***
— Ну, на этот раз вышло не так плохо, как на прошлой неделе? — сказала Гермиона, когда они поднялись по лестнице в вестибюль и пошли обедать. — И с домашним заданием благополучно? Ни Рон, ни Гарри не ответили, но Гермиона не отставала: — Я и не ожидала высшей оценки, раз он ставил их, как на СОВ, но проходные на этой стадии тоже неплохо, правда? Гарри неопределенно хмыкнул. — Конечно, до экзаменов многое может измениться, времени еще достаточно, мы подтянемся, но сегодняшние оценки можно рассматривать как исходный рубеж, правда? И двигаться дальше… Они сели за стол Гриффиндора. — Если бы мне поставили «П», я была бы в восторге. — Гермиона! — взорвался Рон. — Если хочешь узнать, сколько мы получили, так и скажи. — Да нет… почему? Если не хотите говорить… — Я получил «С», — сказал Рон, наливая половником суп в тарелку. — Довольна? — Стыдиться нечего, — вмешался Фред. Он только что подошел к столу вместе с Джорджем и Ли Джорданом и сел справа от Гарри. — Ничего плохого в честной крепкой «С». — Но разве «С» — не «слабо»? — удивилась Гермиона. — Да, «слабо», - подтвердил Ли Джордан. — Но всё-таки лучше, чем «о» — «отвратительно». Гарри почувствовал, что у него вспыхнуло лицо, и притворно закашлялся. Закончив это маленькое представление, с огорчением обнаружил, что Гермиона так и не слезла с темы оценок СОВ. — Значит, высшая «П» — «превосходно», — говорила она, — затем идет «У»… — Нет, «В», — поправил Джордж, — «выше ожидаемого». И я всегда считал, что нам с Фредом должны ставить «В» по каждому предмету — мы превзошли все ожидания хотя бы потому, что явились на экзамен. Все засмеялись, кроме Гермионы, а она тянула свое: — Значит, после «В» идет «У» — «удовлетворительно», и это последняя проходная оценка, да? — Да, — сказал Фред и, окунув булочку в суп, сунул в рот и проглотил целиком. — Затем «С» — «слабо»… — Рон воздел руки, изображая ликование, — и «О» — «отвратительно». — И еще «Т», — напомнил ему Джордж. — «Т»? — с ужасом переспросила Гермиона. — Что еще за «Т»? — «Тролль», — живо откликнулся Джордж. Гарри снова засмеялся, хотя не понял, шутка это или нет. Он вообразил, как пытается скрыть от Гермионы свои «Т» на всех экзаменах, и тут же решил, что отныне будет заниматься прилежнее. — У вас, ребята, уже был урок с инспекцией? — спросил Фред. — Нет, — сказала Гермиона. — А у вас? — Только что, перед обедом, — сказал Джордж. — Заклинания. — Ну и как? — одновременно спросили Гарри и Гермиона. Фред пожал плечами: — Ничего особенного. Амбридж сидела в углу и что-то записывала в блокноте. Вы же знаете Флитвика — обращался с ней как с гостьей, как будто она ему совсем не мешала. А она говорила мало. Задала Алисии пару вопросов насчет того, как обычно проходят занятия, Алисия сказала: «Очень хорошо». На том и кончилось. — Не думаю, что у Флитвика будут неприятности, — сказал Джордж — У него все хорошо сдают экзамен. — А у вас что после обеда? — спросил у Гарри Фред. — Трелони… — Вот уж «Т» так «Т»! — …и сама Амбридж. — Будь паинькой там и сдерживайся, — сказал Джордж. — Если пропустишь еще одну тренировку, Анджелина сойдет с ума. В Большой зал вошли Рей и Харли, которые чему — то очень хитро улыбались. Они идентично легкими походками подошли к друзьям и сели напротив Гарри и Фреда. Рядом с Харли практически сразу оказалась Анджелина, которая тут же налила подруге в тарелку куриный суп. Довольная Харли даже не стала спорить, а молча, равно как и сестра, стала поглощать еду. — Чему это вы улыбаетесь? — посмотрела на них Гермиона. — Никак что — нибудь выкинули при Амбридж! — Мерлин с тобой, Гермиона, — отмахнулась Рей, — если б кто и выкинул, то это была бы Харли, но она была ангелочком. — Ага. Не видишь? Нимб над головой светится, и крылышки полететь грозятся, — вторая близняшка демонстративно отложила ложку и указала себе за спину и сделала жест, изображая нимб. — Тогда чего такие довольные? — спросил Рон. — Ах, Ронни, — мечтательно закатила глаза Харли, — ты не представляешь, насколько прекрасна жизнь! — Столько приятных людей вокруг, — продолжила Рей. — Но ты права, Гермиона, — Харли хохотнула, — я снова напоролась на Амбридж и буду ходить к ней на сеансы еще две недели. Анджелина с ужасом посмотрела на подругу, выронив вилку. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. — А что ты сделала? — с ужасом спросил Рон. Вместо ответа, близняшки кивнули на дверь Большого зала. Она осталась приоткрытой и за ней было видно, как генеральный инспектор носится по коридору, истошно вопя, сыпля ругательствами в сторону Харли, а за ней летает ее блокнот с записями, при этом издавая громкие неприличные звуки, и пытаясь укусить Амбридж за прическу. — Ради такого, я готова терпеть, — улыбнулась младшая Блэк, вставая, и не успели друзья им что — либо возразить, девушки, громко смеясь, выбежали из зала…***
