"Другой я"

Еще тогда, в самом начале жизни на дне, которая внезапно сменила чудеса популярности, все они знали один небольшой секрет. Когда плохо, нужно подняться выше. Но если хорошо и тогда все еще не наступает - ты недостаточно высоко. Это не постулат, а если и да, то не на все случаи жизни. Правило не на каждый день, а только на те, в расписании которых есть съемки, потому что все, о чем в нем говорится - буквально. Только непосвященным запутанные проводами павильоны и сцены кажутся трехмерными. На самом деле измерений здесь гораздо больше. И продолжений, начиная от сотен метров закулисных лазов, до технических отсеков под сценой, иной раз на несколько этажей уходящих вниз. Но и это не совсем то. Все то пространство в работе, оно гудит и шевелится десятками тел и голосов. А если ты хочешь уйти, вот тогда и нужно поднять голову вверх. Там начинается свобода. Все механизмы и двери стандартно изучены, у взвинченного до предела Зико не возникает ни малейшей заминки с тем, чтобы попасть на самый верхний ярус под потолком огромного зала. Вместо привычного пола - решетки, на толстых, скрипучих петлях устроенные вдоль стен. Он никогда еще не забирался так высоко. Наверное, потому что ему еще никогда не было настолько плохо. Обычно вокруг все равно переступали редкие шаги осветителей, настраивающих гигантские солнца основных прожекторов. И ЧиХо не чувствовал себя лишним. Точнее не чувствовал себя среди них вообще. Его будто не было. Что может быть лучше для человека, стремящегося уйти? Никакому начальству и в голову бы не пришло подняться с проверкой на такую верхотуру, а местному диковатому народцу на лишнюю пару глаз откровенно плевать. Едва вылетев со сцены, Зи сразу направляется к двери запасного выхода. В его голове лишь одно слово – «быстрее». От тех людей, от света и лишних глаз. Пробираясь к площадкам наверх через технические отсеки он ни секунды не думает, куда свернуть. Пыльные завитки по ту сторону рампы привычно ведут сквозь темноту. Пока не появляется что-то еще. Его вдруг останавливает стон. Там где-то парочка. Лидер слышит их громкое дыхание вразнобой и скрип, с каким влажная кожа трется о плитку. Он не чувствует собственных ног, только тот угол, откуда доносятся звуки, все приближается, выставляя напоказ своих постояльцев. Парень сверху, накрытый большим теневым пятном, едва различается, как что-то бесформенное, но Зико он не интересует. Взгляд прикован к девушке. Изящная. Если бы нужно было описать ее одним словом, лучшего не подобрать. Словно в какой-то агонии ее тонкие руки, вытянутые над головой, изгибаются, подобно змеям, прихватывая кончиками пальцев шершавый угол стены. И вся она такая, гибкая. Лица почти не видно, оно угадывается смутными контурами, но ЧиХо думает, что оно должно быть красивым. Проходит несколько минут, а он все также неотрывно наблюдает, пока не понимает причину. «Я ебнутый. Я убежал оттуда, чтобы никого, спаси Бонд, не убить, а теперь стою тут и смотрю, как эти двое трахаются… И мне похуй» - Зи делает шаг назад, лишь вместе с этим снова начиная дышать. - «Они, как животные, блядь… Они… Они нормальные, так? Это я… Мы… Куда я вляпался, блядь? Нахуй мне это было нужно? Ким Сонгююю, ленивец-ним, ты поешь, как сраный ангел из рая, и тупишь, как хуй знает что. Твои глаза, наверное, съебались с лица самостоятельно, просто не выдержав твоего занудства. Но ты, урод, зато умеешь улыбаться так, что мне начинает казаться, что я вернулся домой после какой-то невъебенной работы. А еще, как конь, так улыбаться умеешь тоже… Или ты говоришь что-то успокаивающее, и это так хорошо, будто я вытянулся на кровати после того, как простоял на ногах целый день. Как-будто, сука, знаешь, когда и что мне надо сказать. Откуда ты, блядь, можешь