***
На следующий день, Харли проснулась в уже улучшенном состоянии. В комнате никого не было, и, глянув на часы, девушка поняла, что благополучно проспала первую половину дня, а подруги и сестра ввиду ее вчерашнего обморока, не стали ее будить. Девушка встала с кровати, и, взяв чистую одежду, отправилась в душ. Смыв с себя всю вчерашнюю грязь и тщательно вымыв голову, она переоделась в мягкие зауженные спортивные штаны, теплую кофту, толстовку и теплые кеды. Приведя в порядок короткие волосы, и немного накрасившись, Харли стала больше похожей на человека, а не на мертвеца. Выйдя из ванной, девушка наткнулась на Джонсон, которая, увидев подругу, кивнула ей на кровать, доставая бинт и какую — то мазь. Харли послушно села, а Анджелина нанесла на ее запястье немного мази — вчерашнюю повязку Харли сняла перед душем, и начала обрабатывать подруге руку. — Мы дали тебе проспать завтрак, — сказала Джонсон — но обед не проспишь! — Я и не собиралась, — усмехнулась Харли. Закончив с перевязкой и сложив мазь и бинты обратно в сумочку, и, взяв Харли под руку, Джонсон пошла с ней в Большой зал. — Что это за мазь? — спросила у подруги Харли, по дороге на обед. — А! Этой мазью я обрабатываю раны после квиддича, — улыбнулась Джонсон — вдруг поможет? А если нет… — То ты найдешь что — нибудь другое, — закончила за подругу Харли. Зайдя в Большой зал, Джонсон и Блэк подсели к подругам, а Анджелина лично положила к Харли в тарелку несколько ложек картофельного пюре, и два больших куска куриной грудки, и, под пристальным взглядом подруг, Харли начала лениво есть. — Такой порцией можно накормить слона, — посетовала она, медленно кладя вилку с наколотым на нее кусочком курицы в рот. — А ты как думала, Блэк? Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — шутливо погрозила подруге Кэти. — Слушайте, девочки, — Алисия заговорщицки наклонилась к подругам — а вы видели новый имидж Булстроуд? — Боже, Спиннет, ты портишь мне аппетит, — вымученно простонала Харли, откладывая вилку в сторону и потянувшись к чашкам с персиковым чаем. — А ты посмотри, — Рей кивнула в сторону стола Слизерина. — И не подумаю, — фыркнула Харли, — мне мои глаза дороже. Девочки рассмеялись и дальше обед прошел в довольно расслабленной атмосфере. Сразу после трапезы, Алисия, Анджелина и Кэти отправились в раздевалку, а Рей и Харли, взяв термосы с чаем — на трибуны. Харли же обещала своей лучшей подруге прийти на тренировку, а обещания надо выполнять. Однако, нa трибуне их ждал неприятный сюрприз…***
Тем временем в раздевалке Вся команда, кроме Анджелины, была уже в раздевалке и вовсю готовилась к тренировке. — Порядок, Рон? — спросил его Джордж и подмигнул. — Ага, — сказал Рон, хотя по дороге к полю он заметно присмирел. — Покажешь нам, где раки зимуют? — сказал с ехидной улыбкой Фред, высунув всклокоченную голову из ворота спортивного костюма. — Заткнись, — с каменным лицом огрызнулся Рон, впервые надевавший форму. Костюм был Оливера Вуда и пришелся ему почти впору, хотя Оливер был шире в плечах. Анджелина, уже переодетая, появилась из капитанской комнаты и сказала: — Внимание! Начинаем. Алисия и Фред, будьте добры, ящик с мячами. Да, тут будут наблюдать за нами кое-какие зрители, помимо и правда, моих любимых, будут еще и ненавистные — прошу не обращать на них внимания. Произнесла она это безразличным тоном, но Гарри почему-то подумал, что ей известно, кто эти зрители. И в самом деле: когда они вышли из раздевалки на яркое солнце, их встретило улюлюканье и глумливые выкрики слизеринской команды и