"Другой я"

Когда он начал писать? Зико не помнит. Это было так давно, что сам процесс создания простых рифм и сложных образов стал чем-то сродни дыханию. Естественным. Музы, нашептывающие дерзкие призывы, такие же привередливые, как и его легкие: то просыпаются, вселяя уверенность, что все на свете можно превратить в строчки к вдруг появившейся в голове мелодии, то исчезают, вместе с воздухом в опустошенной грудной клетке. Тогда все становится пыткой. Вымучивать слово за словом, вдох за выдохом. Пытаться объяснить окружающим как это, вдруг превратиться в неспособность, в ничто, вымаливая у жестких астматических спазмов еще несколько минут, чтобы закончить свою часть на сцене, свою мысль на клетчатых листах блокнота. Злиться. Срываться на тех, кто близко, и рвать на клочки почти законченное. Но это лучше, чем ничего. ЧиХо нравятся все его тексты. Точнее нет, не так, он осознает их все, как продолжение самого себя. И узнавание, которое иногда мелькает на лицах слушателей, лучше любого наркотика. Оно дает ощущение схожести, сливая тех людей с ним в одно. Зико любит свои тексты. Сегодня первый раз в его жизни, когда он не проживает каждое слово новорожденного речитатива. Когда этому речитативу, чтобы выбраться наружу, приходиться самому выпутываться из дебрей цепких мыслей в голове blockовца. «Какая-то безысходная хуйня… Какая-то дикая и опасная. Это пиздец, думать так, но твои неприятности или… что-то хуже… что-то из этого по-любому станет слишком большим пиздецом для Block B. Я что должен сейчас идти за тобой, сонбеним? Должен помочь? Или нахуй мне чужие проблемы … Если… если только я, возможно, захочу поцеловать тебя еще раз? Или это будет слишком хреново просто из-за того, что это ты, а не кто-то другой. Смогу ли сдерживаться, если ты… тебя не станет? И за каким таким хуем ты теперь со всей этой ебанистикой сидишь в моей башке?!» ЧиХо пытается найти причины. Цепляется за нестыковки и обиды, старательно выращивая крупицы раздражения внутри. Злость – хорошо, жизнеспособно. Злость – это действие. Она всегда выручала в моменты, когда отчаяние из мыслей выплескивалось, наполняя организм свинцовой депрессивной тяжестью. Он и сейчас уже чувствует это давление. «Нет, нужно, блядь, нужно что-то решить. Нужно выкрутиться. Это ебаное слияние. Ты упадешь, и я следом. Нахуй «твои-мои» проблемы, все, что тебя убивает, убьет и меня тоже» - Всем спасибо, вы хорошо поработали, - голос Судзи-сана ЧиХо кажется лишним. Склонившись к небольшому микрофону у пульта, мужчина продолжает говорить что-то еще. Обычные фразы про наполненность обертонов и замечательный контраст, про слаженность и удачу, что непременно постигнет этот дуэт. Звучит фальшиво. И улыбка не спасает и то участие, которое звукооператор проявил в начале. Все ощущения Зико будто противятся самому присутствию здесь кого-то кроме них двоих. Повторяя за старшим, он вежливо кланяется. «Ты все время жил в этом кромешном дерьме, а я ничего не знал» - думает он, глядя, как медленно Сонгю выпутывается из черных проводов от наушников, обвивающих его руки. Трет тонкими пальцами залитые усталой синевой глаза и, замечая взгляд рэпера, улыбается. Точнее едва заметно приподнимает уголки губ. - «Хуево тебе» - констатирует Зи, вымучивая в ответ кривую усмешку. - «И мне хуево тоже. И вот, блядь, уж лучше бы ты ворчал эти свои нотации, чем так улыбался. Как будто должен. Таскаешь внутри хуевые тонны каких-то иголок и страхов. Своих заебистых правил еще и ответственности. Ты что и, правда, решил быть суперленивцем, сонбеним?» - Нам нужно здесь делать что-то еще? - задумчиво нахмурившись, спрашивает Гю. Осматривает комнатку немного потерянным взглядом. - Я забыл где… - Давай их сюда, сонбеним, - говорит