знать это, а? Ублюдок… Ты разъебал остатки моего разума и продолжаешь это делать даже сейчас, когда тебя нет близко. Я вижу охуенно красивую бабу, которую трахает какая-то хуйня, но она так стонет, что я уже должен бы захлебнуться слюнями и пару раз подрочить. А мне… похуй…» - Вы кто? Что вы здесь делаете?! – заметивший незапланированного зрителя участник действа спешно поднимается с пола, пытаясь на ходу натянуть сползающие штаны. - Ты на что уставился, извращенец?! Зи по-прежнему не интересует ни этот человек, ни его крики. Он смотрит на девушку. Теперь, когда она сидит, в свете огней внизу ее лицо кажется знакомым. Взгляд прямой, без тени смущения. Одежда стянута и скручена жгутом вокруг талии, а стройные ноги расслабленно расставлены в разные стороны, будто тот парень все еще сверху. Она улыбается ЧиХо с вызовом. Как будто теперь он должен доказать, что не хуже ее дружка, что, уже поднявшись, сейчас идет в его направлении. - Куда ты уставился, я тебя спрашиваю, уебок?! Ты из этих, да, что подсматри… Сильный удар выбивает ему челюсть. Зико слышит, как с глухим «чвак» она соскакивает с суставных пазов, и бьет еще раз. Глаза заволакивает мутным, но в голове кристальная чистота. Вот так убивают. Без мотивов и сострадания. Без лишнего. Следом за рухнувшим телом ЧиХо падает на пол. Раздающийся за этим смех его оглушает, останавливая на полпути занесенную для очередного удара руку. - Ты, что, совсем спятил, У ЧиХо? - заливается девушка, обхватывая ручками тонкие колени и притягивая их к себе, сворачивается сидя в калачик. – Зачем ты бьешь этого парня? Ты сам знаешь зачем, правда? - Исида-сан…? – Зи садится на колени, неверяще распахнутыми глазами глядя на нее. - Лучше Аи, - поправляет та с усмешкой. - Подобные ситуации не подходят для официального обращения, ты не находишь? Есть сигареты? Привычным жестом курильщика ЧиХо ощупывает карманы. Они пусты. - Ладно, не заморачивайся, у этого есть, наверное, - кивает Аи на лежащее у ног рэпера тело. Встает, непринужденно расправив смятую одежду, подходит и присаживается рядом, начиная ощупывать куртку отключившегося парня. Ее движения замедленны и, словно, не в фокусе. – А где твой Ромео? – между делом интересуется она, извлекая неверными пальцами электронную сигарету и сразу глубоко затягиваясь. - Или Ромео – это ты? Кто из вас? Blockовец чувствует, как его внутренности исполняют тошнотворное сальто, а во рту не остается слюны. Вопрос несколько раз прокручивается в голове, прежде чем рэпер понимает, сарказма в нем нет, как и любопытства. Это скорее провокация. - Иди на хуй, - буркает он в ответ, внимательно следя за своей интонацией, а еще за тонкими струйками прогорклого дыма, стекающими из ее изящных ноздрей. - А я там и была! Пока не появился ты со своим взглядом маньяка, - снова звонко смеется девушка, закрывая рот ладошкой и на секунду становясь собой вчерашней. - Ты всегда подсматриваешь за гетеро парочками, а, мистер крутой лидер? - кошкой щурится она. - Тебя это возбуждает? Или ты возбуждаешься, когда бьешь кого-то так сильно? - Я ебну сейчас и тебе, если не заткнешься, - предупреждает, видимо, не особо чувствительный к кошачьим ужимкам ЧиХо и наклоняется ниже, глядя исподлобья. Он не знает, собирается ли, правда, выполнить угрозу или просто хочет ее напугать, но его руки снова сжимаются в кулаки. - Фу, грубиян, - капризно произносит японка и обиженно замолкает. Аи погружается в процесс курения, как в некий ритуал. Она обхватывает губами мундштук и прикрывает глаза, начиная немного покачиваться, будто бы в такт замысловатой мелодии, играющей в ее голове. И Зико кажется, что сейчас он видит ее впервые, что там, в съемочном павильоне был просто кто-то до боли похожий. Смешная, немного наивная, влюбленная