десятка болельщиков, сбившихся в кучку на пустой трибуне. Голоса их гулким эхом разносились по стадиону. Но Гарри увидел и любимых зрителей, не только Анджелины, но и всей гриффиндорской команды — Рейвен и Харлин Блэк, а также Ли Джордан, который травил близняшкам Блэк анекдоты и неодобрительно косился, вместе с Харли на слизеринцев. Также, неподалеку, сидело несколько когтвранцев и пуффендуйцев, решив, видимо от нечего делать, посмотреть тренировку. — Что это там оседлал Уизли? — насмешливо пропел Малфой. — Какими заклинаниями научили летать это гнилое старое полено? Крэбб, Гойл и Пэнси Паркинсон загоготали. — Вот смотрю на тебя, Малфой, и все больше убеждаюсь, что у некоторых людей голова — это декоративное приложение к филейной части, — фыркнула Харли. Рей, Ли, когтевранцы и пуффендуйцы прыснули, а Малфой покраснел от злости и вернулся к созерцанию тренировки. Рон оседлал метлу и взлетел, Гарри следом, сзади было видно, как покраснели у Рона уши. — Не обращай внимания, — сказал он, нагнав друга, — посмотрим, кто будет смеяться после матча. — Вот правильное отношение, Гарри, — одобрила Анджелина, взмыв над ними с квоффлом под мышкой, и зависла перед своей командой. — Так, начинаем с перепасовки для разогрева, участвуют все… — Эй, Джонсон, что за прическа? — завопила снизу Пэнси Паркинсон. — Кто Это придумал, чтобы волосы выглядели как черви? — Паркинсон, милая, а если бы у меня было такое лицо, как у тебя, я бы подала в суд на своих родителей, — снова съязвила Харли, под одобрительные смешки остальных. Рей мельком оглядела сестру, но то, что она начинала ёрничать — было хорошим знаком. Значит, Харли медленно, но верно приходила в себя. Анджелина кинула на лучшую подругу благодарный взгляд, услышав ее ответ, пролетев рядом, а затем откинула со лба заплетенные в косички волосы и спокойно скомандовала: — Расходимся и посмотрим, на что мы годны. Гарри отлетел назад к кромке поля, Рон — к шестам на другой стороне. Анджелина подняла квоффл одной рукой и с силой метнула Фреду, тот отпасовал Джорджу, Джордж — Гарри, Гарри — Рону, и Рон его выронил. Слизеринцы, возглавляемые Малфоем, оглушительно заржали. Рон устремился вниз, чтобы поймать мяч до того, как он упадет на землю, вышел из пике неудачно, завалившись набок, весь покраснел, но все же снова поднялся на рабочую высоту. Гарри увидел, как переглянулись Джордж и Фред, однако, вопреки обыкновению, промолчали, за что он их мысленно поблагодарил. — Бросай, Рон, — крикнула как ни в чем не бывало Анджелина. Рон бросил квоффл Алисии, Алисия отпасовала Гарри, Гарри — Джорджу… — Эй, Поттер, шрам не беспокоит? — крикнул Малфой. — Прилечь не хочешь? Пора уж — целую неделю как не был в больничном крыле. Личный рекорд небось? — Смотри, как бы ты там первее не оказался, — небрежно бросил Ли, опережая Харли и забрав у нее термос, сделал большой глоток чая. Джордж бросил квоффл Анджелине, она вернула его Гарри, который не ожидал этого, но все же поймал мяч кончиками пальцев и сразу отправил Рону. Рон ринулся за мячом — и промахнулся. — Давай повнимательнее, — сердито крикнула Анджелина вслед Рону, устремившемуся к земле за квоффлом. Когда Рон вернулся на рабочую высоту, трудно было сказать, что краснее — его лицо или квоффл. Малфой и остальные слизеринцы задыхались от смеха, а Харли, Рей и Ли по-тихому колдовали над мантиями слизеринцев, делая их меньше в размере. С третьей попытки Рон поймал квоффл и, наверное, от радости так запустил им в Кэти, что мяч пролетел у нее между рук и ударил прямо в лицо. — Извини! — простонал