Зико и осторожно вытягивает из его рук наушники. - Вот здесь для них есть крючок, видишь? – показывает он, устраивая на тонком сгибе подставки широкие дуги. Напарник отстраненно кивает, видимо, вместо благодарности, а может быть каким-то своим мыслям, и, развернувшись, выходит из помещения. ЧиХо идет за ним. - Нуна сказала, есть время отдохнуть. Она там с записью пока все закончит и с бумажками, - напоминает рэпер спине infinitовца. - Угу. В коридоре они останавливаются у бойлера с питьевой водой. Сонгю долго копается, вытаскивая из упаковки пластиковый стаканчик, потом зачем-то набирает в него кипяток и долго смотрит на поднимающийся с поверхности пар. Зи снова не выдерживает. - Дай я, - произносит он, терпеливо забирая у старшего успевшую нагреться тару. - Да, – отвечает тот и снова кивает. - Спасибо. Делать сейчас что-то для него – это минимум, на который ЧиХо способен. Ему необходим хоть какой-то контроль над ситуацией, иначе остается только страх. Вот только стоя так, почти вплотную, видя, как напряженно проступают тонкие венки на висках Гю, blockовец еще острее начинает ощущать, едва отступившую тревогу. - Слушай, а почему просто не позвонить в полицию, а? - Это не я решаю. - А кто? Какой-то, походу, садист? - Менеджер хён, Уллим-ши. Кто-то из них. - Ну, блядь, - задумчиво чешет затылок Зико, - не хочу тебя расстраивать, сонбеним, но ты, похоже, и их тоже совсем заебал, и они хотят избавиться от тебя... ммм… естественным путем. - Не говори ерунды. - Блядь, ну, не может же она реально тебя убить? - Почему? - как-то уж очень обыденно спрашивает Сонгю, пожимая плечами. - Это… не знаю, - младший на мгновение теряется в поисках подходящего слова, - это как-то… слишком. - Ты разве где-то видел кодекс сталкера, У ЧиХо? - мотает головой Гю. - Нет никаких правил. Нет ничего с прописанными «слишком» и «недо»… Завернув синий вентиль бойлера, рэпер впихивает в тонкую ладонь старшего стакан с холодной водой. И ждет, пока пьющий большими глотками Сонгю утолит свою жажду. Где-то под потолком жужжит и потрескивает лампочка, разливая сонное оцепенение. Под серыми тенями скудного здесь дневного освещения кожа старшего кажется совсем бледной и тонкой, как лист рисовой бумаги. Зико смотрит на нее, на то, как при каждом глотке судорожно дергается вверх его кадык и, влажно перекатываясь в тоннеле горла, возвращается обратно. Слышит тяжелые выдохи после, когда уже ненужный стаканчик отправляется в мусорный контейнер. - Как давно уже длится вся эта хуйня? - спрашивает он, стараясь придать своему голосу обычную непринужденность. – Ну, в смысле, до этого проекта: месяц, два? - Не думаю, что вас это касается, У ЧиХо-ши, - подчеркнуто официально отвечает Гю, слизывая с губ прозрачные капли воды и поворачивается, устремляя к младшему прямой и строгий взгляд. - А о том, что и я уже по уши в этом дерьме, вы тоже не думаете, сонбеним? - В данный момент я как раз и решаю, как освободить ваши уши от этого бремени, У ЧиХо-ши. - Оставьте в покое мои уши! Вы вдруг решили поиграть в героя, сонбеним?! - Мало героизма в мертвом теле, У ЧиХо-ши, - все так же строго и спокойно продолжает Сонгю. - Сейчас важно, чтобы число подобных тел не увеличилось при вашем участии. Вы понимаете, о чем я? - Нет, блядь, я идиот! И нихуя не понимаю! - всерьез злится ЧиХо. - Какая-то дрянь катает тебе эти записки и грозится убить! Ты спокоен, как тибетский монах! Я, блядь, сиди и жди, когда ты отойдешь к своим безглазым предкам! Так?! Гю начинает что-то говорить. Несколько неясных звуков вперемешку с напряженными вдохами успевают слететь с его губ, но тут же смолкают. Опустив голову, он отходит и облокачивается о стену. - У ЧиХо. Я… мне сложно объяснить