во всех лидеров на свете в противовес вот этой версии, выглядящей так, будто ее только что отскребли от пола в каком нибудь найте. - Не знал, что ты блядь, - решает поделиться ЧиХо, мрачно выводя голосом сарказм. - Вчера ты выглядела, как хорошая девочка, Аи-ши. - Не хами, - морщится в ответ девушка, по-прежнему, не открывая глаз. - Я тоже, знаешь, не сразу врубилась, что вы педики. Потом только, когдаа… - тянет она, вспоминая, - я заглянула в ту раздевалку, чтобы про телевизионщиков сказать, но вы были слишком заняты друг другом… Это массаж был? Ахаха… Или какой-то тантрический секс? Я знаю Ким Сонгю уже какое-то время, ты помнишь…? Ты что-то испортил в его голове, похоже, - Аи, снова задумчиво закусывает кончик мундштука. – А, может, это в моей голове все переварилось в такую блевотину? Ааах, я не понимаю… Голова японки запрокидывается, открывая тонкую шейку, покрытую пленкой испарины, а мелодия, звучащая внутри, наконец, находит выход наружу, выливаясь из ее рта протяжной высокой нотой. Зико вспоминается укуренная гусеница из «Алисы в стране чудес». - Аи, - перебивает он странное пение. - М..что? - Это кокс? - Иногда, - соглашается девушка. - Иногда что-то другое. Какое тебе дело? - Он хорошо к тебе относится, знаешь? - Он чудик, знаешь? - отбивает собеседница и выдувает вверх тонкий столбик дыма. - У него в голове своя вселенная. Там все идеальны, а он большой, сильный и заботливый лидер, - заканчивает она и снова начинает смеяться. - Чуудиик! Тебе, ведь, это в нем и нравится, да? Ты вылизал бы всю эту вселенную до последней крошки, я знааю, – сквозь смех тянет она, медленно, размашисто грозя пальцем, и склоняет голову на бок, оценивающе глядя в лицо blockовца. - Считаешь меня грязной, а? У ЧиХо? Считааеешь… А сам…? Думаешь, что сильно отличаешься от меня? Ахаха… Тобой управляют твои глупые детские песенки! Поешь их и чувствуешь себя Богом, да?! Это в твоей голове все… Только в ней. - Что ты несешь, блядь?! - Зи пытается резко вскочить, путается в конечностях распластавшегося перед ним парня и чуть не валится на него, успевая выставить руки. – Я не имею никакого отношения к Ким Сонгю, понятно тебе, тупая шлюха?! И к этому дерьму, которое ты тут развела - тоже! - рявкает от злости и досадного падения он, наконец, поднимаясь. - Ахаха… Что, уходишь уже?! - насмешливо кривляется Аи, протягивает к нему тонкие ручки, как и в прошлый раз, сжимая пальчики хватательным движением. - А, может, тройничок, а?! Ахаха… Давай, детка, ты же хотел! - Тебя? - с издевкой ухмыляется рэпер, вдруг представивший такую перспективу. - А кого ты хотел? Ким Сонгю? - Ой, бляя… - Ахаха… Ну, что ты стоишь? Испугался, маленький? - пытается кокетничать девушка и тянет Зико за отворот джинсов. - Сними это. Или, давай, я сама избавлю тебя от всей этой одежды? - Исида-сан… Бляя… Избавьте меня лучше от вашей прожорливой пизды, - ЧиХо встряхивает ногой, освобождаясь от цепкой хватки. - Я ухожу. - Дурак, - качает головой Аи. Сигарета выпадает из ее рта и, проскользнув сквозь частые решетки навесных мостков, улетает в слепящее пятно света внизу. Японка провожает ее пустым взглядом. - Ты дурак. - Да, и похуй, - коротко мотает головой Зи и, засовывая руки поглубже в карманы темной толстовки, разворачивается и идет обратно к лестнице. - Ну если передумаешь… Я буду здесь еще какое-то время… Если захочешь узнать, как это - перестать быть маленьким… – доносится вдогонку хрипловатый голос девушки. Или кокаина в ней. - Слышишь? Эй, ты! Бог! - Если когда нибудь я так въебусь, что захочу узнать, как это – трахать мешок с говном, я прыгну рыбкой в ближайший сортир, - салютует он рукой, не оборачиваясь.