он и бросился к ней посмотреть, силен ли ушиб. — Вернись на место, она цела! — рявкнула Анджелина. — Но когда пасуешь своему, постарайся не сбить его с метлы! Для этого есть бладжеры! У Кэти шла кровь из носа. Слизеринцы на трибуне топали ногами и улюлюкали. Харли и Рей пытались рассмотреть масштабы бедствия. Фред и Джордж подлетели к Кэти. — На-ка, — сказал Фред, вынув из кармана что-то маленькое малинового цвета, — остановит мигом. Харли, Рей и Ли переглянулись, предчувствуя, что то, что Фред дал что — то Кэти — не к добру. — Ладно, — крикнула Анджелина. — Фред и Джордж, берите биты и бладжер. Рон — к шестам. Гарри, когда скажу, выпускай снитч. Начинаем забрасывать Рону. Гарри помчался за близнецами. — У Рона все через пень-колоду, — буркнул Джордж, когда они приземлились возле ящика с мячами. — Просто волнуется, — сказал Гарри. — Утром мы упражнялись вдвоем, и он играл нормально. — Будем надеяться, он не прошел пик формы, — угрюмо сказал Фред. Они поднялись в воздух. Анджелина дала свисток, Гарри освободил снитч, а Фред с Джорджем отпустили бладжер. С этой минуты Гарри почти не замечал, что делают остальные. Его задача — поймать трепетный золотой мячик, приносящий команде сто пятьдесят очков, а это требовало исключительной быстроты и сноровки. Он ускорялся, с креном закладывал виражи, подлетал к охотникам и удалялся; теплый осенний воздух бил в лицо, в ушах звенели далекие бессмысленные крики слизеринцев… но недолго — его остановил свисток — Стоп… стоп… СТОП! — крикнула Анджелина. — Рон, ты не прикрываешь средний шест! Гарри оглянулся на Рона: тот парил перед левым кольцом, оставив без присмотра остальные два. — Ой, извини. — Ты все время смещаешься, следя за охотниками! — сказала Анджелина. — Или стой в центре, пока не надо прикрыть боковое кольцо, или циркулируй между ними, а не дрейфуй в сторону — из-за этого ты пропустил три последних гола! — Извини, — повторил Рон, и лицо его горело на фоне голубого неба, как красный бакен. — А ты, Кэти, не можешь как-нибудь остановить кровь? — Она только хуже идет, — хрипло сказала Кэти, — утираясь рукавом. Гарри оглянулся на Фреда: тот встревоженно шарил в карманах. Потом вытащил что-то малиновое, осмотрел и с нескрываемым ужасом обернулся к Кэти. — Ну, попробуем еще раз, — сказала Анджелина. Она не обращала внимания на слизеринцев, затянувших нараспев: «Гриффиндор — сапожники, Гриффиндор — сапожники», но посадка ее на метле стала несколько скованной. На этот раз свисток Анджелины остановил их через каких-нибудь три минуты. Гарри как раз заметил снитч у противоположных шестов и был раздосадован остановкой. — Ну что опять? — раздраженно спросил он Алисию, ближайшую к нему. — Кэти, — кратко ответила она. Гарри повернулся и увидел, что Анджелина, Ли, Харли, Рей, Фред и Джордж мчатся к Кэти. Вместе с Алисией он устремился туда же. Ясно было, что Анджелина вовремя остановила игру: Кэти, белая как мел, обливалась кровью. — Ее надо в больницу, — сказала Анджелина. — Мы ее доставим, — сказал Фред. — Она… это… по ошибке проглотила Кровяной Волдырняк. — Дорогая, ты в порядке? — подлетел Ли к своей девушке. Кэти, шмыгнув носом, кивнула и кровь пошла снова. Ли с Харли закинули ее руки к себе на плечи, а Фред и Джордж подхватили девушку за ноги, перемещая Бэлл в лежачее положение, чтобы кровь пошла медленнее, и направились в больничное крыло. Рей шла впереди, открывая перед друзьями двери в замок. — Продолжать без загонщиков и одного охотника нет смысла, — мрачно сказала Анджелина, когда друзья