тебе некоторые вещи, как человеку. Мы слишком разные, наверное… Но я попытаюсь сделать это для лидера, – тихо произносит он, нервно комкая полы длинной кофты. - Я не хочу говорить сейчас очевидных вещей, но… ты зол и ты переживаешь. Мне тяжело при мысли, что я не смог оградить тебя от этого. Я должен был и не справился… - Ой, бляя… Я не хочу слушать эту героическую хуйню, понял?! - раздраженно перебивает Зико, махая руками. - Дальше ты скажешь, что это твои проблемы, и я очень сильно очищу твою совесть, если просто посмотрю со стороны, как именно эта блядь тебя убьет, я прав?! Почему ты вообще должен умирать, вот что-то не пойму?! Какого хера ты просто принял это как факт, не попытавшись нихуяшеньки сделать?! - Я пытаюсь. Не говори, что я ничего не делаю, – отрезает Сонгю, вскидывая голову. - Моя группа вне опасности. Мои родные - тоже. Я не сдался, несмотря ни на что. Я все еще лидер, и могу принимать решения. - Какие же решения ты принял за последнее время, сонбеним?! - Тебя в этом не будет. - Хуй! - Да, как угодно, - отмахивается Гю, ставя точку своим безапелляционным тоном. - Есть еще только одна возможность – этот концерт. Мы приедем туда вместе. И будет еще только несколько часов, чтобы успеть разрешить все это. Я буду рад, если ты поможешь мне анализировать людей вокруг. Тот, кто мешает – один из них, скорее всего. - О, прям Шерлок Ким и доктор У! - Но если станет опасно, я хочу, чтобы ты ушел, - перебивает infinitовец. - Ты, правда, думаешь, что я настолько урод?! - Кто я для тебя, ЧиХо? - задает вопрос напарник, перешибая запал и заставляя растеряно замереть. Он продолжает спустя несколько секунд паузы, в которые мысли продолжают наполняться неуверенностью. - Ты, в самом деле, готов пожертвовать репутацией своей группы ради меня? Своими друзьями? Своей целью? Или жизнью? Из-за человека, которого ты знаешь три дня? - Нет, я… - теперь черед рэпера опускать голову. Потерянным взглядом, словно в поисках ответов, он обшаривает серое ковровое покрытие у ног Гю.- Я… Я, блядь, не знаю… - Ты знаешь, - мягко убеждает Сонгю. - Это закончится, и ты поймешь, что поступил правильно. «Что за пиздец?!» - лихорадочно колотится в голове Зи. - «Ты не должен! Ты не можешь убеждать меня в таком! Зачем заставлять выбирать?! Как плохо! Как, сука, мне плохо! Ты…! Кто ты для меня…?!» - ЧиХо. - М. - Все будет хорошо. - Да. Из тебя выйдет действительно хороший труп, сонбеним. - Мы еще можем попытаться. Только нужна твоя помощь, ты помнишь? - М. - Не злись. Твой гнев – это проявление слабости. Гнев – это слабость, ЧиХо. Нельзя быть слабым. Зико молчит. Среди тишины с бахромой из гудения грязно-серой лампочки наверху стук собственного сердца глухо вколачивается в мозг. Минуты текут и длятся, кажется, долгие годы. Свалка из мыслей в голове, тянущий ком из страхов и неуверенности где-то в районе груди растворяют остатки конструктивного. Хочется кричать. Ударить. Швырнуть со всей силы об стену, так, чтобы не было больше в глазах под красной челкой этой пустоты. Лучше боль, вот честно. Сквозь вязкий в смутном пространстве воздух Зико делает шаг вперед. Потом еще один. Почти на автомате. Он сам еще не понимает, что собирается сделать. Просто идет. И так пока не ощущает под влажными от пота пальцами тепло чужих ладоней. Вцепляется до хруста и тянет на себя, теряя их где-то на полпути. – Ты не должен так… не должен, слышишь…?! - сквозь зубы выговаривает Зи. И осторожно, будто в попытке согреть или согреться, прижимается к горячему телу рядом. Находит уютную выемку у основания шеи Гю и, утыкаясь, глубоко и шумно вдыхает. Сейчас почему-то очень важно, чтобы Сонгю знал, как сильно ЧиХо нужен его запах. - ЧиХо… - старший сжимается, как от