- Удачи вам, Исида-сан! - Мудак… ЧиХо спускается вниз. Следом за ним по тонким прутьям ступеней стекает незамысловатая мелодия и рваные ошметки фраз. Она снова поет? Плачет? Зовет обратно. «Вот уж, блядь, охуенно отошел я от бешенства» - думает Зи, и в самом деле ощущая спокойствие. И еще облегчение. Как будто ушел с оскверненного места молитв. Все нарастающий шум внизу притягивает, заставляя рэпера ускорять шаги. - «Как бы ты охуел, божественный Гю хён, увидев сейчас свою любимую подружку такой вдолбанной… Хорошо, что ты не видел» В людскую толчею Зико вливается с такой жаждой и желанием, что некоторые начинают улыбаться. На короткий момент все прочие проблемы отходят, уступая место очищающему потоку предконцертной суеты. Сейчас особенно остро верится в то, что все обойдется. - У ЧиХо-ши! Наконец, я вас нашла! «Еще одна неадекватная баба на мою голову?!» - Нуна. Зачем ты меня искала? - У нас проблемы небольшие. - Сонгю хён покрасился в сиреневый? - Что? А, нет. Его одежда… - …разрезана на куски? - Нет-нет… - Она зеленого цвета? - Ее нету вообще. - М. Что-то новое… Подожди, я должен отдать ему свою? - Да, это было бы, как в концепте фото сета тогда и… - И ничего нового. Идем. - Куда? - Я должен отдать ее тебе прямо здесь? - Ах, да… Да-да, конечно. То есть, нет! Не здесь, в смысле… - Идем уже. «Но как, блядь…? Как менеджер хён мог успеть спиздить эту одежду, если все это время таскался со мной?» * * * Странный,странный суматошный Гю. В его мозгу будто вывернулся некий ответственный за панику вентиль, вывернулся до максимума, за сим отломавшись совсем. И это не просто беспокойство, а самая настоящая лихорадка: в руках и в ногах, в голове и в животе, при каждом движении начинающем угрожающе рычать. Лишенная окон гримерка кажется спичечным коробком, а он сам, Ким Сонгю – огромным майским жуком, бесполезно скребущим жесткий картон в надежде на свободу. Сейчас, когда он остался совсем один, перспектива встречи со смертью становится какой-то совсем уж реальной и очень близкой. Остывший в пластиковом стакане чай отдает сладковатым запахом формалина, а ровный ряд желтых лампочек над гримерским столом сепийной пылью засыпает глаза. Сонгю пробует переждать. Забиться в угол за зеркалами, успокоится и подумать. Но малейшая попытка прийти в норму ломается о жутковатый холодок, наворачивающий круги внутри. Гю настолько непривычно это состояние, что его уже немного подташнивает от налетевших скоростей, но как унять это он не представляет. И только трет докрасна друг о друга ладони, уже в десятый раз обходя помещение по периметру. – «С тобой все будет хорошо… Я должен думать об этом теперь, как о главном. Близкие – это всегда приоритетное направление» - несколько раз кивает он, крепко сжимая тонкие губы. - «Мои родные. Моя группа. Мой … мой ЧиХо… Мой друг? Л..любовник…? Нет, наверное, не совсем. Мы не сделали ничего совсем уж… Или сделали? Может ли подобное быть приравнено к сексу? Хотя уж ты точно не станешь мучиться вопросами самоидентификации. Да, и мне не стоит… Сейчас не время анализировать это. И будет ли время…» Лидер Infinite прислоняется виском к откосу двери, бездумно глядя на идеально белую полоску дневного света под ней. И, наконец, решается выйти. А в коридоре гуляет ветер, гонит из открытого окна сырое дыхание недавнего ливня. Становится легче, но ненадолго, суматоха в мыслях Гю гонит дальше, заставляя покинуть гулкую тишину и смешаться с толпой. Это похоже на предощущение беды, а еще на невероятный спуск на американских горках. Когда понимаешь, что между тобой и пропастью – небольшая прослойка пластика и кажущихся стеклянно хрупкими рельс, но в следующую минуту, захлебнувшись летящими навстречу потоками воздуха, не понимаешь уже вообще ничего. Мимо проходят люди, здороваются, и Сонгю вроде даже улыбается в ответ, а иногда и кланяется, но не