***
Вечером четверга, Гарри и Рон корпели над домашним заданием для профессора Трелони. Гостиная постепенно пустела по мере того, как студенты расходились спать. Живоглот, побродив вокруг них, вспрыгнул на соседнее кресло и уставился на Гарри неизъяснимым взглядом, каким, наверное, смотрела бы Гермиона, случись ей узнать, что они вытворяют со своим домашним заданием. Шаря по комнате глазами в поисках еще не использованных несчастий, Гарри увидел Фреда и Джорджа, сидевших у противоположной стены с перьями в руках над куском пергамента. Зрелище небывалое — близнецы удалились в уголок и тихо трудятся в поте лица. Обычно они предпочитали быть в гуще событий, шумно привлекая к себе внимание. Было что-то таинственное в том, с каким вниманием они склонились над пергаментом, — это напомнило Гарри, как тогда, в «Норе», они тоже сидели вдвоем, записывая что-то. В тот вечер он подумал, что это был новый бланк заказов для их «Ужастиков Умников Уизли», но сейчас, похоже, это было нечто иное. Будь так, они уж точно пригласили бы в компанию Ли Джордана поучаствовать в шутке. Не измышляют ли ребята какой-нибудь способ пробраться на Турнир Трех Волшебников, подумалось ему. Как раз в этот момент Джордж, глядя на быстро писавшего Фреда, отрицательно покачал головой и что-то очень тихо проговорил, однако в тишине пустой комнаты Гарри сумел расслышать слова: «Нет, это звучит так, словно мы обвиняем его, надо как-то поделикатнее…» Тут Джордж поднял голову и встретился глазами с Гарри. Тот улыбнулся и сейчас же вернулся к своим предсказаниям — ему вовсе не хотелось, чтобы Джордж счел, что он подслушивает. Вскоре близнецы свернули пергамент, пожелали спокойной ночи и отправились спать. Минут через десять после ухода Фреда и Джорджа портретный проем открылся и в гостиную вошла Гермиона — в одной руке она несла свитки пергамента, в другой — коробку, в которой что-то гремело. Живоглот замурлыкал, выгнув спину. — Привет, — сказала она. — Я только что закончила. — И я тоже! — торжествующе объявил Рон, отбрасывая перо. Гермиона села, сложив свои вещи на свободное кресло и придвинула к себе готовые предсказания. —Да, не скажешь, что тебя ждет легкий месяц, верно? — заметила она с усмешкой, в то время как Живоглот свернулся калачиком у нее на коленях. —Что ж, по крайней мере, я предупрежден, — зевнул Рон. —Ага, и собираешься дважды утонуть, — кивнула Гермиона. —Ой, правда? — воскликнул Рон, спешно просматривая свой прогноз. — Да, одно утопление лучше заменить… пусть меня затопчет разъяренный гиппогриф. —Думаете, не заметно, что вы все это просто выдумали? —Как ты можешь так говорить! — картинно возмутился Рон. — Мы тут вкалывали, как дюжина домашних эльфов! У Гермионы поднялись брови. — Это просто такое выражение, — торопливо пояснил Рон. Гарри тоже отложил перо, успешно закончив на предсказании собственной смерти по той причине, что ему снесут голову. — А что в этой коробке? — поинтересовался он. — Даже странно, что ты спросил, — отозвалась Гермиона, бросив на Рона ядовитый взгляд. Она открыла крышку и продемонстрировала им содержимое. Внутри находилось примерно полсотни значков, все разного цвета, но с одними и теми же буквами: ГАВНЭ. — Гавнэ? — Гарри взял один значок и стал рассматривать. — Это еще что такое? — Никакое не гавнэ, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Это Г.А.В.Н.Э. Означает — Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов. — Никогда о такой не слышал, — заявил Рон. — Разумеется, не слышал. — Гермиона расправила плечи. — Я только что ее основала. — Да что ты? — Рон, похоже, ничуть не удивился. — И сколько же у вас членов? — Ну… если вы вступите… будет трое. — И ты думаешь, мы захотим разгуливать повсюду со значками, на которых написано вот это слово? Быть вам, ребята, в гавнэ? — Г.А.В.Н.