удалились. — Всё, переодеваемся. Слизеринцы проводили их до раздевалки глумливыми выкриками, однако, тут же вскочили, ибо их мантии стали намного меньше в размере, и, к тому же, еще и загорелись. Получасом позже Гарри и Рон вошли через портретную дверь в общую гостиную Гриффиндора. — Как прошла тренировка? — холодно спросила Гермиона. — Тренировка? — начал Гарри. — Совсем паршиво, — глухим голосом закончил Рон, опустившись рядом с ней в кресло. Гермиона посмотрела на него и немного оттаяла. — Первый блин комом, — утешила она Рона. — Надо втянуться… — Кто сказал, что из-за меня паршиво? — огрызнулся Рон. — Никто, — растерянно сказала она. — Я думала… — Ты думала, я ни на что не годен? — Да нет же! Ты сказал: «паршиво» — ну я и… — Я намерен заняться уроками, — сердито объявил Рон и затопал к лестнице в спальню. — Он паршиво играл? — Нет, — ответил Гарри, как и положено другу. Гермиона подняла брови: — Ну, наверное, он мог и лучше сыграть, но ты правильно сказала: все-таки первая тренировка… В тот вечер и Рон, и Гарри не сильно продвинулись с уроками. Гарри понимал, что Рон огорчен своей плохой игрой, да и у самого него до сих пор гремело в ушах: «Гриффиндор — сапожники!», однако, выходка близняшек и Ли согревала сердце. Все воскресенье они просидели в гостиной, зарывшись в книги, между тем как комната то наполнялась народом, то пустела. День опять был погожий, и большинство однокашников-гриффиндорцев проводили его на воздухе, последний раз в году наслаждаясь ярким солнцем. К вечеру Гарри почувствовал себя так, как будто его мозгом колотили изнутри по черепной коробке. — Знаешь, наверное, надо поплотнее засесть за уроки на неделе, — сказал он Рону, когда они наконец отложили длинную работу о заклинании Инаниматус Коньюрус для МакГонагалл и уныло взялись за такое же длинное сочинение о спутниках Юпитера для профессора Синистры. — Да, — согласился Рон, бросив пятый испорченный обрывок пергамента в камин, и потер покрасневшие глаза. — Может, попросим Гермиону показать, что она сделала? Гарри посмотрел в ее сторону: она сидела с Живоглотом на коленях, весело болтала с Джинни, и в руках у нее мелькали спицы — вязался очередной бесформенный носок для домового эльфа. — Нет, твердо сказал он, — ты же знаешь, она не покажет. И они продолжали работать, пока не потемнело за окнами. Гостиная потихоньку пустела. В половине двенадцатого к ним, зевая, подошла Гермиона. — Заканчиваете? — Нет, — лаконично ответил Рон. — Самый большой спутник Юпитера — Ганимед, а не Каллисто, — она показала пальцем на строчку в сочинении Рона, — а вулканы — на Ио. — Благодарю, — буркнул Рон, зачеркивая ошибку. — Извини, я просто… — Ну да, приходишь только критиковать… — Рон… — Некогда мне слушать нотации, ясно? У меня тут работы по горло. — Ой, посмотри! Гермиона показала на ближнее окно. Снаружи на подоконнике стояла красивая сипуха и смотрела на Рона. — Не Гермес ли это? — изумилась Гермиона. — Ух ты, он! — тихо сказал Рон и вскочил, бросив перо. — С чего это Перси мне пишет? Он открыл окно, Гермес влетел в гостиную, опустился на сочинение Рона и протянул лапу с привязанным письмом. Рон снял письмо, и птица тотчас улетела, оставив чернильные следы на рисунке Ио. Рон прочел надпись на свитке: «Рональду Уизли, Гриффиндор-Хаус, Хогвартс» — и сел в кресло. — Почерк Перси. — Он поднял глаза на Гарри и Гермиону. — Ну, что? — Открывай! — нетерпеливо сказала Гермиона, и Гарри кивнул. Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше скользили его глаза по свитку, тем сильнее он хмурился. И когда закончил, на лице его было написано отвращение. Он бросил письмо Гарри и Гермионе, и они, наклонившись друг к другу, прочли его вместе… Закончив читать, Гарри повернулся к Рону. — Ну что ж, — сказал он так, словно воспринял все это как шутку, — если хочешь… Что там у него? — Он заглянул в письмо. — Ага, порвать со мной отношения, клянусь, я не буду буянить. — Дай. — Рон протянул руку. — Он… (Рон разорвал письмо пополам) …самый большой (разрывая на четыре части) …гад (разорвав на восемь) …на свете. Он бросил обрывки в камин. — Давай, до утра надо с этим закончить. — Он подтянул к себе сочинение по астрономии. Гермиона смотрела на него со странным выражением. — Дай-ка сюда, — вдруг сказала она. — Что? — удивился Рон. — Дай мне. Я их посмотрю и исправлю. — Серьезно? Гермиона, ты наша спасительница, — сказал Рон. — Что я могу для тебя?.. — Ты можешь сказать: «Мы обещаем, что больше не будем волынить с домашними заданиями до ночи». — Она протянула обе руки за их сочинениями, но вид у нее был веселый. — Спасибо большое, — слабым голосом сказал Гарри. Он отдал ей сочинение, снова опустился в кресло и потер глаза. Было уже за полночь, гостиная опустела, остались только они трое и Живоглот. Скрипело перо Гермионы, исправлявшей их сочинения, шуршали страницы справочников, по которым она проверяла факты. Гарри очень устал. А в животе было странное, противное ощущение пустоты, вызванное отнюдь не усталостью, а письмом, в виде черных хлопьев догоравшим в камине. Он знал, что половина народа в Хогвартсе считает его странным, если не сумасшедшим; он знал, что «Ежедневный пророк» из месяца в месяц поливал его грязью, но, прочтя то же самое в письме Перси, прочтя, что Рону советуют порвать с ним и даже доносить на него профессору Амбридж, он осознал свое положение с небывалой ясностью, Он четыре года учился с Перси, жил у него в доме во время летних каникул, делил с ним палатку на чемпионате мира по квиддичу Перси даже поставил ему высший балл за второе испытание на Турнире Трех Волшебников — а теперь Перси считает его психически неуравновешенным и, возможно, буйным. Волна сочувствия к крестному захлестнула его: среди его знакомых Сириус, наверное, единственный, кто мог бы действительно понять его чувства — он сам в таком же положении. В волшебном мире чуть ли не все считают Сириуса страшным убийцей, приспешником Волан-де-Морта, и с этим ему пришлось жить четырнадцать лет… Словно почувствовав его мысли о крестном, в гостиную вошли близняшки Блэк. Увидев друзей, они подошли к ним и плюхнулись на соседние кресла. — Как Кэти? — спросил Гарри. — Жить будет, — повторила вчерашнюю фразу сестры Рей, — завтра ее выпишут. Слишком сильно попало мячом, — она покосилась на Гермиону, благоразумно промолчав про вмешательство в ситуацию близнецов Уизли. Гарри кивнул, и, бросив взгляд на камин, часто заморгал. Ему привиделось в огне что-то, чего там не могло быть. Мелькнуло и исчезло. Нет… невозможно… померещилось, потому что думал о Сириусе… Да и Харли с Рей рядом… — Перепиши это, — сказала Гермиона Рону, толкнув к нему сочинение и исписанный ею самой листок. — И добавь заключение, которое я написала. — Гермиона, честно, ты самый прекрасный человек на свете, — пролепетал Рон, — и если я когда-нибудь опять буду с тобой груб… — Я пойму, что ты снова стал самим собой, — докончила Гермиона. — Гарри, у тебя все нормально, кроме этого вот, в конце. Ты, наверное, не расслышал профессора Синистру. Европа была покрыта льдами, а не львами… Что с тобой? Девочки? Вы куда? Харли и Рей подошли к камину