различает ни единого лица. Снова накатывает одиночество. «Любовь к Дону – достаточная причина для убийства? Нет. Если здесь нет ревности. Но ревновать его логичней, например, к Хое, не ко мне, а значит причина слабая. Но не для сумасшедшего, например… Нуна выглядит сумасшедшей? Тоже нет. Значит, ее мотив должен быть гораздо глубже. Значит, Дону – только повод. Но почему именно он? Может, отгадка все-таки в этом? Почему Дону?» По странной заданной его тревогой траектории Гю огибает сцену и продолжает идти вдоль цветных декораций, составленых по другую ее сторону. Тонкий обруч адреналина сдавливает грудь, мешая дышать нормально. Остановится бы, но infinitовец уверен, что если поддастся слабости, безумно вращающийся миксер в его мыслях с удовольствием размолотит и саму черепную коробку. И он шумно дышит ртом, то и дело, облизывая быстро пересыхающие губы. «Я совсем один теперь, как я должен поступить? Решать все сам? Нет, позвонить в агентство и поставить в известность кого-то старшего. Или в полицию, может? Уаа, я так рассчитывал на менеджера хёна… Хён сказал, нуна вне подозрений, потому, что у нее серьезный покровитель. Может, хён его боится, поэтому сказал так? Или неет… Нет» - осененный внезапной догадкой Сонгю останавливается, невидяще глядя перед собой расширенными от возбуждения глазами. Его даже немного пошатывает от вдруг наступившей статики, буря в голове настойчиво требует максимального движения. - «Возможно, тот человек, покровитель, и есть причина? Он и есть мотив, который вынуждает нуну поступать так? Значит… Нужно узнать его личность! Где я могу узнать о подобном?! Хён… Аайй… Как же быть…? Обязательно должны быть и другие, кто знает… Кто-то из своих…» - Ким Сонгю-сан, мать вашу! - О, Господи… – Гю вздрагивает от громкого окрика и, чувствуя резкую боль, немного сгибается, прижимая руки к груди. Ощущение такое, будто безуспешно колотившее всю дорогу в ребра сердце, теперь вооружилось чем-то режущим и пробирается наружу, расковыривая грудную клетку. Каким-то чудом лидер умудряется выдохнуть. Со следующим вдохом от тесака внутри остается тонкое лезвие. Через один исчезает и оно. - … на тот свет раньше времени отправить его хочешь? Ким Сонгю-сан, вы в порядке? - Да… - произносит Сонгю, с трудом принимая вертикальное положение, и непонимающе оглядывается. Когда обзор сменяется с экспресс-ленты внутренних траблов на реальность, он с удивлением узнает ту самую язвительную парочку, обсуждавшую предполагаемый провал ЗиГю в фойе гостиницы. Высокий японец с длинными, почти до пояса, волосами участливо кладет на плечо руку, другой сидит на подоконнике рядом, увлеченно насасывая огромный леденец. Со всей этой кучей сережек и маленьких хвостиков, которой покрыта его голова, он спокойно мог бы сойти за девушку. И хотя глаза почти полностью скрыты за густой ярко-красной челкой, лицо вполне очевидно выражает недовольство. Наряды японцев по цветовой гамме и на сей раз могут спокойно составить конкуренцию любой клоунской артели. И лидер несколько раз смаргивает, прежде чем привыкает к сложным переливам ярких оттенков волос и макияжа. - Вы напугали моего друга, внезапно появившись из-за поворота, - поясняет длинноволосый, видя растерянность собеседника. Чтобы посмотреть ему в лицо, Сонгю приходится сделать шаг назад и задрать голову вверх. - Вы выглядели напуганным. Вы не пострадали? - Нет, - коротко отвечает infinitовец. Он не совсем еще понимает, как должен с ними общаться с учетом предыдущей встречи, и уже от этой начиная испытывать неловкость. – Со мной все в порядке. Извините, что напугал вас, - произносит, непроизвольно отходя подальше от неприятной парочки. - «Они ведут себя так доброжелательно… Хотя, я знаю, что ни один из них не думает о нас хорошо. Желают