щекотки, приподнимает руки, словно в попытке защититься. И сердце Зи тревожно ухает куда-то вниз, начинает казаться, что он облажался. Что вот сейчас не останется вообще ничего, кроме, возможно, презрения. – «Не двигайся. Не уходи» - мысленно просит он, замирая. – «Просто постой, если не хочешь… А я… тоже просто побуду так…» - Зико ждет. Боясь даже закрыть глаза, смотрит, как часто бьется жилка пульса на шее Сонгю. И с облегчением чувствует тяжесть ложащихся на талию ладоней. Это так верно, так надежно. Не думать. Забыть о словах и взглядах. Сосредоточиться только на той точке, где еще несколько секунд нерешительно смешиваются их дыхания, оставляя друг другу возможность оставить все, как есть. И мягкость губ, разливающая вниз по телу частые импульсы от нервных окончаний. Сквозь плотную ткань джинсов ЧиХо чувствует, как постепенно напрягается член Гю, толкаясь в углубление его тазобедренной кости. Он еще думает о том, как бы это было – коснуться его голой кожей, увидеть, как нетерпеливо подрагивают мышцы, сокращаясь при каждом коротком касании. Ему не странно. Нет отторжения, будто он делал так много раз, будто все его тело специально задумывалось так, чтобы идеально подходить именно Ким Сонгю. Когда поцелуй становится жестче, маленькие ранки на губах infinitовца начинают кровоточить. И ЧиХо мысленно просит прощения за то, что сделал с ним в прошлый раз, а заодно и за то, что собирается сделать в этот. Он жадно слизывает солоноватую, перемешанную со слюной, кровь, упоенно замечая, что старший не отстраняется. Наоборот приникает ближе, словно, и сам готов всю ее ему отдать. Только вот… - ЧиХо… - Ммм… что…? - Это коридор… - Ну, да… - Здесь, возможно, камеры… - Блядь… - Да… - Куда…? - Сюда. - Сюда? - М. - А где ты раньше был с этими камерами, умник? - Там же, где и ты. Сними куртку. Ненавижу кожаные вещи… * * * Помещение за ближайшей дверью оказывается чем-то вроде хранилища. Две боковые стены занимают высокие стеллажи, заставленные коробками, папками и отдельными файлами. Мутного света от небольшого окошка почти под самым потолком не хватает. И очертания предметов скорее угадываются большим угловатым комом. Ближе становится видно, что пространство впереди сплошь заставлено пластиковыми контейнерами и перевязками, вероятно, не поместившимися на полки. Чуть привыкая к полумраку, Сонгю осматривается, не сразу угадывая за нагромождением узкий проход, ведущий куда-то в самый эпицентр баррикад. Зико на пару шагов быстрее. Он с любопытством вытягивает длинную шею и заглядывает в пыльную темноту. - Ого, тут, походу, чья-то нычка, сонбеним, - усмехается он, уже совершенно освоившись, заходит дальше. - Что значит «нычка»? - непонимающе переспрашивает Гю, стараясь рассмотреть от двери никак не желающего фокусироваться младшего. - Ну, заначка, типа, тайничок! - довольно поясняет тот, появляясь из-за коробок с зажатой в руке бутылкой. - Соджу, - поясняет рэпер. - Дешевенький, но с копыт валит, дай Бонд! - Тогда здесь небезопасно, кто-то захочет его забрать, - забыв, что Зи его не видит, качает головой Сонгю. - Нам, наверное, стоит уйти. Сейчас, когда ЧиХо так далеко, включается логика, и уверенность в правильности происходящего потихоньку испаряется. Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, старший пытается расставить приоритеты, что значительно осложняется болезненным ощущением от сжатой узкими джинсами эрекции и пустотой в груди, жадно тянущейся следом за Зико. «Секс – это совсем не то, что сейчас следует добавить к уже случившемуся» - размышляет Гю, пытаясь немного расслабить тугую ткань за молнией. Всматривается в темноту, услышав, как чем-то шуршит за перегородкой blockовец. - «Это было бы слишком неосмотрительно. Я… я не должен делать этого. Хотя, уже и невозможно отрицать все эти желания, но…» - Сонбеним… «Как ты сможешь оставить меня в нужный момент, если мы станем настолько близки? И почему я так спокоен, думая об этом? Как получилось принять тебя так быстро?» - Сонбеним, не стой так, ну. Я щас уже с ума сойду, кажется. - Ты ко всему очень быстро адаптируешься, да? - спрашивает Сонгю у темного силуэта напротив. - Да, че тут адаптироваться-то. Пылищи пиздец, - отвечает Зи и шагает навстречу. - Ты в порядке? «Я могу избавить тебя от ненужных воспоминаний. Или… но… что останется тебе, ЧиХо, если не будет даже этого?» - Ким Сонгю…?... -ши. Я спросил в порядке ли вы…? Чего молчишь? - Да, в порядке… Я… Подожди, я закрою дверь. Сонгю словно оглушен. С ощущением губ Зико и его горячего дыхания в волосах вновь возвращается дрожь. Он принимает ее за неуверенность, но в спрятанный за кипами бумаг закуток заходит первым. Крепко держит руку младшего и, чувствуя его нетерпение, упрямо сжимает губы. - «Я все делаю правильно» Вкус ЧиХо. Запах ЧиХо. Влажный звук, с которым его язык проникает в рот и тот, что издают, соприкасаясь, их губы. Острые вершинки зубов царапают нежную дерму, вновь оставляя следы. Сонгю все равно. Саднящие укусы и тихая паника где-то внутри не мешают. Он прижимает Зико к себе, путаясь во влажной от пота футболке, и стягивает потрескивающую от резких рывков одежду, отбрасывая куда-то вбок. Еще несколько беспорядочных шагов по кругу и перед глазами infinitовца быстро проносятся толстые края серых папок. Падающий следом слишком длинный для небольшого помещения рэпер сбивает головой их все. - О, Господи… - Ебаный Бонд… - Ты в норме? - Похуй… - Твоя голова… - Похуй, ну…! ЧиХо напряжен. Скидывая с себя часть оказавшихся сверху папок, снова нетерпеливо тянется к губам напарника. Он будто заражает этим тестостероновым выплеском. И Гю переворачивается на бок, увлекая младшего за собой. Чувствует, как судорожно сжимаются на его ягодицах беспокойные пальцы. Как весь он подается вперед, словно боясь разорвать поцелуй. Потерять связь. Сонгю и сам боится. Слишком просто все превращается в грязь. А он и не помнит, чтобы когда-то так сильно кого-то хотел. Секс – да. Любовь – само собой. Но так ненормально сильно хотеть одного конкретного человека… Такого еще, как У ЧиХо… - Мой хуй сейчас нахрен лопнет… - рычит, вцепляясь зубами в нижнюю губу infinitовца, эта прелесть. - И твой, наверное, тоже… Послушные пальцы Сонгю, до этого смыкавшиеся на пояснице Зико, быстро перебегают по петлям джинсов, прихватывая язычок молнии. Тот что-то одобрительно мычит, когда рука старшего пробирается внутрь сквозь тонкую ткань. Гю не совсем в теме. Он нерешителен. Вплоть до того момента, когда с каким-то почти восторгом замечает, как резко в ответ каждому движению выдыхает ЧиХо. Это странное ощущение – касаться так кого-то другого. Немного дикое и стыдное, очень волнующее. Сонгю до головокружения остро сейчас осознает свою власть над этим гибким и беспокойным телом под ним. Ему приходится прервать поцелуй. Прихватывая губами тонкую кожу под подбородком Зико, он крепко прижимается к горячей щеке напарника. Нужно выдохнуть, грудь, кажется, переполнена кислородом. Ткань под рукой становится влажной от пропитавшей ее смазки. Немного помедлив, Гю ее отодвигает, обхватывая ладонью напряженный член. - Ащщ… суукаа… - тяжело дыша, ЧиХо откидывается назад, накрывая его ладонь своей. Останавливая. - П…подожди, блядь, не так… - Что не… так? - Я сейчас уже… а ты…? Надо, чтобы и ты… чтобы ты тоже… Подожди, - добавляет Зи и тянется, неловко соскальзывающими пальцами расстегивая джинсы Сонгю. Движения blockовца такие же торопливые, как и прерывистый стук сердца, отдающийся в