Гарри, волею случая, снова оказавшийся наказанным Амбридж вместе с Харли, обнаружил, что порезы у него на руке, только-только зажившие, наутро снова кровоточили. Отбывая вечером наказание у Амбридж, он не жаловался — решил, что не доставит ей такого удовольствия. Харли тоже молчала, на этот раз, кусая изнутри щеки. Снова и снова писал он: «Я не должен лгать», а Харли писала, что — то в своем пергаменте, но ни звука не слетало с их губ, хотя порезы с каждой буквой углублялись. Самым худшим во второй неделе наказания была, как и предсказывал Джордж, реакция Анджелины. Во вторник, когда Гарри пришел на завтрак, она набросилась на него с таким криком, что профессор МакГонагалл прибежала к ним от преподавательского стола. — Мисс Джонсон, как вы смеете поднимать такой шум в Большом зале? Минус пять очков Гриффиндору! — Профессор, ведь он опять оставлен после уроков. МакГонагалл повернулась к нему: — Что еще, Поттер? Наказаны? Кем? — Профессором Амбридж, — промямлил Гарри, боясь взглянуть в глаза за прямоугольными очками. — И я с ним, профессор, — махнула рукой уже закончившая завтрак Харли. — То есть как? — Она понизила голос, чтобы не услышали любопытные когтевранцы позади. — Несмотря на предупреждение в прошлый понедельник, вы опять не сдержались на уроке профессора Амбридж? — Да, — потупясь, сказал Гарри. — Поттер, вы должны держать себя в руках! Вы напрашиваетесь на серьезные неприятности! Снимаю еще пять очков с Гриффиндора! — Но… почему?.. Профессор! — Гарри был взбешен этой несправедливостью. — Меня уже она наказала, почему еще вы отнимаете пять очков? — Потому что наказания на вас, очевидно, совсем не действуют, — едко ответила она. — Никаких возражений, Поттер! А что до вас, мисс Джонсон, впредь прошу упражнять голос на стадионе, если намерены остаться капитаном команды! А вы, мисс Блэк… С вами я поговорю позже, ибо я догадываюсь, что вы натворили… — И буду продолжать в том же духе, — тихо сказала Харли, чтобы ее услышала только сестра. Профессор МакГонагалл зашагала обратно к преподавательскому столу. Анджелина наградила Гарри взглядом, полным отвращения, и подошла обратно к столу, а он, кипя, сел на скамью рядом с Роном. — Оштрафовала Гриффиндор за то, что мне каждый вечер взрезают руку! Это что, честно? — Нет, — сочувственно сказал Рон и положил на тарелку Гарри ломоть бекона. — Да она не в себе. Гермиона же только листала «Ежедневный пророк». — По-твоему, МакГонагалл права? — сердито обратился Гарри к портрету Корнелиуса Фаджа, скрывавшему лицо Гермионы. — Мне жаль, что она оштрафовала тебя, но, по-моему, она правильно предупредила, чтобы ты не сцеплялся с Амбридж, — раздался голос Гермионы позади Фаджа, который энергично жестикулировал на первой странице и явно произносил какую-то речь. — Вы двое! — Анджелина была вне себя. — Мало мне тебя, подруга, так еще и Гарри! — Не кипятись, Энджи, — Харли посмотрела на плюхнувшуюся рядом подругу и подвинула к ней блюдце с пирожными — покушай и успокойся. Чего на голодный желудок кричать? Ты бы лучше так своего… — она многозначительно кивнула на сидящего на другом конце стола Фреда Уизли — отделала. Если ты понимаешь, о чем я. Джонсон легко ударила подругу по колену, но сердясь уже намного меньше, и взяла одно пирожное с тарелки, которую придвинула ей Харли. Тем временем, младшая Блэк оценивающе посмотрела на Гарри, и хмыкнула. — Гермиона, можно тебя на минутку? — вдруг проговорила она. Гермиона, удивленно, отложила в сторону газету, и кивнула. Харли встала из — за стола и, вместе с Грейнджер, под удивлённые взгляды друзей и сестры, вышла из Большого зала…***