нам провала, но их лица такие участливые. Двуличные» - Гю хочется поскорее уйти. - Ничего страшного не случилось, главное, что никто не пострадал, - ободряюще улыбается японец, переглядываясь со своим напарником. - Сейчас для всех нас наступил очень стрессовый момент. Должно быть, вы перенервничали из-за вашего выступления. - предполагает он. - Да, вы правы, - растерянно кивает Сонгю все еще со смесью любопытства и гнева, нестабильно меняющей процентное содержание двух этих компонентов. - Но, мои извинения… - Это совсем не обязательно, - начинает парень с красной челкой вместо глаз, отмахиваясь рукой с зажатым в ней леденцом. - Мы и без них… - О, конечно, они приняты, – перебивает высокий, бросая на друга выразительный взгляд. Сонгю видит, как тот осекается, от неожиданности откусывая половину конфеты. - Вы слишком уважаемый человек, и не должны так из-за этого переживать. - Да, - спохватившись, продолжает второй, с громким хрустом разгрызая леденец. - Я вообще уже давно хотел сказать, что для нас большая честь выступать с вами на одной сцене, Ким Сонгю-ши. Я даже напеваю иногда некоторые ваши песни! - Правда? - удивляется не ожидавший такого поворота лидер. Для верности оглядывая по очереди обоих собеседников. - Вы знаете мои песни? - Да-да, я сам много раз слышал, как он это делает! - подтверждает высокий и старательно смеется, - ваш сольный альбом действительно впечатляет. Но почему вы так удивлены? Разве вы сам не думаете, что он хорош? - Я, да, думаю, конечно, но… Спасибо, - Сонгю и сам не замечает, как начинает улыбаться и смущенно опускает голову. – Его рейтинги оказались не очень хорошими, но для меня он очень важен. - Мы оба абсолютно искренни в своих восторгах, можете не сомневаться. Удачи вам и вашему напарнику на сегодняшнем выступлении. - О, - выдыхает Гю, все еще балансирующий между первым плохим впечатлением и противоположным нынешним. - Благодарю. И вам удачи. Ваш дуэт, на мой взгляд, тоже очень достойный. - Всего доброго, Ким Сонгю-ши. Обменявшись с собеседниками вежливыми поклонами, infinitовец нерешительно идет обратно к сцене, пытаясь вспомнить, куда он вообще направлялся. А еще разбирая странные впечатления от разговора. – «Надо же, как неожиданно завершился этот инцидент» - думает Гю, неспеша переставляя ноги. - «Эти двое оказались довольно-таки приятными людьми. И это успокаивает. Если думать о том, что все вокруг против тебя, можно сойти с ума. От этого становится совсем тяжело…» - Нет, ну, как он вылетел из-за угла и уставился! Я думал, он кинется, честное слово! И сожрет! Такой вид у него был… - Гораздо интереснее, где он держит своего бешеного дружка. Я слышал, малыш Зи устроил скандал во время чек аута. - Их обоих, похоже, где-то держат и выпускают перед выступлениями, как диких животных в цирке. Ахаха… Но этот проворней оказался, видишь, убежал! И на людей теперь кидается в коридорах! - У тебя дурацкое чувство юмора. Но я и, правда, не знаю, кто из них хуже. Тот, с бандитскими повадками, или этот, тихий идиот. - Да, Ким Сонгю оказался очень доверчивым, я даже не ожидал. - Зачем ты, скажи, пожалуйста, начал плести эти фанатские льстивые похвалы? - Ну, ты посмотрел так на меня, и я решил… - Решил он… Пришлось устроить целое представление. - Да, все равно он поверил. Хах. Лидер! Гю останавливается с чувством, будто только что получил хороший подзатыльник. - «И правда, доверчивый идиот, лучше не скажешь!» - начинает закипать он от злости. Внутри становится жарко и до того тошно, что он с трудом сдерживается, чтобы не устроить сейчас еще и драку. – « Господи, какой дураак… С чего я вообще взял, что с ними можно иметь дело?!» - щеки вспыхивают алым гневом и еще стыдом. - «… Ну, что мне с собой нужно сделать, чтобы перестать