Э.! — раздраженно поправила его Гермиона. — Я собиралась назвать это Движение за Прекращение Возмутительного и Жестокого Обращения с Дружественными Магическими Созданиями и Борьбу за Изменение их Правового Статуса, но это не подойдет. Мы так озаглавим наш манифест. Она помахала перед ними свитком пергамента. — Я все досконально изучила в библиотеке. Рабство эльфов уходит корнями в глубину веков. Не могу поверить, что никто не занялся этим до сих пор. — Гермиона, открой пошире глаза! — громогласно обратился к ней Рон. — Им! Это! Нравится! Им нравится жить в рабстве! — Наша ближайшая цель, — заговорила Гермиона еще громче, будто не замечая Рона, — обеспечить домашним эльфам достойный заработок и условия труда. В дальнейшей перспективе — изменение закона о запрещении использования волшебных палочек и попытка добиться представительства эльфов в Отделе по регулированию и контролю за магическими существами, поскольку они там вопиющим образом отсутствуют. — И как же мы все это сделаем? — спросил Гарри. — Мы начнем с набора членов в наше общество, — радостно откликнулась Гермиона. — Думаю, по два сикля за вступление — чтобы купить значок — и на вырученные деньги мы сможем субсидировать нашу пропагандистскую кампанию. Ты будешь казначеем, Рон — я тебе уже приготовила жестянку для сбора средств, а ты, Гарри — ты у нас секретарь, поэтому уже сейчас мог бы записывать, что я говорю, чтобы составить протокол нашего первого собрания. — Вот это ты разошлась, Грейнджер, — послышался знакомый голос, и в гостиную вошли близняшки Блэк. — Вы тоже хотите вступить в мою организацию? — спросила Гермиона. — Э… Гермиона, ты уж прости, но мы и так по уши в гавнэ, — фыркнула Харли. А Гарри и Рон тихо прыснули. — Но мы подумаем над твоим предложением, — успокоила девочку Рей. — Мы были в совятне. Отправляли отцу письмо с Афиной, — пояснила Харли. — Апполон устал после долгого перелета… — Сириус написал вам? — громко спросил Гарри. Рей поморщилась. — Еще громче закричи. Не все тебя слышат, — сказала она, протягивая троице пергамент. «Дочки, я немедленно вылетаю на север. Присматривайте за Гарри и держите уши востро, а хвосты трубой, если вы понимаете, о чем я. Грюма Дамблдор нанял неспроста. Не лезьте, куда не надо. Скоро напишу снова. Люблю вас, Папа». — И это в ответ на наш трактат, — усмехнулась Рей, глядя на недоуменные лица Гарри, Рона и Гермионы. — И мы долго писали ему ответ, на вот это вот, — Харли кивнула на пергамент. — Но, почему он не отвечает мне? — спросил Гарри тихо. — Ответит, вот увидишь, — сказала Рей. — Спорим на галлеон, что письмо будет примерно такое же? — фыркнула Харли. — Но зачем вам за мной приглядывать? — спросил Гарри. — Ты уж прости, дружок, — начала Харли. — Но твоя задница каждый год ищет приключений, и не только твоя… — Ты не переживай, мы не няньки, — успокоила мальчика Рей, — Но иногда, видимо, подтирать за тобой гавнэ, — Гермиона недовольно фыркнула, — все — таки надо… — А нас и так из — за папиных выходок на карандашик посадили, — добавила Харли, откинувшись на спинку дивана. — Именно поэтому, вам необходимо вступить в Г.А.В.Н.Э.! Благородное дело — всегда нужно для поддержания репутации! Наступила пауза. Гермиона смотрела на друзей, сияя как именинница, а Гарри сидел, не зная, то ли злиться на Гермиону, то ли веселиться над Роном, от потрясения временно утратившим дар речи. Близняшки Блэк с нескрываемым весельем поглядывали на значки и на Гермиону. Тишину нарушил негромкий стук в окно. Гарри оглянулся и в лунном свете увидел снежно-белую сову, сидящую снаружи на каменном подоконнике. — Букля! — закричал он, выскочил из кресла, точно его подбросило, и кинулся открывать окно. Букля пролетела через комнату и приземлилась на свиток с предсказаниями. — Давно пора! — воскликнул Гарри, подбегая к ней. — Она принесла ответ! — Рон возбужденно указал на замызганный кусок пергамента, примотанный к лапе Букли. Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Букля, пристроившись у него на колене, потряхивала крыльями и добродушно ухала. — Ну что там? — прерывающимся от волнения голосом спросила Гермиона. Письмо было очень коротким и выглядело так, словно его нацарапали второпях. Гарри прочел вслух: — «Гарри, я немедленно вылетаю на север. Новость о твоем шраме — последняя в череде странных слухов, которые здесь до меня доходят. Если он заболит снова — иди прямо к Дамблдору. Тут говорят, что он вызвал из отставки Грозного Глаза, это означает, что он читает знаки — даже если никто, кроме него, этого не делает. Я скоро буду. Мои наилучшие пожелания Рону и Гермионе. Гляди в оба, Гарри и если что — то понадобится, обращайся к Харли и Рей. Они помогут. Сириус». Гарри посмотрел на Рона, близняшек и Гермиону а те в ответ уставились на него. —Он летит на север? — прошептала Гермиона. — Он возвращается? — Гермиона, ты чем читала наше письмо? — Харли ткнула на такую же строчку в письме для близняшек. — Я как в воду глядела. Он и правда прислал то же самое, что и нам… — девушки задумчиво встали с кресел и, пожелав доброй ночи, направились в спальню. —Что за знаки читает Дамблдор? — Рон в недоумении пожал плечами. — Гарри, это о чем? Но Гарри лишь в ярости ударил себя кулаком по лбу: —Я не должен был ему говорить! —Ты это насчет чего? — удивился Рон. — Из-за моего письма он решил, что ему необходимо вернуться! — На сей раз Гарри хватил кулаком по столу так, что Букля перелетела на спинку Ронова кресла, возмущенно ухая. — Он возвращается, потому что уверен — я в беде! А со мной ровным счетом ничего! А для тебя я ничего не припас, — рявкнул он на ни в чем не повинную Буклю, выжидательно щелкавшую клювом. — Хочешь есть — лети в совятню! Букля бросила на него до крайности оскорбленный взгляд и вылетела в открытое окно, на прощанье дав ему крылом что-то вроде подзатыльника. — Гарри, — начала было Гермиона умиротворяющим тоном. — Я иду спать, — отрезал Гарри. — Увидимся утром. Наверху, в спальне, он натянул пижаму и забрался в кровать, но сна у него не было ни в одном глазу. Если Сириус вернется и его схватят, это будет его, Гарри, вина. Ну кто его тянул за язык? Разговорился из-за двух секунд боли… Почему у него недостало ума держать свои домыслы при себе?! Гарри слышал, как через несколько минут в спальню поднялся Рон, но не сказал ему ни слова. Гарри долго лежал, глядя в темноту полога. В спальне царила полная тишина и, немного отвлекшись от своих мыслей, Гарри обратил внимание, что не слышит привычного похрапывания Невилла. Значит, он не единственный, кому не спится в эту ночь.***
Гарри проснулся, едва забрезжил рассвет. В голове готов план, как будто мозг его работал всю ночь. Он встал, оделся и, стараясь не разбудить Рона, спустился в пустую гостиную. На столе с вечера так и лежит его домашняя работа о прорицаниях. Гарри сел, взял кусок пергамента и написал письмо: «Дорогой Сириус! Не волнуйся из-за моего шрама. Он не болит, это мне показалось. Последнее письмо я писал спросонья. Так что успокойся и не приезжай сюда. Я в полном порядке, и голова тоже. Девочки подтвердят. Гарри». Выскочив из портретного проема, он поспешил в совятник на самый верх Западной башни. Во всем замке царила полная тишина, только на пятом этаже к нему пристал Пивз, хотел сбросить на него тяжелую вазу, но больше никого Гарри не встретил. Вот наконец и совятник — круглое каменное помещение, окна без стекол, поэтому холодно и гуляют сквозняки, на застланном соломой полу совиный помет и обклеванные скелетики мышей и хомяков. Совы всех мыслимых пород сидят ярусами на жердочках до самого потолка, он же крыша башни. Почти все спят, и все-таки отовсюду нет-нет и глянет на него круглый янтарный глаз. Букля сидела между сипухой и серой совой. Прямо над ней восседал Апполон — филин Харли. Он приоткрыл один глаз, и, взглянув на Гарри, тут же закрыл его обратно. Гарри поспешил к Букле, поскользнулся и чуть не упал. Пришлось потрудиться, чтобы сова разлепила