Гарри вышел из кабинета Амбридж вместе с Харли около полуночи, рука кровоточила так, что пропитался шарф, которым он ее обвязал. Сейчас он живо вспомнил Харли и ее кровавый свитер. Сама же девушка, подмигнув ему, направилась в сторону совятни, сообщив, что скоро его догонит, и хочет, наконец, отправить письмо с Афиной отцу. По дороге в башню, Гарри думал, что в гостиной уже никого не будет, но его ждали там Рон и Гермиона. Он обрадовался, тем более что Гермиона была настроена не критически, а сочувственно. — На, — взволнованно сказала она, подвинув к нему мисочку с желтой жидкостью. — Это процеженная настойка маринованных щупальцев растопырника, должна помочь. Гарри опустил окровавленную руку в миску и ощутил чудесное облегчение: боль прошла. Живоглот с громким мурлыканьем вился вокруг его ног, потом вспрыгнул на колени и улегся. — Спасибо, — с чувством сказал Гарри, почесывая левой рукой кота между ушей. — Все-таки ты должен пожаловаться на это, — тихо сказал Рон. — Нет, — отрезал Гарри. — Макгонагалл взбесилась бы, если б узнала. — Да, наверное, — согласился Гарри. — И сколько, ты думаешь, времени понадобится Амбридж, чтобы издать еще один декрет: кто пожалуется на генерального инспектора, будет немедленно исключен? Рон открыл было рот, чтобы возразить, но не нашелся и немного погодя закрыл. — Страшная женщина, — пискнула Гермиона. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать. — Я предложил яд, — угрюмо сказал Рон. — Нет… Объяснить, что она никудышный преподаватель, что мы не научимся у нее защите. — Да что мы можем? — Рон зевнул. — Поздно. Она получила место, и ее не уберут. Фадж этого не допустит. Тут в гостиную вернулась Харли. Гарри, махнул ей рукой, приглашая присоединиться. Девушка села рядом с Роном. Взглядом указав одной из близняшек на настойку, Харли незаметно для Рона и Гермионы, немного приоткрыла руку, и показала на пропитанный чем — то бинт. Гарри удовлетворённо кивнул Харли, радуясь, что она позаботилась о своей ране. Гермиона ввела девушку в курс разговора, и она согласно кивнула на реплику о том, что Амбридж — страшная женщина. Не только морально, но и внешне. — Знаете… — нерешительно начала Гермиона, — мы с Харли сегодня подумали… — она с опаской взглянула на Гарри, — мы подумали, что, может быть, пора нам самим… самим этим заняться. — Чем заняться? — подозрительно спросил Гарри, продолжая купать руку в настойке растопырника. — Самим учиться защите от Темных искусств. — Да бросьте вы, — заныл Рон. — Не хватало нам работы. Вы понимаете, что мы с Гарри опять отстали с домашними заданиями, а ведь только вторая неделя идет. — Но это поважнее домашних заданий! — сказала Гермиона. Гарри и Рон вытаращились на нее. — А я-то думал, важнее ничего на свете нет! — сказал Рон. — Глупости. Конечно, есть, — сказала Гермиона, и Гарри увидел с испугом, что лицо ее вспыхнуло такой же страстью, с какой она говорила об освобождении эльфов. — Гарри правильно сказал на первом уроке у Амбридж: мы должны подготовиться к тому, что нас ждет за стенами школы. Мы должны уметь защитить себя. Если мы ничему не научимся за год… — Много ли мы можем сами? — устало возразил Рон. — Ну ладно, пойдем в библиотеку, посмотрим заклятия, попробуем упражняться, и что?.. — Нет, я согласна, мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться. — Если вы о Люпине… — начал Гарри. — Нет, нет, не о Люпине, — сказала Гермиона. — Он занят в Ордене, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным. — Тогда кто же? — нахмурясь, сказал Гарри. Гермиона глубоко вздохнула: — Разве не ясно? Ты, Гарри. Наступило молчание. Ночной ветерок шевельнул окна за спиной Рона, пламя в камине качнулось. — Что — я? — Ты будешь учить нас защите от Темных искусств. Гарри уставился на нее. Потом повернулся к Рону, ожидая встретить такой же раздраженный взгляд, какими они порой обменивались, когда Гермиона начинала рассуждать о громадных проектах вроде защиты прав эльфов. Но, к своему ужасу, в глазах Рона он не прочел досады Рон нахмурился и напряженно думал. Потом сказал: — Это мысль. — Какая мысль? — спросил Гарри. — Чтобы ты нас учил. — Но… Гарри заулыбался — он решил, что над ним подшутили. — Я же не учитель. Я не могу… — Гарри, в этом году ты лучший по защите от Темных искусств, — сказала Гермиона. — Я? — Улыбка на его лице стала еще шире. — Ты же обошла меня на всех испытаниях… Про тебя, Харли, я вообще молчу! И про Рей тоже! — Мы — то что, Поттер? — усмехнулась Харли. — На