и сели возле него на пол. Гарри сполз с кресла и, стоя коленями на вытертом, в подпалинах каминном коврике, глядел в огонь, туда же, куда и близняшки. — Эй, ребята, — неуверенно окликнул его Рон, — вы почему там? — Потому что увидели в огне голову Сириуса. — Отозвался Поттер совершенно спокойно. В конце концов, он видел здесь же голову Сириуса в прошлом году и говорил с ней, и все же он не был уверен, что действительно увидел ее сейчас, — она исчезла мгновенно. — Голову Сириуса? — повторила Гермиона. — Как в тот раз, когда он захотел поговорить с тобой на Турнире Трех Волшебников? Но не сейчас же — это было бы слишком… — И, глядя в огонь, вскрикнула: — Сириус? Рон выронил перо. Посреди пляшущего пламени была голова Сириуса, и длинные черные волосы спадали на его улыбающееся лицо. — Папа! Гиппогриф тебя дери, — выругалась испуганная Рей. — И тебе, дочка, привет, — весело отозвался мужчина. — Я уж подумал, вы уйдете спать раньше, чем остальные разойдутся, — сказал он. — Каждый час заглядывал. — Каждый час залезал в камин? — со смехом спросил Гарри. — На несколько секунд — проверить, чисто ли на горизонте. — А если бы тебя увидели? — испуганно спросила Гермиона. — Кажется, одна девочка, первокурсница, как будто видела мельком. Но не волнуйся, — сказал Сириус, заметив, что Гермиона поднесла ладонь ко рту, — я тут же скрылся. Наверняка приняла меня за странное полено или что-нибудь вроде. — Но это же громадный риск… — начала Гермиона. — Ты говоришь прямо как Молли, — сказал Сириус. — Это был единственный способ ответить на письмо Гарри, не прибегая к шифру. А шифры расшифровываются. — Ты послал отцу письмо? — спросила Рей тихо, а Харли несильно ударила сестру по колену. — Имеет право, — отрезала младшая близняшка, вернувшись к отцу. Гермиона и Рон тоже вопросительно повернулись к Гарри. — Сам написал, а нам — ни слова, — с упреком сказала Гермиона. — Забыл, — ответил Гарри, и это было правдой. Встреча с Чжоу в совятнике вытеснила все из головы. — Не смотри на меня так. Никаких секретов из письма нельзя было извлечь, верно, Сириус? — Да, очень хорошо составлено, — улыбнулся тот. — Однако поторопимся, а то, чего доброго, помешают… Твой шрам… — А что?.. — начал Рон, но Гермиона его перебила: — Потом объясним. Дальше, Сириус. — Понимаю, когда шрам болит, удовольствия мало. Но, по-моему, беспокоиться пока не из-за чего. Ведь он весь прошлый год болел? — Да, и Дамблдор сказал, что это происходит, когда Волан-де-Морта обуревают сильные чувства, — сказал Гарри, как всегда не обращая внимания на то, что Рон, Рей и Гермиона вздрогнули. — Так что не знаю, может, он был зол или еще что-нибудь в тот вечер, когда я отбывал наказание. — Да, теперь он вернулся, и болеть будет чаще, — сказал Сириус. — Так, по-твоему, это не из-за того, что Амбридж дотронулась до меня, когда я отбывал у нее наказание? — Вряд ли, — сказал Сириус. — Я знаю ее репутацию и уверен, что она не из Пожирателей смерти. — По подлости своей вполне может быть, — мрачно заметила Харли, а Гарри, Рей, Рон и Гермиона энергично закивали. — Да, но человечество не делится на хороших людей и Пожирателей смерти, дочка, — с невеселой улыбкой возразил Сириус. — Хотя знаю, существо она преотвратное… Послушали бы, что о ней говорит Римус. — А Люпин ее знает? — быстро спросил Гарри, вспомнив ее замечание об опасных полукровках на первом занятии. — Нет, — сказал Сириус. — Да ладно вам, Римуса не так — то просто довести до белого каления, — заметила Рей. — Так — то оно так, но насколько я знаю, два года назад она