плечо вокалиста. Он, кажется, напрочь лишен стеснения. Справившись с застежкой, без всяких сомнений и предисловий забирается под широкую резинку трусов. Гю выдыхает судорожное – «а- ах- а» - припадая на ослабевших руках. После стольких минут ожидания в тесноте плотной джинсовой ткани это почти больно. Слишком хорошо. И слишком быстро. - Чи…Хо… не… - Нормально… - громко шепчет в ответ Зи и придвигается ближе, - не дергайся… Сонгю пытается еще что-то возразить, но вдруг оказывается, что в его голове нет ни одного слова. Он и сам не замечает, как повинуясь инерции, подхватывает заданный ритм. ЧиХо очень близко, исступленно он трется лицом о растрепанные волосы старшего и что-то бормочет. Гю не понимает ни слова. Голова будто набита ватой, а нервные окончания слились на мучительном пределе. - Ууу… блядь… очень быстро… - хрипит куда-то ему в висок blockовец и вздрагивает всем телом. – Нормально… - сквозь короткие выдохи шипит Сонгю. - Не дергайся… - и находит его губы. Зико еще продолжает что-то гудеть ему в рот, пока и этот низкий резонирующий звук не исчезает за невыносимо сильной разрядкой. Снаружи дождь. За толстыми рамами его почти не слышно, как мелким песком по стеклу. А здесь тишина. Сквозь опущенные ресницы Гю задумчиво рассматривает острые ключицы ЧиХо, неподвижно застывшего рядом на скомканном ворохе бумаг. Почти ощутимо бегут минуты на наручных часах, но не хочется двигаться и разрушать этот замерший момент спокойствия. Тем более что, Сонгю понятия не имеет, как должен вести себя сейчас. Будь рядом девушка, он бы ее обнял. Девушкам обычно нравятся всякие нежности. Если обнять ЧиХо, тот, скорее всего, подумает, что у Ким Сонгю произошло разжижение мозгов. А меньше всего ему сейчас хочется выглядеть глупо. Вопрос заставляет вздрогнуть. - Дрыхнешь? - Ммм… нет, - Гю коротко косится в лицо младшего и снова возвращается к созерцанию ключиц. - Гоняешь о чем-то опять? - Угу… – соглашается infinitовец. - Я думал, что … давно уже ни с кем не… - Да. - И ты? - Да, все, блядь,… ну многие из нас. - График. Сплетни… – кивает Гю. - Дохуя болтливые шлюхи… - уточняет Зи. - А что ты делал...? – оживляется он, чуть поворачиваясь к старшему. - Когда совсем пиздец, я имею в виду, тогда, что ты делал? - Я не совсем понимаю. - морщится Сонгю, снова поднимая взгляд. - Ну, ты же дрочил? - спрашивает рэпер и со смешком демонстрирует свои пальцы, перепачканные спермой. - Вот так. - ЧиХо! - Да, ладно, что ты, не человек, что ли? - Не человек, – упрямо поджимает губы Гю. - Для тебя я… сонбэ! - Аащщч… – blockовец возмущенно приподнимается на локте, - у тебя совесть есть, сонбэ? Вот, знаешь, заебало, честное слово! Когда хуево и нужна моя помощь ты, бля - человек, а во всех прочих ситуациях – священный Ким Сонгю-сама! - Не матерись, это неприятно, - пытается одернуть Гю и отворачивается. - А мне вот эта хуйня неприятна! – не унимается младший. - Меня, блядь, бесит, что после всех задниц, из которых мы за последнее время вылезали, я даже хёном тебя назвать не могу! Хотя и трахаться ты тоже, вроде как, человек, а?! - Называй. - Чё?! - Хёном называй, я не против. - И буду, блядь! - И... нечасто. - А?! - Я … делал то, о чем ты спросил… ну об этом, - кивает на перепачканные пальцы. - Нечасто, – произносит напарник, облизывая тонкие губы. - И это… не знаю, лучше, по-моему, вообще никак, чем … так вот. Лучше направлять эту энергию в работу. - А своему члену ты это как объясняешь? - У ЧиХо, - в интонациях Сонгю сквозит усталость. - Ладно-ладно, - усмехается Зи и поднимает руки, - я больше не буду произносить этих страшных слов. - Это не страшно, – мотает головой Гю. - Просто… к чему обсуждать подобные вещи? - Потому что мы и в них тоже по уши… Хён.