что она только ест и спит, — поддержал близнеца Джордж. — А помните, как она укусила Гойла? Хотела сделать нам приятное, — со слезами на глазах вспоминал Рон. — Да, было такое, — подтвердил Гарри. — Звездный час Коросты. — Фреду едва удавалось сохранить серьезную мину. — Пусть укушенный палец Гойла будет вечным памятником благородной Коросте. Ну что ты разнюнился, Рон! Будешь в Хогсмиде — купи себе новую крысу. Было бы из–за чего страдать! Гарри все же удалось отвлечь друга от страданий, дав ему полетать на «Молнии», которую ему вернула профессор МакГонагалл. Близняшки Блэк, услышав об этом, закатили глаза, мол мы же говорили. А затем тем, что Гриффиндор выиграл матч у Когтеврана. Праздновали победу так, как будто выиграли Кубок, пиршество и веселье длились до глубокой ночи. Фред с Джорджем часа на два отлучились и вернулись нагруженные бутылочками со сливочным пивом, шипучим тыквенным соком и пакетами, полными сладостями из «Сладкого королевства». Счастливый Джордж стал разбрасывать «мятных лягушек» как конфетти. — Как вы все это достали? — изумилась Анджелина Джонсон. — Нам немного помогли Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, — шепнул Фред Гарри на ухо. Только одна Гермиона не принимала участия в общем веселье. Она — невероятно! — сидела в углу и пыталась читать толстенную книгу «Быт и нравы британских маглов». Гарри вышел из–за стола, где Фред с Джорджем начали жонглировать бутылочками, и подошел к ней. — Ты хоть на матче–то была? — спросил он.  — Конечно, — ответила Гермиона странным тоненьким голосом, не отрывая взгляда от книги. — Я очень рада, что мы выиграли. Ты играл прекрасно, но мне надо к понедельнику прочитать всю эту книгу.  — Иди к нам, Гермиона, поешь чего-нибудь, — позвал ее Гарри, бросив взгляд на Рона — в каком он расположении духа, готов ли зарыть в землю боевой топор. — Я правда не могу, Гарри, мне еще читать четыреста двадцать две страницы. — В голосе ее теперь явно звучали слезы. — И вообще… Рон не хочет сидеть со мной за одном столом. На это нечего было возразить. Рон как раз в эту минуту высказался:  — Бедная Короста! Если бы ее не съели, она бы сейчас полакомилась «пестрыми пчелками», она так их любила. Гермиона расплакалась. Не успел Гарри открыть рот, она захлопнула книжищу, сунула ее под мышку, рыдая, побежала к лестнице, ведущей в спальню девочек, и исчезла из виду. — Не пора ли утихомириться, Рон? — не повышая голоса, сказал Гарри.  — Нет, — твердо ответил Рон. — Она хоть бы немножко раскаялась! Но Гермиона никогда не признает себя неправой. Ведет себя, как будто с Коростой ничего не случилось, — гуляет где–то, или уехала на каникулы. Тем временем, Харли, заметив состояние Гермионы, пошла вслед за ней, прихватив немного сладостей и сливочного пива. Рей же, над чем — то хихикала с Кормаком МакЛагеном и не заметила того, что сестра отошла. Девушка без стука вошла в комнату и посмотрела на Гермиону, которая плакала, уткнувшись лицом в подушку, не удосужившись даже закрыть шторы, которые окружали кровать. Харли прошла внутрь комнаты, положила сладости и сливочное пиво на тумбочку Грейнджер и присела на край ее кровати. Заплаканная Гермиона посмотрела на Харли и шмыгнула носом. — Ты тоже будешь меня обвинять? — спросила девочка, вытирая новую порцию слез рукавом. — Я? — Харли картинно указала пальцем на себя. — И не подумаю. Обвинять в данной ситуации некого. Только пожалеть. — Кого? — недоуменно спросила девочка. — Малыша Ронни, — невозмутимо ответила Харли, а Гермиона поджала губы. Заметив это, Блэк расхохоталась. — Нет, Грейнджер, не из — за того, что Глотик якобы сожрал Коросту, а из — за того, что все Уизли, учащиеся здесь на данный момент, - кретины, каких свет не видывал. — Она вздохнула. — А Ронни — главный кретин. — Он хороший, просто… — Гермиона снова поджала губы. — Милая, мы все хорошие! Но кто — то хороший, на дерьмо похожий, а кто — то мы — белый и пушистый, — Харли протянула девочке шоколадную лягушку. Гермиона, поколебавшись, приняла сладость. — Глотик не мог съесть Коросту, — сказала она тихо. — Милая, ты — одна из самых умных волшебниц Хогвартса! Слушать умеешь, а слышать нет! — Харли картинно всплеснула руками. — Я же сказала, «Глотик якобы съел». Это значит, что я в курсе, что крыса Рона жива. — Откуда ты знаешь? — спросила девочка тихо, открыв сладость и протянув ее Харли. Блэк поморщилась, отказываясь. — У меня нюх на правду, — она усмехнулась. — И мой тебе совет, Грейнджер, не переживай из — за фестрал знает чего. Ронни поорет и успокоится, да и Поттер вслед за ним. Помиритесь, он