составила законопроект против оборотней, и теперь он не может получить работу. Да, пап? — спросила Харли, а Сириус утвердительно угукнул. Гарри вспомнил, что Люпин теперь совсем обносился, и Амбридж стала ему еще противнее. — Чем же ей не угодили оборотни? — сердито спросила Гермиона. — Боится их, я думаю. — Сириуса забавляло ее негодование. — Должно быть, не переносит полулюдей: в прошлом году агитировала за то, чтобы отловить водяной народ и навесить всем бирки. Представляешь, тратить на это время и энергию, когда такая рвань, как Кикимер, гуляет без ярлыка. — С биркой Кикимера можно будет продать, — шутливо заметила Рей. — Я тебя умоляю, Кикимера никто не захочет покупать, разве, что сумасшедшая тетка, типо нашей бабки, — возразила Харли, а Сириус тихо рассмеялся, равно как и Рон, а Гермиона огорчилась. — Сириус, Харли, Рей, — сказала она с укоризной, — если бы вы немного поработали с Кикимером, он наверняка переменился бы. Как-никак вы последние члены его семьи, и профессор Дамблдор сказал… — Ну, а что на уроках у Амбридж? — перебил Сириус, а близняшки синхронно закатили глаза. — Обучает вас убивать полукровок? — Нет, — сказал Гарри, не обращая внимания на обиженную Гермиону которой не дали защитить Кикимера. — Она вообще не позволяет нам прибегать к магии! — Читаем дурацкие учебники, и больше ничего, — сказал Рон. — Все понятно, — сказал Сириус. — По нашим сведениям из Министерства, Фадж не хочет, чтобы вас обучали борьбе. — Обучали борьбе? — изумился Гарри. — Он думает, мы что, собираем тут какую-то армию магов? — Именно так он и думает, — подтвердил Сириус. — А вернее, боится, что этим занят Дамблдор — формирует свою личную армию, чтобы захватить Министерство магии. Молчание. Потом заговорил Рон: — В жизни не слышал ничего глупее, включая рассуждения Полумны Лавгуд. — Значит, нам не дают изучать защиту от Темных искусств потому, что Фадж боится, как бы мы не использовали заклинаний против Министерства магии? — возмутилась Гермиона. — Точно, — подтвердил Сириус. — Фадж решил, что Дамблдор готов на все ради захвата власти. С каждым днем он все больше превращается в параноика. Того и гляди, Дамблдора арестуют по какому-нибудь сфабрикованному обвинению. Тут Гарри вспомнил о письме Перси. — Не знаешь, в завтрашнем «Ежедневном пророке» будет что-нибудь о Дамблдоре? Брат Рона Перси пишет, что да. — Не знаю, — сказал Сириус. — В выходные никого из Ордена не видел — заняты. Мы тут одни с Кикимером. В голосе Сириуса прозвучала обида. — Так и о Хагриде ничего не слышно? — А… ему полагалось бы уже вернуться, — сказал Сириус, — никто не знает, что с ним. — И, увидев их огорченные лица, добавил: — Но Дамблдор не беспокоится, и вы не дергайтесь. Уверен, Хагрид жив-здоров. — Но если он должен был уже вернуться… — слабым голосом сказала Гермиона. — С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что они распрощались по дороге домой. Но нет никаких оснований думать, что он пострадал или с ним что-то не так. Ребят это не убедило, они встревоженно переглянулись. — И не задавайте слишком много вопросов о Хагриде, — поспешил добавить Сириус, — так вы только привлечете внимание к его отсутствию, а Дамблдор этого не хочет. Хагрид сильный, он не пропадет. — Видя, что их это не успокоило, он спросил: — Когда вас опять отпустят в Хогсмид? Думаю, эта маскировка под собаку на станции нам удалась, а? Я решил… — НЕТ! — в один голос воскликнули Гермиона, Харли, Рей и Гарри, а Гермиона спросила: — Сириус, ты видел «Ежедневный пророк»? — А, это, — ухмыльнулся он, — они