самом деле нет, — спокойно возразила Гермиона. — На третьем курсе ты был лучшим — это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни что ты сделал! — Что я сделал? — Я не уверена, что хочу такого тупого учителя, — с ехидной улыбкой сказала Харли Рону и Гермионе. И, повернувшись к Гарри проговорила: — Давай подумаем. — Она изобразила задумавшегося тупицу Гойла, при чем, несмотря на то, что она — девушка, у нее это получилось очень похоже. — Ага, в первый год своего обучения ты спас от Волан-де-Морта философский камень. Гермиона и Рон вздрогнули. — Просто повезло, — сказал Гарри, — не от умения… — Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла. — Да, но если бы не явился Фоукс… — В третий год, — Харли заговорила еще с большей притворной насмешливостью, — ты отразил сотню дементоров… — Ты же знаешь — по чистой случайности, если бы не маховик времени… — В прошлом году, ты снова схватился с Волан-де-Мортом. — Харли прикрыла глаза, видимо, вспомнив о Седрике, но быстро взяла себя в руки. — И вообще, об этом должна говорить не я, а твои друзья, которые всегда были с тобой. — она весело улыбнулась. — Да послушай же. — Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона, вместе с Роном и Харли. — Вы можете послушать? Все это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. Рон и Гермиона по-прежнему улыбались, а Харли смотрела на него озорным взглядом, опять напоминая ему Сириуса, и Гарри сердился все больше, хотя сам не понимал, почему так сердится. — Что вы смеетесь, как будто лучше меня знаете? Я там был или кто? Я знаю, что там было, понятно? И выпутался не потому, что блестяще владею защитой от Темных искусств, а потому… потому, что помощь приходила вовремя или правильно угадывал… все делал наобум, не соображая… КОНЧАЙТЕ РЖАТЬ! Миска с настойкой растопырника упала на пол и разбилась. Гарри только теперь осознал, что стоит, — он даже не заметил, как встал. Живоглот юркнул под диван. Друзья уже не улыбались. — Вы не знаете, что это такое! Вы никогда с ним не сталкивались! Думаете, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты все время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, — когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду — конец или пытка… Или друзья умирают у тебя на глазах… Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть, а вы тут сидите с таким видом, как будто перед вами умненький мальчик, а Диггори был глуп, все не так сделал… Вы просто не понимаете, это вполне мог быть я, и так и было бы, если бы не нужен был Волан-де-Морту. Рон опешил: — Ничего такого мы не говорили. И Диггори никто не винил, ты все неправильно… — Он беспомощно посмотрел на Гермиону тоже изумленную. — Гарри, — робко сказала она, — неужели ты не понимаешь? Ведь именно поэтому мы и просим тебя… Мы хотим знать, каково это — очутиться лицом к лицу с Во… Волан-де-Мортом. Она впервые произнесла имя Волан-де-Морта, и это больше, чем ее слова, охладило Гарри. Харли ошарашенно посмотрела на Гермиону, но ничего не сказала. Все еще тяжело дыша, Гарри опустился в кресло и только тут почувствовал, что рука опять страшно разболелась. Он пожалел, что разбил миску с настойкой растопырника. — Подумай об этом, — тихо сказала Гермиона. — Ладно? — И прекрати уже на всех орать, Гарри, — сказала Харли, поднимаясь — мы тебе дело предлагаем, а раз ты так любишь авантюры в этом году, — она кивнула на его руку — так давай извлечем из них пользу. — С этими словами, Харли, пожелав доброй ночи, удалилась в свою спальню. Гарри не знал, что сказать. Ему уже было стыдно за свою вспышку. Он кивнул, хотя и плохо понимал, на что соглашается. Гермиона поднялась и, стараясь, чтобы это прозвучало как можно естественнее, сказала: — Ну, я пошла спать. Рон тоже встал. — Идем? — неуверенно обратился он к Гарри. — Да… Сейчас. Только уберу. Гарри показал на разбитую миску. Рон кивнул и ушел. — Репаро, — Гарри направил волшебную палочку на осколки. Они соединились, как будто ничего и не разбивалось, но вернуть настойку в миску было невозможно. Он вдруг ощутил такую усталость, что захотелось снова упасть в кресло и уснуть. Но он себе этого не позволил и пошел наверх вслед за Роном. Ночью его опять тревожили сны с длинными коридорами и запертыми дверьми, и, когда он проснулся утром, шрам саднил.