даже и не вспомнит про крысу! Поверь, жизнь еще преподнесет много всякого — разного. И хорошего и не очень. Просто пойми и прими, что эта крыса — это мелочи жизни. — Но, Рон же ее любил! Это же его питомец! Если бы с Глотиком что — то случилось, я бы… — Грейнджер, я тебя прекрасно понимаю. Мой Апполоша не последнюю роль в моей жизни играет. Но, услышь меня, пожалуйста, конкретно эта крыса- это мелочь жизни. Думаю, ты скоро поймешь почему. — Харли посмотрела на свои наручные часы. — Пойду — ка я. А то МакЛаген от Рей и глазика не оставит. Как пиявка присосется, и что я потом делать буду? Одна, что ли жить? — Харли улыбнулась Гермионе, а девочка заметила, что у Блэк были очень ярко выраженные нижние и верхние клыки, делая ее улыбку похожей на лисью. — Спасибо тебе, Харли, — девочка потянулась к Блэк, намереваясь ее обнять. Харли, посмеиваясь, позволила Гермионе это сделать, тоже приобняв ее в ответ. — Ты — умница, кроха. Помни об этом, — Харли встала и кивнула Гермионе на тумбу — И съешь что — нибудь. Конечно, победа Гриффиндора — это сущие пустяки, но хотя бы за мое здоровье выпей, раз уж я такая молодец! Гермиона рассмеялась, окончательно перестав плакать и потянулась к тумбочке. Харли, удовлетворенно кивнув, вышла из спальни…

***

— А–а–а–а–а–а–а–а–а–а! Не–е–е–е–е–е–е–е–ет! Гарри проснулся тут же, как будто его наотмашь ударили по щеке. Ничего не понимая спросонья — темнота кромешная, — Гарри путался в шторах полога: в спальне явно что–то происходило. — Что случилось? — раздался в другом конце голос Симуса Финнигана. Хлопнула дверь спальни. Найдя наконец края полога, Гарри раздернул их, и в тот же миг Дин Томас включил настольную лампу. Рон с перекошенным от ужаса лицом сидел на кровати, полог его с одного края был разорван. — Блэк! Сириус Блэк! С ножом! — кричал он без передышки. — Что?!  — Был здесь! Только что! Разрезал полог! Разбудил меня! — Тебе это не приснилось? — спросил Дин. — Посмотрите на полог. Говорю вам, что он был здесь! Все повскакали с кроватей. Гарри первый добежал до двери, и все ринулись вниз по лестнице. Позади них захлопали двери, послышались сонные голоса: — Кто кричал? — Что случилось? Общая гостиная была освещена дотлевающими в камине углями, пол усеян мусором, оставшимся после праздника. В гостиной — никого. — Ты уверен, Рон, что это тебе не приснилось? — Говорю вам, я его видел! — Почему такой шум? — Профессор МакГонагалл велела всем идти спать! В гостиную спустились девочки, зевая и поплотнее запахивая халаты. Харли и Рей переглянулись, а младшая Блэк еще плотнее закуталась в, взятое из спальни, одеяло по самый нос. Прибывало и мальчиков. — Прекрасно! Значит, продолжим праздновать! — провозгласил неунывающий Фред Уизли. — Все марш наверх! — скомандовал ворвавшийся в гостиную Перси, прикалывая к пижаме значок старосты школы. — Перси, здесь Сириус Блэк. Он был у нас в спальне. С ножом. Разбудил меня. В гостиной стало тихо–тихо. — Глупости! — сказал Перси, но было видно, что он потрясен. — Ты переел, и тебе приснился кошмар… — Говорю тебе…  — Ладно, замолчи. Хватит! В гостиную вернулась профессор МакГонагалл. Захлопнула за собой портрет с сэром Кэдоганом и обрушила на гостиную гневную тираду: — Я, разумеется, счастлива, что Гриффиндор выиграл. Но всему есть предел! Перси, я от вас такого не ожидала!  — Я здесь ни при чем, профессор. Я только что приказал всем вернуться в спальни. Моему брату Рону приснился кошмар… — Неправда, это был не кошмар! — обиделся Рон. — Я проснулся, профессор, а Сириус Блэк стоит надо мной с ножом в руке! МакГонагалл повернулась к Рону. — Это смешно, — сказала она. — Как он мог пройти в гостиную мимо нашего стража? — А вы у него спросите. — Рон указал пальцем на изнанку портрета сэра Кэдогана. — Спросите, не видел ли он… Глянув на Рона с подозрением, МакГонагалл толкнула портрет и вышла. Вся гостиная затаила дыхание. — Сэр Кэдоган, вы вот только что никого не впускали в башню? — Как же, добрая леди, впустил. — Вы… впустили? А… а пароль?! — А у него они были! — гордо сказал сэр Кэдоган.  — На всю неделю, миледи. Целый список на кусочке пергамента. Он их мне прочитал! Профессор МакГонагалл вернулась сквозь узкий проем в гостиную. Гриффиндорцы. оторопело молчали, профессор была бледна как мел. — Какой, — дрожащим голосом начала она, — какой неописуемый глупец написал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его? Гробовое молчание в гриффиндорской гостиной было нарушено слабым, испуганным всхлипом. Невилл Долгопупс, дрожа от макушки до носков пушистых комнатных тапочек, медленно поднял руку…