все время гадают, где я, и все невпопад. — Да, но на этот раз, может быть, угадали, — возразил Гарри. — Малфой в поезде как-то странно выразился и, похоже, догадался, что это ты. И его отец был на станции — знаешь, Люциус Малфой… — Харли и Рей красноречиво кашлянули, а Гарри, покосившись на подруг, густо покраснел. — Простите, девчонки, но вы и Малфой… Этот факт у меня в голове вообще не вяжется с реальностью… — Потому, что мы — Блэки, — хохотнула Рей, а Гарри вернулся к Сириусу. — Так что ты тут лучше не появляйся. Если Малфой опять тебя узнает… — Ладно, ладно, понял, — сказал Сириус. — Я просто думал, вам захочется повидаться… — Да, только не хочется, чтобы тебя опять упрятали в Азкабан! — сказал Гарри. Сириус молча смотрел из огня на Гарри, между бровей у него залегла глубокая складка. — Ты меньше похож на отца, чем я думал, — сказал он наконец с холодком в голосе. — Отец радовался бы риску. — Слушай… — Мне, пожалуй, пора. Слышу, Кикимер спускается по лестнице, — сказал Сириус, но Гарри ему не поверил. — Значит, когда снова соберусь к вам в камин, сообщить тебе время? Если для тебя это не слишком рискованно. Легкий хлопок, и там, где была голова, осталось только пляшущее пламя. Гарри выразительно посмотрел на сестер. Рей же повернула голову на Харли. — Как же ты похожа на отца, Харлин! — Воскликнула она, а близняшка закатила глаза. — Лишь бы найти приключения на свою… — Мадам Сижу, мы поняли, Вен, — оборвала сестру Харли, — но заметь, я была за Гарри и Гермиону в том, что папе лучше не высовываться. — Но в глубине души, ты его поддерживаешь… — Как думаете, — перебил Рей Гарри, — он сильно обиделся? Харли скрестила руки на груди и отвернулась, а Рей хмыкнула. — Нет. Побесится и перестанет. Завтра и не вспомнит об этом, — она покосилась на близняшку — уж я — то знаю. С такой же всю жизнь прожила… — Эй! — Ну, а что я могу поделать, если ты — вылитая Сириус Блэк в женском обличие? — развела руками Рей. Гарри, Рон и Гермиона, переглянувшись, мысленно ее поддержали. — Люби, корми и никогда не бросай, — парировала Харли. — Но, ребята, вы правы, папе нельзя показываться, — Рей повернулась к троице. — Но его тоже можно понять, — хмыкнула Харли, — этот дом — то же, что и Азкабан, только с Кикимером в придачу, да с бабкой долбанутой в конец… — Это верно, — нехотя согласилась с сестрой Рей. — Тем не менее, безопасность превыше всего, — добавила Харли, почесав левой рукой правую бровь. Вторая рука все еще болела. — Эх, если бы Сириус мог все рассказать, — добавил Гарри. — Девочки, вы же члены Ордена! — вдруг осенило Рона — может быть, вы… — Прости, Ронни, но даже мы не знаем всего. А если и знаем, то не скажем больше того, что вы должны знать, — резко ответила Рей. — Но… — Ребят, поймите нас правильно, — Харли устало провела все той же левой рукой по лицу — думаете, нам нравится все держать в тайне? Рон, Гермиона, вы должны нас понять. Сами же не могли рассказать обо всем Гарри, — Рон и Гермиона согласно кивнули. — А ты, Гарри, — Харли повернулась к нему, по — собачьи махнув головой — много ли ты рассказывал Рону, Гермионе и нам о том, о чем с тобой разговаривал Дамблдор? Гарри мигом стало стыдно, и он тут же поставил себя на место девочек. — Извините, — в один голос сказали Гарри, Рон и Гермиона. — Да перестаньте вы извиняться, — махнула рукой Рей. — Мы не сердимся ни на йоту, — подтвердила слова сестры Харли, бросив взгляд на огонь и залипнув на поленья, глубоко задумавшись. Друзья присоединились к ней, снова глянув в камин, каждый погрузившись в свои мысли…