быть таким?! Стоило им сказать мне что-то приятное, и я, как последний идиот, вот, правда…! Вы, значит, считаете меня ненормальным? Хорошо, я не стану вас разубеждать» - Эмм… прошу простить мне мою назойливость, - Infinitовец разворачивается и идет обратно. Идея, пришедшая ему в голову, марширует внутри и скорее просит о вызволении. Но торопиться нельзя. Мучавшая все это время тревога прижимается, уступая место гневу, и плечи лидера расправляются. - Я хотел уточнить один момент. Японцы удивленно замолкают, разглядывая вновь надвигающегося на них Гю с интересом. - Вы когда нибудь были в тюрьме? - неожиданно произносит Сонгю, наконец, снова оказавшись достаточно близко. Он переводит с одного на другого взгляд недобро прищуренных глаз, учтиво складывая руки в районе живота. - Не нужно так переживать, - качает Гю головой, увидев, как застывают пораженные вопросом японцы. Тот, что с красной челкой, спрыгивает с подоконника и подходит ближе. «Хочешь кого-то напугать, произнеси рядом с его именем «смерть» или «тюрьма», и ты добьешься своего» - Не то, чтобы мы переживали… - произносит длинноволосый, усердно сохраняя на лице учтивость. - Просто суть вашего вопроса не совсем ясна. Не могли бы вы уточнить? - О, конечно, я уточню, - соглашается Гю и чуть отходит, облокачиваясь о стену и скрещивая руки на груди, начинает спектакль. - Вы, ведь, знаете, кто такие сталкеры? - Хах, в шоу бизнесе без них не обходится ни один проект, - подтверждает собеседник, продолжая смотреть непонимающе. - Но, как это относится к нам? И… - Я объясню, - останавливает его Сонгю. - Не стану перечислять вам всех подробностей, хватит и того, что в последнее время мы столкнулись с рядом неприятностей именно по вине сталкера. По определенным причинам я уверен, что сегодня должно произойти что-то совсем плохое. И самое главное - теперь я знаю, кто за всем этим стоит. - Вы считаете нас сталкерами, Ким Сонгю-сан? - уточняет высокий, чуть приподнимая бровь. Он вполне мог бы выглядеть сейчас бесстрастным, но на ярко накрашенном лице слишком очевидно отражается скорая работа мозга, пытающего проанализировать ситуацию. Для вялой демонстрации скепсиса, он чересчур напряжен. И infinitовец про себя усмехается. «Ваш имидж очень важен для вас, правда? Это, конечно, не «набитая ебанистическими правилами Корея», но и здесь важно сохранить лицо. И обвинения в сталкерстве – не лучший способ выглядеть хорошо перед поклонниками» - По правде сказать, я был в растерянности. Никто из фанатов не мог иметь доступа к съемочным павильонам, а в вас, до этого момента, я и не подозревал такого обожания, – несколько раз кивает лидер, со строгим и даже немного скорбным видом продолжая втолковывать собеседникам суть происходящего. - Но вы теперь невольно раскрыли все карты. И, думаю, я должен сообщить об этом для начала своему менеджеру. Чтобы, когда все произойдет, он мог сразу же указать полиции на вас. - Господи, что за чепуха?! - всплескивает руками теперь уже раздраженный и обеспокоенный японец. - Ты понимаешь что нибудь?! - обращается он напарнику. - Чепуха, - серьезно повторяет тот, нахмурившись и перекатывая во рту обломок леденца с таким видом, будто именно это и активирует его мыслительную деятельность, - мы не настолько ваши фанаты, Ким Сонгю-сан, - наконец, выдает он в качестве аргумента. - Не чепуха, - настаивает Сонгю, убеждающе качая головой. - А с вашим отношением вы меня больше не проведете. Не хотите же вы сказать, что солгали, признавшись, что знаете мои песни? Вы, разве, настолько двуличный и льстивый человек? - Нет, я… - парень с красной челкой замолкает, и Гю думает, что этот нервный румянец, которым теперь отливают его щеки, пожалуй, лучше любых фанатских признаний. - Ким Сонгю-сан… Господи, это