веки и обратила на него взор. Она дремала, повернувшись к нему хвостом, — явно хитрила: накануне вечером он не поблагодарил ее за письмо, и Букля все еще держала на него обиду. — Ты, верно, вчера очень устала, — вздохнул Гарри, поглаживая на ее спине перья. — Придется, видно, попросить у Рона Воробушка. От этих слов Букля мигом проснулась и протянула лапу: — Найди его как можно скорее. Боюсь, как бы он не попал в руки дементоров. Привязав к лапе письмо, Гарри взял сову и выпустил ее в одно из окон. Букля клюнула его в палец больнее, чем обычно, но все же ласково ухнула в знак примирения, расправила крылья и полетела навстречу солнцу. Гарри проводил ее взглядом, на душе было тяжело. Вот уж никогда не думал, что ответ Сириуса только усилит его тревогу. За завтраком Гарри поведал Рону, Гермионе и Харли с Рей о посланном Сириусу письме. —Но, Гарри, — встревожилась Гермиона, — это неправда. Ты про шрам не придумал. —Ну и что? Хочешь, чтобы из-за меня его отправили в Азкабан? Гермиона хотела что-то возразить, но Рон ткнул ее в бок — Перестань, — шикнул он на нее, и Гермиона в кои-то веки послушалась. — А вы что думаете? — спросила она у близняшек. Обе пожали плечами. — Гарри виднее, — только и сказала Рей, глядя, как сестра задумчиво допивает чай.***
— Сегодня, — начал профессор Снейп, проходясь по аудитории ненавистным взглядом, — мы с вами должны пройти одно хитрое зелье. Скажу сразу, я категорически против, чтобы оно фигурировало в программе обучения, но, поскольку, оно все же присутствует, мы обязаны с вами его рассмотреть. — Снейп указал на котел. — Это — амортенция. Джордан, расскажите, что это за зелье? Ли, который ошарашенно смотрел на профессора, открывал и закрывал рот. Снейп скривился. — Минус десять очков Гриффиндору из — за вашего незнания, Джордан, — сказал он — Кто — то еще хочет попытаться? — он осмотрел класс, в котором тянули руки пять человек. Покачав головой, Снейп продолжил. — Что, совершенно никто? Может, мисс Блэк нам расскажет? — он криво ухмыльнулся. — Вам какая именно мисс Блэк нужна? Нас здесь двое, — спросила Харли дерзко. — Еще минус десять очков Гриффиндору, — пропел Снейп. — За что? — вскинулся Фред Уизли. — За выпады в сторону преподавателя, мистер Уизли. Еще минус десять очков. — Снейп не обращая внимания на возгласы, подошел к котлу. — Амортенция– это очень мощное приворотное зелье, которое вызывает непреодолимое влечение, вплоть до одержимости. Это не настоящая любовь, но очень сильная имитация. Его легко отличить по особому перламутровому блеску и по тому, что пар завивается характерными спиралями. Для каждого из вас это зелье будет пахнуть по-разному. Нет, мисс Джонсон, мы не будем его варить. — сказал он, резко. — Ваш факультет и так умом не блещет, о чем, разумеется, знают все, — он презрительно фыркнул. — А уж влюбленных дураков никто не выдержит и подавно. Я сварил его, чтобы вы вдохнули его запах. А заданием будет написать пять свитков о том, что входит в состав амортенции, а также о том, какие еще характерные черты присущи этому зелью. С этими словами, профессор снял с котла плотное покрывало и класс окутал приятный запах. Джордж Уизли сделал глубокий вдох и в нос ударил целый шквал разнообразных запахов: корицы, шоколада, розы, чая, клубники и карамели. Он глянул на брата, который сидел, вопреки своему обыкновению, как громом пораженный. Джордж незаметно пихнул брата в бок. Тот обернулся и посмотрел на Анджелину, которая сидела перед ними. — Что, братишка, — спросил Джордж тихо. — Ты чувствуешь запах Анджелины? — Фред через силу улыбнулся, хватаясь за перо. — Я и сам не знаю, — сказал он весело, следуя примеру Рей, Харли, Анджелины, Алисии и Кэти, принимаясь за работу. Профессор Снейп, тем временем, осушил котел с помощью палочки, и, таким же образом, выветрил запах зелья из класса. — Приступайте к выполнению задания, — приказал он, и класс принялся за работу…