абсурд какой-то! - пораженный итогами беседы, высокий опускает взгляд, медленно, неверяще качает головой, и принимается нервно ходить, то и дело, встряхивая разноцветной копной волос. – Ким Сонгю-сан… Мы не делали вам ничего плохого. Вспомните об этом сейчас, пожалуйста. - пробует он применить другую тактику, останавливаясь и делая лицо таким проникновенным, что если бы несколько минут назад Гю не слышал их разговора, то мог бы сейчас его еще и пожалеть. - Почему вы обвиняете нас в чем-то? - Вы должны одуматься. И это единственная причина. Представьте, как это страшно – получить судимость. Ваши дороги закроются для вас. Ваши фанаты станут врагами. Музыка – пыткой, напоминанием о том, кем вы могли бы быть, – бесстрастно перечисляет лидер, наслаждаясь производимым эффектом. Оба японца завороженно слушают, начиная нервничать все заметней. Недоверие сменяется страхом от осознания реальности угроз. - Ким Сонгю-сан, вы не можете так думать о нас… - Других вариантов у меня нет. - Вам не удастся ни в чем нас обвинить! У нас много свидетелей, которые скажут, что мы не имеем к этой истории никакого отношения! - Конечно, ваших свидетелей должно быть много, - невозмутимо соглашается infinitовец. - И также много тех, кто подтвердит, что вы были на той самой съемочной площадке, за несколько часов до нас, и, несомненно, имели возможность нам навредить… - А что с этой площадкой…? - … и в гостиничные номера вам, как никому другому пробраться было бы проще. Вы… - Номера…? - … были везде, где происходили неприятности. А теперь еще и признались в том, что являетесь моими поклонниками. - Ким Сонгю-сан, вы решили над нами поиздеваться? Зачем нужен этот спектакль? - Я объяснил, - скучающе вздыхает Сонгю. - И достаточно подробно. Если до окончания шоу с кем-то из нас случится несчастье, вы оба отправитесь в тюрьму. На мой взгляд, все просто, – разводит руками он, с видом человека глубоко утомленного глупостью собеседника. - Мне надоел этот разговор, если честно, пойду. Гю строго складывает руки вдоль тела и кланяется, а после уверенным шагом отправляется дальше по коридору. По выражениям на лицах соперников он понимает, что цель достигнута. Такой концентрации злости и растерянности, коию они сейчас демонстрируют, хватило бы, чтобы надолго поддерживать его удовольствие от мести. «Уаа, как же хотелось все высказать! Но так, пожалуй, даже интересней. Так эта игра становится сложней, в несколько ходов» - удовлетворенно думает Гю, теперь уже не пряча усмешку. - «Было бы слишком просто выложить свои претензии, это было бы похоже на скандал или выяснение отношений, а так… Я наказал вас гораздо изощренней. Осталось еще несколько часов, и история со сталкером станет очевидной всем, нет смысла дальше скрывать. И теперь вы хорошо понервничаете, когда вечером я… Когда… все произойдет. Должно быть, вы испытаете настоящий шок, поняв, что все идет именно так, как я предупреждал. И тогда, так как я указал вас, как единственных подозреваемых, вам останется только ждать прихода полиции, потому что это также будет выглядеть логичным… Оказывается, и из подобных вещей можно извлечь пользу» - сам себе кивает Гю. - «Сколько ваших нервов и времени, интересно, успеет пройти, прежде чем вы поймете, что никто не собирается вас арестовывать?» - Ким Сонгю! - А? О, это вы. А где ЧиХо? - Я хотел спросить у тебя. Сам ищу его с того момента, как ушел со сцены. Он не вернулся в гримерку и не отвечает на звонки! - О… Он был в таком жутком состоянии… Нам нужно найти его скорее. И еще… - Что еще? - Мне нужна ваша помощь… Поговорим по дороге? - Что-то случилось? - Да. Вы единственный старший, к кому я сейчас могу обратиться. Это очень важно. - Тебе угрожает опасность? - Вы…, но откуда вы знаете…? - Идем, Сонгю.